000
ОтложитьЧитал
Глава 3
Если есть вероятность, что может случиться
какая-то неприятность, то она обязательно случится.
Закон Мерфи
Утро следующего дня было солнечным и радостным. Почему? Да потому что у меня наконец-то появилась работа. Пусть и не та, которую я хотела, но зато хорошо оплачиваемая, а это не могло не радовать.
А еще за это утро со мной не случилось абсолютно ничего плохого! Я спокойно собралась, поела, отправила близнецов в школу и без всяких происшествий доехала до работы. Этот день определенно будет одним из самых удачных дней в моей жизни!
В фойе меня снова встретили Яна и Ира. Обе улыбнулись мне, а Яна протянула бейдж и поздравила с первым рабочим днем.
Компания «Элли» занимала целое десятиэтажное здание, в котором, по словам Иры, иногда плутали даже те, кто работал тут с самого основания. Любезная Яна предложила провести для меня экскурсию, но я отказалась, потому что в свой первый рабочий день хотела быть на месте пораньше.
Кабинеты гендиректора и его зама располагались на десятом этаже – единственном, где были панорамные окна. Соответственно там же будет и мое рабочее место.
Поднимаясь в лифте, я страшно волновалась и нервно заламывала пальцы. Хоть Катя и говорила, что заместитель Ларского – Алексей Демидов – полная противоположность своего двоюродного брата, мне все равно было волнительно.
Десятый этаж встретил меня неожиданной тишиной и шикарными панелями из темного дерева с подсветкой. Пройдя по широкому коридору, вдоль которого в рамочках висели рекламные баннеры с продукцией «Элли», я попала в небольшое фойе, где у стен напротив друг друга стояли по два стола. На одной из стен висела выпуклая карта России, на которой было много лиловых флажков – точек, где располагались магазины «Элли». На другой стене висели квадратные полки, на которых красовалась сама продукция – кремы для лица, сыворотки, маски и так далее.
Посмотрев на часы, которые висели над двумя кабинетами с именами гендиректора и его заместителя, я отметила про себя, что пришла слишком рано – за пятнадцать минут до начала рабочего дня.
Сняв куртку, я повесила ее в шкаф для одежды и принялась осматривать правую половину фойе, полагая, что именно здесь, справа от кабинета заместителя гендиректора, сидят его секретари.
– Одно из этих мест – мое, – прошептала я, проведя пальцем по обоим мониторам.
Звякнул лифт, сообщая о том, что кто-то прибыл на этаж.
Я повернулась и увидела миниатюрную девушку с длинными вьющимися волосами темно-рыжего оттенка. Она, осторожно оглядываясь по сторонам, прошла в фойе и тихо поздоровалась со мной.
– Меня зовут Оксана. Морозкина Оксана, – представилась девушка, скромно заправляя за ухо прядь длинных волос. – Сегодня мой первый день, поэтому решила прийти пораньше.
– И у меня первый день! – обрадовалась я тому, что не одна тут новенькая.
Оксана смущенно заулыбалась. Не успела я спросить, на какой стороне она будет работать, как лифт снова звякнул и по коридору зацокали каблуки.
– О, это наши новички! – Эффектная женщина за тридцать с идеальным макияжем и таким же идеальным пучком на голове радостно помахала нам рукой с планшетом.
Из-за женщины выглянул симпатичный мужчина и лучезарно улыбнулся. Он имел некоторое сходство с Тирексом, поэтому я сделала вывод, что это и есть его заместитель – Алексей Демидов.
– Ой, это начальство, – пискнула Оксана, подтверждая мою догадку.
– Доброе утро, девушки! – поздоровался с нами Демидов.
Оба брата были высокими, статными, темноволосыми и красивыми, однако внешность Алексея была мягче, чем у Тирекса. Улыбка не сходила с лица Демидова, обозначая на щеках милые ямочки. Он казался теплым Солнцем, в то время как Ларский был холодным Ураном.
– Здравствуйте, – поприветствовали мы с Оксаной своего руководителя. Ну, вернее, это мой руководитель. Оксана, по всей видимости, будет под руководством Ларского. Он вчера упоминал, что тоже ищет секретаря.
– Надеюсь, вы останетесь у нас надолго, – сказал Демидов, почему-то глядя только на меня. Посмотрев на часы, он добавил: – А теперь извините, мне надо подготовиться к совещанию.
С этими словами он скрылся у себя в кабинете, а мы с Оксаной, проводив его взглядом, переключились на женщину, что пришла вместе с Демидовым.
– Меня зовут Жанна, – представилась она, вешая пальто в шкаф. – Крестова Жанна Олеговна. Но по отчеству меня называть не надо, я остро ощущаю, как это меня старит. Поэтому просто Жанна, хорошо?
Мы с Оксаной закивали.
– Кто из вас Оксана?
Я указала на стоящую рядом со мной девушку, а сама Оксана робко подняла руку. Жанна, надев очки, которые висели у нее на шее, внимательно осмотрела девушку и, скривившись, произнесла:
– Больше никаких платьев с рюшами или воланами. Секретарь должен носить строгую офисную одежду. Как у меня и этой девушки… – Жанна посмотрела на меня в ожидании подсказки.
– Меня зовут Аня Солвоей.
– Соловей? Прелесть какая! Так вот, Оксана, бери пример с Ани.
Оксана, казалось, вот-вот могла заплакать. Она стояла, покусывая губы и нервно теребя подол своего воздушного платья пудрового цвета.
– Эй, не переживай, – шепнула я ей, когда Жанна села на свое место со стороны кабинета Демидова.
Оксана шмыгнула носом и кивнула.
Вдруг со стола Жанны донеслось шипение. Секретарь схватила маленькую рацию и, шипение прервалось и послышался голос Яны:
– Внимание всем сотрудникам «Элли»! Тирекс идет! Повторяю: Тирекс идет!!!
Глаза Жанны превратились в блюдца. Она вскочила с места и принялась долго копаться в бумагах у себя на столе. Наконец выудив нужные, она встала по стойке смирно и, посмотрев на свои наручные часы, принялась отсчитывать:
– Десять, девять, восемь, семь…
– Почему мне кажется, что она отсчитывает конец света? – с тревожной улыбкой спросила я Оксану, которая сейчас была похожа на испуганного кролика.
Девушка мне ничего не ответила, а вот Жанна вдруг прервала счет и, вперив в нас всполошенный взгляд, крикнула:
– А ну встали ровно! И чтоб ни звука! Поздоровайтесь и молчите!
Тут уже и я превратилась в напуганного кролика. Ларский, конечно, противный тип, но чтобы так его бояться? Он что, надсмотрщик из концлагеря?
– Три, два, один.
Жанна перестала считать и в это же мгновение звякнул лифт. В коридоре послышались шаги двух человек. Спустя несколько долгих секунд в фойе вошли Ларский и блондин, который сопровождал его вчера.
– Добрый день, Александр Сергеевич! – пропела Жанна.
Мы с Оксаной дрожащими от волнения голосами повторили за ней. Ларский кивнул Жанне и повернулся к нам. Первой жертвой его цепкого взгляда была Оксана. Скукожившись, она смотрела в пол и не в силах была пошевелиться.
– Как зовут? – низким голосом спросил Ларский.
Оксана не смотрела на него, поэтому я забеспокоилась, что девушка не поймет, к кому Ларский обратился. Мы стояли близко друг к другу, поэтому я осторожно толкнула девушку сзади и та, мгновенно поняв меня, подняла голову и выпалила:
– Оксана Морозкина!
– Она – моя? – спросил Ларский у Жанны.
– Нет, Александр Сергеевич. Оксана будет помогать мне и Алексею Николаевичу. Ваша с Никитой помощница – это Аня.
– Что? – воскликнула я, удивленно уставившись на Жанну. – Как это я?
В то же время Ларский узнал меня и, выпучив глаза, гаркнул:
– Какого черта это она?!
– Нет-нет, здесь ошибка! – принялась лепетать я. – Не может такого быть! Я заполняла документы на должность секретаря заместителя, а не гендиректора!
– Да-да! Эта криворукая не может быть моим секретарем! – вторя мне, обратился Ларский к Жанне. – Проверьте все еще раз!
Жанна схватила телефон и принялась кому-то звонить. У меня же сердце с ума сходило – колотилось так, словно я на американских горках каталась. Как такое может быть? Вакансия же была одна, на должность младшего секретаря заместителя гендиректора…
– Спасибо, Олег, я поняла, – произнесла в трубку Жанна. Завершив вызов, она обратилась к Ларскому: – Ошибки быть не может: Анна Соловей – ваш секретарь, а Оксана – секретарь Алексея Николаевича.
– Но как? – жалостливо пролепетала я, боясь взглянуть на монстра, который пыхтел рядом со мной от злости.
– Если вас это так интересует, сходите в отдел кадров, – посоветовала Жанна.
– Очень интересует! – я сделала шаг вперед с твердым намерением пойти в отдел кадров, но вдруг была остановлена громким рыком Тирекса.
– СТОЯТЬ!
Я послушно замерла. Наверно, именно за такие крики его и окрестили в честь жуткого ящера…
– Все свои проблемы будете решать в свободное от работы время, -жестким тоном произнес Ларский.
Кинув на него любопытный взгляд, я заметила, что он старается не смотреть на меня. Похоже, я чертовски его раздражаю. Похоже, я не протяну тут и недели…
– Через двадцать минут у нас будет совещание, и вы с Никитой должны обзвонить всю дирекцию и пригласить их в конференц-зал. Если вместо этого вы убежите в отдел кадров или НЕ ДАЙ БОЖЕ разольете при мне что-нибудь – не важно, что, хоть воду, – вы уволены! Ясно?!
– ДА! – невольно гаркнула я так же громко, как и он. – Ой, простите! Я все поняла. – Значительно тише произнесла я.
Стрельнув в меня грозным взглядом, Ларский махнул рукой и скрылся за дверью своего кабинета. Сразу же послышались облегченные выдохи.
– Боже, у меня от таких утренних стрессов уже волосы вылезать начали, – жалобно произнесла Жанна, опустившись в свое кресло.
– Что это было? – пролепетала Оксана.
– Тирекс, милая. Это был Тирекс. – Жанна достала из сумочки пудреницу и принялась поправлять макияж. – Но ты не пугайся, он в наши дела не лезет. Вот кому надо волноваться, так это Ане…
Женщина сочувственно посмотрела на меня.
– Не слушай ее. – Ко мне подошел блондин и слабо улыбнулся. – Я Никита Подольский, секретарь Ларского. Ты будешь мне помогать. Ну и ему, соответственно.
– Я не хотела быть его секретарем, – кивнула я в сторону кабинета Тирекса. – Возникло недопонимание…
– И ты разберешься с ним, но позже. – Никита поправил очки и, сняв пальто, повесил его в шкаф. – У нас очень много работы. Совещание уже через пятнадцать минут.
Он обошел столы и сел на свое место. Мое же место было рядом с Никитой, но я никак не могла занять его. В голове не укладывалось, что я теперь секретарь этого мерзкого и громогласного типа.
Жанна подозвала к себе Оксану и начала что-то объяснять ей. Никита тоже погрузился в работу. Одна я стояла и жалела себя. Хотелось бросить все и сбежать домой. И больше сюда никогда не приходить. Хотя, прийти все же придется, ведь моя трудовая теперь в отделе кадров…
– Чем я могу помочь? – собравшись с силами, спросила я у Никиты.
Вот отделаюсь от подготовки к совещанию и сразу в отдел кадров, разбираться с Олегом. Не зря он мне показался каким-то странным и пугающим!
Однако моим планам не суждено было сбыться, потому что ровно за пять минут до совещания Ларский вылетел из кабинета и велел нам с Никитой следовать за ним. Как оказалось, на совещании мне тоже надо было присутствовать и вести протокол. По словам Никиты, это обычно делает один из секретарей, второй же находится на своем рабочем месте и отвечает на звонки в приемной, но так как я новенькая и мне надо учиться, то какое-то время я буду постоянно ходить за Ларским и Никитой.
После совещания Тирекс решил сходить в финансовый отдел и отчитать некого Артура Коваленко, чей отчет вызвал у Ларского на совещании такое негодование, что он чуть ли ни огнем начал плеваться. Бедному Артуру Коваленко влетело так, что мы с Никитой уже готовы были попрощаться с ним, но Тирекс вдруг стих и спокойно велел переделать отчет до обеда.
– Это какой же он злючий, что даже лично приходит отчитать мелкого сотрудника, – пробормотала я, стоя с Никитой рядом с кабинетом финансового директора, где уже минут десять находился Ларский.
– Он не злой, а дотошный, – поправил меня Никита.
– Не злой?? – я удивленно уставилась на секретаря Тирекса.
Он преданный или глупый? Как можно не замечать очевидного?
– Это не злость, – как запрограммированный продолжил твердить Никита.
Сделав вывод, что Ларский зомбировал своего секретаря, я перестала обсуждать Тирекса с Никитой. Вскоре Ларский вышел из кабинета финдиректора и, махнув нам рукой, понесся к лифту.
До обеда мы носились по этажам за неугомонным Ларским, который хотел знать обо всем, что происходит в его компании. Вернее, не совсем его, так как большая часть акций принадлежала не ему, а его тетке – Галине Демидовой. Хотя изначально это было не так.
Дело в том, что «Элли» учредил покойный отец Ларского – старший брат Галины Юрьевны. Много лет назад произошла авария, в которой старший Ларский погиб вместе с женой. Александр должен был возглавить «Элли», получив от отца в наследство половину акций компании, но тогда он еще учился в университете, а после решил уехать на стажировку заграницу. В итоге во главе компании встала Галина Юрьевна.
Спустя годы она настолько пригрелась в кресле гендиректора, что начала считать «Элли» своей, однако тут вернулся Ларский и заявил о своих правах на компанию. История умалчивает о том, велась ли война между тетей и племянником, но известно, что Галина Юрьевна уступила свое место в обмен на большую часть акций, оставленных Ларскому отцом. Теперь она занимала пост председателя совета директоров и обладала большей частью акций компании.
Ходили слухи, что Ларского она недолюбливала, потому что он занял должность, которую она хотела передать своему сыну, Алексею. Однако совет директоров был полностью на стороне Ларского, так как он, во-первых, умелый руководитель, а во-вторых, прямой наследник учредителя компании. Как бы ни хотела Галина Юрьевна скинуть племянника с поста гендиректора, без веской на то причины совет директоров никогда бы не поддержал ее.
Обо всем этом мне рассказала Катя, когда я ждала Тирекса с Никитой у кофейного автомата. Вместе с директором по маркетингу они обсуждали наружную рекламу новой продукции, а мне великодушно дали отдохнуть. В этот перерыв я хотела сходить к Олегу, но меня поймала Катя, которая была руководителем в отделе маркетинга, и повела к кофейному автомату.
– Вообще не поняла прикола, – сказала подруга, когда я поведала ей, как вместо секретаря Демидова меня сделали секретарем Ларского. – Как такое может быть? У Ларского же была Роза. Продержалась целых пять месяцев, и мы думали, что она уже не сбежит.
Видимо, у Катьки были устаревшие сведения…
– Ну хоть плата достойная? – спросила подруга.
– Более чем, – кивнула я. – Мне сейчас деньги крайне нужны. Почти все мои сбережения ушли на тетин пансионат.
– Ого! Это что за пансионат такой? Там, где наши знаменитости отдыхают?
Я пожала плечами. Пансионат обошелся мне очень и очень дорого, но в никаком другом тетя жить не хотела, а мне было проще от нее откупиться – слишком уж много крови она у нас попила.
– Главное, чтоб она там себе какого-нибудь старого альфонса не нашла, а то придется тебе платить за них обоих, – заржала Катька.
Я тоже засмеялась, но скорее нервно. Пока смеялась, нечаянно сжала пластиковый стаканчик, и кофе выплеснулся мне на колготки.
– Блин! – воскликнула я, глядя на свое мокрое колено.
– Обожглась? – спросила Катя.
Я помотала головой.
– Кофе уже остыл. Есть влажные салфетки?
– В сумке, а сумка в кабинете.
– Тогда…
– Иди в ванну, замой, а потом сразу к Олегу, – перебила меня Катя. – Надо разобраться в ситуации.
– Но мне же велено ждать…
– Ничего, я тебя прикрою. Скажу, что на тебя вылили горячий кофе.
– Но…
Однако Катя уже меня не слушала. Забрав у меня из рук стаканчик, он развернула мое тело на 180 градусов и слегка подтолкнула вперед.
– Иди и выясни все! – крикнула она мне вслед.
Ну я и выяснила. Вот только лучше от этого не стало…
Как оказалось, на кануне моего прихода в компанию Роза уволилась без отработки по согласию обеих сторон. Причину ухода девушки Олег мне не назвал, но тот факт, что Ларский даже не заставил ее отрабатывать положенные две недели, говорил о том, что вылетела она отсюда пробкой и скорее всего по вине Ларского. А дальше на сцену вышло мое дорогое невезение.
Оксана опередила меня всего на какой-то жалкий час, и должность секретаря Демидова досталась ей. Видите ли, Олег нечаянно нас с ней перепутал. Когда же пришла я, этот гад-кадровик решил обмануть меня и оформить как секретаря Ларского – авось я и не пойму разницы. Ну да, чтобы не понять, надо быть и глухой, и слепой одновременно!
– И что мне теперь делать? – спросила я, еле сдерживаясь от того, чтобы не закричать на Олега подобно Тирексу.
– Работать, – пожал плечами кадровик. – В период испытательного срока уволиться вы не можете, иначе придется платить приличную неустойку. У вас один выход: проработать три месяца, а потом, если все будет плохо, уволиться.
– Неустойку? – пролепетала я, вспомнив пункт, который я пропустила, увидев размер зарплаты. Молодец, Аня, мо-ло-дец!
Что я там говорила про один из самых удачных дней в моей жизни? Забудьте! Этот день – настоящий ад, ведь именно туда я и попала на целых три месяца.
Глава 4
Разбитая посуда приносит счастье только археологам.
Агата Кристи
– В 13:00 у вас обед с инвесторами, в 15:00 – запуск новой продукции, а в 19:30 прилетает представитель китайского филиала, – перечислил Никита ближайшие встречи Ларского.
Тирекс сидел за своим столом и, сложив ладони домиком, таращился на меня. Я же намеренно старалась смотреть сквозь него, на красивый вид из окна, например.
– А что завтра и в пятницу? – Ларский продолжал буравить меня тяжелым взглядом.
– Я скинул вам на почту, но могу прочитать.
Мой взгляд метнулся в сторону Никиты. За такие дерзкие слова Тирекс его сейчас сожрет.
– Понятно, я посмотрю. Спасибо.
Что-о-о??? Он не выспался что ли? Выглядит вроде хорошо: кожа здорового цвета, зеленые глаза дьявольски светятся и синяков под ними не наблюдается. А костюм сегодня на Тирексе черный и даже рубашка черная. Настоящий повелитель зла.
– И не забудьте про подарок тете к 8 марта, – напомнил Никита.
Ларский недовольно закряхтел, а потом пробормотал:
– Хорошо. Сегодня что-нибудь поищу.
Сам поищет? Удивительно…
– Еще Галина Юрьевна хочет, чтобы вы произнесли вступительную речь на ее вечеринке в пятницу вечером.
На лице Тирекса появилось отвращение, словно он наступил на что-то мерзкое.
– Там же будут одни женщины, зачем ей я?
– Сами с ней об этом разговаривайте. Мое дело – передать ее слова.
Сказав это, Никита развернулся и самым наглым образом вышел из кабинета, оставив меня один на один с Тирексом, который, прошу заметить, ни выразил ничего по поводу самовольного ухода его секретаря!
– Итак, госпожа…как вас там?
– Соловей. Аня Соловей, – произнесла я, чуя подвох.
Сегодня я во всем чуяла подвох. В зубной пасте, которая лопнула на конце и испачкала мою любимую пижаму. В точилке для ножей, которая выскочила у меня из рук и, упав на пол, развалилась. А еще на улице, в общественном транспорте и в кафетерии компании.
– У вас родители орнитологи что ли? – раздраженно спросил Ларский.
– Нет, мои родители не были орнитологами. – На «не были» я намеренно сделала акцент, чтобы Тирексу стало неудобно, но ничего подобного.
– Ясно, – бросил он, откинувшись на спинку своего дорогущего на вид кресла. – Ну что, поговорили с отделом кадров?
– Поговорила. Вышла путаница. На место вашего секретаря я не претендовала.
– Это я уже понял, вы же не самоубийца.
Не самоубийца, но из-за моего невезения порой кажется, что я в действительности хочу себя угробить.
Ничего не сказав, я лишь помотала головой, снова глядя сквозь Ларского. Если буду смотреть прямиком в его зеленые глаза, то снова почувствую себя испуганным кроликом.
– И что теперь? Будете со мной работать?
– А что мне еще остается? У вас за расторжение контракта во время испытательного срока внушительная такая неустойка!
– Серьезно? – Брови Ларского взмыли вверх. – Хотите сказать, что мне следует пересмотреть условия на более снисходительные.
В его словах остро чувствовался яд. Если я скажу, что следует, он заявит, что я не в том положении, чтобы диктовать ему, что делать. А если же скажу, что ничего менять не надо, то он решит, что я боюсь выражать свое мнение.
– Я всего лишь младший секретарь, который не проработал в вашей компании и двух дней. Разве могу я указывать вам, что делать?
Ларский оскалился и, подавшись вперед, произнес тихо, но внушительно:
– Вот это и запомните: вы всего лишь младший секретарь, жалкий паучишка размером с дрозофилу среди стаи тарантулов. Ваша предшественница была старательной и работящей, но не осознавала своей незначительности и считала себя ровней мне. Если хотите работать в «Элли» и получать привилегии компании, помните о своем месте. Можете быть свободны.
С этими словами Ларский махнул рукой и, крутанувшись на кресле, повернулся лицом к окну. Я же тихо покинула его кабинет.
Не то чтобы его слова меня обидели, нет. Просто на душе стало неприятно от мысли, что всегда есть и будут вот такие вот богатые, неприкосновенные и напыщенные люди, как Ларский, и простые люди, как я. Просто простые люди, без каких-либо дополнительных эпитетов.
– Наорал? – глядя на меня из-под очков, поинтересовалась Жанна.
– Да нет, – ответила я, садясь на свое место.
– Ну и хорошо. – Жанна вернулась к своей работе.
Мне тоже надо было многое сделать: составить расписание Тирекса на следующую неделю, написать для него речь к презентации и самой подготовиться к посещению магазинов, где состоится торжественный запуск новой продукции.
– А это что? – удивилась я, увидев на клавиатуре узорчатый конверт.
Жанна вновь взглянула на меня из-под очков и, увидев, что у меня в руках, довольно заулыбалась.
– Это приглашение от Галины Юрьевны на ее ежегодную вечеринку в честь 8 марта. Она устраивает ее у себя дома, и это просто потрясающе.
– Вот как, – пробормотала я, достав из конверта приглашение от которого пахло цветами и свежестью.
Пятница, 19:00.
Сфотографировав приглашение, я отправила его Кате и написала:
«Ты пойдешь?»
«Конечно! Это даже не обсуждается! И ты тоже пойдешь!» – сразу же ответила она.
Вздохнув, я отложила телефон в сторону и принялась за работу. Пойти, конечно, хотелось, тем более вместе с Катей. Но это будет возможно, если моя злая мачеха в лице Ларского не нагрузит меня работой в пятницу вечером. Тогда никакая вечеринка мне точно не светит.
***
Остаток среды и весь четверг прошли вполне спокойно, и я уже понадеялась, что пятница будет такой же, но увы.
Ларский пришел на работу злющий как черт. А виной тому – быстро распространяющиеся по Сети стати о том, что в составе новой продукции обнаружены запрещенные вещества. В срочном порядке Тирекс собрал в конференц-зале отдел разработки и принялся орать. Половина дня ушла на то, чтобы провести повторные тесты и в очередной раз убедиться, что состав у новой продукции идеален. Немного успокоившись, Ларский полетел в отдел маркетинга и велел любыми способами перекрыть эти сплетни.
– Скорее всего, слухи пустили наши конкуренты, – сделал предположение Никита.
Мы сидели на диванчике возле кабинета директора по маркетингу, ели батончики с мюсли и ждали Ларского. Сегодня Тирекс отменил для себя обед, а значит, мы тоже остались без него.
– Это мерзко и некрасиво, – заметила я, доедая батончик, который слишком быстро закончился.
– В мире бизнеса никто не придает этому значение. – Никита тоже доел совой батончик и, смяв упаковку, выбросил ее в мусорное ведро. – Кстати, ты идешь на сегодняшнюю вечеринку?
– Планировала, – со вздохом ответила я. – Но боюсь, что Ларский завалит работой…
– Пусть только попробует! – раздался над нами голос моей подруги.
Я вскинула голову, улыбнулась и помахала Кате.
– Анька просто обязана пойти на эту вечеринку. Когда еще она сможет поесть канапе с черной икрой, фуа-гра и всякие дюплофе?
– Дефлопе, – кашлянув в кулак, поправил ее Никита.
Девушка скривила свои пухлые губы и фыркнула. Никита потупился, поправляя очки.
– В общем, я надеюсь, что тебя не завалят работой, подруга. Если что, звони мне.
Говорит так, будто Тирекс ее лучший друг.
Взглянув на часы, Катя попрощалась с нами и поспешила к себе. Работы было много у всех, но все старались быстрее ее выполнить и попасть на вечеринку Галины Демидовой. Неужели там так здорово?
Карман Никиты завибрировал. Он достал телефон и принял вызов. Долго слушал собеседника, а затем спросил:
– И долго это будет длиться?
Ответ ему не понравился. Подольский скривился.
– Ладно, я тебя отвезу и заберу. Ты, кстати, купил подарок тете? … Может, тогда я? … Ок, понял … Аня? – Никита посмотрел на меня, а я удивленно посмотрела на него. – Да, она хочет пойти. Не нагружай ее. Хорошо, передам. – Отключив вызов, Подольский сказал: – Будет тебе бал, Золушка. Скажи спасибо фее-крёстной.
– Чего? – не поняла я абсолютно ничего.
Никита закатил глаза, поправил очки и пояснил:
– Отпросил я тебя у Ларского. Сказал, чтобы не нагружал тебя работой.
– А это ты сейчас так с Ларским разговаривал?
Подольский ничего мне не ответил. Поднявшись с дивана, он велел мне возвращаться в приемную, а сам зашел в кабинет директора по маркетингу.
Позже, когда мы с Катей вышли нарядные из ее квартиры и поймали такси, я рассказала ей о странном телефонном разговоре между Никитой и Ларским. Подруга ни капли не удивилась и пояснила, что эти двое – лучшие друзья.
– Серьезно?! – чересчур громко выкрикнула я. Прикрыв рот ладонью, тише произнесла: – Как у Ларского вообще могут быть друзья?
– Ну, по крайней мере один есть. Они с Подольским знакомы со школы. Даже вместе стажировались заграницей. Да и вообще они почти всегда вместе, как парочка. – Катя хохотнула и вполголоса добавила: – Прикинь, если они реально парочка. Вот смехота!
Воображение сразу же нарисовало милующихся друг с другом Никиту и Ларского. Прыснув, я хлопнула Катьку по колену и отвернулась к окну, прикрывая смеющийся рот.
Такси выехало из города и повезло нас по полупустому вечернему шоссе. Минут через пятнадцать мы уже были у элитного коттеджного поселка, где жила Галина Демидова. Водитель подъехал к трехэтажному коттеджу, подъездная дорожка к которому была освещена так, словно это была ковровая дорожка в Голливуде.
Выйдя из машины, я присвистнула от вида всего этого богатства и великолепия.
– За домом – огромный сад и набережная. Летом Галина Юрьевна любит устраивать на озере всякие мероприятия, – поведала мне Катя. – Еще на территории поселка есть спортивный комплекс с катком, школа и много всякого разного.
– Даже представить страшно, сколько стоит здесь клочок земли, который вместил бы всего лишь туалетную будку, – сказала я, с трепетом поднимаясь по лестнице, ведущей к входному крыльцу.
В доме уже толпились женщины. Они громко смеялись, пили вино и шампанское, что-то энергично обсуждали. Среди них носились официанты, разнося напитки и закуски.
– Вон Демидова, – Катя указала в середину зала. – Та, что в зеленом платье.
Я проследила за жестом подруги и увидела красивую женщину лет пятидесяти, с черными волосами, убранными в изящную прическу. Галину Демидову окружали три женщины примерно ее возраста. Одна из них, седовласая и миниатюрная, что-то оживленно всем рассказывала. Хозяйка торжества внимательно слушала ее и сдержанно улыбалась. В руках, на которых блестели тонкие золотые кольца, она держала бокал шампанского. И сын, и племянник были сильно похожи на Демидову. Вот только у Алексея, в отличии от двоюродного брата и матери, глаза были не такого яркого зеленого оттенка, а более грязного, болотного.
Сняв верхнюю одежду, мы с Катей подошли к столу с угощениями и набросились на еду как оголодавшая стала волков – кроме утренней каши и жалкого батончика мюсли я больше ничего не ела сегодня.
– О, боже, это пища богов! – воскликнула я, поедая одну закуску за другой.
– А то! – У Кати тоже был рот набит вкусняшками. – Угощения здесь отменные.
Пока мы ели, к Кате подошли девушки из ее отдела. Она представила нас друг другу, но разговор у меня с ними не клеился, поэтому я решила пойти и осмотреться.
Бродя по дому и рассматривая декор, я даже представить не могла, сколько стоит, например, вот эта нелепая картина с размазанными треугольниками, и в каком веке сделали вот эту китайскую вазу.
Помня о своей неуклюжести, я старалась не подходить близко ко всему, что я могла бы потенциально испортить. Даже картины рассматривала издалека, склонив голову и прищурившись.
Такой меня и заметила Галина Юрьевна. Подошла и удивленно произнесла:
– Сколько лет собираю гостей у себя дома, но еще ни один из них ни разу не интересовался произведениями искусства больше, чем закусками.
Это она еще не видела, как мы налетели с Катькой на ее угощения, когда только пришли…
Скромно улыбнувшись, я сказала:
– У вас потрясающая коллекция. Я, конечно, в этом мало разбираюсь, но мне нравится рассматривать вещи. Любые вещи, будь то ненужное барахло на чердаке какой-нибудь бабушки или произведения искусства Лувра.
Галина Юрьевна посмотрела на меня с нескрываемым уважением и улыбнулась.
– Очень хорошо сказано. Как вас зовут? Вы, наверно, недавно у нас работаете.
– Да, со вторника. Меня зовут Аня Соловей. Я младший секретарь Александра Сергеевича.
– Ох, я даже не знала, что Роза ушла… Какая неожиданность, я думала, что она проработает с моим племянником подольше.
– Все так думали.
Сделав глоток из своего бокала, Галина Юрьевна спросила:
– И чему из моей скромной коллекции вы отдаете предпочтение?
– Вазам, – ответила я без раздумий, потому что из всего декора они были самыми понятными. Сюрреалистические картины и непонятного вида статуэтки я вообще не могла воспринимать в трезвом виде.
– О, вазы! Я посвятила им почти половину своей жизни. Именно они больше всего радуют меня.
Вежливо улыбнувшись, я закрутила головой в поисках официанта с напитками – после закусок страшно хотелось пить.
– Я тут недавно приобрела один потрясающий экземпляр, но еще не решила, куда его поставить. Хотите взглянуть?
Подумав, что отказывать председателю совета директоров было бы невежливо, я кивнула и направилась вслед за женщиной. Миновав две комнаты, мы вышли в коридор, а из него попали в кабинет, чьи стены состояли из книжных полок.
Подойдя к журнальному столику, на котором стояла песочного цвета ваза, Галина Юрьевна с придыханием произнесла:
– Вот…
Э-э-э, ну ваза как ваза. Большая такая, вместительная. Больше даже похожа на цветочный горшок. В ней хорошо бы смотрелся наш домашний фикус, который близнецы прозвали Федей.
– Да, потрясающе, – стараясь вложить в свой голос как можно больше благоговения, произнесла я.
Глаза Галины Юрьевны загорелись.
– Я купила ее на аукционе в Италии. Обошлась мне в семь миллионов, но это того стоило. Как мне сказал оценщик, ее цена намного выше, так что я в выигрыше.