000
ОтложитьЧитал
Все в этой книге выдумано,
остальное лишь мнение…
Часть первая
Глава I
Тяжелая дверь на выходе словно маятник возвращалась к очередному покидающему подземку, увесистый портун устремился на Максима. Рассчитав шаг, молодой человек приложил подушечки пальцев к краю остекления, дав двери сперва вплотную приблизиться к себе, а затем, когда ее наступательный порыв угас, элегантным движением, используя силу упругости, сопроводил дверь от себя, с легкостью ее распахнув. Оставляя за спиной выход из метро, Максим машинально придержал дверь и поднял голову, взору контрразведчика предстала уже привычная серизна Москвы.
Поздняя осень традиционно сопровождается мокрым снегом, слякотью и пронизывающим сырым ветром, отнимающим тепло у человеческих тел. Серость столицы этого времени года создается из почти полного отсутствия солнечных дней. Свет, проходя сквозь линзу нескончаемых облаков, обретает мертвенно-бледный оттенок, соучаствуя в формировании восприятия города как неприветливого и холодного. Падая на обесцвеченную траву, талый снег, мокрый асфальт и угрюмые лица людей, свет выполняет свою работу по обличению московской серизны. А преграждающие путь белесым волнам безлистные ветви деревьев сотрясают восприятие окружающей действительности пустотой. Видимая человеческим глазом картинка передает восприятию фундаментальную унылость, наполняющую сердца людей ангедонией. Но жители столицы равнодушно относятся к безвременному отсутствию своего светила, солнечные дни им с лихвой заменяют те блага, что дает мегаполис, а привычность серых туч вакцинирует от неуместного поиска радости.
Хаотичное быстрое движение тысяч пар ног ведет людей по самым разным направлениям. Толпа бурлит, спешит, мужчины и женщины идут навстречу, стараясь друг друга не задевать и не привлекать к себе лишнего внимания. У каждого из них важное дело, все они двигаются с какой-то целью, не обращая внимания на остальных, остальные – статистика. С опаской перешагнул Максим через лужу, наполненную реагентами, на кону была испорченная обувь, этот урок уже был им усвоен. Сделав двенадцать быстрых шагов, молодой человек вступил на порожек у входа маленького магазинчика, войдя в который, он, не вынув наушников из ушей, указал продавцу на пачку «легких» в еще незакрытом сигаретном шкафу. Контрразведчик терпеливо ждал, на нем была самая обычная черная куртка с надетым на голову капюшоном и синие джинсы, на ногах удобные черные кроссовки из кожзаменителя. В магазине Максим не поднял капюшон, и из-под него нельзя было разглядеть лицо – лишь острый взгляд светло-зеленых глаз и черные как уголь волосы, зачесанные на бок.
Положив заранее приготовленную купюру на прилавок и забрав сигареты, молодой человек быстро и незаметно удалился. Отвлекшийся на смартфон продавец, к своему удивлению, упустил этот момент, любопытно рассматривая пустоту перед собой. Мужчина поймал себя на мысли, что, возможно, никого и не было вовсе.
Контрразведчик расшифровал ДНК одинаковой серости и безличие людских копий, это помогало ему без труда смешиваться с непрерывным человеческим потоком, впадающим в скоростное подземелье. Он снял капюшон, незаметно отводя взгляд, скрывая его от камер за головами людей. Максим привык не привлекать к себе внимание большого брата, он не смотрел в глаза этим соглядатаям, чтобы не оставлять биометрический след.
***
Нынешний день провозгласил новые тренды, и среди них ставший чертой профессионализма в среде агентов – обезличенность. Способность, определяющая судьбу, ведь самое ужасное, что может произойти с агентом, – это информационный след в базе данных. Города мира тратят огромные средства на обнаружение подозрительных лиц. Агент не должен вызывать подозрения и обращать на себя внимание подсматривающих, он знает, что это все по его душу и именно ради таких, как он, эти самые системы видеонаблюдения стоят везде, где это разумно. Система наблюдения направляет всех подозрительных в базу данных, их деятельность проверяется, перемещения отслеживаются, контакты устанавливаются. Работа агента, вызвавшего подозрение, будет заморожена, а успехи и достижения окажутся под угрозой раскрытия. Каждое появление на улице, в людных местах, разговор по телефону и подобное оставляют цифровой след, надежно хранящийся на серверах, откуда его почти невозможно удалить. Камеры, камеры, камеры. В банкоматах, светофорах, жетонах полицейских, регистраторах общественного транспорта и, конечно же, квадрокоптерах. Беспилотники – малозаметные шпионы, оснащенные передовыми средствами аудиовидеозаписи, стали одним из самых дешевых и эффективных мобильных средств наблюдения. Видео – святой Грааль секретных служб, это начало и конец, это добро и зло, это та технология, которая повернула человека лицом к истине и заперла индивида в клетке публичности.
Все, что успел сделать агент, с кем взаимодействовал, какие локации посещал, какие оставлял запросы, чем интересовался, – все это уже известно, вся информация сохранена в отапливающих местах, а завтра она будет сохраняться в распределенных реестрах, и ее уже будет невозможно утратить. Когда обученные ищейки, вооруженные крутым программным обеспечением, ищут, они это находят, и тогда вся ценность работы разоблаченного агента равна нулю. Данные нелегко скрыть, их не подменить, это не тетрадка с записями, которую можно просто сжечь, и ее содержание отобразится неведомым человеку кодом вселенной в отражении черных дыр. Если спец попадет в поле зрения, всего лишь один клик мышки сможет привести к профессиональной смерти, ознаменовав конец карьере. Долгие годы опасной работы, усердного обучения и изнурительных тренировок пойдут насмарку. Существование высококлассного агента, на взращивание которого затрачено немыслимое количество сил и ресурсов, равно как и вся система подготовки таких агентов, отработанная десятилетиями, будут лишены всякого смысла. Зачем создавать суперагента, которого с небрежной легкостью сможет разоблачить человек, далекий от соответствия предъявляемым к агентам требованиям, зато прекрасно владеющий единицей и нулем?
Электронные сервисы, доставка товаров или заказ такси, даже простой серчинг – данные об этом уже в системе. Данные собираются на каждого человека, повод рациональный – предложить людям то, что им нужно. Но как именно это используется, проконтролировать никто не в состоянии, даже те, кто все это придумывает. Данных очень много, оттого их величают Большими. Безмерный массив информации, который в скором времени будет обрабатываться за доли секунды, предоставляя спецслужбам возможность узнать о любом гражданине все, что потребуется. Куда он направляется, что покупает, с кем переписывается и что говорит. Электронные медицинские карты помогут сказать о человеке то, что нельзя увидеть, запросы раскроют пристрастия и подскажут намерения. Из огромного массива информации будет складываться подлинная характеристика на каждого. Человек во все эпохи не был так открыт, а сегодня он словно голый на ладони у большого брата, пристально разглядывающего свой объект. Еще никогда это не было так легко и так содержательно.
Максим, молодой парень двадцати четырех лет от роду, окончил худшее кадетское училище при федеральной службе безопасности, ныне закрытое, и академию ФСБ России. Он с юного возраста, как только узнал о своей родословной, грезил шпионажем, мечтая стать разведчиком. Суперагентом, о котором свои будут говорить только шепотом, чтобы не сглазить, а чужие говорить не будут, потому что даже не догадаются о его существовании. Отдав себя полностью и одиннадцать лет своей жизни этому ремеслу, он лучше кого-либо понимал ценность конспирации и скрытности. Максим отдавал себе отчет, что где бы он ни находился, за ним наблюдают. Нет никаких гарантий, что это не противник, где бы он ни был, на окраине Вашингтона или в центре Москвы. Технологии стирают границы и не замечают расстояний.
***
Записанный голос повторяет на плохом английском название станции, Максиму пора сойти, и он начинает двигаться прочь из вагона в толпе сиюминутных попутчиков. Покинув железный короб, пройдя мимо колонн, он словно вошел в зал дворца. Молодой человек в несчетный раз изумился размаху творческого замысла, воплощенного в отделке столичного подземелья. Люди прошлого словно знали, что будет нынче, знали, что рабочий класс превратится в офисный планктон, который подавляющую часть отведенного ему времени в первой половине видит дом, метро, офис, во второй половине – то же самое, но уже в обратном направлении. Метрополитен для этих везунчиков – неизбежная часть каждодневного распорядка. Наверное возможность людей хоть немного побыть в обстановке музейной эстетики помогает сделать их чуточку счастливее, а может, даже культурнее. Архитекторы словно интуитивно понимали это, ведь никто не мог им поведать реалии будущего, тогда еще верили в наступление коммунизма, а коммунизм – это безальтернативно прекрасное далёко. Настоящее же дарует людям свободу быть там, где они быть не хотят, с теми, кого не хотят даже знать, превращая жизнь в вязкость неотличимых друг от друга дней. В рутине, календарный отрезок будней, пролетающих мимо, запоминается как отражение одного дня, а небольшая услада в виде скоротечных перерывов лишь отсчитывает срок приближения конца. И тогда необъяснимая дальновидность соучастников процесса создания режимного наследия на некоторое время погружает Максима в мимолетную гордыню при виде недоумевающе-восхищенных туристов. Огромная, бронзового цвета лепнина, завершающаяся изумительными узорами, приятные глазу цвета покрытия стен, внушающие гордость и трепет картины на недоступных потолках, облеченные в одеяния разных цветов мрамора колонны. Все эти места, все эти памятники и воплощенные замыслы – произведения искусства, подобие которым Максиму довелось видеть лишь на картинках. Молодой контрразведчик, как и туристы, недоумевал, почему столько рукотворного великолепия под землей и не так много его репликантов на поверхности.
Максим изо дня в день лицезрел дворцовое убранство центральных станций метро и каждый раз эти монументальные памятники мнимого превосходства радовали и вдохновляли его, ненадолго погружая в прекрасное. Но выбравшись на поверхность, ноги вновь принялись месить снежную жижу неприятного, коричнево-серого цвета. Контрразведчик в раздумьях отмечал, что памятники архитектуры призваны сделать жизнь чуточку приятнее именно в атмосфере продолжительной зимней тоски. Максиму казалось, что цель, наверно, достигнута, украдкой он глядел по сторонам, в лицах толпы не было претензий на солнце.
До начала рабочего дня оставалось одиннадцать минут. Артем опаздывал из-за незапланированной покупки сигарет, и оставался единственный вариант – срезать путь через закрытый железным забором двор жилого дома. Двигаться традиционным маршрутом быстрее человеческого потока по оживленной улице, переполненной средствами видеонаблюдения, – нельзя, он может привлечь лишнее внимание. В паре сотен метров от метро Максим повернул направо, а не пошел прямо как обычно, расчет был на то, что утром движение людей более интенсивное и кто-нибудь обязательно будет выходить из обнесенного забором пространства. Был риск: если не повезет, то ожидание легко может оказаться дольше движения по привычному маршруту, но Максим не хотел, чтобы Артем опоздал. Такие сомнительные с точки зрения потребности маневры Максим оправдывал развитием мышления и навыков. Ориентирование в городе и умение находить выход из разнообразных ситуаций, не привлекая внимания, могут однажды, а может, и не единожды выручить. В конце концов, это хоть какое-то разнообразие.
– Позвольте, я вам помогу, – вежливо, еле сдерживая одышку, сказал Максим пожилой женщине, находившейся уже в створе железной калитки.
Он опасался, что металлический прямоугольник не дождется его и захлопнется. Расчет сработал, покидавшая двор старушка на мгновение замешкалась, открывая калитку, и посмотрела в сторону молодого человека. Максим был в капюшоне и с черным шарфом, натянутым до носу, распознать лицо было нельзя. Агент, отвернувшись и смотря в сторону, как бы задумавшись, придержал железную калитку, любезно позволив старушке выйти.
– Благодарю, – робко ответила старушка, на мгновенье удивившись внезапному появлению молодого человека. Её короткий взгляд Максим оставил без внимания, и светло-зеленых глаз она так и не увидала.
Агент не мешкая форсировал пространство двора, усеянное нескладно припаркованными автомобилями, к подъезду, где находился нотариус, позвонил в домофон, и дверь тут же открылась. В нотариальной конторе, рассчитывая, что звонящий – обязательно их клиент, открывали дверь всем без разбору. Пройдя подъезд насквозь Максим быстро выбрался на оживленную улицу, наверстав потерянные пять минут. Сигнал светофора, остановивший плотный автомобильный поток, позволил пройтись по полосам краски на асфальте на противоположную сторону. На той стороне, по тропинке он быстрым шагом направился к скверу. Преодолев последний рубеж, вышел напрямую к проходной громадного симпозиума стекла и бетона, классифицируемого как бизнес-центра класса А.
Все действия были заранее спланированы во время очередного обхода, кажущегося со стороны безобидным фланированием. Осмотр близлежащих к объекту территорий для Макса был обязателен, так же как и изучение путей подхода и отхода. Двумя неделями ранее, в вечернее время агент опробовал путь нынешнего утра. Прогуливаясь по дворам, Максим приметил вывеску и решил протестировать. Подождав около калитки, он воспользовался медлительностью доводчика и прошел во двор того самого жилого дома. Позвонил в дверь подъезда, над которой висела вывеска с надписью «Нотариус», так же, как и в это утро, ему без промедления отворили.
***
Агент российской контрразведки работал под прикрытием в офисе московского представительства крупной французской корпорации – разработчика и производителя уникального промышленного оборудования и программного обеспечения для геологоразведки и добычи полезных ископаемых. В этой компании его знали под именем Артем. Жизнь Артема, его учеба, опыт работы, все его прошлое – лишь легенда, которую Максим выдумал сам, человека по имени Артем никогда не существовало. Легенду, как и подобает, он создал поверх себя, но другим этот человек был только на бумаге, в специально подготовленном резюме. Легенда не была снабжена выдуманными привычками в виде пристрастий к чаю без сахара или особенностями характера, такими как потребность в пустой болтовне. Максим считал, что так будет лучше, ведь при его неопытности, если слишком нагрузить легенду, впоследствии можно запутаться, что-то упустить и проколоться. Выдуманного персонажа он словно надевал поверх себя, как одежду, не меняя внешности и мировоззрений. А для надежности Максим просто был немного более скрытным, чем принято в обществе, и рассказывал о себе неохотно и всегда поверхностно. На руку играло то, что в современном мире бурлящей столичной жизни другого не требуется, людям уже давно друг на друга плевать. Из-за этих последствий современности Максим не боялся выставить Артема странным или подозрительным тихоней. В таком большом городе, как Москва, немало странных людей, а поведение некоторых вообще граничит с безумством или даже помешательством.
Утренняя пачка сигарет, которую контрразведчик забыл купить заранее, – издержка профессии, вынужденное отступление от собственных правил, которое ему ужасно не нравилось. Многие коллеги Артема были люди курящие, а как известно, в курилке обсуждается все происходящее, коллеги, клиенты и… погода. Ну и конечно же, кроме этого, на повестке курильщиков было самое главное, то, что нужно контрразведке, – тема начальства. Максиму пришлось внести коррективы в легенду и сделать Артема заядлым курильщиком, чтобы получать в этом клубе информацию. Качество этой информации оставляло желать лучшего и по большей части она состояла из сплетен, порой даже грязных и отвратительных мировоззрению молодого человека. Но выбора не было, приходилось все это не только слушать, но и анализировать, вычленять полезное и составлять отчеты. Максим пытался запоминать только факты, без их эмоционального окраса, чтобы при необходимости была возможность сопоставить информацию без интимных подробностей и выдумок. Обстоятельства личной жизни коллег, само собой, не присутствующих при обсуждении, преображаются наподобие детской игры «сломанный телефончик», и Максим старался цеплять из этого мутного озера лишь сухие факты. Поначалу он даже испытывал стыд и с трудом изображал заинтересованность, слушая сплетни, но со временем втянулся и дискомфорт прошел, хотя удовольствия от этого он все равно не получал. В довесок причин нелюбимости этой служебной обязанности была и сама курилка с большими не открывающимися окнами. Курилка, окрашенная в желтые стены, имела приличную, как и подобает такому месту, вентиляцию, но в солнечные дни в ней все равно было душно. Несмотря на трудности, для контрразведчика это был нескончаемый поток информации, и благодаря природному дару немногословности и тонкости замечаний агент был прекрасным слушателем, с которым охотно делились тайнами.
После окончания академии заштатный спец Максим под руководством опытнейшего агента занимался наблюдением, прослушкой и другой не увлекательной, но весьма полезной рутиной. Наставником молодого агента был родной дядя, который продолжал натаскивать племянника, подготавливая к серьезной службе под прикрытием. Максим не был обычным служащим, он никак не взаимодействовал с другими агентами ФСБ, и единственный, с кем он общался после окончания академии, – это наставник. Натаскивание было на износ и запомнилось вечным недосыпом, порой из-за ведения наблюдения за объектами целыми сутками. Просмотры видео и прослушивание разговоров, изучение переписки – кропотливая работа, требующая усидчивости, выдержки и резинового мочевого пузыря. Было, конечно, в этом много познавательного, в первую очередь Максим в поле освоил принципы слежки – основного инструмента работы спецслужб. Такая работа была жизненно необходима, чтобы закрепить теоретические знания о наблюдении практикой, на которой стало понятно, насколько оно неотвратимо и постоянно. Впоследствии это помогло развить не врожденный инстинкт ощущения слежки, не страх, а именно инстинкт, наделяющий способностью распознавать, когда наблюдение ведется за ним и как это делается. Кроме этого, молодой агент получил важный опыт установки спецустройств, скрытых камер, микрофонов, датчиков температуры, движения и даже датчиков вибрации.
Миновало без малого два года усердной подготовки, и, к нескончаемому счастью молодого агента, ему поручили настоящее задание. Агента под прикрытием внедрили в российское представительство иностранной корпорации с целью поимки шпиона американской разведки и пресечения планируемой им акции, которая предположительно будет иметь серьезные последствия. Информация пришла от разведки из-за океана и, что примечательно, сразу из двух источников, с небольшим по времени интервалом. Внедрить опытного агента с ходу у конторы не вышло, кадровая работа в представительстве велась скрупулёзно и все контрразведчики, к слову, претендовавшие на высокие должности, не прошли даже первую стадию отбора. Дядя Максима, легендарный полковник ФСБ Геннадий И., пользуясь большим авторитетом в конторе, воспользовался ситуацией и настоял, чтобы внедрен был именно его племянник Максим И., как говорится в таких случаях – «под мою ответственность». Полковник не скрывал, что в будущем племянник намерен стать разведчиком, а работа в крупной иностранной организации с мировым именем будет служить хорошим началом легенды, которую в будущем получится результативно использовать.
Племянник хоть и не обладал выдающимися показателями, но, по его мнению, был ничем не хуже других молодых агентов, которых могли назначить на это задание. Но самым главным козырем полковника перед командованием было то, что только он мог без проблем внедрить агента. Геннадий И. имел своего влиятельного человека в компании, занимающейся подбором младшего персонала в представительство французской корпорации. К тому же молодые специалисты, интервьюируемые на низшие должности, подвергались менее жесткому отбору и к ним не предъявлялись повышенные требования. Пройти отбор Максиму не составило труда. С трудностями Максим столкнулся уже внутри – главная была в том, что низкая должность не давала возможности получить искомую информацию, контрразведчику она была недоступна.
***
Считыватель турникета алюминиевого цвета издал неприятный звук и ознаменовал положительный результат определения сигнала пластикового пропуска изображением зеленой стрелочки. Максим, оторвав внимание от стрелки, взглянул на часы. Облегченный выдох – на часах было без одной минуты до начала рабочего времени. Эти часы, выполненные в строгом классическом стиле с черной окантовкой белого циферблата, словно бездушный надзиратель. Он свисал над головами входящих работников офисного центра, не давая им забывать, что время их появления фиксируется. Даже выкрашенные в веселый оранжевый цвет стены не могли пошатнуть напоминание о дисциплине. Вопрос дисциплины, к слову, во французском представительстве был на видном месте.
Офис зарубежной компании занимал весь этаж и был открытого типа, так называемый open space, с отделкой лофт, раскрашенный в приятных тонах серого цвета. На стенах были нарисованы черные и белые фигуры, напоминающие абстракционизм. Гигантские окна в пол заслоняли этаж стеной холодного белого света, словно подменяя обычную стену из бетона. Порой Максу казалось, что это сплошная стена из света, особенно в моменты, когда внимание было занято чем-то другим и он замечал это периферией. Поверхность стола младшего клиентского менеджера была педантично опрятная, все бумаги разложены в стопочки в соответствии со специальной классификацией, разработанной Максом. Канцелярские принадлежности лежали одна к одной, по размеру и назначению. На столе была чистота, монитор стоял симметрично невысокой перегородке, установленной между столами и не допускающей встречные взгляды пчелок. Провод зарядки от телефона был свернут в круг правильной формы. Контрразведчик впервые заметил за собой такой порядок, он создал его, не задумываясь просто потому, что его с детства приучили к дисциплине и порядку.
– Слишком хорошо – это плохо, – сказал шепотом Макс и небрежно разложил некоторые бумаги на столе, поверх кинул ручку, а монитор нарочно сдвинул вкривь. – А то подумают, что я шизофреник или, еще хуже, – педант.
Приподнявшись в рабочем кресле, контрразведчик получил широкий обзор большей части уровня. Ему открылся вид на вход в обособленную часть офиса, где находились кабинеты управляющего персонала. Максиму позарез нужно было туда попасть, но возможностей посетить отдельный блок не намечалось. Ситуация обязывала что-то предпринять. Прошло уже три месяца после внедрения, а контрразведчик пока не знал, как туда попасть, не вызвав подозрений. Причин такой необходимости было как минимум две. Одна, конечно же, в интересах секретной работы: в этих кабинетах эксклюзивного доступа содержались ценные сведения, в папках, в сейфах, в компьютерах. Другая причина, не признаваемая, однако, Максимом, была тривиальной: он, как и большинство людей, хотел быть боссом, иметь большую зарплату и высокое положение, дающее ощущение важности. Макс чувствовал желания, порождаемые той, другой причиной, но относил их к желаниям Артема. Сам Максим же хотел совсем другого. Он мечтал быть на совершенно ином уровне, на том уровне, где высота положения определяется не размером состояния, количеством иждивенцев и контактами в телефонном справочнике. Он желал уровня, на котором ты понимаешь, как в действительности устроен мир, и ты, всего лишь один человек, имеешь возможность на этот мир оказывать влияние, а все материальное – не больше, чем средство.
– Артем, привет! – Миловидная девушка с русыми волосами и еле заметной родинкой на щеке бесстрастно исполнила дебютный ритуал начала рабочего дня, издавна принятый в обществе.
– Привет, – улыбнувшись краешком рта, не повышая голос, сказал Максим, несмотря на гул от окружавшей рабочей суматохи.
Когда Максим впервые ее увидел, он готов был поспорить, что ее зовут Света. Она была похожа на его бывшую девушку, с которой он имел продолжительные отношения, когда учился в академии. Хотя он больше не знал девушек по имени Светлана, опыт не подвел, девушку действительно звали Света. Максим не искал девушек, напоминавших его первую любовь, он вообще никого не искал, его мысли были сосредоточены только на задании, поэтому Света вызывала в нем интерес сугубо практический.
– Идешь курить? – задала вопрос Артему Света и начала параллельно что-то объяснять коллеге по вчерашней планерке.
Не дожидаясь ответа, она направилась к курилке. Света даже не замедляла шаг, она знала, что Артем непременно пойдет, Максим этой девушке старался ни в чем не отказывать.
– Пойдем, – протяжно ответил Максим ей вслед.
В его голосе звучала нотка обреченности, так как было понятно, что вопрос Светы риторический и ответа она не ждала.
Они стояли в душной курилке, Максим без интереса слушал Свету. Ценной информации от нее не ожидалось, девушка чуть больше месяца назад инициировала разрыв отношений со своим парнем и до сих пор все ее разговоры были эмоциональным следствием душевных переживаний. Из разу в раз ему объявлялись все новые и новые аргументы в чашу весов, отвечавших за правильность ее выбора. Уже упомянутые неделю назад недостатки бывшего озвучивались вновь, но, как говорится, «под другим соусом», по мнению же собеседницы, она в них не повторялась. Света, как и любой другой человек в такой ситуации, считала себя уязвленной и в своих поступках не могла видеть что-то неправильное или ошибочное. Максим видел все совсем иначе. Ошибкой, по его мнению, были сами отношения. Порой ему хотелось возразить, подвергнуть ее мнение конструктивной критике и постараться воззвать к голосу разума, как казалось самому агенту, – для ее же блага. Но он осознавал не столько безуспешность таких попыток, сколько их банальную ненадобность. Награда за выражение своего мнения заключалась в риске выбытия из круга доверенных лиц, а между тем Светлана была ему нужна. Ее главное для агента качество – неутомимая болтовня. Девушка любила поговорить с такими же, как она, и поэтому знала все обо всех, благодаря чему стала для контрразведки неисчерпаемым источником информации. Максиму с помощью своего природного умения выслушать и поддержать говорящего уместным и остроумным комментарием удалось втереться к ней в доверие. А необщительность Артема и умение хранить тайны создавали в глазах девушки надежное хранилище сплетен. От него ничего нельзя было узнать, зато ему все можно рассказать.
Болтуну необходимо выговариваться человеку, которому можно поведать обо всем, поэтому если Света что-то узнавала, то очень скоро об этом узнавал и Максим. Агент же держал девушку на расстоянии, он старался ничего ей не говорить про Артема, но не потому, что в легенде были изъяны, а потому, что Артему нежелательно становиться объектом обсуждений. В очередной перекур, как и предполагалось, девушка ничего стоящего не поведала. Максим интуитивно чувствовал, что она непременно принесет ему пользу в поиске шпиона, в существовании которого контрразведка не сомневалась.
Шпион, по мнению конторы, был одним из сотрудников управляющего персонала, состоящего преимущественно из иностранцев. И хотя конторе было известно об этих людях все, даже сколько раз они ходят в туалет, о том, кто из них был шпионом, в стенах федеральной службы безопасности шли жаркие споры. Против агента играло то, что никто из управляющих, работников младшего персонала к себе просто так не допускал, держа их на приличном расстоянии. А подхалимов и лизоблюдов в представительстве было хоть отбавляй, соревноваться с ними в натирании начальству до блеска двадцать первого диапазона смысла не было, молодой агент безоговорочно уступал им в опыте и навыках.
Возвращаясь из курилки, Максим немного отстал от Светы, он отвлекся на рабочий чат и пока читал важные сообщения в смартфоне, девушка уже дошла до своего рабочего места, где не присаживаясь занялась разбором документов. Рабочее место информатора находилось прямо перед закрытым блоком этажа, и, когда Света сидела за компьютером, за ее спиной, наискось, была дверь в желанную для агента зону. Контрразведчик, не отрываясь от чата, заметил краем глаза фигуру, вышедшую из двери. Это был Ален – финансовый директор, француз, прибывший из основного офиса компании в Париже. Его часто отправляли работать в страны Восточной Европы и в особенности в страны бывшего Союза. Агент заметил, как глаза француза сверкнули, тот украдкой смотрел куда-то с еле скрываемым интересом, пытаясь сделать вид, что его остановило именно сообщение на смартфоне. Максим слегка приподнял голову, чтобы незаметно узреть мишень француза, пытающегося скрыть свой орлиный взор. Возбудитель был обнаружен. Какое удачное совпадение. Света. Она стояла у стола, но не в каком-то неприличном положении, а во вполне естественном, склонившись над кипой документов. Свете не надо было занимать какую-то особенную позу, она была хороша собой, ей достаточно надеть «правильную» одежду, подчеркивающую важные для мужчин достоинства. Брюки от брючного костюма были приятного темно-серого цвета, из полиэстера, они акцентировали внимание чуть пониже поясницы, придавая интересный для Алена вид. Спускаясь вниз, брюки повторяли формы спортивных ножек, облегая бедра и почти ужимаясь в самом низу. Для такого сладострастника, как Ален, Светлана в этот момент предстала чрезвычайно интересной личностью, которую раньше он не замечал. Максим задумался, почему он и сам не придавал этому значения, воспринимая стройные ноги девушки как должное. Агент до этого не рассматривал своего информатора с такой естественной точки зрения, а потому сейчас синхронно с Аленом, не отрывая голову от смартфона, пялился на коллегу, но только с другой стороны уровня. И было на что смотреть. Белая блузка Светы, заправленная в брюки, словно кричала: «Посмотрите на мой плоский живот!». Выше живота у девушки тоже не было поводов для стеснения. А через некоторое время после расставания со своим парнем она и вовсе начала эти поводы демонстрировать, тактично забывая застегнуть верхние пуговицы блузки. У контрразведчика мгновенно промелькнула мысль: «Этот француз обладает неограниченным доступом к коммерческой информации». Максим начал раздумывать, как бы ему использовать интерес финансового директора к Свете, чтобы сблизиться с ним и получить его доступ. Свете для привлечения внимания никаких дополнительных усилий прикладывать было не нужно, извращенная фантазия француза и без того отправлялась в полет.