000
ОтложитьЧитал
Однако, эти сюсюканья, быстро надоели Анисе. Животное, с самого измальства приучили убивать на арене, драться на ней, и такого рода романтика, ей оказалась совершенно чужда. Издав дикий вопль, она как-бы вдохнула в песок и в трибуны новую жизнь. В мгновенье ока все зажужжало, и присутствующие, казалось, очнулись от стопорного сна. Лучники, в след за Анисой тоже проснулись. Однако по-прежнему не знали, что нужно делать, ведь стрелять в льва, в лучшего льва на свете, тоже не есть хорошо и после может обернуться серьезным, для них, наказанием. Поэтому, вместо каких-либо действий охрана уставилась на Луция Пизона и Флавиана в каком-то нервическом беспорядке. Они в буквальном смысле тряслись от страха и своей безысходности. Разумом стражники понимали, что нужно что-то делать, но чего конкретно, не понимали.
Тем временем, Аниса рычала уже не для публики. Этот грозный рык предназначался ее сородичам, чтобы те воодушевились и приготовились, возможно, к самому главному бою их жизни. И надо отметить – они не подвели хозяйку. Как по мановенью волшебной палочки, только что испуганные и растерянные гиены, собрались и бросились в атаку. Страшный вой поднялся в воздух, а песок, выбрасываемый из-под их лап, казалось, раскалился от скорости, с которой они мчались на врага. Но не на пир спешили гиены. Впереди их ждал более чем достойный и искушенный соперник. Почуяв опасность, Лост развернулся к ним мордой и издал такой бешенный рык, что стены арены заходили ходуном. Вид его во истину смотрелся страшенным: шерсть стояла дыбом, пасть оскалена, когти, казалось, впились в песок, для будущего прыжка, а хвост с такой силой колотил о землю, что Луцию пришлось отодвинуться чуть-чуть назад, чтобы не получить им по макушке. Тем не менее, этот страшный образ не смутил гиен. Псов теперь было не остановить. Как поток лавы навалились они на льва, окружив его с трех сторон и решив, видимо, свалить того с наскоку. Однако, маневр не удался. Лост, словно ураган, с такой силой врезал двум передним псам, что те отлетели за последний ряд нападающих и, не смогли более подняться, издав на песке свой последний вздох. Спустя мгновение, они уже никого не интересовали. Первых, мгновенно сменили вторые ряды, причем эти вторые заходили уже не с фронта, а с флангов, так чтобы Лосту их оказалось не видно. Льва подобная тактика не смущала, он и не думал сдаваться. Удары страшных лап, раз за разом проряжали сплочённые шеренги гиен, клыки вырывали куски плоти из тех, кто опрометчиво попадался пред пастью. Хотя, надо отметить, и они в ответ наносили урон Лосту. Один из псов так плотно вцепился в заднюю лапу, что лев никак не мог ее сбросить, при этом одновременно воюя с другими. Вот еще одна вцепилась в шею, пока Лост чинил расправу над порванной в клочья Анисой. Луций, стоявший рядом, онемевший от ужаса, неожиданно сообразил страшную истину – когда они закончат со львом, всё их внимание сконцентрируется на них с Авелией. Собрав храбрость в кулак, он ринулся на подмогу. Со всего размаху толстая дубинка, та что он успел прихватить еще на трибуне, опустилась на голову гиены, висевшей на ноге Лоста. Он не смог пробить ей череп, однако дикая боль, причинённая этой дубинкой, заставила разжать мощные челюсти и освободить львиную лапу. Взбесившаяся собака, вначале отскочила, но узрев своего обидчика, бросилась на него с бешеной яростью, и без сомнения разорвала бы, если бы не меткая стрела, выпущенная в нее, кем-то из лучников. Выстрел оказался настолько точен, что прекратил жизнь охотника, пока тот находился в прыжке. Словно мешок, тело гиены, распласталось по арене, заливая ее сочно-красной кровью. Вне себя от ужаса и гордости, осознавая, что это всего лишь начало боя Луций бросился на следующую собаку, на ту, что находилась между Авелией и Лостом, на ту, что собиралась атаковать льва с тыла. Хитрый пес, словно затаившийся гепард, подползал к царю зверей, снизу сбоку. Целью, несомненно являлась шея льва, точнее её нижняя часть, не так сильна замотанная гривой. Времени у юноши совсем не оставалось. Гиена уже выбрала момент и готовилась к смертоносному прыжку. Оскал проредил окровавленную морду, видимо ей досталось от Лоста, но каким-то чудом, она сумела выжить. Юноша, не успевал ко льву на помощь, и решение пришло само собой. Он, что есть силы, запустил в гиену, своим единственным оружием – дубинкой. Но не попал. Тем не менее, просвистевшая палка, отвлекла внимание убийцы, и смертельного маневра не произошло. Пока не произошло!! Гиена снова переключилась на пульсирующую шею, находящуюся совсем рядом. Только укуси и исход боя решится. Но следующего действа, она предпринять не успела. Острые стрелы, сразу несколько штук, впились в пятнистой тело, придав вечному сну, только что убивающего душегуба. Луций вновь бросился в бой, но уже вооруженный ничем. Он просто побежал вперед и готовился сражаться с собаками на кулаках, однако, битве не суждено было продолжиться. Гиены, потерявшие своего вожака, отступили. С визгом и с поджатыми хвостами, кто прыжками, а кто и хромая ползком, забились они в противоположный угол, и даже начали подрывать ворота, из которых их выпустили, только чтобы поскорее унести ноги. Лост не преследовал, ему серьезно досталось в схватке. Лев лишь горделиво стоял, наблюдая за страданиями и ужасом побежденных соперников. Луций стоял подле льва, совершенно забыв, что рядом с ним, бок о бок, стоит самый опасный хищник в мире. Ведь в данный момент, именно сейчас, это таковым не являлось. Сегодня, сейчас, рядом находился его компаньон, его брат и напарник, друг и соратник. Вместе они горделиво смотрели, как гиены пытались спрятаться, как они боролись за место ближе к стене, чтобы расстояние, отделяющее их от победителей, оставалось бы как можно большим. Наблюдая за ними Луций, какую-то часть славы за победу, присуждал и себе. И наверное, это решение можно считать справедливым. Ведь принимал же он участие в бое, ведь не спрятался за широкую спину льва или за стрелы, метко выпущенные, быстрыми лучниками. Нет!! Он наравне с великим Лостом бился в бою. Чувства переполняли юношу. В груди происходило что-то невообразимое, там бурлило, кипело и искрилось. Там внутри, подобно вулкану бродила тягучая и огненная лава, созревшая и готовая к выходу. Кровь вокруг их на песке, кровь на его руках, кровь на теле льва, разбросанные тела гиен, ликование и трепет на трибунах, вся эта победная неразбериха закрутила его сознание. Нужен был выплеск, иначе Луция разорвало бы от переживаний. Не отдавая себе отчет, словно пьяный, он сделал несколько шагов вперед. Мир вокруг вращался и крутился. Арена переворачивалась вверх тормашки и вставала обратно. Луций осознавал, медленно осознавал, что в этой суматохе, он все-таки остался жив. Как так получилось?? До сих пор не понятно как!!! Но запах крови, запах победы, запах горести и боли, более и более разгоняли кровь по жилам. Еще несколько шагов вперед, собрав в кулак остатки силы, напрягая жилы и мышцы, молодой воин закричал. Что есть мочи закричал!! Точнее, наверное, заорал. Крик победителя направленный куда-то вверх, неадресованный кому-то конкретно, но охватывающий всех и сразу. Крик не имеющий слов, но смысл которого понимали все и каждый. Неистовая толпа, с таким же сумасшествием, а может даже и с большим, поддержала его неистовым ревом. Она вторила его крику, отвечала ему, понимала его призыв. Луций закричал еще раз. И снова беснующаяся толпа с ликованием встретила этот зов. Юноша собрался кричать в третий раз, наверное, уже в заключительный. Набрав побольше воздуха в раскаленную грудь, он выпустил его, однако, результат превзошел все его ожидания. Крик получился не криком, а рыком. Рыком диким, необузданным, всесильным. Луций обернулся, и сразу догадался, почему так произошло. В этот раз, в унисон ему и трибунам, вторил Лост. Распрямившись во весь рост, так же как и Луций, напрягая каждую мышцу, лев рычал бешено и дико, угрожающе и победно. Ведь победа эта действительно ихняя, и он тоже являлся полноправным участником победы. Общее безумие охватило всё вокруг. Публика принимала эту пару гладиаторов и приветствовала их. Причем приветствовала сумасшедшим трепетным воем, да так громко, что казалось вот-вот обрушаться трибуны. Сегодняшнее ликование толпы смотрелось самым честным, беспристрастным, и настоящим. Люди любили Авелию, любили Луция выбравшего ее себе, и немыслимо обожали Лоста. О такой концовке как сегодня, можно было только мечтать. О такой любви, о такой дружбе, о такой битве будут грезить сотни и тысячи мальчишек и девчонок, мужчин и женщин, рабов и рабынь. Присутствующим сегодня, посчастливилось стать участниками этого всего. Неизвестно сколько бы продолжалось ликование, но звякнули ворота, те самые через которые выпускали Лоста на арену, именно те, у которых, словно полоумные, завывали гиены. Перепуганные собаки, перепрыгивая и давя друг друга, устремились в глубь арены. Из соседних ворот, практически им навстречу, высыпала целая шеренга солдат, в полном боевом обмундировании. Следом загонщики, с длинными палками, заостренными на концах. Войны не трогали гиен. Псы и так выполняли не озвученный приказ, занять клетки. Войны мчались к паре победителей, повернув щиты в сторону Лоста и Луция. То как они приближались, как они двигались нога в ногу, как позвякивали их короткие мечи на бедрах, всё это, вернуло юношу в реальность. Казалось, что этого всего с ним не происходило. Или происходило, но когда-то давно, и возможно не с ним. Эйфория отпустила молодое тело и ей на смену пришло осознание содеянного и того, в каком положении он сейчас. Вспомнилась Авелия, что он вообще-то ради нее прыгнул на арену и воевал тут. Но где же она?? Луций закрутил головой, словно только что разбуженный филин. Найти ее не составила труда. Она находилась ровно там же где он ее и оставил, то есть за его спиной, возле стены. За время битвы с ней ничего не произошло, ни одна из гиен не причинила ей зла. Девушка, стояла прекрасная словно богиня, буравя его своими огромными черными глазами. Однако не страх он прочел в ее взгляде. Не ужас сражения одолевал ее. Нет!! В них читалась гордость и любовь. Она торжествовала!! Ведь только ради нее он бросился вниз, бился вместе со львом, и победил. Всё это только ради нее, и больше не для кого. Вряд ли есть на земле еще один такой же безумный, кто кинется вниз, жертвуя собой, во имя любви. Однако, бежать к спасителю Авелия не спешила. Все-таки, рядом с ним находился не кто-нибудь, а Лост. Она невольно перевела свой восторженный взгляд на льва и замерла в бездействии. Отрезвевший Луций наконец-то осознал, так сказать в полном объеме, где и главное с кем, выигран бой. Бравада, словно дождевая вода под действием жгучего солнца, начала испаряться. Страх вернулся к нему троекратно, а по спине пробежал холодок. Он наконец-то увидел трезвыми глазами, с кем бок о бок выигрывалась война. Как и почему лев так поступил, его не интересовало, по крайней мере, пока. Сейчас тревожил вопрос другой, а не передумает ли он. Луций кинул, теперь уже трусливый взгляд на приближающихся солдат. В них он видел некоторое спасение, ведь ежили что, они смогли бы защитить его от лютого хищника. Какое-то жутко-противное чувство трусости, малодушной робости, сковало его, как зимой лед заключает в свои объятия реки и озера. Но только в отличие от зимы, где природе и положено морозить, Луций чувствовал себя не правым и еще виноватым. Ему стало стыдно перед самим собой, за этот страх и за эту робость. Как-то по предательски получалось. Юноша знал, что никто не осудит его, если они с Авелией сейчас же убегут от сюда. Что потом зрители перескажут эту историю друг другу, и в любой вариации этого пересказа, он будет герой и победитель, но дело было не в этом. Луций, помимо всего остального, понимал и другое. Юноша осознавал то, что если бы не Лост, лежать сейчас ему на окровавленном песке, мертвому. Возможно, рядом бы лежала растерзанная Авелия. Он прекрасно знал, что у него против гиен шансов не имелось, как таковых. Даже не пол и не четверть шанса. Его жизнь спасена Лостом. Именно потому совесть не разрешала ему рвануть наутек. Ну не мог он так сделать и всё. А страх!!?? Его куда деть?? Луций еще раз посмотрел на Лоста. Лев молча стоял рядышком, отвернувшись от него и наблюдая за солдатами. Какой же он огромный и сильный. Какой же страшный, но теперь еще и родной. Лост теперь мой, а я его. Сбежать от того, кто рискнул для тебя жизнью?? Юноша уставился на окровавленную лапу и разодранный бок животного. Кровь прекратила течь и сейчас сочилась, еле заметными струйками по шерсти льва. Он не испугался гиен!! – так подумал Луций и сделал шаг навстречу Лосту и солдатам, уже почти подошедшим к ним. Неожиданно, лев находившийся немного за спиной юноши выступил вперед, прямо против солдат, причем сделал это так, что Луций оказался за ним. Сомнений больше не могло быть. Он защитил его от гиен, а теперь защищает от приближающихся воинов. Именно так трактовал молодой патриций поведение хищника. Да и сколько можно сомневаться??! Лост мог дважды убить его. Тогда в клетке с Митрасом и теперь на арене. Но не сделал того!!! Победив сомнения, переборов переполняющий его страх, Луций подошел ко льву и встал рядом. Лост повернул голову в его сторону, посмотрел, будто бы желая что-то сказать, и сел на задние лапы, около ног молодого человека. Юноша со страхом, но и с любопытством осматривал своего нового друга. Ему очень хотелось, чтобы мысли гуляющие в голове про дружбу со львом, подтвердились. И не потому что, каждый, буквально каждый, станет завидовать ему. А потому что он, каким-то непередаваемым чутьем ощущал льва, понимал его!! По крайней мере так ему казалось, и Луцию очень хотелось, чтобы это казалось – сбылось. Он чувствовал непреодолимое желание дотронуться до зверя, причем сделать это, непременно сейчас. Юноше хотелось почувствовать его мощь, но некоторое опасение, что это может быть последним ощущением в его жизни, мешали дотронуться. Все-таки это Лост!! Однако нерешительность и внутренние переживания разрушил лев. Сидя на задних лапах, он казался практически такого же роста, что и Луций стоящий на двух ногах. Повернув свою косматую голову в сторону юноши, он лизнул того прямо в лицо, своим длинным шершавым языком. Причем сделал это неторопливо, где-то даже лениво, таким образом, чтобы каждый смог это заметить и не пропустить. Что он демонстрировал этим – можно только догадываться, и каждый останется при своем мнении, но Луций расценил это как проявление дружбы. Последние дни его жизни, столь наполненные недоверием и переживаниями, вконец измотали молодое сознание. Эти сомнения в будущей жене, в правильности наказания, как бы он поступил на месте отца, или на месте Луций Пизона, всё это в конец доканало его. Посмотрев назад, юноша не хотел больше сомневаться. Единственным его желанием, являлась вера в себя, вера в то, что он все-таки понимает эту жизнь, слышит ее подсказки и видит ее знаки. Хотел бы сожрать – давно б сожрал, подумал он и грузно выдохнул. На мгновенье ему почудилось, что огромная невидимая гора упала с плеч. Стало легко и весело. Он прав!! Он тысячу раз прав!! Луций перестал бояться. Щелк!! И страха нет. Рука, сама собой потянулась к его гриве и сразу же застряла в взлохмаченных окровавленных вихрах. Юноша продолжал. В этот раз он не хотел просто гладить льва, этого теперь казалось мало. Он обнял хищника за шею и притянул к себе. Лост ответил на касание, подавая голову чуть-чуть вперед, прислонясь косматой мордой к голове нового друга. Арена, с замиранием сердца, наблюдала за этим новым и доселе невиданным союзом. Флавиан, который за это время успел посидеть от происходящего, не верил глазам. Луций гладил Лоста, трепал его за шкуру, разговаривая с ним, а тот отвечал на эти ласки громким тарахтением, и трением об сына.
Флавиан еще раз протер глаза, в которые, к его стыду, подступили слезы умиления и гордости. После, посмотрел на Луция Пизона, так же всецело поглощённого событиями на арене, и убедившись, что это наяву а не сон, продолжить наблюдать за развитием событий. Старый воин больше не чувствовал опасности за сына. Теперь он знал твердо, лев его не тронет. Он ощущал как в его душе, с огромной скоростью, тревога, злость, негодование сменялись необузданной радостью, ликованием и чувством праздника. Причем, глядя в полглаза на остальных зрителей, он и на их лицах читал схожие настроения. Всё вокруг, как закипающая вода, начинало бурлить. Первыми не выдержали рабы.
– Луций!! Луций!! – зрители принялись скандировать его имя. Причем начал горланить всего один, но не прошло и мгновенья, как подключился второй, третий, пятидесятый. Вскоре арена сотряслась, повторяя имя юноши. И как-то непонятно как, но в этом общем гортанном порыве оказались два патриция, и Буру. Молчала только охрана, ведь она в отличие от всех остальных, находилась на одном песке вместе с Лостом, а тут надо держать ухо в остро.
Что испытывал Луций?? Можно, конечно гадать, хотя на самом деле, всё достаточно очевидно. Гордость переполняла его. Впервые в жизни он гордился сам собой. Именно сам и именно собой. Ведь до этого момента, когда кто-то восхищался им, он видел в происходящем толику фальши. Нет!! Конечно, его любили и уважали, но всякий раз, в том присутствовала заслуга отца. Сам Луций ничего в жизни не добился, только того, что родился ребенком Флавиана. А уважать за это?? Теперь же совсем другое дело, теперь совсем наоборот. Теперь всё сам!! Теперь без помощи отца. То, что сделано сегодня – только его заслуга, и больше ничья. Отец тут не причём. Он радовался своей смелости, ведь до этого ему казалось, что ее немножечко не хватает. Он торжествовал от своей любви, ради которой бросился на арену. Многие лишь говорят, мол, на всё готовы ради своей второй половинки. Луций же доказал каждому, и в первую очередь самому себе, на что действительно готов он. Все это переполняло юношу. Он чувствовал, что не в силах совладать с чувствами и первая струйка соленых слез побежала по щеке. Он чувствовал себя хорошо, и именно от этого и плакал. Луций уже хотел броситься в объятия нового мохнатого друга, но краем глаза увидел, что прямо за его спиной стоит Авелия. Ни он, ни лев, не заметили, как она подошла. Теперь приходилось только гадать сколько она там простояла. Хотя зачем это понимать. Юноша повернулся к ней и открыл объятия. Девушка, в буквальном смысле слова, впорхнула в них. Она ликовала. Она была счастлива каждым сантиметром своего тела, каждым волоском и ноготком. Она любила так сильно, как даже и мечтать не могла. Она была желанна для него, она была его, а он был ее. И вот теперь, вот с этого самого момента, не существовало на земле такой силы, что смогла бы разделить их. Они рыдали в объятиях друг друга, покрывая поцелуями лица, глаза и волосы один другого. Что-то говорили, но не разбирали, что конкретно. Да и неважно это было. Вот оно счастье, вымученное, выгрызенное и от этого более ценное и желанное. Вот она жизнь настоящая!! Молодая пара стояла обнявшись, и не замечая никого вокруг. Однако, при всем при этом, они стали желанны и любимы для каждого, кто смотрел на них. Луций на мгновенье отклеился от обожаемой Авелии, и причиной тому оказались несколько обеспокоенные взгляды солдат, остановившихся на почтенном расстоянии от них и льва, и не знающих, что делать дальше. Изначально, они выходили на арену спасать молодых, но пока следовали из ворот к несчастным, ситуация кардинально изменилась. Что теперь делать?? Спасать вроде некого. А учитывая, что в процессе приближения подраненный лев поднялся им навстречу, возможно, помощь не помешала бы, им самим. Вот в таком сконфуженном состоянии солдаты и находились. Однако, слава богам, Луций обратил на это внимания. Будучи завсегдатаем цирков и любителем зрелищ, он прекрасно разбирался в устройстве представлений и боёв. Знал, как они начинались и как должны закончиться. Поэтому, ему не составило большого труда сообразить, что пришло время Лосту покинуть арену. Куда его надо проводить, он ведал лучше остальных. Отпустив от себя Авелию, юноша повернулся к Лосту и обняв того за шею, тихонько подал вперед, приговаривая при этом «Тебе пора брат! Я провожу». Такое впечатление, что они до этого знали друг друга тысячу лет. Лев спокойно поднялся и тихим шагом пошел рядом с юношей, в сторону ворот, припадая на больную лапу. Луций подняв глаза в сторону отца, и жестом показал, что его новому другу нужна помощь. Получив одобрительный кивок в ответ, юный герой продолжил движение, в компании самого сильного нового друга. Лязгнул замок ворот, они отворились. Лост спокойной и мерной походкой вошел внутрь, однако Луций не оставлял его, а заходил следом. Юноша знал, что лев не допустит до себя никого. Единственный, кому можно разрешалось полечить лапу, был Луций. В конце коридора появился врач, держа тарелку с каким-то перемешанным снадобьем. Он не заходил внутрь. Страх пред хищником пропал только у юноши, остальные хотя и радовались этой дружбе, однако, проверять ко всем ли так добр лев, не желали. Лекарь быстро напутствовал Луция. Врач рассказал, как надо нанести мазь, что она немного пощиплет и надо обязательно убедиться, чтобы царь зверей ее не слизал, потому что тогда, не будет никого эффекта. Через мгновенье Луций оказался возле льва. Тот не сопротивлялся. Лост полностью отдался в руки своего друга.
На трибунах поутихло. Зрители потихонечку начали расходиться. В таящих голосах слышалось обрывки фраз: Луций !! Лост!! Ты видел!! Однако и эти слова ветер уносил за пределы арены, куда-то далеко в ночь. Луна, огромная желтая, словно лицо, вылепленное из сияющего сыра, выкатилась на небо, освещая мёртвым светом мир внизу. Сегодня это лицо выглядело как-то по-особенному, как приветственно что ли. Скорее всего, она вместе с людьми радовалась такому исходу и теперь смотрела вниз благодатным и добрым взглядом. Где-то вдалеке заухали птицы, на прудах заквакали лягушки. Ночь вошла полноправно в свой рабочий ритм, обрекая людей на заслуженный сон и отдых. Однако, не все еще добрались до постелей.
Со стороны ворот потянуло свежим ветерком, и ночная прохлада ворвалась в тоннель, близ арены. Юноша отметил, что из освещения в этом тоннеле ничего не присутствовало. Единственным источником света являлись факелы, зажжённые с противоположной стороны от входа и отделенные от них воротами. По известным причинам, видеть лучше они не помогали. Луций не столько видел льва, сколько ощущал его. Он слышал тяжелое прерывистое дыхание, чувствовал его взгляд на себе и не боялся!! Ни капли не боялся!!! Глаза потихоньку привыкли к мраку, и он мог различать обстановку вокруг себя. Лост лежал подле его ног, подставляя раненную лапу вверх. Казалось, он все прекрасно понимал и действительно разрешал юноши лечить себя. Луций намазал мази пожирнее и быстрым движением, так чтобы она не упала с ладони, перенес ее на израненное место. Доставив зелье на рану, он принялся втирать мазь мягкими круговыми движениями. Лост застонал и немножко засипел. Было понятно, что лечение, столь ему необходимое, приносит животному тяжелые страдания. Однако, лечение это являлось необходимо. Это понимал Луций и знал наверняка, что понимает и Лост. Юноша прислушался к этим стонам. Словно молния в его голове просвистела мысль, возвращающая его в прошлое. Он вспомнил, где и когда слышал подобные стоны. Вспомнил Митраса, вспомнил косточку и тот ужас, который словно каменный мешок, свалился на него. Снова вспышка!! Только теперь Луций догадался, почему лев так к нему благосклонен. Он запомнил!! Он запомнил добро, которое я для него сделал. И теперь, таким образом возвращает долг. Тогда, в тот самый миг, я сделался его другом!!! О дурак!! Как же я сразу не догадался!! Ведь он так смотрел на меня!! Так смотрел!! А я со страху не мог разобрать этого взгляда. Глупая, но вместе с тем счастливая улыбка пробежала по его губам. Скажи кто-нибудь, еще хотя бы несколько дней назад, да чего там несколько дней. Скажи кто-нибудь вчера, что он будет другом Лоста и вот так вот, один на один, врачевать его раны, не поверил бы, и рассмеялся бы в лицо говорившему. Однако, было именно так. Они находились вдвоем, их не разделяла решетка, и он мазал его раны лечебным снадобьем. Лев перестал скулить и вздыхать. Он с какой-то терпимой благодарностью наблюдал за действиями Луция. Между тем мазь подошла к концу и втирать оказалось больше нечего. Луций вытер руки о тунику, которая за сегодняшний день превратилась в откровенную тряпку, поцеловал льва в лоб, при это потрепав за холку и хотел уйти. Однако, не тут то было. Толи лев расчувствовался, толи боль его отпустила, но зверь огромной передней лапой накрыл Луция сверху, не давая тому уходить. Юноша не испугался, хотя такого поведения ото зверя совсем не ожидал. Наоборот, Луций рассмеялся и попытался выбраться, но Лост его не выпускал, слегка напрягая лапу. Тогда Луций, лежа на земле и накрытый, словно одеялом, мохнатой конечностью, извернулся, и смог подползти прямо к морде льва. О том, чтобы вырваться не могло быть и речи. Но друг на то и друг, с другом всегда можно договориться!!
– Лост, – начал юноша с какой-то серьёзностью, – мне надо идти к невесте, ведь она там перепуганная и несчастная. Кто же ее утешит, если не я??
Лев демонстративно закрыл глаза и принял вид спящего. Это до невозможности развеселило юношу, он прекрасно понимал, что Лост придуривается.
– Ну, Лост, – уже протяжно заскулил Луций, – ну мне, правда надо, – однако, и это не возымело никакого действия.
– Обещаю, вернусь к тебе, как только смогу!! Клянусь, – при этом юноша обнял льва и накрыл того своей, маленькой на фоне хищника, ручонкой.
Луций почувствовал, что давление лапы ослабло. Лев больше не держал его и разрешал уходить. Двоякое чувство терзало молодую душу. С одной стороны, ему очень хотелось к Авелии, а с другой, совсем не хотелось покидать нового друга. Тем не менее, выбор сделать необходимо, да он уже сделан. В будущем, он обязательно подружит Авелию и Лоста, и они вместе, будут гулять по имению и за его пределами. Он выбрался из-под лапы, еще раз обнял своего спасителя, и практически побежал к выходу. Юное сердце рвалось на части, однако нужно было двигаться дальше. Проскочив, в буквальном смысле, коридор ведущий из загона наружу, Луций оказался на улице. Стояла ночь, но не темная, а светлая. С неба лился свет, позволяющий видеть, как днем. Его встречали. Народу оказалось немного. Его встречали именно те, которых он очень хотел сейчас видеть. Стоило ему показаться из дверей, знакомый до боли, и ласковый голос окрикнул его:
– Луций!!
– Авелия!! Мне столько надо сказать тебе, – быстро-быстро затараторил юноша, но она закрывала ему рот поцелуями, смешанными со слезами радости.
Они стояли вдвоём, посредине ночи, и казалось, что нет счастливее в мире людей, чем эти. Зрители не спешили поздравлять их. Всему свое время. Да и любоваться этой прекрасной парой, являлось для каждого истинным наслаждением. К тому времени успела появиться и Эмилия. Она не хотела присутствовать на казни, но узнав новость о спасении невестки, примчалась сюда, словно ветер. Сейчас, прячась в объятиях своего Флавиана, она восхищалась молодыми, время от времени сжимая руку своего мужа покрепче. Надо ли что-то говорить?? Надо ли что-то делать, видя подобное. Нет!! Надо блаженствовать. Да они прошли, возможно, самое суровое испытание, которое только может послать жизнь, но теперь, по происшествии его, это будет хорошим уроком. Недаром люди говорят, что для того чтобы понять истинную ценность кого-то, надо его потерять. Оба изучили эту науку на отлично. Луций нежно, с какой-то жадностью, гладил невестку по волосам, вдыхал ее запах, чувствовал как в груди Авелии, стучит то маленькое, но сильное сердце, бесконечно преданное только ему одному. Она приникла головой к груди юноши, крупные слезы настоящего счастья текли по щекам. Она знала, что теперь это навсегда, что дальше будет только лучше и только с ним. Сейчас обоим хотелось жить. Жить так, как никогда до этого не жили, ведь сегодня оба этого заслужили. Отлепившись на секунду, Авелия посмотрела вокруг. Родные люди, умиленно улыбаясь, смотрели за их радостью, держа друг друга за руки. Они радовались, и может быть, чуть-чуть завидовали, белой завистью. Теперь только радость и счастье рисовались на темнеющем горизонте, счастливыми алыми красками. А желать чего-то большего?! Они не желали, потому что поняли на всю жизнь, что такое настоящее счастье.
Новость о чудесном спасении Авелии, о дружбе Лоста и Луция, о фантастическом зрелище на арене, свидетелями которого стали домочадцы, разлетелась в разные стороны. Весь пригород Остии, только об этом и разговаривал, передавая из уст в уста, историю спасения и историю битвы. Разумеется, нашлись те, кто немного добавлял от себя, чтобы происшествие выглядело, так сказать, еще краше. Поэтому, с течением времени история начала обрастать фантастическими подробностями. Вскоре оказалось, что на арене выступали не только гиены, но и гепарды с тиграми, и даже, неожиданно, слон. Оказалось, что убитыми оказались и несколько охранников, а один из гепардов и вовсе прорвался на трибуну. Словом, приукрашивать умеют не только сейчас. В те времена жители этим тоже не гнушались. Но главное не это!! Главное все-таки оставалось главным. И этим главным несомненно являлась любовь, пронесенная двумя молодыми сердцами, сквозь страх арены, сквозь богатство и бедность, сквозь социальное море предрассудков. Эта чудесная история, очень стремительно набирала обороты, и скоро в Риме, имена Луция и Авелии отожествлялись со словом любовь. Матроны вздыхали, укладывая руки на груди, ахая и охая, представляя себя на месте иудейки. Было страшно и романтично одновременно. Как же каждой хотелось бы иметь по такому Луцию??!! Дети тоже не отставали от взрослого поколения. Маленькие жители великой империи, вместо того чтобы примерять на себя имена великих полководцев, воинов ну или на худой конец, гладиаторов, все чаще именовали себя Луциями, безжалостно побеждая выдуманных гиен.
Во всей этой круговерти радости, как-то совсем позабыли про Асо, которая являлась, может и не главным действующим лицом, но все-таки обязательным участником данного спектакля. Где она и что с ней стало? А ничего!! Когда Авелию объявили преступницей, когда казнь ее уже считалась делом решенным, когда ее проклятая мать пропала из поля зрения прислуги и господ, Асо с удивлением обнаружила, полное отсутствие радости. Более того, ей передалось общее настроение, и горесть побежала по жилам, вместо радости, так искренне ей ожидаемой. Она успокаивала себя, говорила, что время лечит и надо лишь потерпеть. Но однажды, прибежав на зов госпожи, обнаружила ту в таком разбитом состоянии, что можно было бы поспорить, кто скорее окажется на пире у Аида, она или Ревекка. На Эмилии не было лица, у нее не было сил и не было желания жить. Слезы, многочисленно пролитые слезы, казалось, оставили канавы на ее щеках. Но матрону это не беспокоило. Её совершенно не интересовало, как она сейчас выглядит, как будет выглядеть завтра. В первые, за их многолетнее знакомство, Эмилию не волновало ни-че-го. Асо пробовала ее утешать, но становилось только хуже, пробовала ее жалеть, но становилось еще хуже. Госпожа таяла на глазах, превращаясь в остатки себя. И с этим стало невозможно ничего поделать. Как неизменно догорает свеча, и можно видеть сколько ей еще осталось, так вот с такой же скоростью угасала и Эмилия. Нет!! Не так представляла Асо свою победу над Ревеккой. То есть она допускала, что матрона немного поскучает, но чтобы вот так – на это она не соглашалась. Египтянка пожертвовала бы жизнью, лишь бы только Эмилия очнулась, но кто примет сие приношение? Видя это, осознавая это, Асо начала грызть совесть. Ведь именно она устроила нынешнее положение дел. Но что делать?? Как исправить?? Тем не менее, долго переживать не пришлось, развязка наступила стремительно и в весьма неожиданном виде. Услышав чудесную историю спасения, от своих, уже малочисленных, подруг, Асо не разозлилась. Наоборот, где внутри, в закромах своей души она обрадовалась, ведь бедной девочке горя она не желала. Теперь не желала. К тому же, с течением времени, Асо пришлось осознать свой ужасный поступок, ведь как бы тяжко это не звучало, а поступок ее тяготил. Да она ненавидела Ревекку, да желала ей всяческого зла, но Авелию жалела. Был момент, когда сострадание достигло своего пика. Она уже хотела сознаться во всем, но трусость взяла вверх, заставив промолчать и оставить положение дел, как есть. Поэтому, узнав новые подробности, быть может, она даже обрадовалась такому исходу. Всю жизнь прожить с подобным грузом на шее, она бы не выдержала, да и не каждый смог бы так прожить!! Времени рассуждать на эту тему, не оказалось. Будучи человеком практичным, египтянка смогла предсказать, что будет дальше. Не надо обладать сверхталантом, чтобы сообразить, какие последствия случаться, стоит настоящей правде вылезти наружу. Можно совершенно не являться гением, чтобы догадаться, кто займет место Авелии на арене с Лостом. И совершенно точно, за нее, так как за Авелию, никто не заступится. Более того, стоит правде показаться во всей своей красе, льва специально не будут кормить и доведут до такого ужасного состояния, что смертью уготовленной ей, будут пугать рабов в дальнейшем. Да, что тут говорить??!! Луций попросит своего нового друга сделаться поискуснее и покровожадней. Хотя и без этого, страх внушаемый львом, страшил Асо до трясучки в коленах. Оказаться с ним на арене, всегда являлось самым страшным кошмаром для любого раба. Лучше пусть голову отрубят или сожгут. Что угодно, только не Лост. Однако, Асо справедливо догадывалась, что выбирать права ей не предоставят, и что хищник, это точно её удел. Что же делать? Единственным выходом был или побег или самоубийство. Первый вариант она отмела сразу. Ей попросту некуда бежать, да и зачем? Ведь те, кого она любила, жили здесь, под одной с ней крышей. Второй вариант хотя и звучал жутковато, но представлялся ей куда более выигрышным. Единственным, последним желанием, было объясниться с госпожой, которую Асо любила больше чем себя. Что и как ей объяснить?? С чего начать и чем закончить, так чтобы Эмилия не прогнала, а выслушала?? Надо бы обдумать, однако, как уже говорено, на это не оставалось времени, счет шел на минуты. А в том, что ее рано или поздно найдут, она не сомневалась. Главным, теперь было добраться до госпожи не пойманной, ведь охота на Асо уже началась. А как Эмилия, отнесется к правде, это уже ее дело. Но уйти из этого мира, не понятой, она не желала. Жажда разъяснить содеянное, пускай глупо, пускай наивно, но именно разъяснить, гнала ее вперед. Оставить себя в памяти самого дорого человека, чистой и любящей, она считала необходимостью. А иначе, зачем вообще жить??