Безлюди. Последний хартрум

© Юркина Ж., текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1
Дома Делмара

Ризердайн

Это кресло давно стоило бы выкинуть, не будь оно покрыто шрамами прошлого. Кожаная обивка в морщинах-трещинах, деревянные истертые подлокотники, где нацарапали инициалы и поставили печать сигаретой, – ее прожженный след, как и все остальное, говорил о прошлом хозяине больше, чем он когда-либо рассказывал о себе. От нынешнего владельца креслу достался единственный изъян – ножка, которая шаталась, как молочный зуб, сколько ее ни чини. Пора было избавиться от увечной мебели, но Риз верил в способность вещей хранить воспоминания. Возможно, поэтому он так привязывался к ним и не желал расставаться с тем, что принадлежало отцу.

Холод и сырость прогнали Риза из кабинета и усадили у камина. Как житель южного Делмара, он не привык мерзнуть. Впрочем, циклон, пришедший с моря, не спрашивал у местных разрешения, а градоначальник, обычно пресекающий любое самоуправство, оказался бессилен перед проливным дождем, охватившим столицу от края до края.

Придвинувшись ближе к огню, Риз пытался согреться и ждал, когда принесут чай, хотя прежде не замечал за собой богатейских замашек и справлялся своими силами. Но сейчас из кресла его не могло выманить ничто, даже механическая трель звонка. Второй раз за вечер он положился на помощь мажордома, чья торопливая поступь эхом донеслась из коридора и сменилась лязгом замков. Вскоре Саймон нарисовался в дверном проеме, чтобы известить о визите уважаемого гостя. Произнеся его имя – как подобает, со всеми причитающимися регалиями, – он ухмыльнулся в посеребренные усы и удивленно поднял густые брови, еще не тронутые сединой, или, что вероятнее, уже знакомые с черной краской.

Как водяной демон, являющийся тем, кто о нем подумает, к Ризу пришел сам градоначальник. Хранитель делмарского ключа поздоровался, а затем по-хозяйски оглядел скромную гостиную, словно планировал здесь ремонт и первым делом собирался избавиться от этого кресла вместе с сидящим в нем человеком.

– Чудесная погода нынче, не находите? – хмыкнул господин Лэрд, небрежным жестом стряхивая с пиджака дождевые капли.

Больше, чем непрошеных гостей, Риз ненавидел разве что разговоры о погоде.

– Я сегодня не выходил из дома.

– То-то вы такой бледный. У вас даже щеки впали и скулы обострились.

– Не могу представить, в какую передрягу могло попасть мое лицо, чтобы стать причиной вашего визита. – Натянутой улыбкой он дал понять, что сказанное стоит воспринимать как шутку. – Вы хотели что-то обсудить?

Прямой вопрос привел градоначальника в замешательство. Когда он нашелся что ответить, его нахмуренный лоб разгладился, грубые черты смягчились, придав ему почти доброжелательный вид.

– Чудесно, что вы сразу перешли к делу. Вот что значит – серьезный человек!

Так и не дождавшись приглашения присесть, гость позволил себе вольность и расположился в свободном кресле у камина. Риз надеялся, что Саймон приструнит свое радушие и не станет подавать чай сейчас, иначе разговор растянется.

Риз вопрошающе посмотрел на Лэрда, и тот попытался объяснить причину своего визита:

– Я пришел, чтобы попросить… э-э-э… вернее, предложить…

Голос его остался спокойным, но глаза забегали, будто он читал слова с листа и внезапно потерял нужную строчку. Риз терпеливо ждал, гадая, какое дело заставило градоначальника выйти из дома в такую непогоду. Намочить добротный костюм, запачкать ботинки из мягкой кожи, растрепать прилизанные волосы, уложенные так, чтобы скрыть намек на залысины, – и все ради чего?

– Моя дочь, – внезапно сказал Лэрд и, заметив непонимание, добавил: – Вы же помните Марту?

Риз кивнул и безрадостно усмехнулся. Вот она – вся суть проблемы в одном слове. Марта. Он не стал уворачиваться от неудобной правды.

– Да, мы виделись на прошлой неделе.

– Моя дочь, – Лэрд сделал на этом акцент, стараясь донести, что важнее самой Марты могло быть только ее кровное родство с властителем столицы, – столь очаровательна, что я… хотел бы предложить…

– В чем суть, господин Лэрд? – снова поторопил Риз. Он надеялся завершить этот разговор прежде, чем его чай остынет.

Градоначальник ответил не сразу. Вначале вальяжно закинул ногу на ногу и устало вздохнул, как будто это не он тратил чужое время, а сам принимал навязчивого гостя в своем доме. Известная уловка, чтобы смутить собеседника и стать ведущим в разговоре. Риз почти купился на нее.

– Вы оба молоды, умны и амбициозны, – начал Лэрд. – Так почему бы вам не создать союз, чтобы приумножить ваши достоинства?

– Хотите устроить дочь ко мне в контору?

Градоначальник возмущенно фыркнул. Это предположение так задело его, что он, оставив намеки и ужимки, с присущей ему твердостью заявил:

– Вы превратно меня поняли. Я предлагаю вам жениться, Ризердайн. Моя дочь – прекрасная для вас партия.

– Кхм, простите?

Как бы Риз ни пытался сохранить невозмутимость, его брови удивленно поползли вверх, рискуя вообще исчезнуть с лица, если господин Лэрд не остановится; но пламенная речь распалялась все сильнее, следуя за изобретательным поворотом мысли.

– Вы богаты, молоды и порядочны. Сочетание этих качеств – большая редкость. Да и лицом весьма приятны, чтобы не испортить внешность моим внукам. Как заботливый родитель, я буду рад видеть рядом с дочерью такого спутника.

Риз почувствовал себя платьем, которое с щепетильностью выбирают для Марты. Ткань – добротная, крой – по моде, цвет – к лицу. Стало быть, идеальный наряд, достойный овладеть телом завидной невесты. Будь его разум темным, как платяной шкаф, а мировоззрение – узким, как междверная щель, Риз возрадовался бы такой удаче. Но он предпочел бы остаться человеком, а не вещью, что приглянулась заботливому папаше.

– Благодарю за доверие. Только я пока не понял, зачем это нужно мне?

– Ваши безлюди стоят на землях, которыми я управляю… – Господин Лэрд многозначительно посмотрел на него, как будто рассчитывал этим фактом перебить все возражения. – Если к вашему делу добавить мою власть, можно заработать во сто крат больше.

В задумчивости Риз поскреб пальцем висок.

– А если меня устраивает уровень моих доходов?

– Тогда я вынужден упомянуть и о другой причине, – внезапно его голос стал грубым и властным. Господин Лэрд уже не вел переговоры. Он требовал и ставил условия. – Несмотря на все достоинства, у вас есть один существенный недостаток. Ваше происхождение. Ну, вы же понимаете, о чем я…

Риз ничего не ответил на его выпад и отвернулся к камину, чтобы успокоиться, наблюдая за пламенем. Осмелев, Лэрд продолжил:

– Вы достаточно умны, чтобы понять: не всякий влиятельный человек из элиты примет вас в семью. Но! Я считаю, ваши таланты с лихвой окупают недостатки биографии. Говоря на языке дельцов, союз с моей дочерью сделает вас одним из богатейших людей в Делмаре.

– Если бы все зависело от денег, господин Лэрд, – Риз учтиво склонил голову, – у меня была бы идеальная родословная, удовлетворяющая самому взыскательному вкусу, вроде вашего. Так что вынужден не согласиться. Я не вкладываю деньги в то, что от них не зависит.

На секунду градоначальник, сраженный столь резким отказом, потерял самообладание. Взгляд его сделался суровым и тяжелым, на щеках вздулись желваки. Тем не менее опыт позволил ему быстро взять эмоции под контроль и вернуться к переговорам.

– Не торопитесь с ответом, – сказал он примирительно. – Как человек деловой, вы должны понимать, что серьезным решениям не нужна спешка.

– Для меня это простое решение, поскольку предмет обсуждения мне неинтересен.

– Но вы не можете отказать мне!

– Стоило предупредить раньше. Кажется, я смог отказать вам прямо сейчас.

В разговоре возникла напряженная пауза. Треск огня, частая дробь дождя и тиканье каминных часов вдруг стали почти оглушающими. Внутреннее чутье подсказывало Ризу, что от человека, сидящего напротив, стоит ждать неприятностей.

Лэрд нервно постучал пальцами по деревянному подлокотнику, затем откашлялся и, чеканя каждое слово, произнес:

– Если вы благочестивый человек, то не сможете отвергнуть мое предложение. После того, что произошло между вами и Мартой.

Конечно, Риз сразу понял его грубый намек. Он предполагал, что у недавней скверной истории будет не менее скверное продолжение.

Тем вечером Марта появилась в его конторе с кипой бумаг. Повод был вполне деловой и ничуть не подозрительный: «Отец просил передать вам карты свободных земель», – сказала она кротко, а он, наивный дурак, воспринял это как жест доброй воли. Вскоре стало очевидным: бумаги были лишь поводом для визита. Марта не ушла после того, как оставила их на письменном столе, точно приманку. Риз тут же принялся перебирать чертежи участков, предложенных для застройки, и так увлекся, что не придал значения щелчку дверного замка. Лишь почувствовав чье-то присутствие, он отвлекся и обнаружил, что Марта по-прежнему здесь. Изменилось лишь одно – ее наряд. Длинный плащ упал на пол, больше не скрывая точеную фигуру в полупрозрачном платье. В первое мгновение Риз смутился, словно переживал самый откровенный эпизод в жизни, и заставил себя отвести взгляд.

– О, Ризердайн, здесь так душно! – воскликнула Марта, исступленно заламывая руки. Призрак ее отражения в окне напоминал бабочку со сломанными крыльями. – Кажется, мне дурно. Не могли бы вы подать воды? – Из ее груди вырвался тяжелый стонущий вздох, от которого дрогнуло не только его отзывчивое сердце. – А лучше проводите до той софы, чтобы я прилегла…

– Заманчивое предложение, но я откажусь, – сказал он столу.

– Позвольте доказать, что вы ошибаетесь!

– Простите, я занят.

– Я могу подождать.

– Пока я не рехнусь? – пробормотал Риз, бесцельно перекладывая бумаги и пытаясь скрыть замешательство.

– Неужели вы отвергнете меня? – В ее голосе в разной степени слышались надменность, растерянность и какое-то отчаяние, словно она была зла и раздосадована непослушанием прислуги.

С Мартой до сего момента он был лично незнаком, однако нередко ему доводилось встречать ее на приемах, где она всегда вела себя как избалованная особа, – такие не терпели возражений.

– Не воспринимайте на свой счет. – Риз сделал паузу, взвешивая то, что хотел сказать дальше. – Я отказываю тому, кто прислал вас сюда и надоумил сделать это.

Чтобы казаться более убедительным, он заставил себя посмотреть на Марту. Пронзительные глаза наполнились влажным блеском, а пухлые губы, еще минуту назад изображающие манящую чувственность, превратились в губы капризного ребенка: поджатые, дрожащие.

– Риз, пожалуйста… – пробормотала она, сдвинув брови к переносице.

– Накиньте плащ, Марта, весеннее потепление весьма обманчиво.

Он отвернулся к окну, сделав вид, что увлечен панорамой Делмара, окутанного вечерней дымкой. Риз не тешил себя иллюзиями, что завидная невеста по собственной воле пришла очаровывать его столь неумелым образом. Уже тогда он понимал, чьи амбиции скрываются за этим. Лэрд не раз намекал на сотрудничество, заставая его врасплох на светских раутах и городских советах. Теперь же он был готов предложить не только земли, но и свою дочь. Он прислал ее как подарок, разве что красивой лентой не перевязал… Ничего более ужасного и унизительного Риз давно не встречал.

Когда он снова посмотрел на Марту, она стояла перед ним уже одетая, обхватив себя руками, как будто плаща не хватало, чтобы прикрыть наготу.

– Пожалуйста, не говорите никому, что я… – Она поспешно опустила голову, позволяя темным локонам скрыть лицо.

– Конечно. Считайте, что я уже все забыл.

Риз сдержал слово. О том, что произошло за запертыми дверьми, знали только трое: он, бедная Марта и ее папаша, который теперь с ехидной ухмылкой козырял фактами.

– И что же, по-вашему, произошло между нами, господин Лэрд?

– Вы обесчестили мою дочь взглядом.

Риз едва сдержал смешок, да и то сделал это лишь из уважения к Марте, потому как в ее положении не было ничего в коем-то разе забавного.

– В таком случае вы должны иметь претензии ко всем, кто единожды видел вашу дочь в… подобном виде. Врачеватели, банщицы, няньки… Советую начать с них.

– Вы смеетесь надо мной?

– Но вы же не станете отрицать, что ваши доводы наивны?

– А вы неосторожны и до наглости категоричны, – сквозь зубы процедил Лэрд.

– Да, я принципиален. Но вы поставили не на те принципы. – Риз развел руками. – Спасибо за заботу. Я пока не планирую обзаводиться женой, властью и титулом.

Осознав поражение, градоначальник вскочил с кресла, будто подброшенный пружиной, и зашелся в яростном вопле:

– Сопляк! Мерзкий выскочка! Возомнил себя акулой, отрастив единственный клык! Я от твоих домов камня на камне не оставлю!

Он размахивал руками и трясся от гнева, похожий на марионетку, которую беспорядочно дергают за веревочки. Риз оставался спокоен. Это были не первые угрозы, что он получал в жизни, и наверняка не последние. Успешный делец рано или поздно сталкивается с теми, кто захочет стащить кусок с его тарелки. А способы получить желаемое у всех разные. Господин Лэрд явно имел хороший аппетит, не церемонился и не принимал отказы. Одни его мощные челюсти уже выдавали в нем человека, способного вцепиться мертвой хваткой, чтобы урвать свое.

От жара камина стало трудно дышать, а присутствие Лэрда все только усугубило. Риз использовал последний козырь:

– Вы настаиваете на сделке, потому что боитесь меня?

Градоначальник застыл, обескураженный подозрениями и тем, что их осмелились озвучить.

– С чего это?

Риз небрежно пожал плечами. Он мог бы выложить все как есть, но ограничился размытой формулировкой.

– Сотрудничество предлагают либо тем, кого уважают, либо тем, кому хотят связать руки обязательствами. В ваших словах нет ни капли уважения ко мне, так что вывод напрашивается сам собой.

– Не имею привычки бояться самодовольных сопляков.

С трудом Риз удержался от ответной грубости и вежливо произнес:

– Предлагаю договориться. Я не буду лезть в вашу тарелку, а вы – в мою. И все останутся сыты.

По одной перекошенной гримасе Лэрда стало ясно, что предложение его не устроило.

– Вы знаете мои условия. Если не принимаете их, то и договора не будет.

– Что ж, – Риз устало выдохнул, – значит, вы только зря запачкали ботинки.

Лэрд метнул в него гневный взгляд и ушел, не удосужившись попрощаться. Входная дверь с грохотом захлопнулась за ним, а Риз вдруг обнаружил, что превращение из завидного жениха в самодовольного сопляка заняло у него несколько минут. Считай, день прошел плодотворно.

От мыслей его отвлек Саймон, появившийся в гостиной с таким кислым лицом, будто собрался использовать его вместо лимона для чая, который принес. Любой уважающий себя мажордом терпеть не мог, когда с вещами обращались неподобающим образом. Никаких грубостей и суеты, только бережное отношение – что он и продемонстрировал. Саймон двигался так осторожно, что чайная пара в его руках не издала ни звука и плавно опустилась на стол. Было в этой философии мажордомов что-то безмятежное, успокаивающее…

Риз приободрился:

– Можешь меня поздравить. Я выиграл у природы приятное лицо, прошедшее строгий отбор Лэрда.

– Боюсь, это лицо напрашивается на смачную пощечину от влиятельных людей, – с присущей ему сдержанностью пробормотал мажордом, потупив глаза. Он всегда говорил гадости так, будто стыдился своих слов, но держать их при себе не мог, боялся интоксикации.

– Да брось… Я отказывал многим влиятельным людям – и все еще цел.

Тяжкий вздох, последовавший за этой бравадой, выдал его. Риз понимал, что когда-нибудь поплатится за свою самонадеянность.

Визит Лэрда оставил мерзкое, скользкое ощущение: он словно слизней наглотался. Заглушить это послевкусие было под силу крепкому алкоголю или сну. Пить в одиночку Ризердайн не привык, поэтому выбрал второе. Уже в постели он вспомнил, что так и не притронулся к чаю. Две загубленные чашки за день – не больше, чем обычно.

Шагая по улицам Делмара, Риз всегда искал взглядом дома, которые построил. Он не мог отделаться от этой навязчивой, кичливой привычки, поскольку куда бы ни шел, всегда встречал своих безлюдей – выращенных с котлована, с первого заложенного камня, обученных и верных, как дрессированные псы.

На побережье выстроились мельничные дома, обрабатывающие привозное зерно; в горах работала целая ферма теплиц; на окраинах располагались безлюди, заменяющие фабричное производство, а на центральных улицах – библиотека и лечебница, подаренные Делмару.

Сегодня путь Риза пролегал через жилой район с целой плеядой частных безлюдей. Пока периферия видела в разумных домах жутких отшельников, заразу на теле города, в столице они превратились в роскошь, привлекательную игрушку для богачей. Отныне считалось престижным жить в безлюде, выращенном и выученном по индивидуальному заказу. С одного из таких домов, проданных столичному магнату, и началось дело Ризердайна. Но куда больше ему нравилось создавать полезных безлюдей для службы городу, а не ради развлечения местных богатеев.

Южное солнце нещадно палило над Делмаром, прохлада бриза растворялась в дрожащем мареве. После весенних дождей и ветров установилась привычная для здешних мест жара, хотя лето едва началось. Риз вытер пот со лба, жалея, что отказался от машины.

В конторе его никогда не оставляли в покое: бесконечные вопросы, новости, жалобы, обсуждения… Часовая прогулка могла заменить отдых, но шумные улицы быстро поймали его в сети торговых рядов – в Делмаре они были повсюду. Пробираясь сквозь толпу, Риз только успевал вежливо отнекиваться от крикливых зазывал, что норовили придержать его за локоть, обратить на себя внимание и утащить к прилавкам.

Чудом вырвавшись из лап торгашей, он свернул на тихую улицу и остановился в тени кипарисов, переводя дыхание перед последним рывком. К зданию, куда направлялся Риз, вел крутой подъем. Обычно такие улицы оборудовались лестницами, но о редких посетителях детского приюта никто не позаботился.

Территорию ограждали высокий забор и густая роща, а где-то в глубине прятались корпуса: новый, построенный пару лет назад, и старый, простоявший в запустении достаточно времени, чтобы стать безлюдем. Именно он и представлял интерес для Ризердайна. По его подсчетам, как раз подходил срок, чтобы начать работу с домом и создать в нем небольшую фабрику, где могли бы трудиться выходцы из приюта.

Шагнув за ворота, Риз сразу ощутил на себе десятки взглядов, будто актер, вышедший на театральные подмостки. В окнах замаячили любопытные лица, дети, играющие на улице, загалдели и замахали руками, когда он прошел мимо. Каждый воспитанник знал, что живет в приюте под попечительством господина Ризердайна.

Он помахал в ответ, стремительно пересекая двор, и поднялся по ступеням, где его уже поджидала директриса. Высокая и сухощавая, с треугольным, словно заточенным лицом, госпожа Бланда напоминала стрелу, а сегодня выглядела такой строгой и напряженной, будто чувствовала за спиной натянутую тетиву лука. Прежде чем Риз успел сказать что-то кроме приветствия, она скрылась в дверях, приглашая последовать за ней.

В светлых коридорах веяло приятной свежестью, сохранявшейся даже в знойные дни. Этого удалось добиться, заложив в стены горную мяту и научив безлюдя использовать ее для охлаждения. После удачной пробы Риз применял технологию во многих домах, чем заслужил особое признание среди богачей, ценящих комфорт.

Двери в директорский кабинет были распахнуты настежь, но госпожа Бланда, пропустив Риза вперед, плотно закрыла их – чего прежде не делала никогда. Незаданный вопрос таял на языке, точно лакричный леденец, пока Риз наблюдал, как госпожа Бланда стремительно преображается: выдыхает, опускает плечи и меняет маску строгости на неподдельное беспокойство. Запертые двери позволили ей, наконец, проявить истинные эмоции.

– Вам лучше сюда не приходить, – выпалила директриса.

– Не хотел никого тревожить и привлекать к себе излишнее внимание. Мне нужно лично взглянуть на безлюдя, чтобы…

Ему не позволили договорить, прервав речь учительским жестом, и он послушно умолк. Госпожа Бланда прошла к окну, нервно поправляя безобразное жабо на рубашке, и, выдержав долгую паузу, выдала:

– Извините, Ризердайн, с безлюдем ничего не выйдет.

– В каком смысле? – переспросил он, чем привел ее в замешательство. Директриса опустила голову, словно ожидала увидеть ответ на полу.

– Ничего не выйдет, – повторила она. – Ни с безлюдем, ни с землей. – И снова повернулась к окну, указывая направление, как стрелка компаса.

Из кабинета открывался вид на часть рощи и старое здание приюта. Так было прежде, а сейчас Риз увидел только пустую площадку, проплешину посреди деревьев. Безлюдь исчез.

– Когда его разрушили?

– Еще весной.

– И вы не предупредили меня?

Они стояли рядом и смотрели на пустое место, оставшееся от безлюдя. Но лишь один из них видел в этом проблему. Другая, сохраняя невозмутимый тон, сказала:

– Я действовала согласно распоряжению градоначальника.

– Неужели?

– Наш приют стоит на городской земле, господин Ризердайн. Все, что у нас есть, принадлежит Делмару. Понимаете? – Директриса нахмурилась, прибегнув к убеждающей силе своего образа. На этот раз прием строгой воспитательницы не сработал.

– Но живете вы в моем безлюде, – сквозь зубы процедил он. – По-вашему, я могу его отнять?

– Вы так никогда не поступите.

– Значит, вот цена вашей верности? Страх?

Госпожа Бланда надсадно вздохнула, точно устала оправдываться и отражать нападки. Она так и оставила неудобный вопрос без ответа и выдала одну из шаблонных фраз, какие обычно придумывают заранее, готовясь к важному разговору.

– Я безмерно благодарна вам за содействие, но меня вынуждают поступить не по совести. Пожалуйста, Ризердайн, войдите в мое положение…

– Мне хватает своих проблем и не хочется примерять ваши, – сухо сказал он, торопясь уйти.

Риз был уже в дверях, когда госпожа Бланда окликнула его. Он нехотя обернулся, все еще рассчитывая получить хотя бы извинение.

– Я надеюсь, это недоразумение не отвернет вас от приюта? Дети не должны страдать от взрослых войн. – В ее голосе появилась прежняя мягкость.

– Да, конечно, – рассеянно пробормотал Риз. Он понимал, что им манипулируют, но не противился этому. В памяти еще были свежи радостные возгласы приютских ребятишек, встретивших его во дворе. Он не мог обмануть их ожидания и бросить на произвол судьбы.

Его ответ впервые заставил госпожу Бланду улыбнуться. Возможно, она сама не заметила это неконтролируемое движение губ, выдавшее ее радость и облегчение.

– Тогда вы окажете посильную помощь приюту? Дети хотят сделать живой уголок, и нам понадобится закупить клетки для грызунов…

– Значит, только клетки? – с горькой усмешкой уточнил он. Окинул ее холодным взглядом и добавил: – Очевидно, крысы в приюте уже есть.

От изумления и без того вытянутое лицо директрисы стало еще более острым и удлиненным. Она ахнула, поразившись вопиющей наглости, но не нашла что сказать.

Ризердайн ушел под аккомпанемент гулкого эха в коридоре, под натиском любопытных взглядов, провожающих его, пока он не стал недосягаем для них. Неприятное, липкое чувство приросло к нему так прочно, что, казалось, содрать его можно было только вместе с кожей. Оно напомнило ему вечер, когда он получил предложение жениться на Марте Лэрд. Безлюдя разрушили несколько дней спустя. Значит, градоначальник не простил отказа и выразил готовность исполнить свою угрозу.

Первым пострадало старое здание приюта, представлявшее для Риза особый интерес. Безлюди, выращенные искусственно, не обладали той силой, что образованные в естественной среде. Он никогда не упускал шанса заполучить старый, брошенный дом, а они в Делмаре появлялись редко. Столичная земля стоила слишком дорого, чтобы простаивать годами.

Поглощенный мрачными мыслями, он добрался до дома и, сбегая от проницательного взгляда Саймона, скрылся в одном из кабинетов. Их здесь было больше, чем спален, и каждый служил определенной цели. Первый представлял собой библиотеку, куда он приходил, если хотел отвлечься или найти подтверждение какой-нибудь идее. А когда случалось такое, что нагромождение книг начинало угнетать его и мешать мыслям, Риз выбирал для работы свободное пространство без лишних вещей и громоздкой мебели: только чертежная доска и удобный стул у окна. Третий кабинет напоминал мастерскую, где хранились инструменты и разный инвентарь. Риз заглядывал туда редко, предпочитая проводить время на мансардном этаже. Под скошенной крышей встретились несовместимые предметы: ванна на изогнутых ножках и придвинутый к ней вплотную письменный стол, чтобы вносить заметки, не вылезая из воды.

Сегодня он выбрал кабинет с черновиками. Стены здесь сплошь покрывали листы бумаги: перечеркнутые схемы, испорченные наброски с кляксами чернил и смазанными линиями, испещренные ремарками или пятнами от случайно пролитого чая. Риз никогда ничего не выбрасывал, считая, что с идеями нужно быть бережливым. Это служило оправданием тому, почему он неохотно расставался с любыми, даже бесполезными вещами. Саймону, как блюстителю порядка, оставалось смириться, что дом постепенно превращался в склад разносортного хлама.

Бросив унылый взгляд на чертежи, приколотые к стене, Риз рухнул в кресло и потер виски, пытаясь унять боль. Он намеревался просидеть здесь до тех пор, пока не решит, что делать с Лэрдом. Следовало остановить эту лавину прежде, чем она разрушит всех его безлюдей. Мысль поговорить начистоту он тут же отверг – условия перемирия уже были известны, и принимать их Риз не собирался.

За ночь он ничего не придумал, да так и уснул за столом, в ворохе бумаг. Очнувшись, он еле смог распрямить спину, словно проспал полвека и его тело достаточно постарело, чтобы болеть на законных основаниях. Не успел он прийти в себя, как в кабинет ворвался Саймон с письмом – зеленым конвертом, подписанным именем Риндфейна Эверрайна. С Ризом его связывали годы дружбы, проведенные в строительной академии, и общее дело. Только Эверрайн не возводил безлюдей, не освобождал лютенов, а управлял и теми, и другими.

В письме давний приятель сообщал, что кто-то в Пьер-э-Метале охотится на живые дома. Сообщал так, будто жаловался, но на самом деле между строк читался вопрос: не имеет ли Риз дел в городе? Вот чего ему не хватало для полной коллекции, так это обвинений, присланных по почте. Он безжалостно смял письмо и швырнул на пол. Ну, конечно, разве мог Эверрайн вспомнить о нем просто так?

Саймон молча подобрал скомканную бумагу и поспешил скрыться, прекрасно зная, что в такие минуты Риза лучше не беспокоить. Немного остыв, он все же решил написать ответ. Получилось короткое, весьма формальное послание, едва лишенное крепкого словца в адрес Эверрайна, допустившего мысль, что Риз замешан в махинациях. На это он ответил, что его не интересуют безлюди, все еще пленяющие лютенов и обременяющие их строгими правилами.

Запечатав конверт, он выбрался из кабинета, чтобы размять затекшие мышцы и прогуляться до ближайшей почтовой конторы. Мажордом застал его в холле и, неуверенно топчась на месте, сообщил:

– Ходят слухи, что Лэрд отправил своих детей из города. Ты же понимаешь, что это значит?

– Ничего. – Риз пожал плечами.

– Он что-то замышляет. Не беспокоишься о себе, так о матери подумай. Если с тобой случится беда…

Сердце гулко застучало где-то в горле. Риз сглотнул, пытаясь избавиться от неприятного ощущения.

– Все в порядке, – прозвучало неубедительно.

– Тебе нужен союзник, – продолжал Саймон, многозначительно посмотрев на конверт в его руках. Он не знал содержания письма, но вполне мог догадаться, глядя на мрачное лицо Риза. – Особенно в другом городе. Особенно такой влиятельный, как Эверрайн.

– Ты зря за меня переживаешь.

Саймон лишь сокрушенно покачал головой.

Ризердайн не хотел ввязываться в войну, но оказалось, что можно быть втянутым в нее не по своей воле. Он пожертвовал приютским безлюдем ради того, чтобы остаться в стороне; не устраивал разборки, не ответил подлостью, молча стерпел пощечину в надежде на то, что на этом пыл Лэрда угаснет.

После небольшого затишья, когда Риз уже почти поверил, что беда миновала, стали приходить новости. Одна хуже другой, все они касались разных рабочих процессов, поэтому вскоре о его проблемах знала вся контора.

Вначале секретарь донес о том, что власти города закрыли лечебницу и библиотеку, созданные на основе безлюдей. Вместе с письменным уведомлением пришел счет за аренду земли. «Там крупная сумма», – добавил он и посмотрел на Риза почти виновато. Через пару дней в кабинете появилась счетовод – такая встревоженная и растерянная, будто обнаружила на балансе сплошные нули. Этим дело и могло закончиться, поскольку сразу несколько важных клиентов отозвали заказы и потребовали вернуть деньги. Риз распорядился, чтобы все до последней монеты было отдано, и это решение вызвало у счетовода недоумение. Застыв в дверях и прижав к груди расходную книгу, она попыталась возразить, но тут же передумала. Следом за ней, едва не сбив с ног, в кабинет влетела домтер, которая ждала в коридоре и слышала разговор. Привыкшая муштровать безлюдей, она и в жизни испытывала тягу всеми помыкать. От ее властного порывистого нрава Риза не спасал даже статус начальника.

– Так нельзя! – выпалила Илайн с ходу. – Мы уже начали работу.

Закрытие проектов она сочла личным оскорблением и долго возмущалась, что ее труд не ценится. В представлении домтер все обстояло так, будто это случилось по его прихоти.

В отличие от нее, управляющий мельничными безлюдями сохранял спокойствие. Его флегматичный характер позволил смягчить дурную весть до простой констатации факта: работа приостановлена, поскольку причал закрыли на ремонт. Груженые суда оказались в ловушке и не смогли выплыть вовремя. Поставки задерживались, что грозило большими убытками.

Убытки, убытки, убытки… Риз стал слышать это чаще, чем приветствие. Неприятности накапливались, как непрочитанная корреспонденция на его столе. Письма значили известия, а они в последнее время совсем не радовали. Однажды конвертов стало так много, что стопка рухнула, и весь стол покрылся сургучными печатями, точно оспенными пятнами.

Беспорядок на рабочем месте Риза не заботил, поскольку он почти все время проводил в разъездах. Иногда (обычно ближе к ночи) появлялся дома, чтобы немного поспать и сменить одежду. Дни слились в один ночной кошмар. Он и впрямь будто спал: не ощущая течения времени, не замечая ничего вокруг и отчаянно стремясь вырваться из пут тяжелого сна.

Однажды Риз случайно увидел дату на утренней газете и с удивлением обнаружил, что прошла почти половина лета. С того злополучного визита градоначальника минуло девять недель, а неприятное ощущение только усилилось. Теперь Ризу казалось, что он целиком набит слизнями. Потеряв всякий аппетит, он отодвинул тарелку с нетронутой кашей, мысленно извинившись перед Саймоном, чьи старания уже не впервой пропадали зря. Впрочем, обстоятельства все равно не позволили бы ему спокойно позавтракать. Утреннюю тишину нарушила тревожная трель звонка. Очередные неприятности ждали за дверью.