Глава 1
– С вас восемьсот сорок девять рублей шестьдесят копеек. Платить будете картой или наличными?
– Наличными.
Я отсчитала положенную сумму и протянула ее кассиру.
– Вот ваш чек. Спасибо за покупку.
– Спасибо и вам.
Я подхватила корзину с продуктами и перенесла ее на упаковочный столик.
Так. Восемь плиток шоколада, семь пакетиков маршмеллоу, мешочек кофейных зерен, коробка засахаренного мармелада и две бутылки сладкой газировки.
Вроде бы ничего не забыла.
Бросила взгляд на наручные часы – 19.56. Пора домой, Пафнутий, наверное, меня заждался.
Я переложила покупки в пакет-майку и вышла из магазина на улицу.
На город опускались сумерки. Небо потемнело, облака приобрели багровый оттенок. Еще было светло, однако кое-где уже зажглись уличные фонари.
– Позвольте вам помочь.
Я обернулась и встретилась взглядом с высоким незнакомым мужчиной. Он стоял возле магазинного крыльца и, судя по всему, нарочно меня поджидал. Кажется, я даже видела его среди полок в торговом зале.
– Спасибо, – вежливо улыбнулась ему. – Мой пакет не тяжелый, и я легко донесу его до дома сама.
Конечно, мои покупки были не настолько ценными, чтобы бояться за их сохранность, однако доверять сумку незнакомому человеку не хотелось. К тому же, все находящиеся в ней сладости предназначались не мне. Я отвернулась и пошла вперед по тротуару.
– Извините мою настойчивость, – мужчина быстро меня нагнал и зашагал рядом. – Я просто хочу с вами познакомиться.
– Зачем? – спросила, с интересом его рассматривая.
Этот человек выглядел моим ровесником, на вид я дала бы ему не больше сорока пяти лет. У него были добрые карие глаза, волевой подбородок и мягкая линия губ.
– Я часто вижу вас в городе – на улицах, в парках, в магазинах, в выставочном зале. Вы всегда гуляете одна. Я тоже один. Вот мне и подумалось: быть может, нам стоит прогуляться вместе?
Как это мило и непосредственно. Я снова улыбнулась и протянула ему свой пакет. Он принял его из моих рук, улыбнулся в ответ.
– Меня зовут Дмитрий.
– Гликерия. Можно просто Лика.
Он удивленно приподнял бровь.
– Очень приятно, Лика.
– Взаимно.
– Вы сейчас направляетесь домой?
– Да.
– Могу я вас проводить?
– Разве что до автобусной остановки, – усмехнулась я. – Я живу на самой окраине, идти туда пешком далековато.
– Хорошо, – покладисто кивнул Дмитрий. – Ваш муж не будет против того, что вы находитесь в моей компании?
– Не будет. Мы давно живем раздельно.
На губах моего спутника мелькнула быстрая улыбка.
– А дети у вас есть?
– Есть. Но мой ребенок уже взрослый и тоже живет отдельно. А у вас есть наследники?
Дмитрий покачал головой.
– К сожалению, нет. Жены, к слову, тоже нет.
– Вы в разводе?
– Я вдовец.
О!..
– Моя супруга умерла давно, – продолжил он. – Больше восьми лет назад.
– Почему же вы не женились вновь?
– Так получилось. Я с головой погрузился в свою работу, а потом никак не мог вынырнуть обратно.
– Кем же вы работаете?
– Я… – Дмитрий почему-то замялся. – Я нахожусь на государственной службе.
– Наверное, это очень увлекательно.
– Весьма, – усмехнулся новый знакомый. – А чем занимаетесь вы, Лика?
Вопрос, конечно, интересный.
– Моя работа связана с пограничной службой, – тщательно подбирая слова, ответила ему. – И немного с лесным хозяйством.
– Ого, – снова удивился Дмитрий. – Это как?
– А вот так. Если вы не против, вдаваться в подробности я не буду. Это очень долго и нудно.
– Как скажете. Так значит, вы живете одна?
– Ну почему же. У меня есть Пафнутий, мой кот.
– Вряд ли домашний зверь может стать хорошей компанией для красивой интересной женщины.
– Ошибаетесь, – улыбнулась я. – Он у меня мужчина характерный и волевой. Даром что мохнатый.
Дмитрий пожал плечами.
Мы свернули влево и уже через пару минут подошли к автобусной остановке.
– Давайте встретимся еще, – предложил мне мой спутник.
– А стоит? – серьезно поинтересовалась я.
– Стоит, – уверенно ответил он. – Впрочем, если я вам неприятен…
– Вы мне приятны. Но я понятия не имею, когда мы сможем увидеться снова. Сегодня ночью я уезжаю из города и вернусь только через несколько недель.
– Ничего страшного, я вас подожду.
– Зачем вам это надо, Дмитрий?
– Затем, что вы мне нравитесь, – он придвинулся ко мне почти вплотную. – Я долго наблюдал за вами на улицах. Вы такая… необыкновенная. Воздушная. Сказочная.
Хм. И что мне на это ответить? Отвечать, впрочем, не пришлось – к остановке подъехал автобус.
– Спасибо за помощь, – я забрала у Дмитрия свой пакет. – Всего доброго.
– Я буду вас ждать, – серьезно сказал мужчина. А потом наклонился и поцеловал мою руку. – Столько, сколько нужно.
Я поднялась в автобусный салон, заняла место у окна. Дмитрий увидел меня через стекло и помахал рукой. Я помахала в ответ.
Автобус мягко тронулся с места и неторопливо поехал вперед.
Сказочная, значит. Воздушная. Ну-ну.
Комплименты отвесил, а ни номера телефона, ни адреса не спросил. Как, интересно, он собирается встретиться, если не знает, где меня можно найти?
Впрочем, это даже к лучшему. Пообщаться с Дмитрием было приятно, однако, ухажеры мне ни к чему.
Я вышла на нужной остановке, когда на улице почти совсем стемнело. Фонари светили через один, поэтому пришлось прибавить шаг – бродить в потемках совершенно не хотелось.
Я быстро миновала ряд старых трехэтажных домов и два закрытых продуктовых магазина, потом прошла мимо трансформаторной будки и вступила на широкую утоптанную тропинку, ведущую в лес.
Что ж, до дома теперь рукой подать.
Решительно углубилась в чащу, и спустя десять минут остановилась у двух старых осин, стоявших так близко друг к другу, что их кроны соприкасались, образуя ровную природную арку.
Быстро огляделась по сторонам. Убедившись, что поблизости никого нет, звонко щелкнула пальцами. Пространство между осинами тут же подернулось рябью и заискрилось мягким голубоватым светом.
Пара шагов, и светящаяся арка осталась позади, а прямо передо мной встали вековые дубы совсем другого, дремучего леса. Дождавшись, когда последние искры портала растворятся в воздухе, уверенно и неторопливо направилась по тропинке дальше.
В какой-то момент деревья расступились в стороны, и я вышла на широкую поляну, посреди которой обнаружился небольшой деревянный домик, стоявший на двух широких столбах. Из его окон лился уютный желтоватый свет.
Я трижды хлопнула в ладоши. Столбы, как по команде ушли в землю, и дом мягко опустился вниз. Сразу после этого открылась дверь, и на крыльцо вышел большой черный кот.
– Нагулялась, Афанасьевна? – добродушно поинтересовался он. – Заходи. Я уж и самовар поставил.
***
Пока Пафнутий суетился возле печи, разогревая мне на ужин гречневую кашу, я отправилась в свою комнатку, чтобы переодеться. Иномирное васильковое платье и белые босоножки на тонком каблучке отправились в сундук, а вместо них я неторопливо облачилась в другую, более привычную здесь одежду – длинную рубашку с тонкой красной вышивкой по рукавам и плотную однотонную паневу с витым гашником.
– Пафнуша, кто-нибудь приходил, пока меня не было?
– Устинья забегала, – откликнулся мохнатый помощник. – А больше никто.
Я расчесала волосы и по привычке быстро заплела их в две толстые косы, которые затем уложила вокруг головы. Вроде все. Если на порог явятся поздние гости, шокировать их своим внешним видом я уже не должна.
– Где ты там? – недовольно крикнул Пафнутий. – Каша опять остынет.
Сунула ноги в домашние войлочные тапки и поспешила за стол.
– Что Устя хотела? – спросила у кота, накладывая себе в тарелку из большого чугунного горшка ароматной гречки. – Сказала?
– Нет, – качнул тот большой усатой мордой. – Но догадаться немудрено – поболтать, небось, да посплетничать. Эта лесавка к тебе за другим не ходит.
Я пожала плечами.
– Еще павлиниха прилетала, – продолжил Пафнутий
– Жар-птица, что ли?
– Она, проклятая. Опять от Берендея утекла. Так я ее поймал и лешему передал, чтоб, значит, владельцу вернуть.
– Много перьев из ее хвоста выдернул? – хитро поинтересовалась я.
– Три, – довольно ответил кот. – А что, Афанасьевна? С нее не убудет, она себе новые отрастит. А мы свечи да масло сэкономим.
Запасливый мой. Наверняка нарочно пшеницу на поляне рассыпал – поджидал, когда жар-птица снова на волю вырвется и в лес прилетит.
– Ты-то как погуляла? Без происшествий?
– Почти, – улыбнулась я. – Сходила в кино, побродила в парке. Девочкам сладости купила…
– Кофе тоже девочкам?
– Нет, кофе для меня. И не надо делать такую зверскую морду. Да, я его люблю, поэтому покупаю и пью. Некоторые, между прочим, у забора валериану выращивают, а я, заметь, делаю вид, что этого не вижу.
– Валериана комаров отпугивает, – насупился Пафнутий.
Комаров, ага. В лесу-то.
– А когда я собралась идти домой, ко мне подошел знакомиться интересный мужчина, – продолжала я.
– Что за мужчина?
– Местный, Дмитрием зовут. Проводил до автобусной остановки, предложил встретиться еще.
– Надеюсь, ты послала его куда подальше?
– Зачем? Он приятный, вежливый, очень симпатичный. К тому же, не факт, что мы с ним увидимся снова. Когда-то я опять на Землю отправлюсь?
– Лика, ты замужем.
– Фактически это не так.
– И что? По закону ты принадлежишь своему мужу.
– Не надо про мужа, – поморщилась я. – Думаешь, он без меня монашескую жизнь ведет? На девок не смотрит и спит в холодной постели? Это я в лесу живу да комаров кормлю, а у него все удовольствия под боком. Мне, может, тоже иногда хочется себя красивой и желанной чувствовать.
– Что ты красивая, и в зеркале прекрасно видно. Вон волосы какие густые и блестящие, ресницы пушистые и фигурка точеная. Это в твоем-то возрасте!
– Ну, спасибо. Откомплементил так откомплементил.
– А желанной ты себя каждый день чувствуешь. Тебя тут все желают – и лесавки, и водяницы, и оборотни, и путники. Не дом, а проходной двор. Вон, смотри, еще один такой желающий топает.
Я повернулась к окну и увидела в темноте человеческий силуэт, который уверенно шел на свет от окон моей избушки.
– Ходят и ходят, – проворчал Пафнутий. – Поужинать спокойно не дадут. Может мимо пройдет?..
Но гость мимо не прошел. Наоборот, приблизился к дому и нерешительно остановился у крыльца. При ближайшем рассмотрении он оказался молодым рыжеволосым парнем. Судя по босым ногам и простой одежде, родом парень был из деревни, а судя по слою пыли на штанах и несвежему виду рубахи, проделал долгий путь.
Постояв пару мгновений у крыльца, визитер поднялся по его ступенькам и осторожно постучал в дверь.
– Пойду баню, что ли, истоплю, – со вздохом сказал Пафнутий.
– Зачем?
– Ты его видела? Он же грязный, как соседская кикимора. А ты его, небось, за стол пригласишь и ночевать оставишь.
– Оставлю, конечно.
– Вот! Не хватало еще чтобы он мебель запачкал и на полу наследил.
С этими словами кот юркнул в окно, а я пошла открывать дверь.
При виде меня, в глазах парня мелькнуло облегчение, а на губах появилась улыбка.
– Здорова будь, хозяюшка, – приветливо сказал гость. – Пусти странника отдохнуть.
– А ты кто таков будешь, добрый молодец? – спросила я, одновременно рассматривая его магическим зрением.
Собственно, можно было и не спрашивать. Обычный юноша, на магию нет и намека, на злые помыслы – тоже.
– Никитка я, – ответил парень. – Плотников сын. Из Речевки.
– Ну проходи Никитка из Речевки.
Я посторонилась, пропуская его в дом.
– Как вас величать, хозяюшка?
– Гликерией Афанасьевной.
Мы прошли через сени и вместе вошли в горницу. При виде стоявшего на столе чугунка с кашей глаза гостя заблестели, как звезды.
– Голоден ты, Никитка?
– Голоден, Гликерия Афанасьевна. С утра маковой росинки во рту не было, весь день по лесу плутал.
– Тогда садись за стол и угощайся.
Парень тут же уселся на табурет и принялся орудовать ложкой. Он ел так, будто его молодой организм голодал не день, а целую неделю. Поэтому совсем скоро в горшке стало пусто и чисто.
– Как же ты оказался в этом лесу? – спросила я, наливая гостю кружку с горячим травяным чаем. – Люди сюда просто так не ходят.
– Так и я не ради забавы пришел, – вздохнул парень. – Мне, хозяюшка, волшебное зеркальце нужно.
– Волшебное? – удивилась я. – А зачем?
– Марфуше подарить, дочке старосты нашего.
– А ей оно для чего?
Парень вздохнул снова.
– Чтоб на красу свою вечно любоваться. Я, Гликерия Афанасьевна, дюже крепко Марфушу люблю. Хороша она, как цветочек весенний. Ухажеров вокруг нее полчища, сваты каждый месяц приезжают. А Марфуша фыркает и всем дает от ворот поворот. Говорит, замуж только за того пойдет, кто ей особенный подарок преподнесёт – зеркальце чудесное, в котором бы она всегда была такой, какая есть – молодой и прекрасной.
– Никита, – мягко сказала я. – А как Марфа относится конкретно к тебе? Люб ли ты ей?
– Куда там! – махнул рукой парень. – Я ж плотник, плотников сын. Да и рожей не шибко уродился. Марфуша меня в упор не замечает. Я потому и подумал: достану зеркальце, тогда-то она меня и заметит, и полюбит.
Да… Давно у меня не было таких наивных гостей. Вот что делает с людьми отсутствие образования!
– Знаешь, Никита, думается мне, зря ты в такой дальний путь отправился.
– Почему? Неужто этого зеркала на свете нету?
– Ну отчего же. На свете существует много всяких артефактов, в том числе волшебных стекол, линз и зеркал. Только есть ли смысл ноги из-за них бить? Судя по твоему рассказу, старостина дочка к тебе абсолютно равнодушна. Поверь, ни одна магическая вещь не способна превратить безразличие в любовь. Для того, чтобы любовь возникла, вещи вовсе не нужны – ни волшебные, ни простые. Допустим, найдешь ты это чудесное зеркало, подаришь его Марфе. Допустим даже, женишься на ней. И что дальше? Хорошо ли будет жить с женщиной, которой ты постыл, и которая при других обстоятельствах никогда бы замуж за тебя не вышла? Жениться, Никита, нужно по любви. Причем, любить, в идеале, должны оба. Ну, или хотя бы друг друга уважать. Сомневаюсь, что Марфа из-за подарка, даже такого дорого, сразу поменяет к тебе свое отношение.
Парень смотрел на меня глазами побитой собаки и при этом казался еще моложе, чем был на самом деле.
– Вот и маменька так же говорит, – пробормотал он. – Что же мне теперь делать? Я так ее люблю…
– Возвращайся домой, – сказала я, – и попробуй заслужить Марфушино расположение как-нибудь иначе. Чтобы она за тебя без всяких зеркал пошла. А если не сумеешь, оглянись вокруг – на свете много других девушек, не хуже дочери вашего старосты.
– Нет, – покачал головой Никита. – Я до этого леса неделю пешком добирался. Трем деревенским колдунам дрова колол и воду носил, чтобы они мне дорогу к волшебному зеркалу указали. И что же, просто так все бросить и вернуться домой? Меня там на смех поднимут и прозвище какое-нибудь обидное придумают. Да и самому мне противно дело на полдороги бросать. Лучше уж я зеркало достану, а там пусть Марфуша сама решает, нужен я ей или нет.
Вот они – первая любовь и юношеский максимализм.
– Ладно, – я встала из-за стола. – Что спорить на ночь глядя. Там у меня банька истоплена, иди-ка ты попарься, да оставайся ночевать. А я подумаю, как твоему делу помочь. Утро вечера мудренее.
Едва обрадованный Никита отправился приводить себя в порядок, в открытое окно прыгнул Пофнутий.
– Ну и зачем ты ему помощь пообещала? – поинтересовался он. – Других дел, что ли, нету?
– Ты его видел? – покачала я головой. – Ему ж лет семнадцать-восемнадцать. Я перед этим героем и личину надевать не стала. А помощь предложила, потому что жалко ребенка-то.
– С чего это вдруг у тебя жалостливость проснулась?
– Детей люблю.
– Ну-ну, – фыркнул Пафнутий.
– Ты сам знаешь – постороннему человеку в нашем лесу без помощи нельзя. Или навки съедят, или русалки защекочут. А если вдруг костерок вздумает разжечь, леший голову оторвет.
– Хорошо. И что же ты собираешься делать?
– Зеркало для него зачарую. Возлюбленная Никиты хочет видеть себя в нем такой, какая она есть? Я ей это организую. Пусть посмотрит на свое настоящее, внутреннее лицо.
– Оно может ей не понравиться, – заметил Пафнутий.
– На это и расчет, – улыбнулась я. – Если девица душой хороша так же, как и телом, пусть любуется на здоровье. А если спесивая гордячка, будет ей наука.
– Она тогда на Никитку обозлится. Решит, что он захотел над нею посмеяться.
– Никита ее истинный лик в зеркале тоже увидит. И пусть думает – надо ему такое счастье или нет.
Пафнутий покачал головой.
– Ночью колдовать будешь?
– Как только парень заснет, так чары и наложу. Зеркал-то у нас в доме хватает.
– Ну и работай. А я спать пойду.
– Погоди, – улыбнулась я. – А кто зеркало в чащу отнесет?
– В какую еще чащу? – вытаращил глаза мой помощник. – Зачем?
– Что значит – зачем? Никита же герой, а просто получить волшебный артефакт из рук лесной отшельницы будет совсем не героично. Он сюда неделю шел, так пусть еще немного по лесу побегает – днем, когда птицы поют, а нежить спит. Поэтому ты, Пафнуша, отнесешь зеркало в лес, положишь в дупло или на какой-нибудь пень, а завтра мы нашему гостю направление укажем. Главное, не забудь куда его спрятал.
– Да что ж я, совсем дурной, что ли? – проворчал Пафнутий. – Эх, эксплуатируешь ты меня, как хочешь. В такую темень хороший хозяин собаку из дома не выгонит!..
– Ты не собака.
– То-то и оно…
Глава 2
В чащу за волшебным зеркалом Никита отправился с первыми лучами солнца. Провожала я его одна – Пафнутий, вернувшийся вчера из своего секретного похода, объявил, что прогулка по ночному лесу его здорово утомила, а потому спать он намеревается до полудня.
Выпив на завтрак большую кружку молока, гость откланялся, а я приступила к домашним делам.
Прежде всего, отправилась в птичник и выпустила на волю своих гусей. Их вожак – самый крупный и длинноносый тут же притопал ко мне и доверчиво заглянул в глаза.
– Сегодня можете порезвиться, – сказала, ласково почесав его серую голову. – Срочных дел пока нет, так что можете быть свободны. Но к закату возвращайтесь домой.
Гусь важно гакнул. После этого вся стая встала на крыло и мгновенно скрылась из вида.
Я же пошла в огород и полтора часа кряду полола сорняки. Те, что выросли возле моркови и петрушки, убирала магическими пассами, а те, которые поселились на грядках с волшебными травами, пришлось вырывать вручную.
Затем проверила чары, наложенные на избу и внешние отражатели (ни к чему пришлым молодцам видеть мое скромное подсобное хозяйство), просмотрела записи в магических зеркалах, а потом направилась в кухню – кашеварить.
По пути внимательно осмотрела на предмет пыли полки и углы – надо бы еще уборку сделать. Но этим пусть Пафнуша занимается, у него заклинание чистоты выходит гораздо лучше и изящнее, чем у меня.
Когда мой помощник соизволил-таки спрыгнуть с печки на пол, в доме уже во всю пахло выпечкой и свежими щами.
– Остаешься за старшего, – сказала я ему, когда он, потирая лапы, уселся за обеденный стол. – Я ухожу, у нас с девочками будет совещание.
– Шабаш что ли? – усмехнулся Пафнутий.
– Совещание, – повторила я. – Шабаш, если ты забыл, проходит по ночам и в строго регламентированные дни.
– Формулировки, – отмахнулся кот. – То-то ты на ваши сходы не свитки, а сладости иномирные таскаешь.
– Ты завтракать пришел? – спросила я. – Вот и завтракай. Молча. А я ушла.
Взяла с полки пакет с покупками из земного супермаркета и вышла на улицу. Там двумя пассами открыла магический портал, и уже через пару секунд ступила на небольшую круглую поляну.
Стоило сделать шаг по ее мягкой травке, как со всех сторон засверкали искры телепортов, и рядом со мной очутились еще шесть женщин. Некоторые из них, как и я, явились в паневах и сороках, другие – в девичьих запонах. Действительно, зачем наряжаться? Все равно на сходе будут только свои.
Висевшая над поляной тишина тут же сменилась гулом голосов, смехом и громкими возгласами.
Когда все друг друга поприветствовали, наша гудящая толпа переместилась в самый центр поляны. Вместе хлопнули в ладоши, и на земле мгновенно появились семь широких пней, выстроившихся по кругу.
– Присаживайтесь, девочки, – громко предложила я, занимая самый большой пень. – Будем разговоры разговаривать.
– Гликерия Афанасьевна, – тут же выскочила вперед Улита, одна из наших незамужних дев, – а вы, совершенно случайно, вкусненького не принесли?
– Совершенно случайно принесла, – улыбнулась я. – Но лакомиться предлагаю после схода.
Общественность тут же недовольно зашумела.
– Лучше во время, – заметила Настасья, вторая после меня по старшенству. – Тогда беседа пойдет веселее.
Остальные согласно закивали. Я пожала плечами и снова хлопнула в ладоши. В центре круга тут же встал широкий стол, на который я выложила принесенные вкусности.
Девочки моментально разделили их между собой.
– Ну, уважаемые хранительницы, как прошли у вас последние четыре недели? – поинтересовалась я, с удивлением глядя, как они разливают газировку по наколдованным кружкам. – Как дела на приграничных заставах?
– У меня спокойно, – тут же отозвалась Улита. – Только пару раз местные оборотни пытались через портал контрабанду провести. Но это ерунда, я их давно знаю и на этом периодически ловлю – из неблагонадежных они, неделю спокойно прожить не могут.
– Вожака в известность поставила? – уточнила я.
– Конечно, – кивнула девушка.
– У меня тоже все как обычно, – вставила сидевшая рядом с ней Аграфена, еще одна незамужняя яга. – Правда, неделю назад стихии разбушевались – огненная и воздушная, пришлось вмешаться, а то бы половину леса сожгли.
– Почему же ты не сообщила об этом раньше? – чуть нахмурилась я.
– Так своими силами справились. Я теперь магический фон на особом контроле держу, каждый день сводки просматриваю. Возмущений нет.
– Настасья?
– А у меня месяц прошел напряженно, – ответила она. – Были четыре попытки незаконного проникновения извне, причем, одна из них настолько мощная, что я была вынуждена отбивать ее лично. Впрочем, ничего странного во всем этом нет – в реальности, от которой нас отделяет мой переход, сейчас идет война, поэтому с ее стороны возможно все, что угодно. Однако общий магический фон все равно пошатнулся и из окрестных водоемов полезли болотники. Три дня этих окаянных зачищали.
– Всех зачистили?
– Да, теперь у нас спокойно.
– Превосходно. Марьюшка, что у тебя?
Марьюшка, невысокая кругленькая колдунья в богато украшенном сороке, залпом допила из своего стакана газировку и посмотрела на меня грустными уставшими глазами.
– Покой нам только снится, – с усмешкой сказала она. – У меня, Лика, каждый день теперь начинается с того, что я хожу по лесу и лешего ищу.
– Почему?
– Пьет, скотина, как… скотина. Брагой в чаще несет так, что комары дохнут прямо на подлете. Деревья без пригляда, соответственно, сохнут, мелкое зверье болеет, лесавки ревут. Личности, опять же, сомнительные по тропинкам гуляют. А я, Лика, не разорвусь – и за порталом следить, и магический фон контролировать, и лес в приемлемом состоянии поддерживать. Знаешь, что самое противное? Никак не могу найти гада, который лешего брагой снабжает! А тот, зараза, поставщика своего не сдает. Да еще прячется от меня в дуплах и под корягами. Забьется, как мышь, налакается и спит. А я ищу его по всей округе.
Без помощника-лешего яге-хранительнице, конечно, тяжело. Обязанности у каждой из нас энергозатратные, на посторонние вещи тратить магию чревато. Это у меня резерв почти бесконечный – от особого источника питается, а вот остальным в таких ситуациях приходится туго.
– После собрания пойдем на твою территорию вдвоем, – сказала я Марье. – Нужно с лешим серьезно поговорить.
– Пойдем, – радостно кивнула яга. – Только завтра. Сегодня уж он в нормальном виде: я его и подняла, и протрезвила, и отчитала, и трудиться отправила. Ты, Лика, следующим утром приходи, посмотришь на него во всей красе. Может, хоть тебя послушает…
Должен послушать. Чревато это, верховную ягу игнорировать. А проигнорирует, так я на него быстро управу найду. Хотя, конечно, не хотелось бы эту управу лишний раз своими просьбами беспокоить…
– Марья, а что за брагу пьет твой лесной хранитель?
– Не знаю, – пожала она плечами, отламывая себе кусочек шоколада. – Он к моему приходу все до капельки вытягивает. Но воняет она странно.
– Ладно, будем разбираться – кивнула я. – Глафира, а как себя чувствует твой леший?
– К счастью, нормально, – откликнулась Марьина соседка. – Он у меня мужчина строгих правил, лишнего ни себе, ни другим не позволяет.
– Повезло, – вздохнула Марья.
– У меня другая забота, – продолжила Глафира. – Уж больно много за этот месяц вылезло нежити. Гораздо больше, чем обычно. Не то чтобы это оказалось такой уж проблемой – всех мертвушек мы упокоили. Но все ж таки подозрительно. С чего бы им просыпаться в таком количестве?
– Может, появился новый черный источник?
– Я тоже об этом подумала, – кивнула Глаша. – Поэтому сейчас мы осматриваем территорию и следим за малейшими колебаниями магического фона. Вот, собственно, и все. В остальном дела идут отлично.
Понятно.
– Даша?
– У меня в целом все нормально, – ответила наша третья девица. – На границе с соседней реальностью порядок, колебания фона в рамках нормы. Пару раз были всплески активности, но они гасли сами по себе – у меня на территории озеро с живой водой, и в нем постоянно какие-то процессы происходят.
– Но что-то все-таки не так? – уточнила я.
Дарья вздохнула.
– Не знаю даже, как и рассказать.
Девочки перестали жевать и с любопытством на нее уставились.
– Тоже леший шалит? – спросила Марья.
– Лучше б шалил леший, – снова вздохнула Даша. – Повадился в соседние с моим лесом села Змей Горыныч летать. И ладно бы по делу – оброк какой-нибудь собирал или золота требовал, а он – просто так, силу молодецкую проверить, да голову дурную проветрить.
– Голову? – переспросила Настасья. – Он одноголовый, что ли?
– Да, – кивнула молодая яга.
– Значит, это не Змей, а один из его сыновей, – вставила Улита.
– Пусть так, это не главное. Важно то, что он селянам два поля пшеницы сжег и одно ногами вытоптал. Люди пытались его прогнать, да куда им с вилами и топорами против огнедышащего дракона! Пришли они ко мне, слезно просили помочь. Я, конечно, согласилась и отправилась в поля – со Змеем договариваться.
Даша взяла кусочек мармелада и принялась жевать. Пару секунд висела тишина.
– Ну? – поторопила Аграфена. – Договорилась?
– Договорилась, – печально усмехнулась Дарья. – Теперь он над моим лесом летает и фейерверки по вечерам устраивает. Замуж зовет.
Улита с Аграфеной вытаращили глаза. Все остальные коротко хихикнули.
– Не смешно, – насупилась яга. – Девочки, как мне от него избавиться?! Я уж думала отворотное зелье в воздухе распылить, да боюсь, что белок отравлю – для такой-то туши его столько надо, что половина леса погибнуть может.
– А еще раз поговорить вы не пробовали? – улыбнулась я.
– Да сто раз уже разговаривали! – воскликнула Даша. – Только он дурак упертый! Я ему: не люб ты мне, улетай по добру по здорову. Он же в ответ рычит какую-то ерунду, мол, буду я принадлежать ему и дело это совершенно решенное. А ведь я даже не знаю, как его зовут!
– Он что, ни разу из змея в человека не перекидывался?! – удивилась Глафира.
– Ни разу, – подтвердила Даша. – Хорош женишок, правда, девоньки?
– Хорош, – согласилась я. – Ты, Дарьюшка, горячку не пори, и с отворотом не торопись. Поговорю я сегодня с отцом твоего дракона. Глядишь, как-нибудь уладим дело полюбовно.
– Уж как бы мне этого хотелось, Гликерия Афанасьевна! Сил не осталось терпеть ухажера этого крылатого. Как представлю, что вернусь домой, а он над лесом снова виражи выписывает… Тьфу!
После того, как были доедены последние сладости, мы начали собираться восвояси.
– Девочки, вы помните, какой сегодня день? – уточнила я, перед тем, как открыть портал к своей избе.
– Середина лета, – ответила за всех Настасья. – Время пополнения магического резерва.
– Верно, – кивнула я. – Кому требуется дополнительная магия, приходите сегодня ночью на Русалочье озеро. Будем купаться и набираться сил.
***
– Чем это воняет-то? Опять, небось, кофе твой?
– Он самый, – я удобно откинулась на спинку кресла и сделала маленький глоток терпкого горячего напитка.
Когда я вернулась домой, Пафнутий возился в огороде. Я тут же воспользовалась отсутствием мохнатого ворчуна, чтобы смолоть купленные в земном магазине зерна и сварить себе чашку кофе. Я сегодня ударно потрудилась, а значит, имею право на короткий приятный отдых.
Кот фыркнул и недовольно стукнул пушистым хвостом по подоконнику.
– У тебя от него опять тахикардия начнется. Не девочка, чай, хлестать эту гадость литрами. Да и вечереет уже. Опять полночи спать не будешь?
– Одна-две чашки в день – это не литры, – лениво возразила я. – А на ночь у меня есть планы, спать некогда.
– Ну да, ну да, – скептически покивал головой Пафнутий. – К русалкам пойдешь?
– Все пойдут.
– А может, и не все, – он ткнул лапой в сторону оконного стекла. – Бросай свою жижу, к тебе опять гость скачет.
Словно в подтверждение его слов, раздался стук копыт, лошадиное ржание, а затем громкий бархатный голос:
– Эй, есть кто дома?
Я поставила чашку на стол, неторопливо поднялась на ноги, вышла на крыльцо.
Ну да, гость. Да какой! Высокий, статный, каштановые кудри ложатся на лоб тугими локонами, карие глаза, как звезды сверкают… Хорош, ох хорош!..
– Здравствуй, хозяюшка, – улыбнулся красавец, спрыгивая на землю со своего скакуна. – Пустишь странника отдохнуть?
– А ты, добрый молодец, что в нашем лесу позабыл? – поинтересовалась я. – Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?
Мужчина закатил глаза.
– Очень смешно, матушка.
– Ты, Слава, первый с политесов начал, – заметила я. – Что стоишь, как не родной? Бурушку своего отпусти, пусть на воле отдохнет. Леший его накормит и напоет. А сам в дом заходи. У меня и щи наварены, и пирожков целое блюдо. Кофе, кстати, будешь?
– А есть? – оживился сын.
– Есть. Если Пафнутий опять банку не спрятал. Эй, избушенька, присядь маленько, дай Мечеславу на крыльцо зайти по-человечески!
– Не нужно, мама, – улыбнулся Слава. – Я и так справлюсь.
Он снял с коня узду, ласково хлопнул его по крупу, а потом одним прыжком взлетел на крыльцо – прямиком в мои объятия.
Я ласково прижала его к себе, с усмешкой замечая, что обнимая сына, чувствую себя маленькой и хрупкой. А ведь когда-то этот сильный мощный мужчина засыпал исключительно на моих руках. Сколько с тех пор прошло времени? Тридцать лет? Кто бы мог подумать…
Пафнутий приезду дорогого гостя, конечно, обрадовался.
– О! – протянул он, когда мы с Мечеславом вошли в горницу. – Ты, Славка, таки вспомнил, что у тебя есть мать?