Старуха злобно смотрела через гору яств на красную от жара, довольную, счастливо ухмыляющуюся рожу своего племянника. В одной руке, обжигаясь, он держал за кость здоровенную баранью ногу, истекающую сквозь коричневую, местами до тьмы прожаренную шкворчащим жиром корку, другой запихивал в рот только что оторванный от этой ноги зубами кусок мяса. Жир стекал из его огромного мерзкого зубастого рта. Жир капал везде – и на его распахнутую огромную грудь, и на доски почерневшего от времени и неудержимых пиров стола, и на колени в кожаных штанах. Всё это вместе излучало такую энергию жизни, было так вкусно, вкусно невыносимо…
Рядом со старухой сидел её муж – старик. С обречённым видом, не сводя глаз с молодого здоровяка, он потихоньку отщипывал маленькие кусочки мяса от огромного бычьего бока и, как бы незаметно, клал себе в рот. Это были старые люди и за свою долгую жизнь они обзавелись огромным замком с хорошим прудом на задворках, конюшней, детьми и внуками, овчарней, несметным количеством слуг и кучеров. Последние управляли повозками и развозили семейство по соседним деревням, в лес на пикник или охоту. За эту же жизнь пара обзавелась двумя верхними и двумя нижними зубами, стоящими не особо друг напротив друга. Причём все четыре зуба достались престарелой супруге, а ещё более престарелый супруг вынужден был пользоваться беззубым ртом. Отсутствие зубов придвигало его нижнюю челюсть к его носу, что придавало лицу хозяина смешное и безобидное выражение.
Кроме четырёх зубов старухе досталось неукротимое желание ставить и достигать поставленную цель. И если уж она поставит цель, то она её добьётся, умрёт, но будет так, как хочет она.