С особой благодарностью Евгению Синтезову за поддержку и космические консультации. Главного героя назвал в его честь, в чём официально подписываюсь. Все прочие совпадения случайны, названия вымышлены.
В книге использована песня «Over the hills and far away» или «Вдали за синею грядой» в переводе Андрея Бережного.
Часть первая
Глава 1
Запиликал будильник. В их дружной семье старший Тимофей исполнял почётную обязанность и пользовался привилегией командовать «мелкими» Жекой и Тошкой. Неважно, что спит он в одной с братьями комнате, и будильник орал для всех: младшие и не подумали просыпаться.
– Подъём! – раздался басок Тима.
Жека досмотрел последние кадры сна, перелистнул титры пробуждения и открыл глаза. Тимоха как всегда улыбался. «Встречай каждый день улыбкой», – часто говорит мама, а папа иногда добавляет, – «и провожай тоже», правда, последнее время всё реже. Зачем встречать и провожать дни, Жека не задумывался, не считал нужным – их ведь впереди так много! И не очень-то они отличаются – Жека сел на кровати, улыбнулся в ответ Тиму, Антоше, сунул ступни в тапочки.
– Койки! – Тим сделал уставную паузу и дал команду, – заправить!
Говорить, что время пошло, давно уже не требовалось, ребята уложились в две минуты. Жека с Антоном уставились на старшего в ожидании продолжения.
– Становись на зарядку! – Перешёл он к следующему пункту. – Разомнёмся. Повторяйте за мной.
«Кажется, в школе это называется испортить ребёнку детство», – рассеянно размышлял Жека, выполняя упражнения. – «Моё-то детство почти закончилось, а Тохе ещё два года «мучиться» до выпуска. Хотя с этими борцами за права детей, может, и быстрей повзрослеет. Интересно, кто так говорит, делают зарядку или ползают целыми днями как сонные мухи?»
Пацаны с удовольствием выполнили комплекс и синхронно вздохнули – за хорошим неизбежно идёт что-нибудь не такое приятное.
– А теперь что? – Делано задумался Тим. – Кто-нибудь помнит?
– Завтракать? – купился Антоша.
– Вспомнил! – Обрадовался Тимофей, – в ванную за мной, шагом марш.
Старший первым полез под душ, младшие с особым тщанием чистили зубы. Обоим казалось, что тем самым они отодвигают наступление неизбежного момента…
– Следующий, – пробасил Тим, выходя из кабинки.
Жека сполоснул рот, горестно вздохнул и принялся стаскивать с себя пижаму.
– Сразу приготовиться не догадался? – задал Тим традиционный вопрос.
– Я зубы чистил, – пробубнил Жека, направляясь в кабинку.
Встал в жёлтый круг. Краны вертеть не требовалось, автомат его узнал, сверился по времени с программой, подстроил манипуляторы под фигуру и радостно проговорил, – «Доброе утро! Начало процедуры, пожалуйста, не покидайте активную зону». Парню под бьющими тугими струями оставалось лишь ждать окончания, грустно размышляя, что так за грехи отцов приходится страдать детям – папа служит в полиции, и само собой поставил сыновьям программы закаливания. Мама служит там же, апеллировать к ней никому из братьев не могло и в голову прийти. Наконец, потоки воды иссякли, специально для тупых или впавших с непривычки в ступор пользователей аппарат прогудел, – «Процедура окончена, вы можете покинуть зону активации. Хорошего дня!».
– И вам того же, – проворчал Жека, отодвигая створку кабины. Улыбнулся младшему, – Давай, Тоха, а то бивни сотрёшь!
Антон торопливо сунулся под кран споласкивать рот, жалобно поглядывая на старших. Те молча стояли, не отводя неумолимых взоров. В очередной раз осознав обречённость попыток разжалобить этих двоих, пацан постарался принять лихой и независимый вид – подумаешь! Когда младший скрылся в кабинке, братья обменялись улыбками – малого просто обожали, впрочем, стараясь никоим образом это не показывать.
Тим за время купания Жеки вычистил зубы и, пока закалялся младший, побрился. Вместе отправились одеваться, к завтраку полагается выходить полностью готовыми. Повседневной одеждой семьи являлась форма. Младшие носили школьные костюмы, старший мундир своего колледжа, а про папу с мамой и речи нет. Тим придирчиво осмотрел Антона и Жеку, не нашёл, к чему придраться, и повёл братьев в столовую.
– Привет, мам! Привет, пап! – дружно приветствовали родителей.
Мама и папа в передниках поверх мундиров заканчивали накрывать на стол, улыбнулись отпрыскам. Мама сказала, – привет, парни!
Папа пробасил. – Бодрячком?
– Так точно, сэр! – За всех ответил Тим, занимая место за столом.
Расселись и молча приступили к завтраку. Жека принялся намазывать маслом тост, поглядывая на головизор. Само появление этого агрегата у них в квартире связано с последними изменениями, раньше вполне обходились. Сравнительно недавно к ним заявились мистер и две мисс или миссис из комитета по надзору за чем-то там и просто ужаснулись за будущих членов общества, от живительного источника информации о жизни этого самого общества отрезанных. То, что у братьев, кроме обязательных школьных коммуникаторов, имеются ещё и продвинутые игровые девайсы, всерьёз рассматриваться не могло – они же в сети не станут добровольно смотреть весь этот бред! Вот по настоятельной рекомендации этого комитета по тому и сему установили аппарат, который сам фиксирует и доносит куда следует, какие программы смотрела семья, сколько времени, и кто при этом присутствовал.
То, что батя с мамой не послали этот комитет куда-нибудь в муниципалитет, Жека для себя объяснил их службой в полиции – ну, не к лицу защитникам закона, гражданам, посылать общественность. Родители ведь граждане, то есть урождённые подданные, добровольно отслужившие в силах самообороны, других в полицию не берут. А представители комитета именно общественность – Жека с трудом представлял на этих трёх обезьянах даже полевую форму, и лезут все эти просто подданные как раз в общественные комитеты, государственные должности не про них.
Спорить с ними было бы глупо ещё и потому, что почти всё, что показывали по головизору, младшие видели из окон школьного автобуса, а родители занимались этим по работе. В трёх крупных городах Сайори не прекращались акции протеста за права подданных и всех прочих понаехавших.
Сайори это их маленькая страна, заодно целая планета, колония, которую основала в древности фирма под тем же названием. Об истории мира рассказывали в школе, однако информацию по существу Жека почерпнул из подслушанных споров Тима с родителями.
Тим, урождённый подданный, не пожелал добровольно служить в силах самообороны, после окончания школы поступил в колледж. Отец ворчал, что ладно бы Тим пошёл работать, предприятия планеты всячески поощряли профессиональный рост и общее развитие рабочих и служащих. Эффективность – основа выживаемости, со времён основания она стала местным божеством. Возможно, что-то изменится с открытием миграции, но пока мигранты в основном заняты борьбой за свои права.
Мигрантам не нравятся условия в лагерях временного содержания, активисты из комитетов добились того, чтобы им предоставили право выбора места жительства. Но денег у бездельников от этого ведь не прибавилось – они разбили палатки на площади и повесили плакатики с требованиями! Общественники собираются там в поддержку несчастных – носят им поесть и демонстрируют солидарность. А полиции следить за этим зоопарком! Тим тоже запишется в какой-нибудь комитет в своём колледже? Отец сокрушался:
– Ладно, может, это неправильно, что в государственный университет берут только после службы. Но чему могут учить в частных колледжах, открытых на деньги всех этих корпораций и фондов?! Где были все эти деятели, когда наши предки плечом к плечу с дроидами отвоёвывали каждый акр у джунглей? Кто приехал сюда, когда их убивали ещё неизученные болезни?! И потом, когда колония едва встала на ноги, начала что-то зарабатывать, кому это было интересно?! Политикам? Филантропам? Бандитам! Преступные синдикаты диктовали свои правила или убивали! Если бы они победили, кем бы сейчас стал Тим? Дед Тима погиб в борьбе с ними, когда ещё не появились силы самообороны, вернее, только благодаря мужеству таких, как мамин отец, они и появились! А сейчас конечно! Не стреляют, мухи не кусают, можно поговорить о правах!
Тим спокойно отвечал:
– Именно разговаривать там и учат. Ты прав, но нашему обществу уже недостаточно дроидов, топоров и оружия. Перед нами встали множество вопросов, которые для начала нужно понять, научиться видеть проблемы, обсуждать. Смотри, какая забавная получается штука. Кого вербовала древняя Сайори и где? Да людей, мечтавших о свободе в мирах Российской тирании! Они не бежали в миры Демократии, не предали родину – они улетели создавать новый свободный мир. Они его создали, и теперь ты, ради кого он создавался, отвергаешь их основные принципы!
– Знаешь, сынок, – грустно улыбалась мама, – прежде, чем разговаривать, нужно научиться стрелять. А то ж разговор может закончиться, не начавшись… если тебе не из чего будет стрелять.
Жека совершенно не мог себе представить Тима, входящего к кому-то с головизором в руках. Чем ещё могут заниматься общественные комитеты, он не знал и не размышлял об этом. Брата и родителей Жека очень любил, за всех переживал, но не соглашался и с Тимошей, и с предками. Жизнь колонии, да и просто жизнь на планете его не интересовали, ему бы в космос! Или пусть на планеты, только ещё не открытые и обязательно через космос. Если появится такой колледж, он с удовольствием туда поступит, а пока существовала одна дорога – армия, универ, и там, может быть, на его успехи обратят внимание представители Русской тирании или Американской демократии. Эти гигантские образования из сотен миров и бесчисленного множества космических баз назывались так исключительно по традиции, настолько мало в них осталось тирании, демократии, русского или американского.
От слов «демократия» и «тирания» веяло загадочной древностью, вникать в их значение Жека не видел смысла, а между американским и русским разницы для него почти что и не было. Так повелось со времён основания колонии – для проекта американской фирмы достаточно свободолюбивых психов набралось лишь в русских мирах. Англоговорящие служащие приезжали сюда работать, завербованные русскоязычные умирать во имя, в результате все остались здесь жить. Вот и говорит Жека папе «так точно, сэр», маме «офкос, мэм», маму зовут Элизабет, а папу Федей. Да версия его собственного имени являлась компромиссом между Джеком и Женей!
По головизору получается ещё смешнее – репортажи идут по-английски с русским подстрочным переводом, а ток-шоу плавно сползают на русский, и тогда уже титры бегут по-английски. Завтраки последнее время всё больше проходили в молчании, Жека от скуки стал прислушиваться к программе. Репортаж с очередной акции протеста сменилось обсуждением в студии.
Некий молодой и креативный явный выпускник колледжа в тысячный раз начал сначала, что Сайори в своё время опрометчиво доверилась Русской тирании. Безусловно, помощь тогда была очень кстати, и ею грамотно воспользовались, хотя он уверен, что жители колонии вполне бы справились и сами. И Сайори вовсе никому не обязана, нет никакого предательства в выходе испод протектората! Десять процентов от валового продукта – слишком высокая цена за космическую защиту! Американская демократия предоставляет ту же защиту совершенно безвозмездно!
Его оппонент, судя по строгому костюму, подтянутый моложавый политик с ястребиным профилем не смог сдержаться:
– Совершенно… ??? – окончание фразы оппонента заглушили пищалкой. – А как же наше согласие на приём мигрантов?! И где эта защита? Вы прогнали русских, что у нас осталось на орбите, я тебя спрашиваю?!
– Сами видите, как русские бросили нас! – Не растерялся общественник. – Только потому, что мы стали открыты свободному миру! Наши жители так же могут посещать миры Демократии!
– Так же – это в палатке где-нибудь в парке или под мостом?! – Взревел политик. – И да! Русские бросили нас! Они не имеют никаких дел с предателями!
– Так отправляйтесь за ними вслед! – Запальчиво выкрикнул деятель.
– Мальчик, – вдруг совершенно спокойно заговорил мужик. – Я для этого слишком стар, останусь умирать здесь, и поверь, гадёныш, если что-то пойдёт не так, сначала отправлю на тот свет тебя…
Он указал на него пальцем и гаркнул, – тебя лично! Ты понял, мразь?!
Пошёл рекламный блок, Жека отвернулся от головизора. Неожиданно заговорил отец:
– Тимофей, мы честно пытались тебя переубедить…
– Но, папа! – скривился Тимоха. – Не начинай снова, пожалуйста!
Голос отца стал твёрже. – Ты ещё не разучился в своём колледже слушать, не перебивая?
– Никак нет, сэр! – Отчеканил Тим.
– Тогда слушай, – папа вздохнул и продолжил. – Ты уже взрослый, у тебя свои убеждения, а у нас с мамой свои, и мы несём ответственность за младших.
Он обернулся к Жеке и Антоше. – Ребята, мы все скоро уезжаем в Русские миры.
– Интересно, в какой-то конкретный русский мир? – Ровным тоном осведомился Тим.
– В любой, где нас примут в ближайшее время, – не повышая голоса, ответил отец. – Мы тебе напишем, если…
– Но, папа! – Не выдержал Тим. – Как вы можете бросить колонию, в которую вложено столько жизней наших родных?!
– Именно потому, что мы не хотим видеть, во что превращается колония, нам нужно уехать, – чётко произнесла мама. – Мы вчера написали рапорты об увольнении, осталось по две недели. Думай, Тимоша, ты уже большой мальчик.
Жека и тот понял, что решение не обсуждается, Антоша робко посмотрел на Тима. – Бро, давай с нами! Ну, давай?!
Тим растерялся, смутился, – я подумаю, Тоха. Извините, мне пора бежать! – он подскочил, вышел.
Мальчишки во все глаза смотрели на родителей, отец набрался строгости. – Школа тоже ещё не отменяется!
– Да, пап, хорошего дня, – Жека встал из-за стола, потянул за собой Антошу.
– Хорошего дня, пап! – Обернулся тот, уходя вслед за братом.
– Хорошего дня, парни! – Донёсся до них мамин голос.
Глава 2
Братья вышли на опоясывающий этаж балкон, он же общий коридор. Будь в квартире настоящие окна, в них из коридора могли бы заглядывать все, кто ни попади, а им с двадцать третьего этажа смотреть почти что и не на что. Жильцам окна заменяли голопректоры, Жеке хватало девайсов. Ребята дождались лифта, спустились на отдельную площадку остановки школьных автобусов, станция городского транспорта располагалась ниже.
На застеклённой площадке уже собралась разновозрастная ребятня. Антон коротко бросил Жеке, – увидимся, – и с независимым видом направился к кучке сверстников. Он не мог допустить возникновения у кого-нибудь мысли, что его провожает брат! Жека про себя снисходительно улыбнулся – совсем недавно, ещё в позапрошлом году их обоих так же «не провожал» Тим. Старшему брату совсем необязательно маячить на виду, ему достаточно просто быть – просто быть старшим братом.
И не так это легко! Жека хмуро оглядел пёструю толпу школяров. Фигурок в школьной форме раз-два и обчёлся. В прошлом году общественность вдруг обнаружила у детей право на индивидуальность, ношение формы сделали необязательным. Хорошо хоть у общественности пока нет власти её запретить. Форма стала непременным признаком независимости, смелости, способности за себя постоять. У кого не хватает духу на форму, выражают индивидуальность весьма своеобразно – таскают джинсу, футболки, кеды, как мигрантская шпана.
С этой публикой Жека не раз уже сталкивался, выручало воспитание, гордость урождённого колониста и, само собой, физическая подготовка. Здесь откровенной враждебности не проявлялось, в их громадном роботизированном доме такие ещё не завелись. Мигрантских отпрысков из лагерей возят в школу отдельно, но возят-то именно в их школу! Жека э…, скажем так, не раз демонстрировал форму и ради Антоши, ради его гордости. Неудивительно, что детки «просто подданных» демонстративно сторонятся «ортодоксов», опасаются подозрений в симпатиях или хуже того – в подлизывании.
Впрочем, Жеку давно не волновало отношение «всех этих всяких разных». Сам-то он всегда мог пообщаться с каждым из них, неизменно проявляя на их уважительность подчёркнуто-снисходительную вежливость. Его вполне устраивала установившаяся дистанция, у парня есть свой круг общения.
Проследил тишком, как Антоша сядет в автобус, подмигнули задние фонари отходящего транспортного робота, и только тогда он обратил внимание на обращённый к нему насмешливый взгляд. Подошёл к девушке в строгом форменном платье. – Привет, Лен.
– Привет, Старый, – сказала она.
Жека слегка поморщился, он редко кому позволял так к себе обращаться. Пусть он сделал старое школьное прозвище по фамилии Старкин своим сетевым ником, так его называть вне игровых чатов по сию пору означает сильно рисковать физиономией. Ленка это знает, конечно, значит отчего-то не в духе.
– Что стряслось, Лен?
Да ничего особенного! – Сказала она немного нервно. – Предки разводятся.
– Так передумали же! Ты сама говорила! – Удивился Жека.
– Передумали, ага, – скривилась Лена, – чтобы убраться отсюда в русские миры! Они пускали к себе только полные семьи.
– Вы тоже?! – вырвалось у парня.
Она очень внимательно на него посмотрела, горько усмехнулась. – Не тоже. Пришёл отказ – ужесточили правила. Теперь принимают, только если есть близкие родственники. Мы для них все предатели!
Лена понурилась, – а вы когда уезжаете?
Женя смешался. Это была их детская тайна, внезапно ставшая слишком больной темой. Случилось всё в пятом классе, когда ребят приняли в скауты. Перед первым походом всем в отряде раздали жетоны с полной о них информацией, как солдатам. Ленка сразу похвасталась приятелю, но оказалось, что у Жеки такой уже есть. Чёрт! Он понятия тогда не имел, что у других ребят ничего не болтается на шее с рождения! Инструктор взял его жетон и вернул через час, строго наказав, никому об этом не рассказывать. Дотошная Ленка вскоре докопалась до природы этого явления.
Такие жетоны полагаются усыновлённым сиротам. На Сайори детей, оставшихся без родителей, разбирают без особых церемоний, однако существует ещё и инопланетное усыновление. Космонавтам попросту некогда воспитывать детей, да и требует это дело особых условий, а на боевых станциях всё заточено под другие задачи. На момент рождения Жеки Сайори находилась под протекторатом Русской тирании, усыновлять таких детей разрешалось только гражданам с полными семьями и, как минимум, одним ребёнком. Все эти данные Лена легко нашла в свободном доступе, сопоставили факты. Что на жетоне записана информация о биологических родителях, додумали сами – иначе, зачем, спрашивается, он вообще нужен?
Раньше его «тайна личности» казалась интересным секретом, особенно забавляли вызовы-приглашения к психологу, потом в какой-то пришкольный комитет, осторожные расспросы, добрые беседы. Жеку просто распирало от пикантности ситуации, как эти серьёзные взрослые люди неуклюже пытаются представить свой интерес обычным делом, чтоб он, боже упаси, не насторожился! Они с Ленкой потом с удовольствием смаковали подробности.
Он никогда не относился к своей тайне серьёзно, всегда был уверен, что никакое родство не поможет ему попасть в космос. Только так, чисто теоретически, может быть когда-нибудь… а сейчас его жетон стал пропуском в русские миры для родителей, для Антоши! Он не может остаться здесь с Тимом, с Леной, попытаться спасти. У неё разваливается семья, разваливается родина, и её единственный друг улетает навсегда – у него точно есть в русских мирах близкие родственники.
– Может… поженимся? – Спросил он потерянно.
– Псих! – Лена отвернулась.
К счастью подошёл очередной автобус. Жека поплёлся за Леной, уселись на одно сиденье. Она отвернулась к окну, не желая разговаривать, Жека уткнулся в коммуникатор. Это детское убожество он таскал потому, что положено и чтобы при случае убить лишние минуты жизни, которая иногда становится скучной. Вот как сейчас, он бы с гораздо большим удовольствием болтал с Леной, но она не в духе и… вообще, сам виноват – действительно псих! Ничего ж страшного ещё не произошло, и как ему такое могло прийти в голову?!
Жека зашёл в чат «Космофлота», виртуального симулятора настоящих боевых кораблей. Он довольно хорошо разбирался в военной технике по открытым источникам. Возможно, что их виртуальные модели сильно устарели, однако, по мнению военных аналитиков, о современном состоянии дел имеют представление разве что разведки крупнейших корпораций, могущество Русской тирании и Американской демократии базируется на безусловном технологическом превосходстве, а оно в свою очередь на секретности. Интересно, конечно, было бы сунуть нос в их дела, но Жеке вполне хватало общедоступных версий.
Причём, их с лихвой хватало и большинству взрослых, «Космофлот» совсем не детская игрушка, особенно в части обожаемых Жекой малых платформ. Битвы «стратегов» устраивались непременно за виртуальные звёздные системы, велись крупными соединениями и целыми флотами, продолжались часами, и сводились к смеси карточной игры и детского «морского боя», где расклад определялся уровнем игроков, опытом, временем, проведённым в игре, и суммой донатов.
Никаких карманных денег у Жеки отродясь не бывало, родители на коммуникаторе просто устанавливали предельную сумму за неделю и обозначали возможные траты – игрушки в их число входить никак не могли. Поэтому во взрослой игре ему оставались лишь малые платформы, качать которые можно за виртуальные баллы успешности.
Такова космическая специфика, когда расстояния измеряются световыми секундами. Как выстрелить в противника из лазера, когда свет идёт к нему две-три секунды, да и на радаре отображается его положение с задержкой секунд в пять? И то это практически в упор! Вот и кроют по предсказанным аналитиками объёмам с результативностью в десятые доли процента.
Не оставляя надежд на удачу, можно к лазерам добавить ракеты. Они к цели будут лететь уже минуты и опять не туда – противники обладают средствами РЭБ. Попытки сделать ракеты умнее не прекращаются, как продолжают совершенствовать способы их обмана… короче, человека на ракете полностью не заменить. Причём, ракете с человеком не обязательно непременно взрываться, даже наоборот, лучше помочь взорваться чему-нибудь у противника. Против людей на ракетах эффективнее всего другие люди на ракетах иного типа – перехватчикам обычно ближе возвращаться.
В принципе, участвуя в реальных боях за системы, с определённого уровня можно получать настоящие деньги за бои. Уровень Жеки уже позволяет ему участвовать в подобных побоищах, но школьное расписание неумолимо. «Стратеги», в массе своей разные клерки, отчего-то все бои проводят исключительно в служебное время, у него бы никак не получилось посреди урока попросить учителя подождать, пока он слетает на перехват срубить немного виртуальной капусты. И дело тут не столько в чёрствости педагогов, сколько в технике.
Даже его навороченный игровой девайс сам по себе не тянет боевые задачи. Полетать можно, конечно, но это не сравнить с работой на школьных вычислителях, в свою очередь подключенных к системам университета. Жека получил к ним доступ в особой пришкольной секции юных кибернетиков. В начальных классах мастерил роботов из готовых блоков, потом начал писать для них программы. В старших классах писать программы оказалось интересным уже без роботов, а потом он попал на университетский сектор «Космофлота».
Парень, что вёл школьный факультатив, имел к университету какое-то отношение и тоже был отнюдь не чужд этой игрушке. Он и предложил ребятам пройти первые тесты в космонавты. Каких-либо заключений инструктор не озвучивал, но программы тестов становились всё более индивидуальными, сами тесты усложнялись, наконец, парень выделил Жеку с Леной и под строгим секретом сообщил, что из них, может быть, получатся пилоты боевых платформ.
Ребята отнеслись к его словам недоверчиво, почему только из них? Все в секции вовсю летают и стреляют в виртуальных миссиях! Инструктор сказал, что для разового использования их уровня достаточно, но быть пилотом и погибнуть пилотом – разные вещи. Так вот, чтобы жить пилотом, сначала нужно научиться умирать. Это, конечно, образно, но ближе всего описывает то состояние, что ребята уже испытывали спонтанно.
Инструктор назвал это изнанкой сознания. Там свалены в кучу все открытия, сведения обо всём, что было и будет, там всё просто, нужно лишь научиться входить туда по своему желанию. Лена с Жекой непроизвольно сваливались в него во время прохождения тестов, это фиксировалось датчиками мозговой активности. Они при данном уровне активности просто не могли решить эти задачи – аппаратура показывала практически ноль.
Вход в это состояние у каждого человека свой, универсального способа не существует, однако то, что они там уже побывали, могут туда проникнуть и знают об этом, уже огромный плюс. Им нужно тренироваться, следить за эмоциями, запоминать образы, пытаться понять собственную логику принятия решений, тогда, возможно, когда-нибудь…
Они избегали с Леной этой темы, слишком много личного, Жека не знал, что она решила. Он же воспринял всё серьёзно, начал искать, и у него даже стало что-то получаться. Насколько хорошо, он не знал, сравнить не с чем, инструктор как будто обо всём забыл, или делал вид. Жеке просто с какого-то момента совершенно разонравилось летать на убогих девайсах.
Вот поэтому Жека, кривясь, просматривал сообщения в игровом чате. Предлагались контракты пилотам с прокачанными платформами на разные сроки и разовые миссии. Объявлялись клановые сборы, приглашались желающие, даже объявлялось время, разумеется, без уточнения виртуального места намеченного злодейства. Опять на время занятия в секции ничего нет, ребята из их команды, кто летает, пока едут в школьных автобусах, кто обсуждает варианты виртуальных миссий.
Вдруг девайс погас. Жека успел только понять, что пропала сеть, как автобус врезался в отбойник, начал заваливаться набок. Он бросил девайс, схватил Ленку за плечо, рванул в падении на себя. Пол автобуса вздыбился, ударил в лопатки, как во сне медленно, раскрыв рты в беззвучном крике, над ним пролетели ребята, что сидели с другой стороны. Разом включился звук – грохот, скрежет, крики, истошный визг. Автобус упал на правый бок, по инерции начал перекатываться на крышу, остановился, качнулся обратно и снова упал на тот же борт. «Хоть бы никого не раздавило!» – подумал Жека.
– Живой? Вылазим, – скомандовала Лена.
Они начали пробираться по салону заваленного на бок автобуса к дверям. Воздух звенит от испуганных вскриков, стонов, девочка из параллельного класса лежит молча, волосы в крови… Всё потом, сейчас главное выбраться самим, тогда можно будет пытаться кого-то спасти. Взрослых в автобусе нет, они, старшеклассники за взрослых.
Штатно сработало аварийное открывание дверей. Жека подсадил Лену, она ловко вылезла на борт опрокинутой машины. Взрываться или гореть в агрегате нечему, убегать смысла нет, скоро должна прийти помощь. Чёрт бы побрал этого кибера, неужели он управлялся через сеть?! Жека помог подняться ближайшему пареньку, подсадил, крикнув Лене, – принимай первого!
Ему на помощь пришли двое парней из другого класса, дело пошло веселей. Через пять минут его хлопнули по плечу, – вылазь сам, я сменю.
Жека благодарно взглянул на парня в джинсовой куртке, – спасибо, бро.
Он вылез из автобуса, огляделся в шоке – обочина шоссе завалена покорёженными машинами, на дороге застыли неуправляемые киберы. Над головой раздался шум вертолётных винтов, Жека задрал голову. От тройки летающих машин небо расчертили линии. Донёсся грохот взрывов, в отдалении медленно поднимался гриб дыма и пыли.
– Там же управление полиции! – кто-то проорал за него, Жека воспринимал всё будто со стороны.
Резанула мысль. – Антошка! До школы уже недалеко, он должен успеть доехать!
– Что ж, побежали в школу, – согласилась Лена, – всё равно тут помощи не дождёмся.