000
ОтложитьЧитал
Сказки
Воробей в каше
Зимний день близился к вечеру. Стайка воробьёв прижалась к окошку деревенской избы. Обычно добрая хозяйка подкидывала им хлебные крошки или крупу, но сегодня почему-то забыла. Самый бойкий воробей сидел на открытой форточке и сообщал друзьям:
– Кашей пахнет. Пшённой. Каши у них там много – целый чугунок!
Тут в комнату вошёл сын хозяйки.
– Кыш! – прогнал он воробья с форточки и закрыл её.
Становилось всё холоднее. Мороз проникал между пёрышками у птичек. Все воробьи нахохлились и перестали чирикать.
– Я буду не я, если не поем этой пшённой каши! – заверещал воробей и ринулся к печной трубе.
– Куда ты? – испуганно чирикнула воробьиха, но воробей её уже не слышал.
Он влетел в трубу и камушком стал падать вниз, а потом плюхнулся прямо в чугунок с кашей…
На его счастье, каша почти остыла и была чуть-чуть тёплой. Воробей провалился в жидкую кашу по самый клювик. В этот момент мальчик вытащил из печки чугунок и поставил его на стол.
Он уже хотел зачерпнуть ложкой кашу, как вдруг каша зашевелилась.
– Ой! – чирикнул воробей.
– Мама! – крикнул мальчик.
– Не надо маму! – испугался воробей и взлетел над столом, весь в каше.
Громко чирикая, он заметался по комнате, а потом влетел в печь и понёсся вверх по трубе.
Когда он вылетел из трубы, воробьи не узнали его и бросились врассыпную. А смелый воробей мчался за ними и кричал:
– Стойте! Стойте! Это же я!
Воробьиха первая узнала его и остановилась.
– Бери, угощайся, – сказал воробей, протягивая ей своё крыло, облепленное кашей.
Скоро вся стайка нахваливала смельчака, обклёвывая налипшую на его пёрышки кашу. Каша была вкусная и пахла домом и дымом.
За мёдом
Жил в лесу медведь. Сладкое любил – просто ужас! Однажды, пока не рассвело, влез он на дерево, на котором было дупло с пчёлами. Лапу в дупло запустил, вытащил соты с мёдом. Проглотил мёд вместе с сотами! Пчёлы медведя не заметили. Идёт он по лесу довольный, а на ёлке ворона сидит и кричит:
– Кр-р-р-асавец! Мёд у пчёл укр-р-р-рал! Теперь пчёлы голодными на зиму остались!
Медведь кулаком ей погрозил:
– Не кричи! Я мало съел, даже вкуса не почувствовал.
Ворона возмутилась и пригрозила:
– Ах, так?! Смотр-р-р-ри, кто много мёда съест, тот пр-р-р-рилипнуть может!
Устал медведь, уселся на сосновый пень. А сосну недавно спилили, и на пне смола выступила. Прилипла шерсть у медведя к пню. Хочет он встать, а не может! Ворона кричит:
– Попался, вер-р-рзила!
И синичка подхватила:
– При – лип, при – лип!
Скоро и другие птицы раскричались. Весь лес галдит. Тут и пчёлы подоспели:
– Уж-ж-жалим! Не ж-ж-жалко!
Взмолился медведь:
– Простите меня! Не знал я, что мёда у вас мало!
– Ах, мало?! А ведь мы его все лето собирали, капелька к капельке!
– Я, как отлипну, все цветы из леса к вашему дуплу принесу.
Ворона только вздохнула:
– Дур-р-рень! Так и цветов в лесу не останется.
Смешно пчёлам стало, говорят между собой:
– Полетели, работать надо!
И улетели.
А медведь до вечера на пне ёрзал, по шерстинке отдирал. Насилу встал! После этого случая медведь дерево с пчёлами стороной обходил. А пчёлы успели до зимы мёд заготовить. Трудолюбивые они.
Орешки
Наступила осень. Толстый хомяк любовался кучкой орешков. Его мордочка светилась от счастья.
Из зарослей выскочил заяц, резко остановился и тоже уставился на орехи.
– А я думал, что неурожай орехов в этом году, – сказал заяц.
– Неурожай – подтвердил хомяк.
– Да, неурожай, – задумчиво повторил заяц, – А их тут целая куча.
– Какая же это куча? Так, горстка, – хомяк, начиная нервничать, подозрительно посмотрел на зайца.
– Не бойся, не ем я орехи, – засмеялся заяц, – Так ты тут горстку орехов стережёшь?
– Не только орехи, но и свою норку! – гордо заявил хомяк.
– Где же она? – заяц удивленно огляделся вокруг.
– В земле. Я её всю орешками засыпал. На всю зиму теперь хватит!
– А где же ты будешь жить? – спросил заяц.
Хомяк почесал затылок. Он об этом не задумывался. Все его мысли были заняты орехами.
– Чего же ты ждёшь? Зима не за горами. Замёрзнешь на улице! Ешь быстрее, только не лопни! – крикнул заяц и ускакал.
Хомяк, недолго раздумывая, начал грызть орехи. Ел он быстро, закатывая глаза от удовольствия и причмокивая. Сначала было вкусно, а потом стало противно.
«Успеть! – повторял про себя хомяк. – Успеть! И не лопнуть!»
Он уже не мог смотреть на орехи, но всё равно грыз их.
Пришёл ноябрь. На улице стало холодно. Отяжелевший хомяк сидел посередине своей норы и поглаживал гладкий живот.
– Успел. Не лопнул, – бормотал он.
Потом он осмотрел свою норку. Орешков больше не осталось.
«Ну вот, – подумал он, – Теперь места много, а есть нечего».
Спасибо соседи выручили, – белки и бурундуки принесли ему потом часть своих запасов. А то, пропал бы хомяк зимой в неурожайный на орехи год.
Самый ранний гриб
Объявил как-то дятел конкурс на самый ранний гриб. Победителю – почёт и уважение весь год. Собрались погожим утром звери и птицы на опушке. Грибы за ночь разные высыпали. Каждый гриб норовит себя с лучшей стороны показать. Ядовитые грибы сюда не пустили. Белки сказали, что в конкурсе должны только съедобные грибы принять участие.
Один гриб с зелёной шляпкой на белой ножке из-под ёлки проскрежетал:
– Я самый ранний и даже самый вкусный!
– Как тебя звать? – пропищала землеройка.
– Сыроежка зелёная, – отвечает гриб.
– А воротничок белый у тебя на ножке, откуда? – спросила старая белка. – Уж не бледная ли ты поганка!?
Гриб поскорее молча под большую ель спрятался, сухими иголками укрылся.
– Я самый ранний! – сказал боровик. – Как только рожь заколосится, я тут как тут!
– Ты самый вкусный и красивый, – почти хором сказали звери, – но не самый ранний!
– Самый ранний гриб – это я! – сказал подберёзовик. – Я в конце мая вылезаю.
– Нет, мы самые ранние! – затараторили жёлтые лисички, рассыпанные в траве, как монетки.
– Нет, мы! – запищали луговые летние опята.
– А вот, и неправда! Мы первыми выросли! – сказали разноцветные сыроежки.
Шум в лесу поднялся. Каждый гриб доказывает, что он самый ранний. Только чернушки да опята осенние в сторонку отошли и проворчали:
– Вот когда будет конкурс на самый поздний гриб, тогда и придём.
– Тише! Нечего спорить! Итоги подведём в следующем году. Сам лес облетать буду – первые грибы искать, – сказал дятел.
Прошло лето, осень, зима. Наступила весна. Снег сошёл, и на косогорах зацвела золотистая мать-и-мачеха, на опушке вспыхнули синие, фиолетовые и розовые искорки цветков медуницы, закружили над землёй мохнатые шмели. Дятел, пролетая над просекой, глазам своим не поверил: в апреле вырос гриб! Странный такой гриб, с коричневой сморщенной шляпкой. Созвал дятел зверей и птиц. Мышка подошла к грибу и понюхала его.
– Талой водой пахнет и сыростью, листвой прелой, – сообщила мышь и собралась гриб надкусить.
– Не ешь меня! – вдруг произнёс сморщенный грибок.
– Да он же ядовитый! – тут все закричали. – Никакой он не победитель!
– А вот, и победитель! – сказал первый весенний гриб. – Я не ядовитый гриб, а условно съедобный.
– Невелика разница! – сказал дятел, пожимая крыльями.
– Разница есть, – отвечает гриб. – Меня сырым есть нельзя – отравиться можно, а вот если отварить полчаса, воду слить два раза, посолить и пожарить – пальчики оближешь!
– Где же мы тебя варить будем? – растерялся дятел. – Но делать нечего – ты победил. Ты – самый ранний гриб! Как звать-то тебя?
– Сморчок я. А ещё есть у меня братец – строчок. Похож он на меня, но только ядовитый по-настоящему. Мы с ним грибной сезон открываем.
Захлопали тогда все птицы и звери в ладоши и в крылья, славя победителя. А вы, ребята, такие грибы в весеннем лесу видели? Только, если увидите, никогда не пытайтесь попробовать их на зуб, как мышь! Помните, что сморчок говорил? И без взрослых грибы никогда не собирайте.
Сосулька
– Сейчас упадёт! – воскликнула сидевшая на ветке синичка, скосив глазки-бусинки на сосульку, свисающую с козырька подъезда. – Его надо разбудить!
– Ни за что! – возмущённо зачирикал воробей. – Пусть падает. Так ему и надо! Ишь, разлёгся! А ведь недавно он моего приятеля-голубя чуть не сцапал!
Прямо под сосулькой дремал пушистый рыжий кот, который, казалось, не слышал разговора двух птичек. Солнце между тем разогрело воздух и сосулька начала таять. Первая капля сорвалась с сосульки и упала перед носом кота. Кот не пошевелился. Потом капель участилась, и сосулька стала утончаться у основания.
– Я так не могу! Прибьёт его сосулька! – сказала синичка и, вспорхнув с ветки, подлетела к неподвижно лежащему коту.
– Куда ты?! – пронзительно закричал воробей.
Но синичка уже была перед довольной рыжей мордой. Кот, прищуриваясь, улыбался во сне. Синичка звонко крикнула:
– Спасайся, уходи!
Кот мгновенно, не открывая глаз, схватил лапой несчастную птичку. Она заверещала, пытаясь вырваться из страшных когтей.
Воробей сорвался с ветки, подлетел к коту и начал носиться над ним. Кот на секунду отвлёкся и ослабил хватку. Синичка вырвалась на свободу.
Кот, размахивая сразу обеими лапами, пытался поймать птичек, но у него ничего не получалось. Он бросился за синичкой, у которой было повреждено крылышко. Она летела низко над землёй, а потом села на снег. Воробей понял, что ей не спастись. И полетел перед носом кота, припадая на одно крыло. Кот забыл о синице и бросился за воробьём.
Воробей сел на нижнюю ветку берёзы. Кот взобрался по стволу вверх и стал подбираться к птице. Воробей взлетел повыше. Рыжий разбойник последовал за ним. Кот приближался к сидевшему на ветке воробью, который осторожно отодвигался всё дальше от ствола. Ветка прогнулась под тяжестью рыжего толстяка. Но вкусная птичка была так близко: на расстоянии вытянутой лапы!
Воробей прошёл ещё немного по ветке к её краю. Кот, несмотря на то, что ветка стала ещё больше прогибаться, шагнул вперёд…
Хищный зверь летел вниз, размахивая лапами, крутя хвостом и оглашая окрестности пронзительным мяуканьем. Он больно шмякнулся в ещё не успевший растаять сугроб. Полежав минуту, кот выбрался из снега, отряхнулся и, со злостью оглядываясь на воробья, потащился к своему подъезду.
А тот уже подлетел к синичке и клювиком расчёсывал пёрышки на её больном крыле.
– Я так и знал, что этот злодей не поблагодарит тебя за своё спасение! – говорил смелый воробей синичке. – Уж больно ты добрая.
Кот оглянулся и прошипел:
– Я вас ещё поймаю!
Сосулька уже почти растаяла и теперь готова была сорваться с козырька подъезда.
– Осторожно! – закричала синица.
Кот ухмыльнулся и сказал:
– Что ж, добрая душа, прилетай, потолкуем, м-р-р…
Сосулька всё же не выдержала и упала. Она больно стукнула кота по голове. Кот мяукнул и присел, почёсывая лапой затылок.
– Я отомщу! – пробормотал он.
– Кому и за что? – спросил его лохматый чёрный дворовый пёс Тарзан. – Я всё видел. Вместо того чтобы спасибо сказать, ты птичек чуть не погубил! Хорошо, что пока ты за ними гонялся, сосулька стала меньше, а не то… В общем, уходи отсюда. А будешь опять злом на добро отвечать, я тебя проучу.
Тарзан оскалился и зарычал. Рыжий кот скрылся в подъезде.
Стало совсем тепло.
– А сосулек-то больше не осталось! – воскликнула синичка.
Синичка и воробей, прижавшись друг к другу, сидели и слушали, как звонко и радостно стучит капель о подоконники. Наступила весна…