000
ОтложитьЧитал
История десятая. Как «исчерпываются» конфликты
Наши учителя вопрос кому и с кем сидеть за партой, решали по-разному. Некоторые из них рассаживали нас как малышей: мальчик с девочкой, и только за те парты, которые укажут они.
Другие, напротив, говорили, что мы люди взрослые и можем сидеть где хотим. Разумеется, второе нам нравилось больше. Мы вчетвером старались сесть, как можно дальше от учительского стола, и на самых скучных уроках умудрялись играть в слова, крестики-нолики, морской бой.
Самую интересную игру придумала Галя. Играли в нее на географии. Загадывалось какое-нибудь географическое название, и все искали эту точку на карте. Если задание было сложным и все сдавались, загадавший начинал подсказывать: какое полушарие имеется в виду, какой материк, и вообще, о чем идет речь – о реке, городе или горном массиве.
На русском я сидела на второй парте, с мальчиком Вовой, и из-за этого сильно злилась. Учительница русского языка рассадила нас по старинке, как в начальной школе: мальчик с девочкой.
Вова один в классе носил большие круглые очки и, поэтому казался очень интеллигентным мальчиком. Но я-то знала, что это не так. Вова любил подкладывать мне кнопки на стул и дергать меня за «хвост». Его любимой шуткой было поменять мне пасту в ручке. Если меня вызывали к доске, то он вытаскивал из моей ручки синий стержень и менял его на красный. Я садилась на место, начинала писать под диктовку учительницы и с ужасом видела, что пишу красным цветом. Эти начатые буквы мне приходилось замазывать синей пастой – выходило очень неряшливо. Русский язык, итак, был единственным предметом в школе, с которым я никак не могла подружиться, а тут еще эта паста! Еще я злилась на себя – пора бы уже запомнить эту шутку, и проверять ручку прежде, чем начать писать. Но к следующему русскому, я снова забывала и про ручку, и про пасту.
Но на этом мои горести не заканчивались: у Вовы дома был настоящий «живой уголок», и некоторых своих питомцев он иногда приносил в школу. В его парте, то скреблась черепаха, то, пытаясь вырваться на волю, как сумасшедший, носился хомячок. Восторга это у меня не вызывало.
Однажды, вернувшись от доски на свое место, я увидела на стуле банку. Банка была закрыта полиэтиленовой крышкой, утыканной дырочками, проделанными гвоздем. Внутри банки сидела… змея! Я оцепенела.
Увидев страх в моих глазах, подошла учительница, взяла банку.
– Ой, какой миленький ужик! Марина, видишь желтые пятна на голове? Значит – это уж, а не змея. Володя, где ты его взял?
– Вчера с отцом на речке нашли! Мама не разрешила оставить.
– А что ж ты его мучаешь, в банке? Надо отнести опять на речку и выпустить.
Она посмотрела на нас внимательно и сказала:
– Вот с Мариной и отнесете.
Я поморщилась.
– А можно я отнесу? – закричала, увидев это Галя.
– Я! Я! – всполошились все остальные.
– Все успокоились! Ужа относят Марина и Володя. И не радуйтесь, – повернулась она к нам, – чтоб до математики успели!
– А я и без Маринки могу! – буркнул Вовка.
– Нет! Только вдвоем.
И мы пошли. Мне очень не хотелось идти с Вовкой и его ужом. Но с учительницей не поспоришь.
– А у меня еще рыбки есть! – зачем-то сказал Вовка, как только мы отошли от школы.
– А мне котенка не разрешают оставить, – зачем-то ответила я.
– Да ты, не расстраивайся! Ты попроси их очень-очень, они и разрешат.
– Нет, не разрешат!
Вовка посмотрел на меня и задумчиво сказал:
– А ты мне казалась такой воображалой!
Кем казался мне Вовка, я уточнять не стала, чтобы его не обидеть.
Мы дошли до речки, отпустили ужа и вернулись в класс за несколько минут до звонка на перемену.
Учительница посмотрела на нас внимательно и спросила:
– Ну что, конфликт исчерпан?
– Исчерпан! – счастливо ответила я.
Уж я то знала, что после такого приключения, кнопки на стул Вовка мне больше подкладывать не будет!
История одиннадцатая. Ребенок – это вам не котенок!
В городе, в котором мы теперь жили, больше всего мне не хватало снега. В старой школе зимой нам объединяли два урока физкультуры, и мы ходили в парк кататься на лыжах. Мы сдавали нормативы и у меня неплохо получалось. Еще лучше обстояло дело с коньками. В прошлом году я выпросила настоящие «Снегурочки» и уже, на зависть другим девчонкам, научилась делать «Фонарик». И лыжи и коньки пришлось оставить в Москве за ненадобностью. Я даже не могла похвастаться своими успехами перед новыми подругами.
И все-таки, радоваться редкому снегу, в этом южном городе умели! Если снег выпадал поздно вечером, то даже самые строгие родители выпускали гулять детей допоздна. Многие выходили во двор вместе с детьми. Никто ведь не знал, когда закончится это снежное счастье. Улица оглашалась визгом и радостными криками. Дети умудрялись слепить снеговиков из самого тоненького, еле-еле укрывшего землю, слоя снега.
Если снег шел всю ночь, радовались еще больше, особенно школьники. Первый урок отменяли, и нас всех отправляли стряхивать снег с деревьев. Это была спасательная операция. Одни из деревьев были слишком теплолюбивыми, и могли погибнуть от холода, другие – имели шикарную вечнозеленую крону, и могли поломаться, под тяжестью снега. Мальчишки вооружались вениками и швабрами, чтобы достать как можно выше, девочки просто трясли ветки. Всем было весело. Я вздыхала – мне хотелось жить в городе с настоящий зимой.
И вот однажды мне повезло. На зимних каникулах, нас с Галей, за какие-то школьные заслуги, отправили на турбазу в Красную Поляну. Это сейчас Красная Поляна – всемирно известный курорт. Тогда это был просто поселок, затерявшийся в горах. Но зато там был самый настоящий снег!
Добирались до места на ПАЗиках. Почему не на большом автобусе, я поняла на скальном участке. На некоторых участках дороги, еле-еле могла проехать одна машина. Встречный транспорт ожидал, пока мы проедем, в специальных «кармашках». Слева были скалы, справа – обрыв. Дорога была очень извилистой, шофер, кроме скал, ничего не видел. Как водители узнавали о встречном транспорте, для меня осталось загадкой. Я с ужасом смотрела на столбы линии электропередач, висящие над пропастью. Они были установлены на специальные платформы-мостики. Вдоль дороги места для них не было.
Мне было очень страшно. Галя, которая никогда ничего не боялась и уже не раз ездила по этой дороге, подливала масла в огонь:
– Этот участок дороги называется «Пронеси господи!» А знаешь зачем на крыше автобуса сетка? Сверху могут посыпаться камни. А сейчас будет туннель, а в туннеле икона, как в церкви, ей молятся, чтобы доехать.
Я недоверчиво взглянула на Галю, икона в туннеле – это уж что-то слишком. Но мы уже въезжали в туннель. Там и вправду в небольшом углублении стояла настоящая икона, лежали живые цветы и горели свечи. Молиться мы не умели, но все равно доехали благополучно.
Расселили нас в небольшие одноэтажные домики. В нашем домике жили мы с Галей и еще две девочки из параллельного класса. Я уже представляла, как здорово мы будем проводить с Галей время, но как бы не так! В первый же день Галя перезнакомилась с девочками из нашей школы, с девочками, приехавшими из других школ города, и с девочками местными, которые ниоткуда не приехали, а здесь жили. Наш домик стал чем-то вроде штаба, каждую минуту кто-нибудь прибегал и искал Галю. Я про себя грустно улыбалась, я уже смирилась с этой ее способностью быть нужной сразу всем.
К тому же, снег-то никуда не девался! Я вышла из домика и оглянулась. Между елками симпатичная девушка и маленький мальчик лепили снеговика. Девушка меня увидела и весело замахала:
– Иди к нам!
Девушку звали Настя, мальчика – Алеша, и мы прекрасно провели время. Мы слепили такого огромного снеговика, что еле-еле установили третий ком. Потом Настя принесла большие деревянные санки и мы начали кататься с горы. Вниз спускались втроем, а наверх мы с Настей тащили санки и Алешу.
Вечером в домике делились впечатлениями. Я рассказала всем про своих новых друзей.
– А я знаю кто это! – сказала Галя, – родители Алеши разбились на машине, но ему этого не говорят. Сейчас его оформляют в интернат. А Настя работает на турбазе и ей поручили присматривать за мальчиком.
Мне стало слегка обидно. Ну вот, я целый день с ними гуляла, и ничего не знала, а Гали и близко не было, но она уже в курсе и про Алешу, и про Настю. Но тут же мне стало стыдно: какая разница кто о чем знает, если родителей мальчика больше нет и никто не сможет их вернуть.
Утром я взяла самое большое яблоко и пошла искать Алешу.
– Ты случайно не знаешь когда мои родители приедут? – спросил Алеша с удовольствием надкусывая яблоко.
Я отвернулась.
Этот день уже не был таким радостным, как вчерашний. Я делала вид, как мне весело, но на самом деле все мои силы уходили на то, чтобы не смотреть жалостливо на мальчика.
А потом мне в голову пришла идея. Это была замечательная идея, и чем больше я ее обдумывала, тем больше она мне нравилась. Все оставшиеся после этого дни, я уже отдыхала в полсилы. Меня перестал интересовать даже снег. Я хотела домой, осуществить мою идею можно было только там.
Идея была очень простой: мы заберем Алешу к себе. Я расскажу родителям, какой это замечательный мальчик и как ему в жизни не повезло. Они поедут со мной в Красную Поляну, посмотрят на Алешу и не смогут от него отказаться. В маме я была уверена. А вот отчим… Отчима уговорим мы вдвоем с мамой. Я верила, что все так и будет.
Но, когда вернулись домой, и я взахлеб рассказала о замечательном, но таком несчастном Алеше, мама, неожиданно для меня, категорично сказала:
– Нет!
Обычно послушная, я билась, плакала и кричала:
– Это все из-за него, да? – я имела ввиду отчима, – Конечно из-за него! Он мне даже котенка не разрешиииил!
Мама посмотрела на меня очень грустно, прижала к себе крепко-крепко, погладила по голове и сказала:
– Какая же ты у меня еще маленькая! Ребенок – это же не котенок!
Больше я Алешу не видела. Никогда.