Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах

Около 70% опрошенных в мае этого года «Левада-центром» относятся к Соединенным Штатам Америки «в целом плохо», «хорошо» – меньше 20%. Если сравнивать с аналогичным опросом 1990 г., очевидно, что цифры фактически поменялись местами: 80% тогда заявили о своей симпатии к США. Столь резкие перемены – плод непосредственно недавних событий, в частности, украинского кризиса, но пресса уже заявила: антиамериканизм в России достиг исторического максимума.Сам А.М. Эткинд, британский и американский культуролог и литературовед, называя свою книгу «Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и в интертекстах» «книгой об истории, литературе и политике двух стран в течение двух веков», не стремится высветить некую однозначную риторику вражды – либо, напротив, явное превалирующее обожание (хотя даже противостояние он рассматривает как обстановку, по-своему способствующую сближению). Он отдает себе отчет как и о колебаниях настроений в обществе, так и о географических преградах, однако этот текст – вовсе не их манифестация. Название книги довольно прозрачно указывает на работу З.Фрейда «Толкование сновидений», и, подобно австрийскому психоаналитику, изначально советский психолог А.Эткинд выводит в сферу сознательного вовсе не осознаваемые движущие силы, приводящие к наблюдаемым – уже явно – результатам. На страницах книги Америка возникает там, где она вовсе не подразумевалась, а в неких американских реалиях внезапно ощущается своеобразный «русский след». Специфика научных интересов автора находит отражение не только в особенностях подхода, но и в подборе тематик: не последнее место в этом труде занимает вопрос сектантства, в частности, хлыстов (ранее он уже публиковал отдельную работу под названием «Хлысты. Секты, литература и революция», М.: НЛО, 1998). Выбор столь маргинального экстатического духовного течения не случаен. Фактически, вся эта книга – брожение по темным закоулкам, в прямом и переносном смысле – и человеческой истории, и человеческой сущности. Отмечая, что эта тема «океаническая по масштабам», автор сопоставляет отдельные главы с пробами из разных мест – сталкивая, в свою очередь, в каждой главе две фигуры, странствовавшие по разные стороны океана – не столь важно, действительно ли они совершали через него перемещение, или же это странствие было скорее умозрительным. Француз Токвиль, «открывший» демократию в Америке, рассматривается вместе с Пушкиным, не покидавшим старый свет, российскую эмигрантку Айн Рэнд А. Эткинд сопоставляет с бежавшей в Америку из нацистской Германии Ханной Арендт. Однако А.М. Эткинд не ограничивается прямыми параллелями между «заявленными» людьми, с ловкостью жонглера периодически призывая «сторонние» факты и сюжеты для обрамления повествования и придания ему ритма в целом. Не без явного удовольствия он, скажем, фактически препарирует четвертый сон Веры Павловны из романа «Что делать?» Чернышевского в начале главы с парадоксально-завлекающим названием «Секс и секты в телах и текстах: Где был Рахметов, пока не вернулся Шатовым».За всей этой пестрой мозаикой имен, перемещений и реалий скрывается, если подытожить, одно стремление: погружения текста в контекст, рассмотрение его без отделения от того времени и места, в котором он писался – и изучения контекста через все многообразие пространства текстов. Все это – не без щеголеватого изящества, превращающего этот труд почти в полтысячи страниц в эссе в хорошем смысле «узорчатое», но отнюдь не бедное фактологически. Более того, «густота» фактов может восприниматься как единственный значимый минус этой работы – иногда, при всем постоянстве авторского стиля, становится действительно непросто удержать линию повествования, увлекшись очередным арабеском мысли и идей.