Беседы

…снаружи мы не должны отличаться от людей! Готовы поменять своё мировоззрение?Практическое мышление или диванная философия?.Стою, как явление, я думаю разбирать не стоит. Стоит лишь обозначить, что культурное знание в этом вопросе опирается больше на «Позднюю стою», чем на Зенона и его любовь к киникам. А поздняя стоя – это Аврелий, Сенека, Эпиктет. Кстати, из-за личностей стоиков и любят эту философию, поскольку это учение объединило мысли всех – от императора до обычного раба.Все себя считают Человеком с большой буквы, светочем разума во плоти и истинность воззрений ваших непоколебима, да?! А, собственно, что вы ради этого благоговейного чувства изучали и, что вы потрудились осмыслять?Пару духовных книг, мифы, сказания и прочий мусорный нонфикшн? И я не говорю, что стоицизм нужен всем и каждому. Но если выбирать духовную литературу, то стоицизм стоит попробовать понять и осмыслить. Никто не говорит отказываться от своих убеждений, но любопытно же почему этот монументальный труд прошёл к нам через тысячелетия? Да, между нами и Эпиктетом есть временная граница, но актуальность мыслей из книги никуда не ушла.Раз уж мы говорили о том, что стоицизм по праву ассоциируется с тремя стоиками… то позвольте немного перевести тему рецензии. Многие говорят относительно Эпиктета: «Этот стоик не мой». Философ из прошлого это духи или вино? Нравится не нравится терпи, моя красавица?Нет!Пока вы не поймёте Эпиктета – вы не поймёте позднюю стою. А как же Аврелий и Сенека? Да, они легче. Да, каждая их строчка разбирается на цитаты. И нет, – если вы по настоящему увлечены философией, то вам не получится избежать трудов Эпиктета. Все три философа идут комплектом, они не сравнимы между собой..Так… что из себя представляет книга…Вся книга построена на беседах, Эпиктет не писал книг. Беседы обычно не структурируются и тут тоже структуры нет. Кстати, это единственная причина хоть как-то обращаться к современным последователям стоицизма, они любят всё структурировать (отчасти это их единственное достоинство).Самих бесед много, но строятся они не из принципа 1 урок = 1 день, а из принципа уроки каждый день. Поясню, это не курс из последовательных действий, это некое видение или система знаний (в специфичном виде). Я долго хотел перечитать эту книгу и наконец добрался до неё. Если делиться о впечатлениях, тут вроде это принято, то отдельно стоит выделить беседу о мяче:Я размышлял над словами Эпиктета, когда прогуливался по римскому пригороду Казаль-Палокко и по странному совпадению набрел на улицу, названную в честь нашего проводника по миру стоицизма. Думаю, скромный по натуре Эпиктет сильно удивился бы данному факту. На этот раз учитель направил меня к Сократу, оказавшему значительное влияние на стоическую мысль: «[Сократ] словно в мяч играл. И что это за мяч там на середине? Это – жить, быть закованным, быть изгнанным, выпить яд, лишиться жены, оставить детей сиротами. Вот что было на середине, во что он играл, но тем не менее играл, и играл в мяч слаженно. Так и у нас забота должна быть искуснейшей игрой в мяч, а безразличие – как насчет мяча.Пожалуй, самое парадоксальное из этих определений – „предпочтительное безразличное“ (и „непредпочтительное безразличное“). Поскольку категория „безразличного“ охватывает практически всё, что находится за пределами индивидуального совершенствования личности или добродетелей, давайте разберемся, что именно имели в виду стоики.Так же стоит выделить отдельно беседу о частном случае:Но невозможно применять общие понятия к соответствующим частным случаям, не разобрав их до отчетливости и не рассмотрев само то, какой именно тот или иной частный случай следует подводить под каждое из них.И закончить описание впечатлений тем, что Эпиктета нельзя воспринимать прямым текстом.В идеях стоиков часто упоминается Бог и многие другие вещи, но их не нужно воспринимать в виде прямого указания к действиям. Еще Фрэнсис Скотт Фицджеральд писал:Признак первосортных мозгов – это умение держать в голове две взаимоисключающие мысли одновременно, не теряя при этом способности мыслить.Любой, кто постарается уместить философию стоицизма у себя в голове, через какое-то время поймёт, что данная область знаний не противоречит и имеет множество соприкосновений с современной опирающейся на науку философией.Аргументацию к античной философии разбирать смысла нет.Смысл есть лишь в том, чтобы обозначить посыл стоицизма.Общий посыл стоицизма – это следование здравому рассудку и логике, это потом уже вытекает активная политическая позиция, бесстрастность и так далее. Этот общий посыл стоицизма затмевает все философии, к примеру, прошлого века. Стоицизм по касательной обходит тонкие грани мироздания и учит именно практической философии, что и пронесло её сквозь время.Не уверен, что всем понравится Эпиктет…Немного с опаской, но всё же рекомендую.

За Эпиктета я взялась не ради его философии, мне он был интересен как личность. Он всю юность был рабом в Риме, да не каким-то там пленником, а рабом с детства, и единственный (насколько помню) из дошедших до нас авторов-отпущенников написал книгу (не сам, но это всё равно), в которой можно увидеть как воспринимали мир люди его положения. Мне хотелось посмотреть как рабство влияет на человека. Посмотрела. Никак. На первый взгляд никак. Жаль, что я не психолог и не могу вот так взять и определить какие из тараканов в голове Эпиктета завелись из-за рабства, а какие из-за стоицизма.Но по порядку. Сперва Эпиктет производит впечатление бодрого и вполне адекватного дядечки. Особенно если сравнивать с суицидалом Сенекой. Создаётся ощущение, что жизнь у раба Эпиктета была куда счастливей, чем у богатейшего и приближенного к императору Сенеки (а ведь так оно и было).О своём рабском прошлом Эпиктет говорит не стесняясь, приводит из него примеры (жаль, мало), через слово ругается «рабское ты существо» (что немного забавно) и даже учит как нужно вести себя свободнорожденному (что забавно по-настоящему). После нытья, которое развёл Гораций по поводу своего низкого происхождения, невозмутимость Эпиктета вызвала сперва шок, а потом, пожалуй, уважение.Рабство в Риме Сенека представлял как кровавый кошмар, когда людей наказывают за каждый чих, ломают руки-ноги за недостаточную проворность… А вот Эпиктет, которому по легенде (в правдивости которой я сомневаюсь) хозяин самолично сломал ногу, возражая эпикурейцам весело бравирует:Если бы я был чьим-нибудь их рабом, то, даже если бы мне приходилось каждый день получать от него порку, я изводил бы его. «Налей, малый, маслица для бани». Я б налил рыбного соусцу да пошел и вылил ему на голову. <…> Окажись трое-четверо среди рабов заодно со мной, я довел бы его до такого бешенства, что он повесился бы или переменился.Не представляю, чтобы человек, прошедший через ужасы, которые описывает Сенека, мог беззаботно сочинять подобные историйки. Это всё равно как бывший узник Дахау веселил бы публику рассказами о том, как он изводил бы фашиста, доведись ему снова попасть в плен.Глубокого образования у Эпиктета нет. По его мнению, тот, кто читает книги, чтобы развлечься или узнать что-то новое, – «пустой и несчастный». Единственное достойное времяпрепровождение – тренировать «честность и порядочность». Сам он примеры из литературы приводит довольно однообразные – Гомер, Гомер и Гомер. Лучше бы Эпиктет (гну свой интерес) больше вспоминал свою жизнь в Риме. На эпикурейцев он обрушивается яростно, но меня не оставляло чувство, что об учении Эпикура он знает понаслышке и только повторяет чужие аргументы.Сам Эпиктет не всегда последователен. К примеру, он учит безразличию перед лицом властителей, но как же он говорит с пропретором Эпира! Вроде бы журит его, но то и дело подмазывает медком, лестно сравнивая с Зевсом. На месте Арриана я не стала бы сохранять эту позорную «лекцию». Это единственное место в книге, в котором видна рабская выучка Эпиктета.А ещё у Эпиктета пунктик насчёт «девчонок» и совратителей чужих жён. Последних он представляет как самых страшных злодеев, чуть ли не хуже убийц. Если добавить к этому похвалу внешним признакам «мужественности» (борода и волосатость) и яростное (на него прямо вдохновение нашло, так разливался) желание унизить разряженного юношу, то создаётся ощущение, что сам Эпиктет чувствовал себя недостаточно привлекательным для противоположного пола. Но это уже мои домыслы.О стоицизме ЭпиктетаФилософияСтоицизм как я его вижу. Жили раньше в полисах греки. Они участвовали в управлении, презирали варваров, гордились своей свободой и убийство тиранна (буде таковой подвернётся) считали за подвиг. А тут эллинизм. Монархии. Разрушение полисов. Империи. И грекочеловек вдруг из чванливого гражданина превратился в подданого, которого походя может обидеть каждый, кто сильнее его. Христиане назвали это честным словом «раб». А культура-то оставалась прежней: презирай варваров (схлопотать можно!), участвуй в управлении (да кто же даст!), убивай тиранов (ага, доберёшься до них… да и смысл? тут же вылезет новый.)… Из-за разрыва между реальностью, которую обещала культура, и действительностью нарастал страх перед жизнью, люди больше не чувствовали себя уверенными в будущем и в собственных ценностях. Срочно нужен был «переходник», который убаюкал бы тревоги человека. Таким переходником и стали религия с философией (которая к тому моменту тоже превратилась в религию).Стоицизм Эпиктета полностью посвящён этой цели – унять страхи, терзающие человека его эпохи. А ведь он был очень модным философом, богатые и знатные люди со всей Ойкумены заезжали послушать его…Философия Эпиктета. Коротко: не стоит переживать о том, что ты не можешь изменить. Единственное твоё – это твой внутренний мир. Порядочность, там, честность… (без уточнения что такое порядочность и честность). А по поводу остального (стандартный набор: пытки, изгнание, казнь) не стоит беспокоиться – что будет, то будет. Твой внутренний мир у тебя никто не сможет отнять.Ощущение пустоты и беспомощности купировалось с помощью бога, который на тебя смотрит (хотя бы не любит, спасибо и на том). Все подвиги порядочности и терпеливости мыслятся как приближение к божеству, торжество «верховной божественной части души» над бренной плотью.Приниженность и желание быть кого-то выше и кого-то презирать восполнялось за счёт животных. Животных бог создал специально для тебя, предназначил их для удобных тебе целей, только что не испёк и чеснока в зад не натолкал. У них нет разума. У них нет эмоций. Только ты у нас умница, только твоя жизнь ценна… В общем, ещё один философ, которому в детстве не купили собаку.На христианство учение Эпиктета похоже так сильно, что сразу становится ясно откуда плагиатили авторы библии. Вместо Зевса поставили Иегову, убрали надпись «только для философов», добавили любовь бога… У Эпиктета даже Протохристос есть. Сократ. Тоже добренький, пушистый, ходил всем и улыбался, особенно тем, кто на него кричал (жене), а злые люди не поняли его и распя… отравили. И ученики у него были, они же историю его жизни написали… Ну всё как положено.И всё бы хорошо, но в учении стоиков есть уязвимость. От страха смерти и т.д. избавиться, в обшем-то, не так и сложно, нужен только правильный настрой. А вот что делать со страхом за близких? Если тиран собирается пытать и казнить твоего ребёнка, рассуждения вроде «а, плевать, я всё равно ничего не смогу изменить» не помогут. Эпиктет прекрасно осознаёт проблему. Он раз за разом возвращается к теме страха за родных и друзей, стаскивает всё новые аргументы, но заткнуть эту дыру не может. Отношения с близкими людьми.Семью (в противовес учению Эпикура) заводить надо. Ведь бог каждому назначил свою роль и нужно её исполнять (или умереть, если совсем уж невыносимо). Но привязываться к родным нельзя. Божество дало тебе их на время, поэтому относиться к ним надо как к чему-то временному. Идеальные семьянины, в представлении Эпиктета:(1) Сократ. Потому что Эпиктет влюблён в Сократа, как монашка в Христа. Сократ для него идеален во всём. И ничего, что жену Сократ довёл до того, что её имя стало нарицательным для истерички, собственный сын искал другого авторитета, а сограждане рады были от него, Сократа, избавиться. Эпиктет, как влюблённый, не замечает недостатков у своего кумира.(2) Одиссей.он-то, кто и женился там где это представлялось ему сообразным, рождал детей, оставлял их, не стеная и не тоскуя и не бросая их сиротами. Он ведь знал, что ни один человек не сирота, но обо всех всегда и непрестанно печется отец их всех.(Вопрос на засыпку: выжили бы эти дети, если бы матери последовали примеру папаши и оставили младенцев на попечение «отца их всех»?)И вот это, отношение Эпиктета к близким людям, осталось для меня самой большой загадкой. Умел ли он любить? Не женщин, а вообще? В начале книги Эпиктет высказывается по этому поводу вполне адекватно: «семью и детей заводят, чтобы быть счастливыми». Он резко распекает мужчину, который так испугался за жизнь больной дочери, что убежал из дома и вернулся только, когда ему доложили, что опасность миновала. Словно было два разных Эпиктета. Один – обычный человек, а второй сравнивает родных с виноградом: если ты тоскуешь о нём зимой, когда его уже нет, то ты дурак.Пассивность стоицизма у Эпиктета не так заметна, как у Сенеки. Тут она больше выливается в этакий Стокгольмский синдром. Мудрец никогда не испытывает ни помех, ни принуждения. Потому что он хочет только того, что хочет бог. Пытают его -> значит так хочет бог -> значит он сам этого хочет. И конечно, за всё нужно быть благодарным богу.свернутьМоё впечатление.Стоицизм ужасен. Возможно, он и помогал людям побеждать страхи, но ценой отказа от всего: от дружбы, любви, привязанности, от желания жить, развиваться, получать новые знания, бороться. Идеальный стоический мудрец – это ходячий мертвец, бесполезный для себя и окружающих. Если бы люди следовали предписаниям стоиков, то мы до сих пор выпускали бы ложноножки по болотам. Или просто-напросто вымерли бы.И всё-таки стоики мне нравятся больше христиан, потому что они не требовали от «профанов», чтобы те заживо гнили вместе с ними. Напротив, стоицизм – только для «просвещённых». Ты не философ? Ну так пшёл прочь, дурень, иди, вон, пенициллин изобретай! А мы будем сидеть на диване, плевать в потолок и тренировать добродетель.

Поздняя стоя. Письма Сенеки. Беседы Эпиктета. Рассуждения Аврелия. Сенека привил мне любовь к стоицизму. Его «Письма», на данный момент – моя любимая книга. Я восхищён этой работой, она лечит, она помогает, она наставляет. Но тем не менее, я не стоик. Во второй половине I века – начале века II Эпиктет подхватил эстафету Сенеки и стал моим наставником в стоической философии. Я покорился ему и стал учиться. Я называл его «мой Сократ», но не потому что считал его очень умным или крайне сообразительным, скорее из-за творческой схожести. Они оба ничего не написали и дошли до нас только благодаря своим ученикам. Как вы уже знаете: Сократа увековечил в своих диалогах Платон. Что вы будете знать: Эпиктета записал Арриан.Философия Эпиктета крайне контекстуальна. Заметный период своей жизни он был рабом и этот контекст наложил заметный отпечаток на его творчество. Так слово «свобода» (и производные от него: «свободный» или «быть свободным») в трудах Эпиктета встречается более 130 раз. Это примерно в 6 раз чаще, чем в Новом Завете, и в 2 раза чаще, чем в книге Марка Аврелия (для сравнения используются произведения примерно одновременные и со сходным содержанием) [1]. И это приводит нас к дилемме. С одной стороны: какой свободе может научить раб? С другой: кто как не раб, может показать нам ценность свободы и тем самым, научить нас свободной жизни? Эта дилемма кажется мне крайне занимательной, но я не могу отдать предпочтение ни одному из этих суждений. Наверняка, как обычно, истина находится где-то посередине.Помимо свободы в творчестве Эпиктета прослеживаются ещё две тематики: божественность и соотношение в человек материального и духовного. Что касается первой проблемы, то здесь сыграло роль его ревностное отношение к божественному, которое он представлял себе примерно следующим образом:«А кто тот, приспособивший меч к ножнам и ножны к мечу? Никто? Да ведь по самому устройству изделий мы обыкновенно заявляем, что это, несомненно, творение какого-то мастера, а не необдуманно устроенное. Так неужели каждое из них обнаруживает мастера, а зримое, зрение, свет не обнаруживает? А мужской пол и женский пол, их взаимное влечение к соитию и способность пользоваться частями, устроенными для этого, все это тоже не обнаруживает мастера?»«Что же есть сущность бога? Плоть? Ни в коем случае. Земля? Ни в коем случае. Добрая слава? Ни в коем случае. Ум, знание, разум правильный. Стало быть, здесь вообще ищи сущность блага».В своих беседах Эпиктет всячески защищает Бога, заявляя что тот создал человека для счастья и во всех несчастьях виноват сам человек, а точнее его внутреннее отношение к жизни. И если даже с человеком случаются несчастья, то это ни что иное, как желание его закалить. Философские идеи Эпиктета имели некое родство с идеями христиан (впрочем, Энгельс и Сенеку называл «дядей христианства»), чем резко отличались от идей стоиков Ранней и Средней Стои. Не будет лишним добавить к этому сходству и третью проблему, затрагиваемую философом: соотношение в человеке материального и духовного. В этом моменте у автора начинает проскакивать противопоставление духовного и материального в человеке, чего раньше в идеях стоицизма не замечалось, ведь материя и дух были неразделимы. А Эпиктет, словно отъявленный гностик намекает нам на то, что тело – это тюрьма души. Эпиктет – не мой автор. Его повествование сумбурно, его идейность не вызвала отклика в душе. И если с первым моментом ещё можно свыкнуться (может Арриан так записал, может перевод такой), то со вторым уже никак не смириться. 1. Л. Маринович, Г. Кошеленко «Учение Эпиктета»