Александр Гумбольдт. Его жизнь, путешествия и научная деятельность

Биографический очерк М. А. Энгельгардта

С портретом Гумбольдта, гравированным в Лейпциге Геданом

Предисловие

В ряду громких имен нашего столетия имя Александра Гумбольдта пользуется едва ли не наибольшею славой. Кто не слыхал о нем даже из людей очень мало знакомых с наукой, – кто не соединяет с этим именем представления о мудрости, славе и величии?!

Различные причины способствовали этой исключительной популярности.

Задачей своей жизни Гумбольдт поставил физическое мироописание. Для этой цели он работал почти 70 лет, ради нее посетил тропические страны Америки и Азии, овладел знаниями, какие не смог бы вместить ни один другой ученый. Физическое мироописание нельзя назвать самостоятельной наукой; это – свод целого ряда наук; оно требует занятий в самых разнообразных отраслях естествознания. Работы Гумбольдта относятся к физике, химии, метеорологии, геологии, ботанике, зоологии, физиологии и сравнительной анатомии, географии, истории, этнографии, археологии и политике. Во всех этих отраслях ему принадлежат более или менее обширные исследования, во многих – блестящие открытия, некоторые, наконец, – как сравнительную климатологию и ботаническую географию, – он впервые возвел в степень науки.

Это изумительное разнообразие занятий, конечно, не могло не отразиться на качественной стороне его трудов. Таких великих открытий, как, например, закон естественного отбора, периодическая система элементов и тому подобное, за ним не числится. Тем не менее остается изумительным и непонятным, как мог он вместить такую массу знаний и не быть ими раздавленным. Как мог он, занимаясь почти всеми отраслями человеческих знаний, не остаться простым собирателем материала, но явиться творцом во всех своих исследованиях и оставить ряд открытий достаточно крупных, чтобы увековечить свое имя в науке.

Но «физическое мироописание» интересовало Гумбольдта не только с отвлеченной, чисто научной стороны, ученый соединялся в нем с художником. Он мечтал о картине мира, о художественном изображении Космоса. Исполнение этой задачи шло рука об руку с чисто научными занятиями. Для того чтобы написать такую картину, требовалось разработать, а частью и создать отрасли знаний, в то время едва затронутые исследованием. Этой стороне дела была посвящена масса специальных работ, которые принесли Гумбольдту громкую славу в собственно ученом мире.

Художественная обработка научных данных разносила эту славу в более широких кругах. «Картины природы» (1808 год), ряд великолепных изображений тропического мира доставили ему известность среди читателей-неспециалистов; публичные лекции 1827–1828 годов были событием, привлекшим, как говорится, «внимание всего образованного мира»; наконец «Космос», прославленный «Космос», венец многолетней научной деятельности, распространил эту славу далеко, во всех странах, где только были люди, интересовавшиеся наукой…

Эта именно сторона деятельности ученого и окружила его имя таким ореолом. Изотермы, химический состав воздуха, открытия в области земного магнетизма и так далее – все это приводило в восторг специалистов; но художественное изображение мира – «от туманных звезд до мхов на гранитных скалах» – было близко сердцу каждого.

Далее, работы Гумбольдта имели огромное возбуждающее значение. Это – неистощимый рудник мыслей, обобщений, широких взглядов. В деле обобщения он превосходил всех других ученых: это его сила, его конек. Не имея возможности детально разработать тот или другой вопрос, он все же бросал ряд общих идей: другие подхватывали и развивали их. Гете уподобил его «источнику с тысячами труб: подставляй только ведра и изо всех получишь живительную влагу». Трудно сказать, что принадлежит Гумбольдту в нашем умственном достоянии: он пустил в оборот такую бездну мыслей, они так переплелись с чужими исследованиями, что теперь часто невозможно разобрать, что принадлежит ему, что другим.

Наконец и другие причины содействовали его славе. Он был лично знаком почти со всеми выдающимися людьми конца прошлого и первой половины нынешнего столетия; он прожил 90 лет, сохранив до конца ясность и силу ума, позволившие ему завершить работы, начатые еще в молодости; он был другом двух королей и ни разу не употребил своего влияния во зло ближнему, но сотни раз пользовался им для поддержки нуждающихся, для защиты гонимых, для поощрения и развития науки…

Все это вместе взятое окружило его имя таким блеском, какого не досталось никому из его современников.

Читатель не должен ждать от нас сколько-нибудь подробного изложения научных трудов Гумбольдта. Наш очерк посвящен главным образом жизни этого любимца Фортуны и Минервы; но мы постараемся рассказать хотя бы вкратце и о важнейших из его открытий.

Глава I. Детство и учебные годы (1769–1792)

Предки Гумбольдта. – Александр-Георг Гумбольдт. – Детство Гумбольдта. – Его малая способность к учению. – Жизнь в Берлине. – Кочеванье по университетам. – Первые работы. – Георг Форстер и его влияние на Гумбольдта. – Общий характер воспитания

Александр фон Гумбольдт происходил из дворянской семьи Нижней Померании. Некоторые из его предков отличались на поприщах военном и гражданском; но особенно выдающихся лиц между ними не было, и только благодаря знаменитому потомку имена их извлечены из пыльных архивов и истлевших родословных и фигурируют теперь в биографиях Гумбольдта. В нашем коротеньком очерке нет надобности перечислять их.

Фамилия Гумбольдтов принадлежала к мелкому провинциальному дворянству и не отличалась ни знатностью, ни богатством. Основа тому и другому была положена отцом нашего героя, Александром-Георгом, – частью благодаря его личным заслугам, частью путем удачного брака.

Александр-Георг Гумбольдт родился в 1720 году; шестнадцати лет поступил на службу в драгунский полк; дослужился до майора и во время семилетней войны состоял адъютантом герцога Фердинанда Брауншвейгского. Насколько можно судить по скудным источникам, это был живой, веселый, любознательный человек, передавший сыну свой счастливый характер. Что он умел ценить преимущества образования, показывает тщательное воспитание, данное им детям.

В 1762 году он оставил военную службу и, получив звание камергера, поселился сначала в Потсдаме, потом в Берлине, где и доживал свой век частью в самой столице, частью в небольшом замке Тегеле, близ Берлина, поддерживая постоянные отношения с двором и аристократией.

Майор Гумбольдт женился в 1766 году на вдове некоего барона Ф. Гольведе, урожденной Коломб. С нею в семью Гумбольдтов явилось и богатство. Ей принадлежал замок Тегель, дом в Берлине и другое имущество.

От этого брака родились двое сыновей: старший, Карл-Вильгельм, впоследствии знаменитый филолог, публицист и государственный деятель – в 1767 году в Потсдаме; младший, Фридрих-Генрих-Александр, будущий «Аристотель XIX века» – 14 сентября 1769 года в Берлине.

Детство свое оба брата провели в Тегеле. условия, при которых они росли и воспитывались, были как нельзя более благоприятны для развития. Правда, сама по себе среда, к которой они принадлежали по рождению, не отличалась высокими идеалами: мелкое провинциальное дворянство, спесивое и чванное, презиравшее «писак» и «аптекарей» (то есть писателей и ученых), могло только заглушать стремление к чему-нибудь повыше служебных отличий и чинов. Но отец Гумбольдта сумел выдвинуться из своей среды и войти в круг высшей аристократии, а эта последняя в XVII столетии могла считаться весьма образованным сословием. Идеи французских вольнодумцев циркулировали в обществе и пользовались тем большим почетом, что сами правители подавали в этом отношении пример своим подданным. То был век и меценатов. Великие, а за ними, как водится, и малые мира сего считали долгом обнаруживать любовь к просвещению и либерализм. Сам Фридрих II принадлежал, как известно, к числу esprits forts^[1] восемнадцатого столетия, занимался литературой, поддерживал сношения с Вольтером и так далее.

Самое разнообразное общество посещало Тегель. Дипломаты, военные, придворные, профессора, литераторы – вот пестрый круг, в котором вращались Гумбольдты. Между прочим, в 1778 году Тегель посетил Гете, сопровождавший своего герцога (Веймарского) в Берлин на большие маневры. Александру в то время было девять лет, и очень возможно, что знакомство с великим поэтом-натуралистом оставило след в душе ребенка. Из других посетителей можно упомянуть о наследном принце (впоследствии король Фридрих-Вильгельм III), который навещал Гумбольдта по крайней мере однажды в год.

Оба мальчика получили домашнее воспитание. В то время с легкой руки Ж.-Ж. Руссо педагогические вопросы вошли в моду. Идеи «естественного воспитания» проникли в Германию и нашли здесь горячих приверженцев в лице Базедова, Рохова и других. Первым воспитателем Гумбольдтов был Иоахим-Генрих Кампе, впоследствии прославившийся на педагогическом поприще. Впрочем, он пробыл у них недолго и оставил дом Гумбольдта, когда Александру было всего три года. Ввиду этого вряд ли можно говорить о каком-либо влиянии его на ребенка.

За Кампе следовали несколько других воспитателей, тоже недолго остававшихся в семье Гумбольдта; наконец, в 1777 году он пригласил в качестве гувернера Христиана Кунта, двадцатилетнего молодого человека, который по недостатку средств должен был прервать свое собственное академическое образование.

Кунт оставался в семье Гумбольдта, пока не выросли оба мальчика, да и потом управлял их делами, и на всю жизнь сохранил с ними дружеские, семейные отношения. Это был человек разносторонних знаний, с энциклопедическими устремлениями, знакомый с немецкой, французской и латинской литературой, философией и историей, поклонник Руссо, старавшийся придать воспитанию своих питомцев по возможности универсальный характер.

В 1779 году, когда Александру не исполнилось еще десяти лет, умер его отец – майор Гумбольдт. Смерть его не внесла изменений в воспитание мальчиков. Госпожа Гумбольдт оставила воспитателем Кунта и сохранила прежний строй и порядок жизни. Вообще это была женщина рассудительная, спокойная и неизменная в своих привычках, обязанностях и склонностях. В письме одной из знакомых, госпожи де ла Мотт-Фуке, мы находим следующую характеристику ее: «Все осталось по-старому в доме Гумбольдта. Люди и образ жизни те же, что и раньше. Но мне всегда будет недоставать его (то есть старика Гумбольдта). Его живой, веселый разговор представлял прекрасный контраст с тихим спокойствием и солидностью его жены. Она сегодня выглядит так же, как вчера и как будет выглядеть завтра. Та же прическа, что и десять лет назад – всегда гладкая, скромная, аккуратная. При этом бледное, тонкое лицо, на котором никогда не заметишь признаков хотя бы малейшего волнения; спокойные, уверенные манеры и непоколебимое постоянство в привязанностях. При ней всегда живет ее зять, дочь и старая тетка, вечно лежит на диване старый пес Белькастель; хладнокровие не изменяет ей ни при каких семейных противоречиях и неурядицах. Можно поручиться, что какою вы застанете эту семью сегодня – такою найдете ее и через год».