Пролог
«И невозможное возможно» -
Писал великий символист.
И я, как каждый, превзойдённый,
И я, как каждый, пред судьбою чист.
«Грёзы»
Парень положил чемодан в багажник и сел за руль. Зажигание. Автомобиль плавно тронулся и поехал из городка. «Всё! Хватит это всё терпеть! Пора оставить проблемы за спиной. Их теперь нет…» – подумал он.
Была безоблачная ночь. Звёзды так и мигали безобидно и безмятежно. Очень красивое небо. Машина остановилась у шоссе. «Может, всё-таки стоит вернуться и исправить всё?» – произнёс парень про себя. И всё же он выехал на трассу.
«Нужно начать новую жизнь в новом месте, с новыми людьми, без прошлого…» – пронеслось у него в голове.
На встречных машинах ехали люди с работы, уставшие и измученные. Один только наш герой двигался навстречу приключениям. Но обстановка всё равно была какая-то подозрительно спокойная.
Парень был высокий ростом. У него были волосы каштанового цвета, зелёные глаза, лицо не очень приятной внешности. Если на него взглянуть, то на вид ему можно дать лет двадцать три – двадцать пять. В повседневной жизни выглядел спокойным; на его лице не было ни радости, ни злости, ни беспокойства – он почти всегда был эмоционально нейтрален. Прямо так и не скажешь, что у него творится в голове: либо действительно гладь воды, которая не содрогнется, даже если её коснуться, либо бушующая неутешимая стихия.
Но конкретно сейчас глаза его были наполнены возбуждением, тревогой, и на уме были только одни слова: «Забыть. Начать с начала…».
– Это ещё что? – шёпотом произнёс парень. Вдали было видно машину, качающуюся то на левую, то на правую полосу. «И говорили ли ему, что пьяными за руль садиться запрещено?» – снова шепнул он.
Автомобиль с пьяным водителем всё приближался, а сердце нашего героя стало биться чаще. «И предугадать нельзя, где он сейчас будет – справа или слева!» – занервничал парень, в конце концов дёрнув руль в правую сторону и потеряв при этом управление. Столкновения не избежать. Автомобиль пьяницы врезался на большой скорости лобовым столкновением. Обе машины превратились в гармошки. Наш парень почти мгновенно потерял сознание. Теперь он ничего не видит, не слышит, не чувствует.
Свет за дверью
Я шёл по городу, который медленно растворялся в воздухе. Здесь растворялось всё: дома, парки, дороги, светофоры, уличные фонари, люди; частицы, из которых всё это состоит, уходили куда-то вверх.
– Эй! Что происходит? Вы не в курсе? – спросил я у случайного прохожего. Но он, не обратив на меня внимания, поспешно испарился в воздухе.
И что всё-таки произошло, я так и не понял. Последнее, что я помню, это я вроде как… попал в аварию? Очень странно. Но по такому раскладу событий я просто обязан выжить. Иначе я бы не мог, во-первых, мыслить, во-вторых, видеть этот медленно и спокойно умирающий город. И почему он умирает? Где я нахожусь? Что я здесь делаю?
Всё было гнусно и серо. Белое небо так и добавляло городу безжизненности. Я ходил по знакомым улицам и наблюдал, как знакомые люди рассыпались и развевались лёгким ветерком. Они не замечали ни меня, ни друг друга, что пугало ещё больше.
Такое можно видеть только во сне. Ну а как иначе? Меня могли спасти вовремя, и сейчас я где-то отсыпаюсь. Но тогда будет странным факт того, что я осознаю всё это.
А как себя чувствуют мои близкие? Брат? Никита? Даша? Другие? Как теперь они чувствуют себя после того, как я оставил их наедине с моими проблемами? Какое теперь у них всех мнение обо мне? Плохое? Если да, то простят?
Мне очень стыдно за свою легкомысленность. Я не подумал о последствиях своих действий. Я чувствую себя виноватыми перед ними. А ещё мне стыдно за то, что я понял это только сейчас, спустя стольких испытаний, хоть мне ещё и придётся немало пройти. Тем временем весь город успел раствориться после моих раздумий. Всё вокруг стемнело. Неподалёку стояла какая-то дверь, из проёмов которой бил белый свет. Я поспешно подошёл, протянул руку и остановил на миллиметре от неё. А стоит ли открывать? Это ведь сон – тут может произойти всё что угодно. А вдруг это какая-то ловушка? Что произойдёт, если я просто открою эту дверь? Что за ней? Я собрался с мыслями, взялся за ручку и потянул её на себя.
И тут произошло неожиданное – как только дверь отворилась, у меня все мысли перемешались в одну непонятную кашу. Моё сознание отключилось полностью. Но я всё ещё видел белый свет. Я словно попал в небытие. Это продолжалось недолго. Через несколько секунд я почувствовал чистоту и свободу в голове. Я начал мыслить. Я почувствовал себя. Я лежу. Какой-то приборчик рядом пищит с небольшим интервалом. На моём лице какая-то маска. Меня кто-то держит за руку. Я открыл глаза.
Я лежал на больничной койке. В моей палате лежал ещё один человек, с ног до головы обмотанный бинтами. У моей койки сидела миловидная девушка с мокрыми глазами, держащая меня за руку, рядом с ней стоял мужчина в халате, колпаке. Видимо, он врач.
– Я вам дам десять минут поговорить. Нам его нужно ещё осмотреть и дать направление на реабилитацию – я начал подниматься, одновременно снимая кислородную маску – Лежи! Тебе пока нельзя вставать. Мы тебя скоро поставим на ноги. Ладно, оставлю вас – он встретил в дверях ещё одного врача и сказал ему, что у моего соседа по койке состояние ухудшается.
Лицо у девушки было невероятно милым. Взглянув на него, я сразу почувствовал домашний очаг, что-то очень родное; что-то, что сразу согрело меня. А в её глазах была неизмеримая глубина, которая заворожила меня.
– Ты чудом выжил, Лёша – промолвила та девушка – я чуть ли не каждый день приезжала сюда, чтобы увидеть твоё состояние. Так что не волнуйся, ты ни в чём не виноват. Я очень рада, что тебя скоро реабилитируют, и ты вернёшься к прежней жизни…
– А… кто вы? – с вопросительным лицом я перебил её.
– В-в смысле? – нахмурилась девушка.
– Кто вы? Что было вчера? Почему я здесь?
Пауза.
– Лёш, если это шутка, то сразу скажи это, потому что шутить сейчас неуместно – рассердилась незнакомка.
– И я о том же – я всё ещё смотрел на неё вопросительно – Я вас, девушка, первый раз вижу.
Снова пауза.
– Я что-то понять не могу – взялась она за мои плечи и начала трясти меня – это же я, Даша Молчанова! Ты ещё не отошёл что-ли? Очнись!
– Даша? Молчанова? Не знаю я такой… Да, незнакомо… Может, вы ошиблись?
– Лёш… ты точно не шутишь? Ты хочешь сказать, что забыл меня? – со слезами она достала смартфон, набрала там что-то, затем показала мне фотографии – а их ты не помнишь? Вот твой брат Витя, а вот… а вот твой лучший друг – Никита… а вот твоя мама… – она, рыдая, рухнула на мою грудь – только не говори, что и их уже не помнишь! Прошу тебя, Лёша!
Мне самому стало грустно. Может быть, я действительно ещё не очнулся. Просто мне следует собраться с мыслями.
Ну вот, теперь и девицу довёл до слёз.
В палату вбежал тот самый врач, который стоял у меня изначально.
– Что произошло? – спросил он, поднимая Дашу.
– Он… меня… не узнает! – всхлипывая процедила девушка
– Тише, тише… он скоро опомнится. Не переживайте, такое часто бывало – он сопроводил её до двери и вернулся ко мне – как ваше самочувствие?
– Я? Я чувствую себя хорошо. Только мне непонятно, что произошло вчера и что я тут делаю.
– Вы здесь пролежали четыре месяца, уважаемый. А всё из-за какого-то пьяного водилы. Вот он – врач указал на моего соседа – видимо, не переживёт и неделю, так как вянет с каждым днём.
Знакомства
– Итак, что мы имеем, Алексей Бродин? У тебя остались те же знания и умения, что и до амнезии, включая те, которые ты использовал на работе. Всё это, конечно, прекрасно, но для тебя есть одна плохая новость – мы не можем вернуть твои воспоминания из прошлого. Мы предпринимали очень много методик для этого. К сожалению, я не понимаю, что может служить барьером, но, надеюсь, это твоему положению не помешает. Особенно, если учитывать тот факт, что окружение вокруг тебя никуда не убежало – сказал психиатр, Евгения Плащова.
– Не знаю… – пожал плечами я – может это и к лучшему.
– Может и так – она улыбнулась с каплей ехидства. Я немного замешался – Ладно, можем поговорить об этом позже. В любом случае работу ты не потерял. Приходи, если будет ещё надобность.
На выходе из больницы меня ждала Даша. Она выглядела обеспокоенной. Она кинулась мне на шею.
– Привет! – обняла Даша меня – ну что, им удалось это сделать?
Я промолчал. Я предугадал, что она расстроится.
– Ладно, поехали – промолвила девушка – надо заехать на твою работу узнать, примут тебя или нет.
* * *
В мастерской передо мной стоял брат. Он был средний ростом, блондин с голубыми глазами. Очки, буквально превращающие эти глаза в фары, придавали моему брату в какой-то степени научный вид. Чуть-чуть сгорбленные плечи прямо так и показывали, что он днями и ночами сидел на одном месте, не отрываясь от работы.
– Привет – он слабо пожал мне руку, говоря монотонным голосом – я рад, что ты вернулся. Мне сказали, что тебя нужно ввести в курс дела, ведь ты никого не помнишь.
– Да меня вроде как со всеми ознакомили, но, ладно, это не помешает – сказал я.
–Как ты уже понял – сказал Витя – мы придумываем всю электронную составляющую аппаратов – брат показал мне кучу чертежей и схем, лежащих на столе – так что начинай потихоньку работать. Только работай качественно, хорошо, ибо никого нет, кто делал бы своё дело честно, в нашей-то стране клоунов и воров…
– Заканчивал бы ты со своей политикой, старик – усмехнулся у двери какой-то парень. Он был низкий ростом, худой, но при этом имел пухлые щёки, как у хомяка, как бы это странно ни звучало. В глаза бросалась какая-то «моднявость»: дорогие часы, цепочка и яркая одежда.
– Я не старик… – буркнул Витя и вышел из мастерской.
– Я Юлий Лисин – продолжил парень уже у меня – со мной следует дружить, ведь я хороший человек, могу выручить в любую минуту. А если, Бродин, будешь щеголять, могу и отвернуться…
Этот парень мне как-то не понравился, от него прямо так и веяло негативом, фальшью, пафосом. После того как он, стоя с чуть наклонившимся назад корпусом, руками в карманах, едкой улыбкой, выговорил мне такую дешёвую речь, я бы его послал на… в одно место. Ради приличия не скажу куда. Но я с ним буду работать, поэтому сдержался. В любом случае, если я начал всё с начала, то врагов себе нужно набирать как можно меньше.
Я продолжал осматривать схемы. А дорабатывать их осталось всего-то нечего, да и очень хорошо тут всё задумано. Верно сказал брат – работать нужно качественно, хорошо, не покладая рук, ибо что будет радовать наши глаза? Хотя меня немного смутила его критичность к людям. Не все же клоуны и воры, правда?
– Ну и ну… – всё же вымолвил я с миной отвращения.
Юлий растерялся, но через секунду он повторил с прежним выражением лица:
– А если будешь щеголять…
– А если будешь щеголять, то Лёша станет таким же свежим, как разрезанная груша под палящим солнцем – вошёл Никита Костин – чего пристаёшь к человеку? Он же только что вышел из больницы.
Юлия выкинуло словно магнитом.
– Очень приятно – сказал я Костину, приветливо улыбнувшись. Очень странно, что я узнал по лицу лишь брата и Никиту.
– И кстати, Лёш… ты правда ничего не помнишь, или это твой брат так плохо пошутил? Неужели мы не сможем смеяться с нашей давней службы? С нашего офицера-маразматика?
– Похоже, да. Но, я думаю, нам это не помешает в общении – ответил я.
– Соглашусь, хотя всё равно жаль. Ещё и… Лисин… Берегись его.
* * *
Я с братом ехал в автобусе домой. Как и везде, мои руки сами тянутся к каким-либо действиям, например, оплатить проезд, приложив карточку к валидатору. При этом такое ощущение, будто делаешь это впервые. Интересно.
Витя сидел у окна и о чём-то задумался. Я надел наушники. Вообще у меня была музыка разных жанров. Даже не знаю, сидит ли в этом автобусе ещё один человек, который имеет такой же вкус, как и у меня.
Печатаю сообщение Даше: «Привет. Погуляем сегодня?». Ответ: «Нет, я сегодня занята» – «А завтра?» – Я думаю, даже неделю буду занята. Мне кучу тетрадей проверять да факультативы детям провести».
– Ладно – шепнул я.
Что-то брат совсем завис. Надо поддержать диалог.
– Вить, чего приуныл? Давай поговорим о чём-нибудь.
– О чём-нибудь поговорить? – холодно сказал он – я не знаю о чём поговорить, кроме как о нашей дурацкой системе… Наша страна настолько запущена, что, я думаю, даже сильный лидер не сможет поднять качество жизни народа. Наша страна прогнила, прогнила и нравственность нашего человека. Наша страна настолько запущена, что уже напоминает мне старый полуразрушенный дом, который снести мало…
– Подожди – прервал того я – не всё же так плохо. Нельзя говорить «всегда», «никогда», «всё», «ничего» … Ведь во всём есть исключения, даже в этом правиле. Но это вовсе не означает, что нужно мыслить стереотипными принципами. Если постараться, то можно исправить, как ты говоришь, дурацкую систему.