Лаокоон, или О границах живописи и поэзии

Первый, кому пришла мысль сравнить живопись и поэзию, был человеком тонкого чутья, заметившим на себе сходное влияние обоих искусств. Он открыл, что то и другое представляют нам вещи отдаленные в таком виде, как если бы они находились вблизи, видимость превращают в действительность; и то и другое обманывают нас, и обман обоих нравится. Второй попытался глубже вникнуть во внутренние причины этого удовольствия и открыл, что в обоих случаях источник его один и тот же. Красота, понятие которой мы отвлекаем сначала лишь от телесных предметов, получила для него значимость общих правил, прилагаемых как к действиям и идеям, так и к формам. Третий стал размышлять о значении и применении этих общих правил и заметил, что одни из них господствуют более в живописи, другие – в поэзии, и что, следовательно, в одном случае поэзия может помогать живописи примерами и объяснениями, в другом случае – живопись поэзии. Первый из трех был просто любитель, второй – философ, третий – художественный критик.Готхольд Эфраим Лессинг, немецкий поэт, драматург, теоретик искусства и литературный критик-просветитель 18 века, написал эту замечательную книгу и дал ей очень точное название. Эта работа именно о том, о чем говорится в названии, то есть о границах живописи и поэзии, о разнице в методах и возможностях. Под живописью Лессинг понимает любое изобразительное искусство, под поэзией в основном поэзию, но и литературу вообще.Основную часть монументального доказательства своих теоретических принципов Лессинг строит на сравнении скульптурной группы «Лаокоон» и описания Лаокоона у Вергилия. Есть также много примеров из Гомера.У Гомера встречается два вида существ и действий: видимые и невидимые. Этого различия живопись допустить не может: для нее видимо все, и видимо одинаковым образом.Я наткнулась на эту книгу в моем любимом списке «Западный Канон Гарольда Блума», который меня еще ни разу не подвел. Интересно, увлекательно, очень качественно и точно проводит Лессинг свой знаменитый анализ, ставший классикой критической традиции.

Лессинг – категорически крутой мужик. И, наверное, читать его, имея свое собственное мнение относительно "Лаокоона" и иже с ним было бы просто здорово. Но я в принципе далека от искусства, к сожалению, а уж от всего, связанного с античностью, тем более (и тем более – к сожалению). Лессинг как деятель науки просто идеален, на мой взгляд: дотошен, когда нужно, точен в цитатах и деталях. В общем, достоин всяческого уважения.А еще его явно терзали те же проблемы, что временами посещают мой глупый мозг: "Несомненно, в прежние времена Гомера читали больше и внимательней, чем сейчас."О да.

Обычный бэкграунд студента-филолога или искусствоведа. Пространно и с массой примеров Готхольд Лессинг отвечает на вопрос, почему у Виргилия Лаокоон был изображен кричащим, а в скульптуре запечатлён со стоном. Структурно текст составлен наподобие известной шуткиКажется, можно, наверное, предположить, что, конечно, запятых, бесспорно, слишком много, но, разумеется, по всем, полагаю, правилам.То есть увлекательного мало. В основном следует мысли Аристотеля – искусство это подражание, Гомера никто не превзошёл и так далее. Иногда высказывает внезапно собственные и диковатые в современном понимании мысли. Скучно, путано, познавательно, для здоровья полезно. И не отвертишься.