Разрушенный рыцарь

Всем, кто борется с темнотой, не замечая звезд.

Вы сильнее, чем думаете.

© Милена Янг, 2023

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2023 Иллюстрации

© Isaacs В книге использованы иллюстративные элементы по лицензии

© Shutterstock Иллюстрация на обложке использована по лицензии Stocksy

Автор изображения Luke Liable

ПЛЕЙЛИСТ:

1. «Endless War» – «Within Temptation»

2. «Now» – «The Neighbourhood

3. «Strong» – «One Direction»

4. «Broken Parts» – «Smash into Pieces»

5. «Echo» – Джейсон Волкер

6. «Car’s Outside» – Джеймс Артур

7. «Die for You» – «Starset»

8. «Keep Away» – «Mushmellow»

9. «The Color Black» – «Dayseeker»

10. «Asking Alexandria» – «Alone in a Room»

11. «Memories» – «Palisades»

12. «So Cold» – Бен Кокс

13. «Му Immortal» – «Evanescence»

14. «Stay» – Грэйсн Абрамс

15. «Breathe» – «Fireal»

16. «If You Want Love» – NF

17. «Calling» – «Dead by April»

18. «Dancing With Your Ghost» – Саша Алекс Слоан

19. «Broken» – «Palaye Royale»

Глава 1

С неба, кружась, падал кровавый снег. Красный. Всегда так много красного. А она лежит и не двигается посреди алого снегопада.

– Нет! Мама, не умирай! – душераздирающе закричал юноша в ночную темноту.

Его голос, измученный, хриплый от страха и слез, прорезал тишину комнаты. Рафаэль вскочил с кровати, чуть не упав на пол, нетвердой походкой направился в ванную и согнулся над унитазом. Содержимое желудка изверглось вон. Парня трясло. Тошнота не проходила. Рвотные спазмы повторялись без конца, хотя внутри уже ничего не осталось, кроме противной желчи и горечи во рту.

Рафаэль поднялся с колен и встал перед раковиной. Бледное лицо с капельками пота на лбу, было искажено от ужаса. Дерьмо. Он встряхнул головой, начал ополаскивать рот. «Все твои близкие умерли. Это твоя вина».

– Иди к черту, – прошипел он, сжимая виски пальцами. Дышать стало тяжело. Горло сдавило.

«Ты всегда будешь один. Все твои друзья умрут. Один за другим. Ты должен дотронуться до зеркала три раза, чтобы этого не произошло. Если не дотронешься, то тоже умрешь». Проклятое, обсессивно-компульсивное расстройство, чтоб его. Рафаэль, стиснув зубы, прислушивался к голосу «разума», пока навязчивые идеи не одолели его. Дотронулся рукой до зеркала. Трижды. У него были свои ритуалы. Так называемые обсессии. У Рафаэля непроизвольно появлялись навязчивые, смущающие или пугающие мысли. Он постоянно и безуспешно пытался избавиться от вызванной мыслями тревоги с помощью столь же навязчивых и утомительных действий – компульсий.

Они были каждый раз разные. Иногда – ровно девять раз постучать в дверь. Иначе умрешь. Раз двадцать проверить, выключил ли утюг. Иначе умрешь. Ходить только по симметричным камням на мостовой. Иначе умрешь. Поправлять скатерть так, чтобы она лежала идеально ровно. Иначе умрешь. Утром, когда идешь в школу, обязательно посчитать все окна в доме напротив. Иначе умрешь. Обязательно помыть руки после транспорта четыре раза. Иначе умрешь. Срочно досчитать до трехсот двадцати двух. Иначе умрешь.

А еще были панические атаки, связанные с его расстройством. Когда мысли наслаивались одна на другую, компульсии не спасали. У него начинались приступы.

– Я устал, устал, устал, – повторял он будто в бреду, забравшись в ванну. Включил воду. Ледяные брызги полились на него сверху. Юпитер, Марс, Венера, Сатурн… Сердцебиение постепенно приходило в норму. Дышать стало легче. Вдох-выдох. Поднимая диафрагму, жадно впитывая легкими каждую молекулу кислорода. Вот так. «Монстров не побеждают супергерои. Монстров не побеждает добро. Чудовищ побеждает только большее, чем они сами, зло. Ты должен стать дьяволом, чтобы победить их. Только ты. Никто другой не сделает это за себя». Рафаэль криво ухмыльнулся. А ведь он теперь король Данверса.

Вода постепенно нагревалась. Ему нравилась такая температура, от которой краснела кожа. Пар клубами поднимался в воздух. Горячие струи воды омывали сильное тело. Капли бежали по ямочке между ключицами, стекали по мощной груди с татуировками, кубикам пресса на животе и ниже… Прикрыв глаза, он ненадолго погрузился в воспоминания.

Данверс – мрачный, отсыревший от частых дождей городок, печально известный как место суда над салемскими ведьмами, не всегда был таким безопасным, как сейчас. Раньше это место считалось неблагополучным, люди старались обходить его стороной. Около двух лет назад юг (Данверс) и север (небольшой город Уиндермир) враждовали. Это выражалось в постоянных набегах друг на друга, массовых драках, грабежах и прочем беззаконии. В их городке находилась Академия – особое заведение для трудных подростков, разделенное на несколько группировок: «Черные драконы», «Отбросы», «Безымянные», «Вампиры». Первые две группировки постоянно соперничали в мотоциклетных гонках, каждая хотела быть первой, лучшей во всем.

Кроме того, «Отбросы» любили азартные игры, в основном автоматы или покер. А «Драконы» баловались незаконными подпольными боями, которые организовывали в заброшенном замке на окраине города. Убежище же «Отбросов» было засекречено до такой степени, что никому не удавалось выведать, где же оно находится. «Вампиры» были токсикоманами, а «Безымянные» любили подставлять людей и настраивать всех друг против друга.

Лидером «Черных драконов» два года назад был Марк Стаймест – парень, чьи родители трагически и таинственно умерли в молодом возрасте, оставив сына и дочь Сару сиротами. Лидером же «Отбросов» долгие годы был некий Рик Скотт. Но после попытки изнасиловать сестру Марка он был с позором изгнан из города, а лидером «Отбросов» стал Рафаэль.

Тогда же к ним в Академию перевелась новенькая с севера – Агнес Уокер. Ей, как и любому другому «с вражеской» стороны, в Данверсе были не рады. Но так получилось, что Марк Стаймест влюбился в девушку. А вот Рафаэль превратил жизнь Агнес в ад, потому что однажды нашел у себя на чердаке мамин дневник. Мама подробно описывала там свои переживания из-за того, что отец Рафаэля изменял ей с матерью Агнес. Именно это довело Маргарет до края. Именно это оставило Рафаэля сиротой. Он хотел отомстить женщине через ее дочь, поэтому подстрекнул Агнес к участию в мотоциклетных гонках. Подобный риск был чистым безумием, ведь девушка в отличие от опытных гонщиков ездила на мотоцикле всего лишь пару недель. Но она пошла на это сознательно. В конце концов Марку все же удалось ее спасти, а к окончанию учебного года совершенно неожиданно выяснилось, что Мэри – мать Агнес – является также биологической матерью Рафаэля.

Женщина рассказала, что держала это в тайне, потому что по настоянию своих родителей вышла замуж за другого, более подходящего ей по статусу человека. Тем больнее было это слышать Рафаэлю. Мэри променяла его на лучшую жизнь на севере, и этого ей оказалось мало – она умудрялась изменять своему законному мужу с отцом Рафаэля, зачать Агнес, попутно разрушив чужую семью и доведя Маргарет, которую Рафаэль считал своей матерью, до самоубийства. Такое нельзя простить. Вскоре после этого Марк Стаймест с Агнес уехали из Данверса, а «Черные драконы» распались.

Несмотря на то что Рафаэль подверг жизнь Агнес опасности и всячески запугивал девушку в Академии, после окончания школы они сблизились. Сейчас Агнес работала журналистом, была замужем за Марком и пара ждала своего первенца. Стаймест в свою очередь открыл архитектурную компанию. Рафаэль по мере возможности приезжал к ним в Сан-Франциско. Но учеба оставляла очень мало свободного времени.

После смерти отца около двух лет назад Рафаэль на правах законного наследника занял его место в числе руководителей организации «Hell Garbage», которая занималась организацией мотокроссов (не вполне легальных в силу отказа от общепринятых правил и установления своих, а потому славящихся большей зрелищностью).

Будучи самым молодым в составе администрации, он в силу своего хладнокровного расчетливого ума смог быстро адаптироваться и успешно вести дела наравне с опытными коллегами. Это занятие не только приносило постоянный высокий доход, но и нравилось ему. Отцовские заветы и уроки он хорошо запомнил. Словно предчувствуя внезапную кончину, Тернер-старший готовил сына к предстоящей деятельности, передавая знания и уловки, а тот схватывал все на лету, несмотря на отрицательные эмоции, которые вызывал у него этот человек. Рафаэль всегда был способным, его интеллект был гораздо выше среднего, и он умело этим пользовался в своих интересах.

Он никогда не считал себя азартным, гораздо больше удовольствия ему доставляла руководящая должность. Рафаэль не особо любил находиться в центре внимания, предпочитая действовать по принципу холодной головы. И конечно, он планировал каждую деталь своей жизни. Ежедневник на столе был расписан до мелочей – по минутам. Он контролирует. Он следит. Все будет так, как решит он. Все по плану. Больше ничто не собьет его с пути.

Друзей у него было немного, хотя людей тянуло к нему как магнитом, несмотря на асоциальность парня. Им нравился острый ум Рафаэля, его расчетливость, хитрость, харизма, властность и авторитет. Нравились и его деньги. Но Рафаэль никого не подпускал к себе близко. Люди ему не нравились. Он им не доверял, за исключением двоих.

Агнес, его младшей сестренке, удивительным образом удалось пробиться сквозь его броню. Вторым человеком был Вильям, его лучший друг. Тот, кто был верен ему не ради статуса, крутизны и имиджа плохого парня. Вильям не состоял в «Отбросах». Раньше, задолго до того, как Рафаэль перевелся в Академию по настоянию отца (Тернер-старший хотел направить сына по своим стопам и передать ему бразды правления), они с Вильямом учились вместе в средней школе. И их совместная учеба в младших классах была для Рафаэла, пожалуй, единственным приятным воспоминанием. Позже, когда друзей раскидало по разным городам, они продолжали поддерживать связь, пока наконец год назад не поступили в один и тот же университет, правда на разные факультеты. Вильям выбрал художественный. Что таить, этот придурок умел писать потрясающие картины, которые вызывали восхищение даже у такого далекого от искусства человека, как Рафаэль.

Сам же Рафаэль, к удивлению своих знакомых, сделал выбор в пользу факультета психологии. Но поступил туда не ради «проработки» своих детских травм. Все было гораздо прозаичнее. Он преследовал совсем не благородные цели – хотел научиться подчинять себе людей, залезать им в головы и держать под неусыпным контролем. У него блестяще получалось манипулировать людьми, но он хотел достичь совершенства. Перфекционизм? Еще один бзик с его стороны. Все должно быть без промахов. Досконально изучить ту или информацию. Совершенствоваться, пока все пробелы не будут заполнены до мельчайшей частички, до крошечных штрихов. Все должно стоять на своих местах. Все должно идти по плану.

Книги в его комнате были идеально расставлены по полкам. Корешок к корешку. Учебникам надлежало располагаться в первом ящике, дополнительным пособиям – в другом, документам – в сейфе. Ручкам и остальным учебным принадлежностям – всегда в левом секторе стола. Одежда должна быть идеально выглаженной и разложенной по полкам в шкафу или развешанной на вешалках – если дело касалось официальных костюмов и рубашек.

Ему нравился черный цвет. Черные водолазки, классические брюки, кожаные куртки, черные джинсы, черное пальто. Не выделяться. Слиться с темнотой. Это было Рафаэлю по душе.

В отличие от своих ровесников он никогда не искал признания у девушек, напротив, они его пугали, отталкивали своими призывами, своим желанием, симпатией. Ему была невыносима физическая близость, отвратительно любое прикосновение, инициатором которого не был он сам. А он не был. Его фобия не распространялась на близких людей или друзей. К примеру, он мог обнимать Вильяма или Агнес и не испытывать при этом ужаса. А если приходилось в силу обстоятельств – ради роли – дотрагиваться до кого-то незнакомого, Рафаэль стоически терпел, но это было настоящей пыткой.

Даже когда в Академии он играл роль плейбоя, девушки, усевшиеся ему на колени, вызывали только один порыв – отшвырнуть их от себя подальше. Никакого желания, никакого возбуждения. Касаться же чужой кожи казалось слишком интимно – наталкивало на мрачные мысли. Вызывало в памяти такие картинки, от которых мутило. А каково это – целоваться… с девушкой?

Он поморщился. Нет. Такие вопросы не должны его волновать. Потому что мозг рано или поздно начнет приводить аналогии, которые напрочь отобьют всякое желание рискнуть. Будут ассоциироваться с грязью. Он до сих пор оставался девственником и был доволен таким положением. К бесам это все! Ему не нужны сложности. Он полностью разрушен. Никто его уже не починит. И дополнительные травмирующие опыты ни к чему. Разве можно склеить разбитую статую? Она никогда не будет прежней.

– Спасибо, обойдусь, – пробормотал парень, вырываясь из туманной дымки. Его злило, что он вообще думал о таких вещах.

Следовало сконцентрироваться на более важных обстоятельствах, делах, учебе… На чем угодно, лишь бы не сорваться в пучину апатии и паники. Утрата спокойствия и самоконтроля была для Рафаэля сродни катастрофе. Он потянулся к флакону с гелем для душа. Налив на ладонь пенящуюся жидкость, растер ее по телу. Юпитер, Марс, Венера, Сатурн…

Почему сегодня ему сорвало крышу? Обычно приступы случались не очень часто. И не помногу за раз. Рафаэль запрокинул голову назад. Струи воды полились, ручейками сбегая по его печальному красивому лицу. Как бы сильно он ни убегал от прошлого, оно находило способ догнать его. Даже в снах. Голова болела, в висках пульсировало.

«Я скоро сойду с ума, клянусь». Рафаэль прижался затылком к холодному кафелю. Горячая вода на контрасте приводила его в чувство. Он выключил душ, тряхнул мокрыми волосами, прижал пальцы к переносице. Боль уменьшилась. Глубокий вдох. Надо отвлечься. Выдох.

Был еще один «секрет». О нем не знал никто, кроме него самого и Вильяма. Рафаэль страдал ахроматопсией – редким врожденным наследственным нарушением зрения, при котором человек видит мир черно-белым. Состояние не было невыносимым – с детства он носил контактные линзы со светофильтрами, и жить стало вполне сносно. Но, как назло, срок годности его «спасителей» истек, а следующие по индивидуальному заказу должны были прийти только послезавтра. И как он только допустил такой промах? Ближайшие дни обещали быть… малоприятными.

Нет, линзы не позволяли ему водить, но благодаря им он мог различать некоторые базовые оттенки. А теперь был вынужден отказаться даже от одиночных прогулок – его запросто могли задавить с такими «суперспособностями» на ближайшем светофоре. Но оставаться дома не было вариантом. Нужно было срочно куда-то выбраться, отвлечься, сбросить с себя это оцепенение. Парень вышел из ванной, обернув полотенце вокруг бедер. Выбора нет… Рафаэль набрал чей-то номер.

– Черт, ненавижу зависеть от кого-то! Какая оплошность!.. – пробормотал он.

Он покачал головой, злясь на себя за собственную непредусмотрительность.

– Что, настолько соскучился, что не смог дотерпеть до завтра? – послышался насмешливый голос.

Этого и следовало ожидать. Рафаэль нахмурился.

– Дело в том…

– Да-да, ты от меня без ума, я понял, – перебил его лучший друг.

– Придурок, у меня проблемы. Я влип.

– Что стряслось? – обеспокоенно поинтересовался Вильям.

– У меня линзы придут только послезавтра, я забыл их заказать вовремя, – нехотя признался парень. – Я теперь как без глаз. Все вижу серым, я даже по улице пройти нормально не смогу.

На той стороне провода повисло молчание.

– Ого, как же так получилось? Ад замерз?

– В смысле? – поморщился Рафаэль, начиная методично рыться в шкафу.

– Великий планировщик, стратег и перфекционист допустил непростительную промашку!

Как же ты жить будешь?! Твоему плану конец, – ехидничал Вильям.

– Спасибо, ты так красноречив и добр, – фыркнул Рафаэль, тщательно перебирая одежду.

– Ну так не каждый день выпадает повод! Ты же у нас такой идеальный.

– Перестань мне мозг выносить. Лучше помоги.

– Каким образом, умник?

– Мне надо выбраться из дома.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Буду у тебя через полчаса, – без промедле-ний отозвался Вильям.

Придурок придурком, но Рафаэль знал – в нужный момент Ви всегда будет рядом. Парень улыбнулся. Может, все не так плохо?

* * *

Тереза сидела у барной стойки, скучающе опираясь на локоть. Ирэн – подруга – почти силком вытащила ее из дома. Было уже далеко за полночь, и девушка жалела, что согласилась на эту маленькую авантюру. Это был ее первый выход в… подобного рода заведения. Завтра предстоял сложный тест по психологии, к тому же ей никогда не нравились такие шумные места. Она не была тусовщицей, а напротив, слишком «домашней», и ей нравились посиделки в узком кругу близких друзей, а не толпа разнузданной молодежи, большинство из которых она видела в первый раз. Незнакомцы ее напрягали, алкоголь никогда не нравился, музыка била по нервам. А чувство вины только усугубляло ситуацию.

Она не считала себя скучной, просто у нее были другие интересы и совсем другая зона комфорта, которая безжалостно уничтожалась всеми этими людьми вокруг нее. Вот ведь досада! Девушка опустила голову, стараясь стать незаметнее. Но ее яркая внешность так или иначе привлекала к себе внимание, хотя она и оделась как можно скромнее – в своем обычном стиле.

– Ты просто святая, Тереза, – в итоге махнула рукой на нее Ирэн, пока красила губы красной помадой и надевала самое короткое платье из своего гардероба.

– Я просто делаю то, что мне нравится, – парировала Тереза.

В каком-то плане Ирэн не ошибалась. Тереза воспитывалась в строго консервативной, очень религиозной семье. С самого детства девушка посещала церковные службы и училась в католической школе. До семнадцати лет Тереза жила с родителями, которые контролировали каждый ее шаг. И только год назад, когда она поступила в Университет Данверса, ей удалось вырваться из-под их опеки. Она переехала в съемную квартиру, которую делила со своей однокурсницей Ирэн, и жить стало… гораздо комфортнее.

В школе Тереза всегда была «заучкой», вынужденной учиться на «отлично», чтобы заслужить одобрение родителей. Она была активисткой в классе, выигрывала конкурсы по сочинениям и олимпиады, пела на праздниках и любила, когда ее хвалили учителя. Гораздо позже она поняла, скольких радостей была лишена… Всегда зарывшаяся в книжки, она не смогла толком ни завести друзей, ни наслаждаться беззаботными моментами счастливой юности и детства. Все, что она видела, – это бесконечные математические задачки, сочинения и книги, книги, книги… Да постоянные упреки родителей из-за того, что «ты могла лучше»…

Ей, человеку импульсивному, вспыльчивому, было очень тяжело сдерживать свои эмоции. Но ее заставляли это делать. Возможно, поэтому Тереза вела себя с окружающими резко. Словно пыталась выплеснуть все, что не могла реализовать в отношениях с родителями.

Она выбрала психологию, потому что ей, к сожалению, «посчастливилось» родиться в семье знаменитых «мозгоправов» и, честно говоря, у нее не было выбора. Иногда Терезе казалось, что родители заранее расписали всю ее жизнь наперед. Ей нравилось петь – они высмеивали ее попытки и пресекали на корню любые начинания. Она бралась за рисунки – и те подвергались такой же психологической обработке. Вскоре она перестала им что-либо показывать.

Часто девушка задумывалась: а где настоящая Тереза? Какая она? Чего ей самой хочется? «Петь. Я хочу петь… Хочу играть на гитаре, быть музыкантом…» Но было слишком поздно. Всего лишь мечты маленькой девочки.

Она окончит психологический факультет, получит работу в клинике своего отца, выйдет замуж за Джеймса… К слову, Джеймс – сын лучшего друга ее отца, с которым их обручили еще в раннем детстве. Воспитанный в тех же традициях, что и она. Они вместе посещали мессы, долгие годы в школе сидели за одной партой… Но Тереза никогда не любила его.

На первый взгляд Джеймс казался идеальным. Он был лучшим претендентом на роль мужа. Милосердный, уважительно относящийся к окружающим, всегда джентльмен – девушки мечтали построить семью именно с такими. Но было в нем что-то, что всегда напрягало Терезу. Лживость. Он называл себя примерным христианином, но до нее доходили слухи о его многочисленных связях с другими девушками. Бесспорно, каждый человек имел право вести образ жизни, который посчитает нужным. Терезу лишь раздражало, что ее жених постоянно притворяется тем, кем не является.

Он уже обещал Терезе огромный белый дом с милым садом, собакой и строил планы на троих детей. Этот парень не любил ее, но родители безапелляционно поставили его перед фактом: женишься на Терезе – получишь наследство. И он охотно принял это условие.

Ее чуть не передернуло от отвращения. Ей не хотелось этого брака. Не хотелось такой судьбы. Но что она могла сделать? Тереза слишком боялась разочаровать родителей. Так было всегда, текло в крови. Такая она была – несамостоятельная и зависимая от чужого мнения. Ведь не так уж и плоха детально распланированная жизнь. «Могло быть и хуже», – утешала она себя, маленькими глоточками потягивая апельсиновый сок.

Тереза обвела взглядом клуб. Ирэн нигде не было видно – очевидно, ее любвеобильная подружка уже подцепила парня и весело проводила время на верхнем этаже. Люди вокруг становились все более шумными. Ее взгляд зацепился за парня и двух девушек, которые целовались с ним такой страстью, будто вокруг никого не было. Щеки у нее вспыхнули, и она тут же отвела взгляд. «Маму бы удар хватил», – пронеслось в мыслях. Тереза встала с места и направилась в уборную. Она не заметила, как за ее спиной в стакан что-то подсыпали…