Если бы ты был(-а) на моём месте. Падение

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография:

© Erstudiostok / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

Первая глава

Жизнь превратилась в сплошной ночной кошмар, из которого я не могла выбраться.

И лучше бы я не просыпалась.

Кое-как разлепив глаза, я стала бесцельно разглядывать слабоосвещённую комнату, в которую проникал то ли утренний, то ли вечерний свет. Во рту было сухо. Спина давно затекла от полусидячего положения на полу, в котором я провела очень долгое количество времени, опираясь головой на диванчик. Одной рукой потянулась назад, почувствовав слабое онемение в конечности, и, найдя на ощупь подушку, схватила её слегка подрагивающими руками, укладывая на пол. Мне понадобилась пара секунд, чтобы поменять положение затёкшего тела, и улечься на бок, подперев голову подушкой и положив ладонь под щеку. Теперь я чётко смотрела в окно, практически не моргая и ни о чём не думая, погружённая в абсолютную тишину.

Людовик, бодрившийся в первые часы после своего благополучного спасения, быстро поник, когда понял, что не сможет меня утешить, наблюдая, как я глубже уходила в себя с каждым выпитым глотком крепкого алкоголя. Вандельштайн тактично оставил меня спустя половину осушенной бутылки виски, пояснив, что уладит все дела, связанные с полицией и Моррисом. Он говорил о многом, но я не слушала его, молча кивая, соглашаясь и часто посматривая в пламя камина.

Я не знала, сколько времени прошло с момента его ухода, но пламя давно погасло, полностью иссушив дрова, превратив их в чёрный пепел. В комнате стало прохладно, и я неторопливо переместилась в библиотеку, уверенная в том, что постоянный мимолётный взгляд на закрытую дверь кабинета подвигнет меня к возвращению к привычным делам, заставив решать какие-то повседневные вопросы.

Никогда в жизни я так не заблуждалась в собственной силе духа.

Время текло медленным ручьём. Я не поднималась с места, ожидая того момента, когда сердце наконец сделает последний удар и остановится. Боль, ощущение потери и пустота медленно съедали изнутри, и я надеялась, что вскоре они покинут тело точно так же, как его покинет душа, окончив жалкое существование.

За окном стемнело. В комнате стало совсем тускло, лишь зелёное, бурно растущее растение в цветочном горшке, полученное от Лив, поблёскивало в свете выплывшей из-за облаков луны. Рука, на которой я лежала, неумолимо затекла, став неприятно чужеродной. Я поменяла своё положение, повернувшись на спину. В голове по-прежнему была пустота. Дотронувшись кончиками пальцев до щеки, потёрла абсолютно сухую кожу, случайно задев спутанные пряди волос у лица. Двинувшись дальше и попытавшись пропустить между пальцами светлые волосы, рука застряла в спутанных клубках, которые по ощущениям было легче состричь, чем причесать и привести в порядок. По-прежнему бездумно пялясь в потолок, я вытянула руки и сложила их поверх живота. Левое нижнее ребро ощутимо зажгло. Сглотнув неожиданно выделившуюся слюну и резко вдохнув, я потянулась к обжигающему месту, прикрыв глаза. В носу знакомо засвербело. Горло стало неприятно саднить. Даже сквозь ткань рубашки я нашла выведенный когда-то шрам.

– Хотела бы я избавиться от тебя раз и навсегда, – с горечью провела пальцами по шраму, впиваясь в рубашку ногтями, желая содрать её и выведенные буквы со своей кожи. Я вытянула руки вдоль тела, с усилием проглатывая стоящий комок в горле. Перед глазами возник образ Роджера, с удивлением рассматривающий бурое пятно на своей груди и переводящий взгляд на меня. Пытаясь избавиться от навязчивого призрачного воспоминания, прижала ладони к глазам, плотно прикрыв их. Но стоило это сделать, как я вновь увидела стоящего на крыше Роджера, на груди которого расплывалось огромное пятно, к которому он прижимал руки.

Раздался выстрел.

– Нет! – я резко села, распахнув глаза.

Сердце бешено стучало, дыхание стало настолько частым, что закружилась голова. Где-то в голове звучал тихий внутренний голос, убеждающий, что игра моего воображения стала проявляться сильнее, подключив теперь и звуки, что делало кошмары ярче обычного. Посидев так несколько секунд, смотря на закрытую дверь кабинета и потихоньку уняв сбивчивое дыхание, я повернулась, чтобы лечь на бок. Неожиданно посмотрев вниз, поняла, что всё это время держалась за шрам. Громко сглотнув, приподняла ткань рубашки заметно похолодевшими пальцами и посмотрела на выведенные буквы. Уголки губ потянулись вверх в жалостливой улыбке. Пообещав себе, что это первый и последний раз, я провела указательным пальцем по буквам, вычерчивая фамилию Бруно, после чего опустила ткань рубашки на место, легла на бок и вновь уставилась в окно.

Я привыкла терять дорогих мне людей, но делать это с каждым разом становилось всё труднее.

Бруно ворвался в мою жизнь неожиданно, точно яркая вспышка фейерверка в ночном небе, перевернув всё, заставив обнажить свои чувства и признаться в них. Теперь же он лежал на искорёженной крыше автомобиля с выпущенной мною пулей в сердце, а я не могла унять собственный пожар внутри себя, который выжигал всё наглухо, оставляя лишь чёрные угольки прежних эмоций.

От усталости глаза медленно слипались. Смотреть в окно становилось тяжелее с каждым морганием. Голова раскалывалась под гнетущими мыслями, которые стали одолевать, душа изнутри. Я поджала ноги ближе к телу, обняв себя за плечи, стараясь уснуть.

– Мне нравится, что ты заботишься обо мне, – Роджер прижался ближе, крепко сцепив руки за моей спиной. Я лишь запустила одну руку в его волосы. Парень расслабленно выдохнул. Опустив взгляд вниз на его макушку, я с улыбкой отметила, что мои ноги затекли от долгого стояния, и лишь из-за Роджера, который так крепко вцепился, я продолжала стоять, поглаживая его по голове и успокаивая. Свободной рукой я дотянулась до пистолета, который удобно лёг в ладонь, приятно охладив кожу. Проведя рукой по рыжим волосам, я приставила дуло пистолета к его голове и нажала на спусковой крючок.

– Нет! – дёрнувшись, я схватилась за край дивана, садясь и судорожно хватая воздух ртом. Сердце вот-вот норовило выскочить из груди. Приложив ладонь ко лбу, я села, выпрямляясь, стараясь унять частое дыхание. За окном светало. Я сощурилась, посмотрев в него, и тут же опустила глаза от яркого света. Потерев глаза, притянула подушку и обессиленно опустилась обратно на пол, чувствуя гнетущую пустоту, разрастающуюся изнутри. Прикрыла глаза, стараясь выровнять дыхание, убеждая себя, что это был всего лишь очередной бредовый сон.

Резкий звук, напомнивший выстрел, заставил меня вновь подскочить на месте, из-за чего я стала задыхаться. Прижав голову к коленям, я сжала виски дрожащими пальцами, качаясь и убеждая себя, что это лишь галлюцинация.

– Софи.

Дёрнувшись на звук своего имени, я упала, больно ударившись спиной об угол дивана. Схватившись за голову, попыталась убрать спутанные волосы с лица, стараясь унять мелкую дрожь в руках.

– Софи, – совсем близко раздался мужской голос. Послышалось короткое покашливание.

Убрав волосы, подняла глаза вверх, посмотрев в сторону выхода и почувствовав, что меня застали врасплох, поспешно отвернулась в сторону, обняв себя за плечи.

Моррис молча зашёл в комнату, осторожно ступая по полу, с неприкрытым удивлением и некоторым шоком рассматривая обстановку. Я подвинулась ближе к дивану и схватила подушку в попытке прикрыться ею, чувствуя себя незащищённой.

– Ты проигнорировала стук в дверь, поэтому мне пришлось вскрыть замок, – Билл продолжал рассматривать запущенную библиотеку, периодически посматривая на меня. Он прошагал к окну и с усилием отворил створки, впустив свежий воздух. Я продолжала смотреть в пол. Билл вновь коротко откашлялся. – Софи.

Я подняла голову, посмотрев в его глаза.

– Проваливай из моего дома, Билл Моррис.

– Нет, – решительно произнёс он, не моргнув и глазом.

Я медленно выдохнула, чувствуя нарастающее раздражение.

– У тебя есть минута, чтобы покинуть мой дом, или я буду стрелять.

Моррис опустил глаза и тихо вздохнул. Он упёр руки в бока, ненароком смяв пиджак. Мой взгляд метнулся к его рубашке. Нахмурившись, я отметила, что при себе у Билла не было полицейской кобуры с оружием. Он перехватил мой взгляд, понимающе кивнув.

– Людовик предупредил, что забрал у тебя всё оружие, что нашёл.

С прищуром посмотрев на мужчину, я поняла, что он чувствовал себя расслабленно, зная о моей безоружности.

– Всё, что было при мне, – согласилась и опустила глаза. После секундной паузы я кинулась к дивану, чтобы дотянуться до спинки, в которой был спрятан револьвер. Моррис в момент оказался рядом, оттащив меня. Он перехватил мои руки, не позволив даже вытащить оружие, развернув и усадив на диван, крепко ухватив за запястья, присев рядом.

– Плохая попытка, – заглянул он в глаза, сдвинув брови. Я молча отвела взгляд в сторону, почувствовав сильное головокружение от собственных резких движений и подступающую тошноту. – Тебе плохо? – участливо поинтересовался Билл. Я прикрыла глаза на секунду, пытаясь остановить комнату, которая закружилась в бешеном танце. Моррис с силой надавил на мои руки.

– Ай. Мне же больно, – распахнув глаза, с возмущением посмотрела на мужчину. Билл изогнул бровь, сомневаясь в чём-то, после чего выпустил мои руки, поднимаясь с места.

– Нужно было проверить, не притворяешься ли ты, – Моррис сложил руки на груди, наблюдая за тем, как я прижала прохладные пальцы обеих рук к вискам, стараясь прийти в чувство.

– Какой смысл мне притворяться?

– Такой, что ты – хорошая лгунья, – последовал незамедлительный ответ. Я посмотрела на мужчину, ощущая мелкую дрожь рук, не желающую никак исчезнуть. Билл заметил это. – Когда ты в последний раз ела?

Опустив глаза, я убрала руки от висков, безуспешно поправив спутанные волосы и спрятав подрагивающие ладони в коленях. Ответ на вопрос я не знала, тщетно пытаясь вспомнить хоть что-то, кроме последних тревожных сновидений.

– Собирайся. Покажем тебя Изи, – Моррис потянулся ко мне, не дождавшись ответа. Я уклонилась в сторону, выставив руки в безоружном жесте.

– Не трогай меня, Билли-Вилли, я никуда не поеду, – мой голос надорвался, прозвучав слишком грубо.

Услышав обращение, Билл остановился и нахмурился. Послышался громкий вздох.

– Я понимаю, в какой ты ситуации, – неожиданно мягко начал мужчина. Я подняла на него глаза, почувствовав жалость в его голосе, не желая с ним спорить, ощущая слабость и сильное головокружение. Моррис окинул меня быстрым взглядом снизу вверх. – Но ты не можешь оставаться в таком положении, наказывая и убивая себя.

– Билл, – скривилась я, не согласная с его словами. Потерев висок, я сфокусировалась, внимательно посмотрев в глаза мужчины. – Я в порядке.

Моррис не отводил пристального взгляда. Для убедительности я кивнула, надеясь, что он поверит в мои слова и оставит в покое. Во всём теле чувствовалась жуткая усталость, я опустила глаза, подумав о привлекательности тёплой постели, до которой вряд ли могла добраться самостоятельно.

– Ты не пришла на похороны, – проговорил Билл, привлекая внимание.

Почувствовав пробежавший холодок по телу, я посмотрела на мужчину.

– Так быстро? – мой голос дрогнул, когда я осознала, что не успела попрощаться.

– Они были вчера, – выжидающе сощурился Моррис. Услышав его слова, я отвела взгляд в сторону, пытаясь понять, к чему была такая спешка. В голове никак не складывалось. Я точно знала, что должна была быть экспертиза и вскрытие, что никак не могло уложиться за пару часов. Билл вздохнул, заставив посмотреть на него. Он поджал губы, скрещивая руки на груди. – Его похороны были вчера, Софи, – он замолчал на секунду, заметив, как я порывисто вдохнула. – Ты застрелила Бруно неделю назад.

– Спасибо за напоминание, Билл, – мгновенно среагировала я, вставая с дивана, пытаясь скрыть свою реакцию. В сердце больно кольнуло, пока я судорожно просчитывала, как умудрилась выпасть из реальности на целых семь дней. Я ухватилась за подлокотник дивана, надеясь не упасть от внезапного потемнения в глазах. – Я в порядке, – моргнула несколько раз, пытаясь сфокусироваться на Моррисе.

Он недоверчиво посмотрел на меня и сощурился.

– Уверена в этом?

– Разумеется, я уверена, – сквозь зубы произнесла я, покачнувшись и схватившись крепче за обивку подлокотника. Моррис заметил это, поспешно отведя взгляд, дёрнув плечами и застегнув пиджак.

– Ладно, – неожиданно отступил мужчина, недовольно поджав губы. – Я не буду вмешиваться. Это твоё дело, – он прямо посмотрел на меня, кивнув самому себе, словно убеждая. – Надеюсь, ты скоро придёшь в себя, – Билл кинул выразительный взгляд на пыльную комнату и повернулся в сторону выхода. Я задумчиво опустила глаза, пытаясь сообразить.

– Ты приехал не затем, чтобы арестовать меня? – наконец смогла произнести вслух предположение, которое преследовало меня с момента появления Морриса в доме. Он развернулся, удивлённо дёрнув бровями, и затем кивнул, вновь поджав губы.

– Я снял с тебя все обвинения, Софи, – он понизил тон голоса, точно извиняясь. Я перехватила его блуждающий взгляд, непонимающе посмотрев в ответ. Билл коротко откашлялся. – Ты помогла полиции обезвредить опасного преступника.

– Обезвредить? – я улыбнулась, почувствовав, как в носу засвербело, а в глазах появились слёзы.

– Так написано в рапорте, – Билл кивнул, тактично опустив глаза практически в пол, услышав, как я шмыгнула носом. Я прижала прохладную ладонь ко лбу, стараясь унять начинающуюся мигрень. – Вообще-то, мы поймали почти всех, – внезапно поделился Моррис, с интересом посмотрев на меня. – Вудман сдался сам. Уолд, Вудман и его сестра, Сибил, помещены в Хеллерклифф. Мы не нашли только Камински, – он сощурился, что-то старательно обдумывая. – Роджер не говорил, что они замышляли после представления?

Услышав вопрос, я издала короткий смешок, резко замолчав, после чего начала громко смеяться, чувствуя подступающую истерику. Закрыв лицо руками, я пыталась успокоиться. Билл терпеливо продолжал стоять у выхода, глядя с напряжением.

– Билл, – резко опустила руки, успокоившись и спокойно посмотрев на мужчину, ощущая лишь нестерпимое желание сомкнуть руки на его горле. – Это очень невежливый вопрос, – я выставила ладонь, останавливая его, заметив, как он раскрыл рот, чтобы ответить. – И раз на то пошло, то я уже достаточно помогла полиции, сделав твою работу за тебя и обезвредив опасного преступника, – я скривилась на последних словах. – Пора и тебе начать выполнять свои прямые обязанности, комиссар. Ты так не считаешь? – сквозь зубы произнесла я, едко улыбнувшись.

Билл моргнул, задумчиво опустив глаза и часто закивав головой.

– Ты точно в порядке, теперь я вижу это, – он поджал губы, холодно посмотрев. Я проглотила подступающий к горлу комок, медленно выдыхая через нос, продолжая улыбаться. Моррис учтиво качнул головой в мою сторону. – Не смею больше отвлекать тебя, – он развернулся и быстро зашагал к выходу.

Моррис вышел. Его уверенные шаги чётко отдавались на ступеньках лестницы, ведущей на первый этаж. Я захватала воздух ртом в попытке отдышаться, почувствовав подступающую истерику. Ноги подогнулись сами собой, и я медленно сползла на пол, хватаясь за подлокотник дивана. Голова кружилась. В глазах появились горячие слёзы. Я крепко зажмурилась, заставляя организм успокоиться. Входная дверь громко захлопнулась. Я проглотила подступающий комок, дыша через рот, стараясь ни о чём не думать.

Нужно было возвращаться.

Возвращать себя по крупицам, стараясь собрать то, что осталось после смерти Роджера.

Дыхание постепенно выровнялось, голова перестала кружиться. Я открыла глаза и, точно бесчувственный робот, поднялась на ноги, отпуская подлокотник, за который так яростно держалась, используя в качестве устойчивой поддержки. Подумав, что идея Людовика с ношением трости больше не казалась мне такой забавной, я медленными мелкими шагами направилась в ванную комнату, чувствуя, как меня слегка качало в стороны.

Голова была занята мыслями о времени, течение которого я даже не заметила, совершенно позабыв обо всём, не говоря о еде или элементарной гигиене. Думать о Роджере больше не хотелось, подобные мысли причиняли нестерпимую боль за предательство, что я совершила.

Подавив чувства, подступающие в новом приступе тошноты, зашла в ванную, прикрыла дверь и включила горячую воду в душе. Глаза с ужасом нашли отражение в зеркале. Скривив лицо, я оглядела себя с ног до головы: прошедшая неделя сильно отразилась на внешнем виде. Я скинула всю одежду, решив, что попросту сожгу или выкину её позже, чтобы она лишний раз не напоминала о том дне. Руки ещё слегка тряслись, когда я отрегулировала температуру воды и встала под тёплые струи воды. Дышать становилось легче с каждой секундой. Вода стремительно уносила с собой всю грязь и недомогание, очищая мысли и успокаивая. Мне показалось, что я простояла под душем около часа, потому как, выходя из ванной, я увидела, как вместе со мной выходил горячий пар, растворяясь в прохладном воздухе коридора.

Неожиданно почувствовав потемнение в глазах, я схватилась за стену и поняла, что мне было необходимо срочно отправиться на кухню и съесть что-то крайне питательное. Передвигаясь медленнее, чем ранее, добрела до кухни и спустя полчаса нелёгких манипуляций сумела приготовить обычную глазунью. От запаха еды жутко воротило, и я сдерживала позывы, прижимая ладонь ко рту. Даже смотреть на прожаренную яичницу было неприятно. Преодолев тошноту, за один раз проглотила приготовленное блюдо, уже успевшее слегка остыть, практически не прожёвывая. Спешить было некуда, и я сидела за столом, раздумывая о снятых с меня обвинениях. Папка, что хранилась в ящике моего стола в кабинете, теперь официально считалась бесполезной, а я вновь стала свободной и в меру законопослушной.

Через несколько минут бездумного вглядывания в пустую тарелку, я почувствовала, как голова перестала кружиться, а тошнота прошла. Я потёрла ладони, кончики пальцев стали согреваться. Организм медленно приходил в себя. Я подумала о Реджинальде.

Он потерял последнего родственника, и это не могло пройти незаметно. Вспомнив его покрасневшие глаза, когда мы стояли у искорёженной машины, я задумалась, присутствовал ли он на похоронах и как справлялся со своими чувствами. Он мог не любить Роджера, бояться его, но он был его родственником, родным братом, близнецом. Я подумала, что он мог находиться в таком же положении, как и я, чувствуя предательство и бесконечную горечь вины. Поднявшись с места, ощутила прилив сил, ещё отмечая лёгкое головокружение и слабость, но тем не менее уверенность в своих действиях и полное осознание. Кивнув, направляясь в комнату с гардеробным шкафом, я согласилась с внутренним голосом, что проведать Реджинальда будет не самым плохим решением для моего нынешнего состояния. Убеждая себя, что нужно отвлечься, я не призналась даже в глубине своего сознания, что собиралась навестить Бруно-Оделла лишь ради того, чтобы увидеть в нём отражение Роджера.

Уже одеваясь и застёгивая рубашку, я поняла, что немного погорячилась, всерьёз полагая, что была в порядке. Я не могла вдеть пуговицу в крошечную петельку. Пальцы не слушались, руки подрагивали. Предприняв пару попыток, которые не увенчались успехом, сняла рубашку, разозлившись и скинув её на пол. Схватившись за голову и пропустив пару влажных прядей волос сквозь пальцы, уставилась в пространство, расфокусировав зрение. В голове была абсолютная пустота, и я прислушивалась к собственному дыханию, погружаясь в какой-то транс. Моргнув и согнав пелену, я будто вернулась в комнату, вспомнив, что по-прежнему стояла у раскрытого гардероба. Выбрав наугад первую попавшуюся водолазку, надела её, удовлетворённая тем, что на ней не было никаких пуговиц. Взгляд упал на брюки и юбки – все они имели пуговицы для застёгивания. Громко вздохнув, я сняла водолазку, скомкав её и отправив вслед за рубашкой, и посмотрела на одежду, висящую в шкафу. Руки сами нашли подходящий наряд, на котором не оказалось ни одной пуговицы, – чёрное платье с длинной молнией на спине. Немного помедлив, я надела его, застегнув буквально за секунду, и посмотрела в зеркало. Бледность от недельной нехватки солнечного света немного выдавала болезненный вид, но внимательно рассмотрев своё отражение, я поняла, что это было не так заметно для посторонних глаз. Убрав волосы в пучок, надела чёрные перчатки, отлично скрывающие дрожь рук, и направилась к выходу. Наряд говорил сам за себя, заявляя о траурном настроении, а лицо, не выражающее абсолютно ничего, лишь подтверждало это. Где-то в голове промелькнула мысль о забытом оружии, но я незамедлительно отмела её, подумав, что больше не чувствовала, что нуждалась в пистолете, отдаваясь на произвол судьбы.

Подъехать к бункеру не составило труда. Я припарковала авто, остановившись практически у входа. Камера на входе не шевельнулась в мою сторону, что несколько смутило. Дверь открылась сразу же, как только я подошла к ней, словно приглашая, зазывая внутрь. Странное отрешённое спокойствие, исходящее от стен, медленно пробиралось в лёгкие.

Я понимала, что камера на входе должна была встревожить, но продолжала двигаться по коридору, чувствуя изменения, которым повергся бункер. Камеры не двигались по мере моего движения в сторону кабинета Реджинальда, а свет периодически становился слишком ослепляющим, раскалённым до такой степени, точно лампочки могли взорваться в любую секунду. Из-за дрожи в руках я сцепила ладони в замок, продолжая шагать. Показалась знакомая табличка, висящая у входа в кабинет. Дверь незамедлительно открылась, как только я подошла ближе. Остановившись на месте, я оглянулась в сторону выхода, вновь почувствовав что-то неладное. Тишина в этом месте не была прежней, ощущался какой-то тихий посторонний шум, который я не могла распознать, не понимая, был ли он на самом деле или всё это происходило в моей голове. Я повернулась к двери и, слегка задрав голову, выдохнув, шагнула в кабинет.

Свет был приглушён, не позволяя в первую секунду разглядеть силуэт человека. Я часто заморгала, стараясь привыкнуть к освещению, как услышала чёткую прокрутку барабана револьвера. Зрение сфокусировалось, найдя сидящую за столом у мониторов Анну. Она сидела ко мне спиной, поставив локоть на стол и наставив дуло револьвера себе в висок.

– Анна, – осторожно позвала я, медленно подходя ближе. Девушка едва повернула голову в мою сторону, после чего нажала на спусковой крючок. Я прижала руку к губам, услышав лёгкий щелчок вместо выстрела. Девушка тихо рассмеялась. Она опустила револьвер и развернулась ко мне. Её некогда равнодушное лицо выражало печаль. Глаза с грустью поблёскивали в свете комнаты, губы едва растянулись в какой-то меланхоличной улыбке. Я сделала ещё шаг и остановилась. – Анна?

Девушка вновь поднесла оружие к голове, молча посмотрев на меня.

– Каждому злодею нужен тот, кто изменит его, – её голос звучал очень тихо. Она вымученно улыбнулась, словно это движение причиняло ей боль. – Но он сказал, что измениться должна я, – она нажала на крючок. Я вздрогнула, услышав пустой щелчок. Девушка коротко фальшиво рассмеялась. Одним движением она разрядила револьвер и показала мне пустой барабан. – Он сказал, что я должна сыграть с одной пулей в пустом барабане, чтобы доказать свою преданность, но я не могу, – её голос дрогнул. Лицо Анны стало отрешённым.

– Кто сказал? – не веря в происходящее, спросила я, посмотрев на разряженный револьвер, который с особой заботой поглаживала Анна. Она удивлённо посмотрела на меня, после чего окинула взглядом весь кабинет, намекая на его владельца. Я нахмурилась, покачав головой. – Реджинальд? Но зачем ему просить тебя сыграть в русскую рулетку? Это безумие.

Анна опустила глаза и расплылась в улыбке.

– Ты не знаешь, что произошло здесь, – она внимательно осмотрела револьвер, вытащив откуда-то пулю и вставив её в пустой барабан. Я молча наблюдала за движениями. Крутанув барабан, Анна вставила его на место и посмотрела на меня, странно улыбнувшись. – Сыграешь со мной? – девушка наставила револьвер на меня, блеснув глазами, в которых стояли слёзы.

– Тебе не нужно этого делать, Анна.

– Ошибаешься, – выдохнула она, приставив дуло к виску и поставив палец на спусковой крючок.

– Стой, – я выставила руки вперёд. Анна замерла, заинтересованно посмотрев. – Хорошо, давай. Сыграй со мной, стреляй, – я положила руку на грудь, указав на себя.

Девушка моргнула, затормозив, после чего медленно перевела револьвер на меня и, задумавшись на секунду, нажала на спусковой крючок. Раздался лёгкий щелчок, я вздрогнула, порывисто вдохнув и прикрыв глаза. Анна тихо рассмеялась.

– Вся шутка достанется только мне.

– Стой, – я вновь выставила руки вперёд, испуганно посмотрев на девушку. Она уже плотно приставила дуло револьвера к своему виску. Мои глаза забегали по комнате, пока я соображала. – Ты, должно быть, неправильно поняла Реджинальда. Я не верю, что он сказал тебе сделать это.

Девушка задумчиво дёрнула уголками губ вверх. На секунду её лицо озарилось слабым лучиком надежды. Рука, держащая оружие, немного съехала вниз, приставив дуло чуть ниже мочки уха.

– Ты узнаешь это для меня? – с ноткой отчаяния спросила Анна.

– Конечно, – я стала озираться, заметив перевёрнутый стол с чертежами и разбитое зеркало. Весь кабинет теперь казался разгромленным. – Где Реджинальд?

– На кладбище.

Я резко перевела взгляд на девушку, услышав её чересчур мягкий и уверенный тон голоса. Она мечтательно смотрела в сторону, погруженная в свои раздумья.

– Хорошо, – медленно проговорила я, пятясь в сторону выхода. Почему-то в голову пришла мысль, что Анна могла что-то сделать с Реджинальдом. Учитывая то, что она страдала маниакальной депрессией, этот вариант казался вполне реальным. – Анна, – позвала девушку, вытянув её из размышлений. – Я найду Реджинальда и узнаю, что он имел в виду… – указала рукой в сторону револьвера. Девушка внимательно слушала, положив палец на спусковой крючок. – Тебе не нужно делать это, – повторила я, понизив тон голоса до убеждающего.

– Но я должна, – неожиданно улыбнулась Анна, страдальчески вздёрнув бровями. – Мне нужно это сделать.

Молча кивнув, я опустила глаза и направилась к выходу. Стало понятно, что переубедить девушку не получится. Её отрешённость и уверенность в собственном бессилии напугали меня, заставив быстрее зашагать в сторону выхода. Уже в коридоре я услышала очередной пустой щелчок и тихий смех Анны.

На кладбище было прохладно. Про себя я отметила, что никогда не замечала, чтобы в этом месте было когда-то жарко или хотя бы тепло. Я медленно пробиралась по заросшей дорожке, выискивая знакомую фигуру среди каменных надгробий, заросших мхом. Я не знала, где был похоронен Роджер, поэтому шла наугад, понимая, что рано или поздно наткнусь на Реджинальда.

Вдалеке показались тёмные силуэты людей, сильно выбивающиеся из окружающей обстановки. Поначалу я решила, что это были похороны очередного жителя Блэкхоулла, но подойдя ближе поняла, что сборище людей больше походило на какое-то собрание. Я свернула с дорожки и стала аккуратно пробираться через траву, стараясь держаться ближе к высоким могильным камням. Когда расстояние между мной и толпой стало таким, что я смогла различать лица людей, я остановилась. Увиденная картина озадачила: приспешники Роджера с узнаваемыми гримами на лицах стояли плотной толпой, вникая в речь Реджинальда. Он стоял у чьей-то старой могилы, не шевелясь, придерживаемый за воротник одним из людей Бруно. Напротив него в точно такой же позе находился Чейз. Возникло ощущение, что Реджинальда и Скотта поймали и теперь судили, раздумывая, что с ними сделать. Мой взгляд упал на свежую могилу, у надгробия которой лежало тело. Заметив грязную одежду и испачканные в земле рыжие волосы, я опустила глаза, следом нахмурившись, увидев под ногами недавно выкуренную сигарету и пустую обёртку из-под конфеты. Я стала оглядываться в поисках Маркуса. Он нашёлся за большим широким надгробием чуть ближе к толпе, чем находилась я.

Парень сидел на земле, аккуратно выглядывая из своего убежища, чтобы его никто не заметил. Присев практически на корточки, я смогла быстро добежать до Маркуса, вплотную прижавшись к холодному камню. Парень с удивлением обернулся.

– Привет, Маркус, – шепнула я, игнорируя его изумлённое лицо.

– Что ты здесь делаешь? – парень полностью развернулся и склонил голову, поджав ноги ближе к телу, чтобы не выдать местоположение, если бы кому-то в голову пришло посмотреть в нашу сторону.

– Что ты здесь делаешь? Что происходит? – перевела тему на Маркуса, выглянув из нашего убежища. Он вздохнул, вытащив сигарету и зажигалку из кармана. Я заметила странное шевеление толпы. Шизики стали громко скандировать имя Роджера. Маркус щёлкнул зажигалкой, закурив и выглянув из-за надгробия.

– После смерти Роджера всё развалилось. Многие из нашего штаба ушли в бары, другие стали дебоширить на улицах. А позавчера в штабе появилась кассета. На ней был Роджер. Он сказал, что будет ждать нас сегодня у его могилы.

– Погоди, живой Роджер? – мой голос дрогнул. Маркус посмотрел на меня, сделав затяжку и едва кивнув.

– На плёнке был он, но с ним было что-то не так. Все так обрадовались, что он жив, что сразу же отправились на кладбище, уверенные в его победе над смертью.

– Но не ты.

Маркус молча кивнул, кинув беглый взгляд в толпу. Разукрашенный человек, что схватил Реджинальда, стал громко выкрикивать имя Роджера. Подул лёгкий ветер, и я оказалась в облаке дыма от сигареты, размахивая ладонью у лица, стараясь избавиться от запаха. Маркус сделал ещё затяжку, после чего выкинул сигарету, втоптав её в траву, и посмотрел на меня.

– Сожалею о твоей утрате, – тихо произнёс он, словно извиняясь за что-то, и перевёл взгляд на толпу, задумчиво нахмурившись. – Здесь точно что-то не так.

Я проследила за его взглядом, заметив, как Реджинальд улыбался, слушая, как толпа выкрикивала имя Бруно.

– Роджер – победитель! – заорал приспешник, держащий Реджинальда за шиворот.

Перестав улыбаться, Бруно-Оделл дёрнул рукой. В его рукаве показался крошечный пистолет. Реджинальд направил дуло к подбородку кричащего, после чего нажал на спусковой крючок. Раздался оглушающий выстрел. Толпа разом замолчала.

– Что за чёрт, – прошептал Маркус, не сводя глаз с людей Роджера.

Я видела, как вздрогнул Скотт, с ужасом посмотрев на Реджинальда. Разукрашенный шизик, получивший пулю в голову, уже замертво лежал на земле. Мой взгляд метнулся к Реджинальду. На часть его лица попали крупные капли крови, несколько крошечных капель попали и на очки. Он со снисходительным видом аккуратно снял очки, бросив их на землю, после чего молча достал носовой платок из кармана пиджака и одним движением вытер кровь с лица.