Нашествие

Оборотни, шумные балы, крестьянский вопрос и французские диверсанты, – звучит почти как очередной фарс отечественного кинематографа в духе «Самого лучшего фильма 2». Ан нет. Перед нами не жалкий продукт творческого недержания, а новый роман российской писательницы Юлии Яковлевой – историка балета, театрального критика и автор цикла «Ленинградские сказки». На этот раз Яковлева переносит своего читателя не в Советский Союз 30-х годов, подробно описанный ей в вышеупомянутых «Сказках», а в хорошо знакомый писательнице мир полонезов и мазурок, книксенов и благородных дуэлей, эпоху глобальных потрясений и громких побед, – в Россию 1812 года, когда страна ожидала нападения войск Наполеона, а некоторые дворяне все еще оправлялись от ран, полученных под небесным сводом Аустерлица.Главный герой «Нашествия» – нелюдимый дворянин и ветеран «битвы трех императоров» Бурмин, проживающий где-то в смоленской губернии. В 1805 году он получил серьезное ранение в битве с французами и вернулся на родину с явными признаками посттравматического стрессового расстройства. Некогда успешный и процветающий молодой помещик распустил крепостных, перестал появляться на людях, затворил окна ставнями и разорвал помолвку с возлюбленной. Смоленский бомонд злословил, терялся в догадках о подлинных причинах столь резких перемен в поведении молодого помещика, а вскоре позабыл о нем, как о реальном человеке и стал воспринимать как местную легенду. И лишь немногие знали или по крайней мере догадывались, что за отстраненным поведением помещика кроется не прихоть или каприз, а сумасшествие.Еще по пути в Россию с Бурминым произошел первый приступ болезни: совершенно внезапно он напал на своего друга и боевого товарища Облакова, возвращавшегося вместе с ним в Смоленск. Нападение не понесло за собой никаких физических или юридических последствий, зато теперь оба знали: с Бурминым что-то не так. Прийдя в сознание после помешательства, молодой помещик не мог вспомнить произошедшего по его инициативе инцидента. В какой-то момент все органы восприятия обострились, сделались по-животному чуткими, а после – пелена беспамятства. В страхе нанести кому-то серьезный урон Бурмин огородил общество от себя и затаился в своем поместье наедине с навязчивой мыслью: он – оборотень.Долгие годы Бурмин жил в одиночестве и пытался раскрыть секрет своего недуга: изучал литературу, медицинские архивы, оккультные трактаты и даже проходил обследование у частных врачей. Ответов не было. Такую размеренную и покрытую сумраком жизнь помещик вел вплоть до жуткой бойни, произошедшей на территории Борщевского леса – недвижимости Бурмина. В лесу были найдены жестко изувеченные трупы новоиспеченных рекрутов российской армии. Свидетелей у преступления не было, а те, кто имели несчастье лицезреть тела усопших, как один говорили: за убийствами стоит страшный зверь.Новость о резне стремительно облетела смоленскую губернию, а расследовать обстоятельства дела отправили тайного советника Святейшего синода, получившего все необходимые полномочия. Расследование убийства, которому отведено не так уж и много внимания, Яковлева совмещает со светскими посиделками, балами, множественными адюльтерами и другими дворянскими забавами девятнадцатого столетия. Бурмин вновь окунается в высший свет, сталкивается с бывшей возлюбленной, участвует в дуэли и ведет разговоры об экономической теории Адама Смита с циничным и деспотичным помещиком-дельцом нового образца. «Нашествие», казавшееся на первый взгляд детективом, оказывается приключенческой историей о жизни региональных помещиков начала девятнадцатого столетия, написанной в едва ощутимой готической манере писателей той же эпохи. Как и в романах не раз упомянутой Яковлевой Анны Радклиф, мистическая канва служит для нарратива фоном, а не лейтмотивом – своего рода дымкой, туманом, окутывающим романтизированное повествование. А в те немногочисленные эпизоды, когда писательница перегибает с потусторонним, делает историю уж слишком невообразимой, произведение откровенно теряет свое очарование и начинает напоминать фарсовый фильм ужасов с избитыми и нелепыми клише, отдающими вторичностью.«Нашествие» открывает читателю возможность вновь погрузиться в хорошо знакомый по романам отечественных классиков мир времен Наполеоновских войн. События книги Яковлевой происходят не в настоящей России и даже не в альтернативной ее версии, придуманной писательницей, а в смежном пространстве Смоленска Бурмина и «Войны и мира» Толстого. На страницах книги читатель не раз встретит знакомые фамилии: Болконский, Ростова, Безухов, Курагина, – герои великой эпопеи хоть и не лично, но присутствуют в романе Яковлевой, чем несказанно радуют и вызывают столь приятное чувство «узнавания».Яковлева наделяет персонажей своей истории определенным, хорошо знакомым каждому российскому читателю амплуа: то мы встречаем озорного и безрассудного дворянина, играющего чувствами женщин во славу Бахуса, то прогрессивного и дальновидного помещика, охваченного новейшими экономическими и морально-этическими теориями. Все герои романа Яковлевой находятся на своих местах, как мишени в тире. Опытный читатель без особых усилий распознает все типажи современной пьесы в старых декорациях: помещик-раздолбай, кутежник, нигилист, роковая женщина, бесприданница, клуша и т.д. и т.п. Беда романа заключается в том, что за всеми этими образами ничего ровным счетом не стоит. Они пустые. Видимо, писательница решила, что раз характеры штампованных героев нам и так известны, их можно и дальше не развивать, отпустить в открытые воды – пусть передвигаются себе по сцене и не отсвечивают. Но так литература не работает. Лирического героя следует, словно матрешку, наполнять, раскрывать с разных, неожиданных сторон, помещать в ситуации с трудным выбором, непреодолимой преградой, – делать хоть что-нибудь, чтобы читатель к персонажу проникся, поверил в него и с интересом следил за его приключениями. Яковлева же помещает на подмостки трафаретные декорации и предлагает читателю принять их такими, какие они есть: без объема и какой-либо исключительности. Из-за этого «Нашествие» теряет огромную часть своего потенциала и превращается в довольно заурядную, декорированную под девятнадцатое столетие, историю с остросюжетной оберткой и пресной сердцевиной.Похвалить сюжет у меня, к сожалению, тоже не получится. Повествование у Яковлевой вышло довольно сумбурным, слабоструктурированным. Ритм сбивчивый, напряжение в процессе чтения возникает, но захватывающей историю не назовешь, а побороть предсказуемость финала писательница решила дерзко и резко – придумав полнейшую ересь. И вроде даже смысл какой-то в этом всем проглядывается – не зря же писательница крепостной вопрос поднимает и коллизию «народ-государь» развивает. Однако выглядят события романа настолько смешно и несуразно, что остросюжетный триллер оборачивается хоррор-комедией навроде «Убойных каникул» с Аланом Тьюдиком, но уже без юмора.Если судить по количеству незавершенных сюжетных линий романа, беллетристка вознамерилась продолжить историю Бурмина и написать еще одну книгу о смоленском «оборотне», но нуждается ли «Нашествие» во второй части или даже целом цикле произведений – вопрос. Людей, которым история понравится, будет достаточно – осовремененная атмосфера девятнадцатого столетия очень к себе располагает, а обилие «любовных» линий, несомненно, вызовет пылкий интерес у определенной категории читателей. И все же художественная ценность романа вызывает вопросы, поэтому книгу я бы благополучно отнес к жанру подростковой литературы и рекомендовал лишь тем, кто таковую любит; всем же остальным советую пройти мимо.

О б о р о т е н ь – человек, способный превращаться в некоторых животных: в волка (в е р в о л ь ф), в лисицу (к и ц у н э) и т. д. У суеверных людей вызывает ужас, непонятно почему. В. П. Корнеев, например, когда у него разболелся зуб мудрости, обернулся петухом, и ему сразу полегчало."Понедельник начинается в субботу", АБС, 1964Тема, конечно, мрачновата, но вышла довольно веселая безделушка. Золотой век русской литературы слишком привлекателен, слишком насыщен, слишком притягивает взгляды, поэтому любая попытка миксовать вселенные всегда будет китчем, но вопрос в том, как этот китч сделать – хорошо или плохо. Автору, пожалуй, удалось сделать хорошо.Сюжет крепкий, образы яркие, фактура рельефная. Отсылки к классике встречаются часто, правда, не уверен, что я считал и половину. Думаю, что не ошибусь, если предположу, что вдохновением служил роман «Гордость и предубеждение и зомби», который я не читал, так что о степени влияния судить тяжело. Что смущает, так это некоторая распыленность – мне показалось, что многие боковые сюжетные линии просто растворились, не оставив ощущения внятной завершенности. Армян, убитые рекруты, бумажная фабрика – интересно, но без финала, рябит, мельтешит, зазывает, но без катарсиса.Вот Бурмин и княжна Несвицкая автору удались. Главный герой ярок и противоречив, благороден, порывист и суров. Княжна – опереточная злодейка, строящая хитроумные планы и любовные комбинации (для себя и некоторых окружающих). Они двигают сюжет, заставляя более функциональных персонажей знакомиться, переживать и совершать ошибки. И все это на фоне Страшной Тайны, которая тайна лишь для господ, а не для простого народа.Народ автор не любит. Никто не утверждает, что должна, но не заметить некоторое отвращение не получается. Бунт рабов описал красочно, сочно даже, со сладострастием, но с нескрываемой идеей – так и надо и дворянам, и холопам. А вот вольноотпущенные крестьяне, нормальные, так сказать, участники перехода к капитализму, вот они хороши, адекватные и перспективные. Прелый запах дидактики почудился мне, но автор не стала давить на эту тему, так что аромат выветрился к следующему повороту сюжета.Понравились мне и авторские умолчания – разжевывания по полочкам не будет, ни разницы оборотней, ни механизма трансформации никто не объяснит. Это дает простор и для фантазии, и для поиска информации. В умении заинтересовать читателя Яковлевой не откажешь.

Меня удивило отсутствие о данной книги отрицательных рецензий. Неужели эффект от чтения человеку более важен, чем правда? Как бы там не было у меня появилось куча вопросов к автору, настолько что я даже не знаю с какого из них начать… Пожалуй стоит начать с начала и отметить что автор явно обладает писательским талантом. И, собственно говоря это единственный плюс данной книги. Поскольку все остальное вызывает только возмущение. Во всяком случае к писательской форме книги у меня практически нет замечаний. Кроме одного, чувствуется что писал современный автор. Это периодически проскальзывающая вульгарность при описании событий, которая корябала не только глаз, но и восприятие событий. Но это не отнимает того, что автору удалось создать достаточно живых героев, которым сопереживаешь и за которых вольно или невольно начинаешь волноваться. При этом в кои веки аннотации не соврала, это действительно не идиллический и духовный мир, это сочинения человека презирающего как историю России, так и героев, рожденных собственной фантазией. Ничем другим я не могу объяснить то, что автор ухитрилась написать книгу в которой нет ни одного положительного героя. То с какой радостью и презрением автор вымазала всех героев книги в экскрементах, сложно объяснить. Чем больше читала, тем сильнее возникало ощущение, что автор относиться к так называемой «страдающей интеллигенции». Такие люди были всегда в России, и именно у них часто можно услышать, что им достался не тот народ. Да еще вот эта попытка убедить в том, что Наполеон хотел освободить крепостных, такая сова, которую пытаются натянуть на глобус, что становиться смешно. Откуда в последнее время возникла куча людей, знающих лучше самого Наполеона о его намерениях в отношении русских крестьян, сложно объяснить, но факт остается фактом, автор также пытается навязать мнение о том, что крепостные начали жечь своих господ, так как были уверены в том, что Наполеон их освободит (ну да, ну да). Но этого мало, в добавок автор достаточно свободно обошелся с историческими фактами, что стоит одно то, что война началась 12 июня, а к Смоленску французы подошли спустя месяц в июле, само Смоленское сражение произошло 4-6 августа. Но автору на данные истории наплевать, она эти события в один день вместила. Также для усиления большего эффекта от описываемых событий добавляется мистическая составляющая в виде оборотней и всем, что с вместе с этим пришло на ум. Да забыла сказать, оказывается главный отпор захватчикам дали не армия и партизаны, которые не позволяли французам чувствовать себя свободно в нашей стране, спойлер а целая деревня оборотней, которые для спасения своей жизни пошли на то, чтобы стать иными. Причем деревня в полном смысле этого слова: женщины, дети, старики, мужчины.свернуть В результате все положительные эмоции, которые были вызваны очень хорошим языком автора смела волна того негатива, который возник по мере чтения. Так и видишь как автор рассматривает красивое полотно, а после: Полюбовалась материей. Пошевелила под ней пальцами, глядя, как ткань играет. А потом с наслаждением вытерла ею после отхожего места руки. Тем не менее книгу рекомендую к прочтению. Ни как историческое произведение, а скорее как фантазии на свободную тему о жизни общества России в XIX веке, еще раз повторюсь, автор явно имеет писательский талант.