Сквозь
Сквозь сердце, сквозь душу,
до дрожи, до боли,
томиться в неволе
и снова к свободе,
ползком и взлетая, и крылья ломая,
и падая в бездну, и снова вставая,
забыться, закрыться, сбежать, вновь взмывая,
царапая руки и губы кусая,
целуя, лаская и прочь прогоняя,
теряя надежду, опять обретая,
сквозь радость, сквозь трепет,
сквозь тяжесть, сквозь время,
сквозь тьму и сомненья,
до счастья – сквозь жизнь.
Лик светел, мир светит.
К покою.
Круг жизни
Весна туманами и свежестью полна.
В заботах исчезает лето быстро.
И в увяданье разноцветных листьев
танцует осень. Снежная зима
песнь о тепле поёт в холодных вьюгах.
Так жизнь стремительно проносится по кругу.
Но круг, замкнувшись, вновь не повторится:
весна вслед за зимой не возвратится.
ВЕСНА ТУМАНАМИ И СВЕЖЕСТЬЮ ПОЛНА
Незабудки
Лепесточки голубые,
Жёлтый глаз внутри.
Вы туманно-озорные,
Незабудочки мои.
А совсем бутончик малый
Чист и бел, как снег.
Всё всегда бело сначала,
В жизнь беря разбег.
Незабудки, незабудки,
Скромные цветы,
Вы напомните о многом
На моём пути.
Погляжу на вас, рукою
Тихо потреплю.
И вновь мысли, мысли, мысли
Про любовь мою.
Про печаль и про разлуку,
Про игру и смех,
Про тебя я, милый, вспомню
(Умолчать здесь грех).
Незабудки, незабудки,
Скромные цветы,
Вы напомните о многом
На моём пути.
Вы напомните, что были
Радость и тоска.
Вы напомните, откуда
Иней у виска.
Как ждала и как любила,
Как звала в ночи,
Как слеза глаза точила.
И что я уже забыла
Это всё, почти.
Туннель
Длинный тёмный туннель. Впереди – чернота.
Позади – чернота. А вокруг – пустота.
Никого. Только сырость и запах гнилой.
Слово скажешь – в ответ эха страждущий вой.
Влево – нет, не шагнуть. Вправо – нет, не шагнуть.
Пропадёшь ни за грош. Жизнь легко ведь спугнуть.
Длинный тёмный туннель. И просвета в нём нет.
Осторожно идёшь. Ждёшь хоть лучика свет.
Шаг. И вдруг рвёшь вперед. Вдруг срываешься в крик.
Но вновь – стоп! Надо жить. То был слабости миг.
Длинный тёмный туннель. Что там ждёт впереди?
И сомненья, и страх замирают в груди.
Но сквозь тьму, боль и страх, сквозь тиски пустоты
Свежий ветер вдали вдруг почувствуешь ты.
Тонкий лучик надежды в душе промелькнёт.
И с дыханьем – на волю. Всё светом зальёт.
Длинный тёмный туннель
Позади. Просто верь.
По пустыне снегов
Я иду по пустыне одна,
Не умея тепла дать людям,
Не умея тепла получить
От людских прогорающих судеб.
Я иду по пустыне снегов,
Что мерцают холодным светом,
Не имея друзей и врагов
На безбрежном пространстве этом.
Я иду. Ветер в спину бьёт,
Лижет дрожью горячее тело.
И, не зная зачем, вперёд
Я иду, то несмело, то смело.
С головой окунувшись в пальто,
Прячусь я от мороза и злобы.
Пусть меня не узнает никто
В этом жизненном сильном ознобе.
Не закрывайте глаза
Не закрывайте глаза –
Нужно видеть мир.
Не закрывайте сердца –
Нужно чувствовать мир.
Нужно мир понять,
Колорит охватить,
Чтобы петь – не стонать,
Не по теченью плыть – жить.
Если радостно – смейтесь,
Если плохо, то плачьте.
Жизнь ведь тем и прекрасна,
Чтобы быть настоящим.
В горе – как в чёрный омут.
В счастье – как в праздник неба.
Чтоб любить – так до боли,
Злиться чтоб – так до гнева.
Нет, не страсти безумье
Проповедую я.
Нужно быть и разумным.
Только в меру, друзья.
И оковы на крылья
Постарайтесь сменить.
Позабудьте бессилье,
Чтобы сильными быть.
Стрекоза
Однажды стрекоза, улыбкой одарив
Весь мир, вдруг испустила дух.
Её водой святою окропив,
Поплакали мать, брат, сестра и друг.
Поплакали, похоронили,
Ещё погоревали и забыли.
Нет, не совсем. Но уж и радость есть,
И смех летит, и светлых дней не счесть.
Потом они в свой срок поумирали.
И их похоронили, горевали…
О стрекозе ж забыли с этих пор.
Так все живём мы. Значит, жизнь есть вздор?
И жизнь моя – пустяк? Увы, наверно.
Хоть говорят, что жизнь благословенна.
Рожденье празднуют. Но для чего
Родились ты, я, вы? Зачем его
Цветёт и гаснет, радуясь, страдает,
Потом стремительно иль тихо умирает
Надежда, вера, а затем и жизнь?
Остановись, прошу, и оглянись.
Зачем весь мир, прекрасный и ужасный?
И я, как тень, мелькну в толпе напрасной
Других теней. И тоже испарюсь.
Дарю тебе
Представь себе дорогу
То ровную, то с рвами.
Представь себе дорогу
С трясинами и мхами,
В которой увязаешь
Иль падаешь в бессилье,
С которой вдруг взлетаешь
От счастья изобилья.
Представил? По дороге
Такой идут все люди,
То мучаясь в тревоге,
То вновь сжигая будни
В надежде и восторге.
__________
Вот встаёт солнце. Я дарю тебе
Его лучей могучее сиянье.
Вот сверкают звёзды. Я дарю тебе
Их тайну и смысл мирозданья.
И звуки тишины, как музыки аккорды,
Дарю тебе. Пусть гаснут годы,
Пусть меркнут дни, стремясь сбежать от нас,
Ты только слушай их великий глас,
И этот глас тебе подарком станет.
И эти строки не устами
Пишу я, а душой.
__________
Догорает вечерний огонь.
Но, увы, ты сейчас не со мной.
Твои губы сейчас далеки –
Не коснутся моей руки.
И заря твоих милых глаз
Не встревожит меня сейчас.
Далеко ты. Но в сердце моём
Мы с тобой постоянно вдвоём.
Сказка
О камни бьются волны,
Забыв о прошлом счастье
И помня лишь о горе,
Не о тепле – ненастье.
О камни бьются волны
И брызгами взлетают.
На синем фоне неба
Цветами вырастают.
О камни бьются волны.
Хотят они разбиться.
Но в радость превращает
Их чудная царица.
Взмахнёт она рукою –
И радуга играет.
Качнёт чуть головою –
Звезда, склоняясь, мигает.
Чудесная царица
Одарит и пригреет.
Прекрасная девица
Всё радостью овеет.
Разгонит сумрак горя,
Цветами мир украсит,
Излечит в солнца море
От боли и несчастий.
Ах, если бы царица
Была такая в свете.
Прекрасная девица
И чистая, как дети.
Заметает пороша дома
Заметает пороша дома
И деревья окутала томно.
Может быть, я совсем не права,
Когда чувствую, что я бездомна.
Может быть, это блажь или спесь,
Может быть, безрассудство пустое,
Я смотрю в потолок, будто здесь
Я найти могу счастье простое.
На ладони моей светлячок,
Он мне глазом зелёным мигает.
А в углу словно крошка-сверчок
Мне на скрипке тихонько играет.
Поцелую прохладу ветров,
Обласкаю я неба разливы –
И улыбкой безумной цветов
Засверкают природы мотивы.
Раствориться хочу я в волнах,
Что играют в небесной лазури.
Но боюсь сделать лишний я шаг,
Избежать я стремлюсь ссоры-бури.
От дорог, где разлуки одни
Я устала, устала, устала.
Как вода, мои краткие дни
Протекают сквозь пальцев забрало.
Подоконник тревожит мне взгляд
Своей плоскостью, белой и гладкой.
Не смотреть я стараюсь назад,
И вперёд я гляжу лишь украдкой.
Предчувствие
В облаках я хочу искупаться,
Но на небе лишь серые тучи.
Нам, возможно, придётся расстаться.
Мы, наверно, с тобой невезучи.
Ты сегодня во сне мне приснился,
Странный сон, непонятный и грустный.
В небе крик мой протяжный разбился,
Крик сомнений, тоски безыскусной.
Милый мой, что со мной, я не знаю.
В сердце чёрные дыры провалов.
Я тону и спастись не желаю.
На камнях лишь дрожит след кровавый.
Дай тебя поцелую я в губы.
Может быть, поцелуй то последний.
Я тебя никогда не забуду.
Обо мне вспомнишь ты в звон вечерний.
Ах, как глупо пустое стенанье.
Мысль откуда взялась о разлуке?
Я могу лишь сказать в оправданье:
Отголосок то боли, не скуки.
Вокруг серые стены сжимают.
На борьбу с ними сил лишь хватает.
И в волнах, что жестоко играют,
Мой кораблик надежды растает.
Снежинка
В моей ладони чудная снежинка.
Её сплела колдунья-мастерица.
Тончайшая узоров паутинка
Её дрожит и нежно серебрится.
Она легка, мила и вдохновенна.
И кружева её волнуют взгляд.
И, кажется, её краса нетленна.
В ней чудится роскошный счастья сад.
Но что это? Она вдруг опадает.
Как будто вянет. Тает, тает.
И на ладони уж лишь капелька воды.
Пропали мастерицыны труды.
Снежинка, быстро угасая, умерла.
Уж не затмит собою серебра.
Да что там не затмит? Её уж нет.
Неверный, испарился вскоре след.
Пароходик
На подоконнике среди цветов
Стоит бумажный пароходик.
Тебе здесь пристань есть и кров,
Мой по волнам бегущий пешеходик.
Когда ты спишь, наверно, видишь сны,
Как стал большим красивым пароходом,
Как будешь гордо и счастливо жить,
Плывя по настоящим бурным водам.
В мечтах твой путь проходит по волнам
Открытий, приключений, громкой славы.
Отсюда кажется всё это величавым.
Но не найдешь, а потеряешь там.
Мой пароходик, милый мой малыш,
Там счастья нет, безрадостен приют.
Ты к берегу отчаянья спешишь.
Прошу тебя, останься лучше тут.
Не веришь и не слушаешь меня?
Ну что ж, плыви. Но скалы, злые ветры
Порвут твои бумажные бока.
Слезами ты отмеришь километры.
Гвоздика
Брожу с закрытыми глазами
По лепесткам цветка.
Росою, будто бы слезами,
Омыты их бока.
Дрожит их розовая нежность,
Струится аромат.
Я ощущаю их безбрежность,
Блуждая наугад.
Здесь лабиринтов бесконечность
И спутаны следы.
Здесь словно розовая млечность,
Резных вершин сады.
И в сердце тихо проникают
Надежда и покой.
Бесследно горечь исчезает
С обидой и тоской.
На розовой траве
Я сижу на розовой траве.
Где она растёт, сама не знаю.
Взгляд купаю в неба синеве.
Душу в свежем воздухе спасаю.
Надо мной сбегают облака
От улыбок и от слёз постылых.
И сиреневые их бока
Не разгонят мыслей рой унылых.
В жёлтой речке чёрные мальки,
Как зрачки в глазницах, исчезают.
Словно в омуте времён деньки,
Появившись, быстро угасают.
Череда за чередой бежит,
Миг за мигом и строка за строчкой.
Лист берёзы плачет и дрожит.
Я хочу поставить каплю точки.
И не в силах. Быстрая рука
Дело своё знает, не собьётся.
Так вот жизни странная река
Надо мной и над тобой смеётся.
На верхушке дерева сидит
И мигает своим чёрным глазом
Птичка-невеличка. Сочинит
О ней ветер стих певучий сразу.
И что думать мне о том, зачем
Этот стих, и нужен ли кому он.
Шляпу я снимаю перед всем,
Что подарит мне судьбы колдун.
Трудный путь, слезою орошённый,
Или путь, улыбкой озарённый,
Каждое мгновенье бытия –
Всё приму, на всё согласна я.
Птица
Бьётся птица и перья о землю ломает.
Бьётся птица, а силы всё тают и тают.
Криком воет и в небо свой взгляд устремляет.
Но на крыльях подрезанных вверх не взлетают.
Подрезанные крылья,
Вы призраки всесилья,
Той мощи, для которой
Открыты все просторы,
Что в небо уносила,
Свободу что дарила.
А птица плачет-стонет, а птица как ребёнок,
Слабенький ребёнок, чей голос в плаче звонок.
А птица бьётся, криком моля о светлой доле,
Стеная, затихает, мечтая о просторе.
Подрезанные крылья –
Беспомощные крылья,
Вы символы неволи,
Унылой серой доли,
Вы символы бессилья,
Подрезанные крылья.
В комочек сжавшись, птица словно в себя уходит,
От ветра колыхаясь, отрады не находит.
Не видит ласку солнца, а видит только тучи.
Пред ней не неба своды, а тёмный лес дремучий.
Подрезанные крылья –
Беспомощные крылья,
Лишь призраки всесилья
И символы бессилья.
Май и пустота
Ещё раз месяц май вступил в свои права.
А мне всё кажется, что листья облетают,
И первый снег дороги заметает,
От холода звенят в тиши слова.
Пустые звуки и пустые дали.
В глазах пустых лишь пустоты печали.
И вздохи о пустом, и о пустом мечты.
И кружит голова от этой пустоты.
Разбились все стеклянные мечты,
Сгорели все бумажные цветы,
Расплавился игрушечный кларнет,
Крошащихся зеркал дрожит сонет.
В ушах тоска звенящего стекла.
И снова по щеке слеза стекла.
Но прошепчу: «Я верить не хочу
В всесильность пустоты, хоть в пустоту лечу».
А май тревожит. Он вступил в права.
Я отыскать пытаюсь те слова,
Что серость осени прогонят. И тепло
Вернётся в мир, вольётся в душу. Но
Мои строки бегут в пустоту,
Нарушая страниц чистоту,
Оставляя следы от обид,
Не имея блистательный вид.
Я бокал поднимаю. И в нём
Не вино, а из слез водоём.
Эти слёзы по капле упали
И застыли в гранёном бокале.
За окном потемневший куплет
Дней бредовых и гаснущих лет.
Убегает ночей череда,
Ей вослед лишь мигает звезда.
Но бокал осушив, улыбнусь
И печали в лицо усмехнусь.
И хотя в пустоту я лечу,
Верить в силу её не хочу.
Глаза
Рисую на стекле глаза,
Большие, тёмные, как ночь.
В них то улыбка, то гроза,
Пред ними пошлость бежит прочь.
Они и солнце, и луна,
И свежий ветер, и буран.
В них нежность чуткая видна,
Гнев отвечает на обман.
В них жар любви с презреньем вдруг
Переплетутся в крепкий жгут.
В них теплоту отыщет друг.
Врага же холодом прожгут.
Они то разумом полны,
То вдруг безумьем зазвучат.
Они беспечны и умны,
Накажут и благоволят.
Рисую на стекле глаза.
В них смех звенит, как бубенцы,
И тут же гасит их слеза,
Собой покрыв ресниц концы.
Они сиянием своим
Развеют сумрак и тоску.
Всё, кажется, подвластно им.
Они манят, они влекут.
Рисую на стекле глаза.
Но, что это? Они плывут.
И гаснут. Лишь моя слеза
Печальный след оставит тут.
Асфальт
Время пишет на асфальте имена.
И дописывает строки о сомненьях.
На асфальтовом листе слеза видна.
И пусть ляжет там моё стихотворенье.
Время пишет о равнинах и холмах,
О деревьях и о травах, о дорогах.
Время пишет об утраченных правах,
И правах приобретённых есть немного.
В заколдованном асфальтовом кругу
Есть рецепты от обиды и от злобы.
По асфальту я тихонечко бреду,
Отыскать рецептов тех страницы чтобы.
Время пишет о любви и падежах,
О склонениях и о разлуке пишет.
На асфальте виден каждый прошлый шаг,
Он цветами и страданиями дышит.
Время пишет и напишет ещё много,
А асфальт вбирает все его слова.
И тогда, когда не будет места слогу,
В нём появятся развалов острова.
Но написанное вовсе не исчезнет,
Просто вдаль оно сокроется от нас,
И окажется нужнее и полезней,
Когда к опыту взовёт сомнений глас.
Точка опоры
Вздымается пена волны,
И шлюпку, как щепку, мотает.
Я в шлюпке. Мы с нею одни
С бушующим морем играем.
Опасная это игра:
То вверх мы летим, кувыркаясь,
То падаем в бездну воды,
Ногтями друг в друга впиваясь.
И чудо, что вверх вновь плывём.
Моя беспокойная шлюпка,
Сейчас ты мой друг и мой дом,
Спаси нас обеих, малютка.
Без точки опоры, увы,
Остались мы обе с тобой.
Нас влажность могучей волны
Окатит холодной водой.
И берег, что вдруг потеряли,
Теперь мы увидим едва ли.
Стихия нас бьёт и кружит.
Рой брызг нам на тело летит.
Горячее тело моё,
Прохладное, шлюпка, твоё
В единой молитве слились
О точке опоры. И ввысь
Несутся и стон, и слова:
«О, где вы, былые права!
О, точка опоры, вернись
И к нам благосклонно склонись!»
Монолог кошки
Твой хвост пусть выбивает тучи искр,
Усами пусть ты предъявляешь иск.
Хитёр ты, я хитрее. Ты самец.
И дыбом шерсть – посильный твой венец.
Смеёшься ты, мурлыча сладкий бред.
Бежишь скорей ты от обид и бед.
Боишься, что заденут нервов струны.
Боишься упустить свою фортуну.
А я хоть самка, спину выгибая,
Себе я цену знаю, мяу, знаю.
Твой хвост меня смутить не может, кот.
Придётся подтянуть тебе живот.
Из лапки моей мягкой коготки
Я выпущу, мой кот, тебе в виски,
Когда ты слишком будешь бить хвостом.
И порешим, мой дорогой, на том.
Ты льёшь мне в сердце мёд и, замирая,
Лишь ждёшь, что я открою врата рая.
Я, мяу отвечая, не спешу:
Помучить, потерзать тебя хочу.
А музыка моя из звуков трёх
Туманом обвивает твой порог.
Ты голову стремишься мне вскружить.
Не ты, а я здесь буду ворожить.
Костёр
Пляшет пламя костра, языками вонзается в небо,
Оставляя на нём отпечатки сверкающих искр.
И мигает звезда, излучая щемящую негу,
И луна наклоняет свой томный и призрачный лик.
Тихо музыка льёт нам на сердце печальную ноту,
А потом вдруг звенит и смеётся, бурлит как поток.
Позабыли глаза, излучать как тоску и тревогу.
Созревает в душе вереница рифмованных строк.
В лунном свете мы купаемся, как дети.
Шум и смех прорежут пустоту.
И играет с нами летний ветер,
Обнажая леса чистоту.
И в азарте радостно-тревожном
Мы хотим войти в прохладный луч,
От луны что падает. И звёзды,
Улыбаясь, смотрят из-за туч.
Мы, в клубок сплетаясь с миром луга,
Как с ума сошедшие давно,
Пляшем танец радости друг с другом.
Веселит луна нас, не вино.
Опять идём к костру, где угли красным светом
Нас освещают вновь, их свет несёт покой.
Костёр встречает нас с ласкающим приветом,
И я ему шепчу: «От злых людей укрой».
Дыханье уловив, где просьба прозвучала,
Костёр мне подмигнул задорным огоньком.
И лица, берег, лес и лодка у причала –
Всё для меня тотчас окрасилось теплом.
Влечёт темнота реки,
Теченьем своим играя.
Уснули давно мальки,
О нас не подозревая.
В серебряный блеск воды,
Мы, в лодку забравшись, смотрим.
Рисуют реки черты
Другого берега контур.
И вот опять к костру притягивает взгляд.
Рукою отыскать пытаюсь наугад
Полено, чтоб костёр ещё сильней разжечь.
Мы сбережём его, он сможет нас сберечь.
От пламени его исчезнет скуки тень,
И потому нам с ним сидеть совсем не лень.
Пусть дым мешает нам – мы от него сбежим.
Смотрю в огонь – мой взгляд прикован, недвижим.
Улыбнись!
Улыбнись! Пусть улыбка осветит твой лик,
Пусть глаза золотятся лучом от восхода,
Пусть плывёт над тобой изумляющий миг,
И растянется пусть до размеров он года.
Улыбнись! И тебе улыбнётся трава,
Облака улыбнутся и синее небо.
И растает вокруг беспросветная мгла,
И исторгнет земля запах ласки и хлеба.
Хохочи! Чтобы ветров в тебе кутерьма
Закружилась, наполнив свободой твой разум.
Из бокала пей хмель без заминки, до дна,
Чтоб тебя охватил жар, тревожащий сразу.
Обними тех, кто мил.
Жизнь – весёлая шутка,
Даже если твой пыл
Разлетится в минутку.
Слёзы лить не спеши.
Лучше всех рассмеши,
Улыбнувшись задорно
И ничуть не притворно.
Улыбнись! И вокруг зазвучит перезвон.
Он наполнит собой воздух, дерево, дом.
Улыбнись. Грусть сбежит, испугавшись тебя.
И откроешь ты мир, новый мир для себя.
Лебедь
Умирал на камнях белый лебедь прекрасный.
Угасал его взор, был что некогда ясным.
И в конвульсиях он содрогался волной.
Шёл из клюва его то ли хрип, то ли вой.
Крылья сломаны, лапы на коже висят.
А глаза умирать, умирать не хотят.
Перья в сгустках запёкшейся тёмной крови.
Трепетало дыханье до самой зари.
А когда засветился над морем восток,
Лебедь вскрикнул и тут же навеки умолк.
А в застывших глазах солнца луч догорал:
Так из мира теней лебедь к свету взывал.
Кактус
На подоконнике маленький кактус,
Насупленный и колючий.
Я говорю ему: «Кактус, а, кактус,
Ты почему такой злющий?»
Он исподлобья глазами сверкнул
И отвечает, вздыхая:
«Ветер сквозь щели сон мне надул,
О дальних краях напевая.
Жёлтый песок там волнами лежит,
Солнце лучей не жалеет.
Ветер по волнам тем вольно бежит.
То страшно пляшет, то веет.
Все мои предки веками росли
В этой безмерной пустыне.
Дальние родичи не отцвели,
Корни сплетая, доныне.
Кактусам так хорошо в том краю
К солнцу тянуть свои шеи.
С виду угрюмый, внутри я горю:
Нет даже шанса верить,
Что попаду я в родимый край.
Тесно ютиться в плошке.
Горстка земли – отведённый мне пай,
И не прибавить ни крошки.
Корни немеют в вечном плену,
Скорчившись, словно от боли.
И лишь тогда, когда я усну,
Сон переносит на волю».
И замолчал бедный кактус мой,
Вновь погрузившись в думы.
Нежная ткань за колючей щекой
Скрылась со вздохом шумным.