*
Приближалась осенняя пора. Марко, проходя вдоль моря, ощущал легкий холод от ветра, дующего с севера. Еще вчера, прогуливаясь здесь в тоже время он чувствовал приятную прохладу морского бриза, которая была приятна его молодому здоровому телу после изнуряющего дневного зноя. Сейчас же он чувствовал уже не прохладу, а настоящий озноб. Мириада пупырышек покрыла его кожу. Он думал о том, что вот опять настает этот мрачный период года. У его жены Дианы и дочери Маринеллы не было новой одежды для осенне-зимней поры, как впрочем, и у него самого. Его плащ из меха, привезенный 5 лет назад из Китая совсем износился, был неоднократно залатан, но ткань и мех настолько пришли в непотребный вид, что основной своей обогревающей функции больше не несли. «Эх, жаль, что пару лет назад я не купил у торговцев тот красивый плащ из меха и хлопка всего за 30 лир. Все надо делать вовремя» – досадовал на себя Марко. Его мысли были понятны – за этот летний сезон в Каффе заметно снизился товарооборот. Все меньше приходило кораблей, а их грузы становились все скромнее. Если раньше галеры и триеры заходили в порт доверху набитые шелками, нарядами, посудой и прочей утварью и продуктами, то сейчас в лучшем случае за это лето в порт заходило 1-2 судна в день, тогда как еще совсем недавно их насчитывалось не менее 3-5 в сутки.
Марко работал товароведом в порту и замечал эту падающую динамику как никто другой. О точных причинах происходящего он не знал, однако его старинный моряк Виторио с торгового судна сообщил ему о страшном недуге, который свирепствует в Азии. По его словам, в одном из китайских портов куда они зашли для загрузки он видел множество трупов с черной кожей лежащих друг на друге. «Представь себе просто гора трупов, Марко!» – эмоционально рассказывал Виторио. По слухам, людей в тех местах поражала неизвестная доселе напасть. Сначала на теле появлялись опухоли, потом в течение нескольких дней беднягу лихорадило, он бился в конвульсиях, чернел и умирал. По первости никто не придавал этому важного значения и думали, что это всего лишь единичные случаи болезни. Но вскоре болезнь начала свое стремительное распространение – заболевали сначала целыми семьями, потом деревнями, а дальше неизвестная проказа распространилась и на целые города. Лекари были бессильны и совсем не знали как лечить эту болезнь. Одними из первых методов лечения в Китае было окуривание больных различными ароматами, но это не срабатывало. Затем появилась теория, что если человека завернуть в ткань и поджечь на несколько секунд, то в результате сильнейшего повышения температуры тела болезнь изойдет, но все было тщетно. Тщетны были и попытки лечить корнем имбиря, змеиной кровью и прочими нетрадиционными обрядами. По рассказам Виторио и свидетельствам других моряков, вымирали целые селения.
Однако в Каффе и других городах Европы паники не было – существовало поверье, что новая болезнь поражает исключительно китайцев, а христианам бояться нечего – благодаря их вере бояться им нечего и недуг обойдет их стороной.
Придя домой Марко зажег огонь и поставил на него чайник. Его жена Диана собирала прекрасные побеги шалфея, которые несказанно нравились Марко. Как только вода вскипела он налил кипяток в стакан и бросил горсть сушеного шалфея. Утонченный аромат окутал комнату. Марко погрузился в себя – в этот момент он думал о словах Виторио о том, что вероятно вследствие неизвестной инфекции цены на китайские шелка упадут как минимум вдвое. У Марко имелся небольшой отложенный запас денег и он решал может быть ему стоит потратить этот ресурс на приобретение шелка по заниженной стоимости с целью его дальнейшей перепродажи с основательным барышем. Он вспоминал своего приятеля Антонио, который примерно 4-5 лет назад сумел хорошо заработать на подобного рода спекуляциях. Антони, как и Марко, начинал в порту товароведом. Все свои заработанные деньги Антонио пустил на приобретение продовольствия. Буквально на следующий год вследствие страшного неурожая цены на продовольствие взлетели в разы. Антонио очень удачно сбыл весь свой товар и сумел сколотить на этой сделке внушительный капитал. Вырученные деньги он сумел использовать сверхэффективно – зафрахтованные несколько судов на торговые экспедиции в Индии и Китай принесли ему баснославную прибыль. Но он не ограничился этими успешными предприятиями и совсем скоро он расширил свои владения, купив свои собственные торговые суда. Теперь помимо своей собственной торговли он еще и имел парк судов, которые с большой наценкой сдавал в аренду. На этом зиждилось текущее гигантское по тем временам состояние Антонио. Последние несколько лет он жил преимущественно в столице республики в Генуе. В тоже время он не забывал и о своем родном городе – в Каффе Антонио купил великолепный дом на мысе. Из него открывался эпический вид на море и на древний вулкан Кара-Даг. Марк однажды был в гостях у Антонио в этом доме. Дорогое убранство, слуги, красивая молодая жена – все это было квинтэссенцией успеха в глазах Марко, к которой он стремился. Несмотря на то, что он был религиозным человеком, но христианская аскеза жизни вовсе не прельщала его. Да, он безусловно веровал в Господа Бога, но его тянуло к той искристой яркой жизни, которую вели богатые генуэзцы. И в этом плане религия успокаивала его тем, что все умрут и неважно каким состоянием ты обладал при жизни. «Богатства в гроб с собой не унесешь» – говорил ему священник на причастиях и эти слова умиротворяли душу Марко, усмиряли его раздумья о том. Что он мог бы подобно Антонио добиться большего. Если бы только рискнул. Кроме того, в его подсознании метафизически засели слова немолодого торгового моряка, который рассказывал о городе мертвых, который посетил его знакомый во время экспедиций. В тот таинственный город свозились мертвые из различных мест, потом их поджигали и пускали на плоту по священной реке. По словам человека, побывавшего там, находясь в этом городе среди множества трупов, ты вдруг ощущаешь огромное просто бездонное и неизмеримое величие вселенной. Великая река уносит в последний путь сотни тел, тел богатых при жизни купцов, ремесленников, нищих, рабов и перед ней, могущественной смертью они все абсолютно равны. Также по рассказам моряка, в тех местах верят, что в следующей жизни люди перерождаются и в зависимости от тех дел, которые ты совершаешь в своей земной жизни тебе уготована последующая роль – птица, гусеница, волк, червяк или кто-то еще. «Похоже на нашу христианскую веру про рай» – отметил Марко. «Именно!» – согласился морячок.
**
Солнце только-только возвысилось из-за гор, а Деян вот уже пару часов рыбачил. Прошло почти полгода с того времени как закончились боевые действия на Балканском полуострове. Деяну было 35 лет. Высокий, статный, породистый серб он был родом из Приштины. Деян был одержим пансербской идеей и сразу в начале войны с Австро-Венгрией и Германией вступил в сербскую армию. Он доблестно воевал на всем протяжении конфликта. Однажды был ранен, однако эта рана оказалась вполне совместимой с жизнью и вскоре он поправился. Возвратясь на фронт, последовало другое ранение в ногу, полученное им при отступлении сербских войск в Албанию. С тех пор ноящая гнусная боль преследовала его, она правда отступала совершенно сакральным образом, когда он погружался в Адриатическое море.
Деян любил с утра пораньше вместе со своим псом немецкой овчаркой Лизой ступить на пристань Бока-Которского залива и забросить удочку. Конечно он не был опытным рыбаком, как правило, весь его дневной улов ограничивался 3-5 дорадами. Был правда один день, когда он поймал сразу 20 рыбин, но больше таких жирных кушей он не срывал. Свою низкую рыболовную производительность он сам объяснял слишком чистой прозрачной водой в самом южном фьорде Европы. Деян неоднократно думал о том, чтобы починить свою старую лодку и рыбачить дальше от берега, что принесло бы ему более богатые морские урожаи. Впрочем как и любой югослав Деян был склонен к прокрастинации и многообещающий план по энтропии старой лодки в мощное вспомогательное орудие для ловли морских гадов так до сих пор и не был претворен в жизнь.
Деян лишь недавно поселился в Рисане на берегу Бока-которского залива. Сюда судьба закинула его совершенно случайно во время возвращения домой. Он осознанно не хотел возвращаться домой в Приштину. Его дом был разрушен, а жена и дочь погибли от брюшного тифа в самом начале войны. По дороге обратно Деян был настолько впечатлен красотами Боки, ее величественными свисающими горами, изумрудным морем, сказочным ночным небом с россыпью бесчисленных звезд. Природа той местности с хвойными лесами истончающими сумасшедший аромат самой матушки земли. Все это не могло не пленить.
