Глава 1
***
POV Кирилл
***
Нет. Он не собирался подниматься на другой этаж и кричать на того, кто шумит в квартире сверху. Он не собирался терять самообладание после всего лишь недели жизни на новом месте.
Он собирался сделать дзен-дыхание и забыть о шуме…
БАНГ!
О, чёрт возьми, нет.
Кирилл Журавлёв оторвался от коврика для йоги и сунул ноги в тапочки у двери. Сверху раздался крик и ещё одна серия топающих и стучащих ударов, от которых задребезжал светильник над головой.
Зарычав, Кирилл распахнул дверь и ворвался по единственной лестнице на следующий этаж многоквартирного дома.
У двери он услышал высокий женский смех как раз перед тем как постучать – возможно, слишком сильно – одним кулаком.
Смех прервался, и через мгновение раздался звук шагов, приближающихся к двери. Затем замок повернулся, и дверь открылась.
Кирилл посмотрел в глаза цвета аквамарина.
Они смотрели на него снизу вверх, а под самыми густыми ресницами, которые он когда-либо видел, виднелись круглые щёки, усыпанные светлыми веснушками.
Лицо улыбнулось ему, и он моргнул, недоумевая, откуда в мире взялся этот ангел, который минуту назад издавал столько шума.
Боковым зрением он заметил цветное пятно и опустил взгляд, чтобы увидеть идентичное лицо в обрамлении идентичных волос, выглядывающее из-за бедра женщины.
Маленькое личико было точной копией лица женщины, которая стояла с рукой на ручке двери, хотя ребёнок был младше, по крайней мере, на два десятилетия.
– Привет, – женщина наклонила голову в одну сторону, занавес из тёмно-рыжих волос упал на плечо.
Взгляд Кирилла зацепился за волнистые пряди, и он сжал руки в кулаки.
– Вы можете вести себя потише?
– О, – она зажала между зубами потрясающе полную нижнюю губу, и её щёки приобрели оттенок розового, который Кирилл не мог определить. – Мы слишком шумим?
– У меня от вас лампочки дрожат.
Со стороны женщины послышалось лёгкое хихиканье, и взгляд Кирилла переместился на маленькое лицо.
Девочка издала короткий звук, когда их глаза встретились, и зарылась лицом в бедро женщины. Ручки сжали низ маминой рубашки.
По тому, как содрогалось маленькое тельце, он понял, что она всё ещё смеётся.
– Мне так жаль. Мы с дочерью занимались гимнастикой.
– Внутри? – он скрестил руки на груди, и его хмурый взгляд обрёл былую силу. – Разве это разумно?
На этот раз её глаза прищурились.
– Когда на улице идёт дождь, и мы не можем пойти в парк, чтобы потренироваться, то да, это разумно.
– Ну, в любом случае это слишком громко, – Кирилл сделал полшага назад, готовый бежать. Он не очень хорошо относился к другим людям, не говоря уже о женщинах с детьми-двойниками. – Надеюсь, что ситуация изменится.
Выражение её лица стало мягким, и она кивнула.
– Я прошу прощения. Мы постараемся быть тише.
Прежде чем он успел возразить, что «стараться» – недостаточно, она отступила назад и закрыла дверь.
Через мгновение после этого замок с гулким лязгом щёлкнул, и Кириллу оставалось смотреть на цифры перед собой.
Ругаясь под нос на родном русском языке, он направился вниз по лестнице в свою квартиру.
Внутри он встал в центре основного пространства, совмещённой кухни и гостиной, и прислушался, хмуро глядя в потолок.
Было тихо. Он услышал серию обычных шагов с одной стороны, затем снова наступила тишина. Он оставался там, глядя в потолок, дольше, чем следовало.
Когда он очнулся, время над плитой показывало, что у него осталось всего двадцать минут, чтобы принять душ и успеть на встречу на арене.
Ворча под нос, он прошёл в ванную, принял душ, оделся и через девятнадцать минут был на улице.
***
На арене Кирилл кивнул в знак приветствия товарищам по команде и прошёл через здание к комнате для собраний.
Там он занял место рядом со своими друзьями, Кази Бхаттаром и Ульфом Ларрсоном.
Их одновременно приняли в команду в межсезонье несколько лет назад. Это способствовало быстрому развитию дружбы, несмотря на слишком разное прошлое.
– Как прошёл выходной, Кир? – Ульф поднял руку для удара кулаком, когда Кирилл занял место рядом с ним.
Кирилл только хмыкнул, заставив шведа ухмыльнуться. Не секрет, что он был немногословным человеком.
Парень, вероятно, сделал больше, чем следовало, когда столкнулся с соседкой сверху, но он был не в настроении повторять это для своих товарищей по команде.
Кази наклонился и прищурился.
– Похоже, у него хорошее настроение, так что, полагаю, это был отличный выходной.
Ульф хмыкнул и кивнул.
– Да. Он выглядит чуть менее зажатым, чем на прошлой неделе.
Кирилл закатил глаза и расслабился на своём месте, решив проигнорировать насмешки товарищей по команде.
Он скрестил руки на груди и начал наблюдать за остальными членами команды, которые наполняли комнату. Примерно через десять минут после его прихода вошли тренеры и совещание началось.
Следующим вечером им предстояла встреча с «Детройт Ред Уингз» – всегда захватывающий матч.
Как и любая другая игра между командами из первоначальной шестёрки (шести команд, образовавших НХЛ в начале двадцатого века).
Выросший в России, Кирилл и мечтать не мог об игре в Северной Америке, не говоря уже об одной из самых знаменитых команд лиги. И всё же он был здесь.
Эта мысль, как обычно бывало, когда ему приходило в голову, насколько далеко он продвинулся в своей жизни, заставила улыбнуться.
Это испугало Кази, который взглянул в его сторону, что заставило Кирилла улыбнуться ещё шире.
Швед наклонился к нему.
– Прекрати. До Хэллоуина ещё две недели.
Усмехнувшись, Кирилл толкнул локтем товарища по команде, и они сосредоточились на игровом фильме, который тренеры крутили перед ними.
***
Позже Кирилл вернулся в свою квартиру, и его расслабленность после нескольких часов, проведённых с товарищами по команде и друзьями, улетучилась.
––
Он всмотрелся в тускло освещённое помещение и стал ждать, ожидая удара, толчка или чего-нибудь ещё сверху. Но нет. Было тихо.
Выдохнув с облегчением, он повернулся и запер дверь, после чего направился в свою комнату, чтобы переодеться в треники и футболку. Пока он шёл, пробежался по списку дел на оставшуюся часть вечера.
Ему нужно было приготовить смузи и утреннюю овсянку, а также закончить со стиркой, потому что у него закончились носки, а они были нужны перед утренней пробежкой.
Когда он отмерял протеиновый порошок для смузи, сверху раздался отчётливый крик, за которым последовал удар. На этот раз от удара разбилась единственная картина, висевшая на стене над диваном.
Взглянув на мерный стаканчик в своей руке, Кирилл осторожно опрокинул его в блендер и закрыл крышкой ёмкость с порошком.
Пока он добавлял овощи и фрукты, раздался ещё один стук, правда, не такой громкий.
Какой-то топот, ещё грохот, ещё стук, всё это сопровождалось громким детским смехом. Наконец закончив готовить коктейль, Кирилл вымыл руки и подпрыгнул, когда раздался ещё один громкий стук.
Зарычав под нос, он обернулся и уставился на потолок, как будто это могло заставить шум прекратиться.
Кто вообще будет заниматься гимнастикой в восемь вечера?
После последнего громкого удара шум утих, и Кирилл начал понемногу расслабляться.
Он закончил с приготовлением еды на следующий день, проверил, что его костюм отглажен к завтрашней игре, и, наконец, опустился на удобный диван.
Проигнорировав разбитую картину, парень взял пульт дистанционного управления и включил что-то громкое и полное взрывов, чтобы посмотреть.
В тот момент, когда на экране взрывалась четвёртая машина, в его дверь негромко постучали. На мгновение Кирилл подумал, что это его воображение, или кто-то стучит в дверь напротив.
Стук повторился, на этот раз громче.
Нахмурившись, он встал и подошёл к двери, наклонился, чтобы посмотреть в глазок. Знакомые рыжие волосы и сочные губы мелькали на площадке.
Повернув замок, он открыл дверь.
– Да?
– Привет, – женщина одарила его короткой натянутой улыбкой. – Я соседка сверху, помнишь меня?
Он коротко кивнул, его глаза остановились на её лице. Эти веснушки. Они были идеальны.
– Не мог бы ты отказаться от своего шоу?
Кирилл моргнул, оторвав взгляд от губ, произносящих слова, и встретился с поразительным аквамарином.
– Простите?
Её губы искривились.
– Ваше шоу. Оно очень громкое, а я только полчаса назад уложила свою дочь спать.
– После гимнастики. Да, я заметила разницу в уровне шума.
Её глаза вспыхнули, а руки легли на бёдра.
– Да, но сейчас уже поздно, и я была бы благодарна, если бы вы убавили громкость.
– Может быть, – Кирилл пожал плечами и отступил, потянувшись к двери, чтобы закрыть её и весь этот разговор.
Её рот открылся, выражение шока было очевидным.
– Может быть? Ты что, шутишь? Я вежливо прошу, а ты говоришь «может быть»?
– Я вежливо попросил раньше.
– Ты не просил, – она фыркнула, – ты зарычал на меня, как раненый медведь, и удрал, вместо того чтобы обсудить это как взрослый человек.
– Что нужно было обсуждать? Вы были громкими, я попросил прекратить это.
– Точно так же, как я прошу сейчас, – она подняла подбородок, – пожалуйста.
Кирилл стиснул зубы. Она не должна была говорить «пожалуйста». Он недовольно кивнул один раз и отступил, закрыв дверь перед её носом. Подойдя к дивану, он взял пульт и выключил фильм.
С него всё равно было достаточно. Пора немного размяться перед сном.
Но всё время, пока он растягивался, работая то одной ногой, то другой, он думал об этих глазах и чертовски идеальных веснушках.
Глава 2
POV Ивонна
***
– Ты бы слышала его, Хана, – Ивонна Бенуа понизила голос и изобразила акцент. – Не будь такой громкой.
Хана хихикнула, положив полотенца на витрину.
– Он наверняка говорил не так.
– Нет, но он был похож на придурка, – Ивонна нахмурилась, поправляя расставленные мыльницы. Чёрт бы побрал её соседа снизу за то, что он испортил ей выходной с Никой. – Я имею в виду, что он был слишком грубым.
– Мне жаль, что он испортил тебе выходной, милая, – Хана всегда использовала такие ласковые слова. Милая, дорогая, тыковка, гремлин – хотя это она приберегла для Ники, и Ника совсем не возражала. – Но ты должна признать, что шум становится существенным, когда Ника начинает бросаться с мебели, изображая из себя супергероя.
– Гимнастку.
Хана посмотрела на неё широко раскрытыми глазами.
Ивонна выдохнула и отступила, ещё раз оглядев витрину.
– Теперь она хочет быть гимнасткой.
– Ну, это, по крайней мере, реальная возможность. Я беспокоилась, что она навсегда останется привязанной к идее стать Чудо-женщиной.
При этих словах Ивонна усмехнулась, настроение поднялось. Её дочь действительно мечтала стать Чудо-женщиной. Очень давно.
Она даже настаивала на том, чтобы носить золотые наручники несколько недель подряд.
– Точно. Итак, вчера мы тренировались, пока ко мне не ворвался мистер Ворчун.
– Тренировались? – Хана сморщила нос. – Дома? О, Ивонна.
– Что? Весь день шёл дождь. Где ещё мы должны были это делать? В вестибюле здания?
– Ты могла бы выбрать любое другое занятие в дождливый день, всё, что не включает в себя приземление Ники всем весом на пол снова и снова. Я могу только представить, сколько шума было при этом, – Хана вздохнула и похлопала Ивонну по плечу. – Я знаю, что ты не любишь говорить Нике «нет», но это не делает тебя плохой мамой.
Это был прекрасный пример того, насколько хорошо Хана знала Ивонну. Она в одном предложении остановилась на каждой из неуверенностей подруги.
Но, опять же, Хана, может быть, и милая, но никогда не любила ходить вокруг да около.
– Пойдём. Эмма хотела, чтобы мы начали распаковывать новый товар до обеда.
Ивонна последовала за подругой через магазин в подсобку.
Она работала в «Сердце дома» почти три года, с тех пор как переехала в Рокфорд с ребёнком и машиной, полной одежды.
Эмма Алерамо, владелица магазина, была её первой знакомой в большом городе, а Хана Гарленд – второй.
Они стали её новой семьёй после того, как старая отшила её, когда она имела наглость забеременеть в девятнадцать лет.
– Что за новый товар? – спросила Ивонна, когда они вошли в пыльное помещение.
Хана прошла к дальнему проходу, где стояли два поддона с упакованными в термоусадочную плёнку коробками.
– Вот это. Это новая линия от Venus Linens.
– О, – Ивонна в восторге захлопала в ладоши. Она любила вещи марки Venus. – Я не могу дождаться, чтобы увидеть их. Все вещи, которые мы видели в последней рассылке, были великолепны.
Хана ухмыльнулась и кивнула, доставая из заднего кармана канцелярский нож.
– Давай займёмся этим.
Две женщины работали бок о бок в течение часа, пока звуковой сигнал не возвестил об открытия магазина.
Магазин открывался в десять часов со вторника по пятницу, в одиннадцать – по выходным, а по понедельникам был закрыт.
Хана и Ивонна работали вместе каждое утро с восьми часов. Они начинали с уборки, потом передвигали витрины по просьбе Эммы или выставляли новые товары по мере необходимости.
Эмма обычно приходила около полудня, а несколько других сотрудников, работавших неполный рабочий день, трудились в дневную и вечернюю смены, сменяя друг друга.
Магазин находился в оживлённом районе, и дела шли достаточно хорошо, чтобы Эмма могла платить Хане и Ивонне более чем достойную зарплату.
Кроме того, Эмма с пониманием относилась к статусу матери-одиночки Ивонны.
Она была не против, что Ивонне приходилось приводить Нику в магазин по выходным, когда её няня не могла за ней присмотреть.
Детский сад, в который Ивонна водила дочь со вторника по пятницу, работал только по будням, что делало выходные ещё более напряжёнными.
К счастью, Эмма хорошо дружила с пожилой пенсионеркой, которая жила в доме над ними.
Магнолии нравилось присматривать за Никой, когда в магазине становилось слишком много народа, и Ивонна не успевала.
Хана и Ивонна привели себя в порядок и вышли, чтобы открыть магазин. Ивонна отперла дверь и вынесла на тротуар вывеску на меловой доске с еженедельными предложениями.
– Эй, Иви, я не говорила тебе, что мне сегодня нужно уйти немного раньше? – спросила Хана, загружая компьютер на стойке регистрации.
Ивонна кивнула, обойдя стойку, чтобы присоединиться к подруге.
– Да. Стоматолог, верно?
Хана скорчила гримасу.
– Да. Но я заглажу свою вину.
Улыбаясь, Ивонна загрузила второй компьютер, хотя они редко были настолько заняты, чтобы использовать оба сразу.
– Конечно. Поскольку у меня такая бурная светская жизнь, мне нужны все одолжения и прикрытие на все мои смены.
– Когда-нибудь так и будет, милая. Ты подожди. Какой-нибудь мужчина свалит тебя с ног, и ты будешь умолять меня остаться, чтобы пораньше уйти вечером пятницы.
Ивонна сильно сомневалась в этом, но она ценила поддержку подруги.
В действительности наличие почти четырёхлетнего ребёнка, отсутствие высшего образования и работа в розничной торговле в возрасте двадцати четырёх лет были не слишком сексуальны.
Не говоря уже о дополнительных изгибах и бугорках на её теле после рождения Ники. О да, она рвалась на сцену одиночек, без сомнения.
День прошёл так же, как и все остальные. Ивонна прервалась на обед в час дня и болтала с Эммой, когда пришла пожилая покупательница.
Потом Хана ушла на встречу, оставив Ивонну одну примерно на полчаса, хотя поток людей не прекращался.
Только когда молодая женщина села за руль побитого старого «Шевроле Кавальер», чтобы забрать Нику из детского сада, она поняла, как сильно устала.
Возможно, потому что накануне вечером она целый час ворочалась и ворочалась, прежде чем заснуть. Глупый ворчливый сосед снизу с его пронзительными глазами и акцентом вертелся в её мыслях.
Что это вообще было? Славянский? Немецкий? Чуваку нужно было расслабиться, что бы это ни было.
Ника была полна новостей, пока они ехали остаток пути до своего многоквартирного дома.
Она заполнила машину рассказами о приключениях в детском саду, позволяя Ивонне обходиться минимальными кивками и признаниями.
На ужин Ивонна разогрела суп, приготовленный накануне вечером, и поставила в духовку купленные в магазине бисквиты.
Пока она это делала, Ника продолжала рассказывать о своём дне, жестикулируя и разыгрывая роли товарищей по детскому саду.
– А потом, потом стул упал, вот так! – Ника забралась на один из шатких кухонных стульев и начала опрокидывать его набок, пиная маленькими ножками.
Какое-то время Ивонна продолжала наблюдать за ней с забавной улыбкой. Затем она увидела, к чему ведёт история, и поняла, какой грандиозный крах собирается устроить Ника.
––
– Нет, Ника! – Ивонна прыгнула вперёд и поймала стул, прежде чем её дочь успела опрокинуть его до конца.
Девочка надулась и сползла на пол.
– Ма-ам! Это часть моей истории.
Ивонна вздохнула, поправляя стул.
– Ну, ты можешь закончить рассказ, не показывая мне опрокидывание стула.
Её дочь выглядела так, будто собиралась протестовать, но, как и все трёхлетние дети, она пошла дальше без оглядки.
– Итак, он упал, и мисс Рейнхолдт сказала, что мы не можем этого делать, а потом Стейси сказала, что это глупо, а потом! Ты знаешь, что сказала мисс Рейнхолдт?
Ника бегала из одного конца квартиры в другой, её маленькие ножки шлёпали по полу, казалось, с большей силой, чем обычно.
Ивонна сокрушалась, наблюдая за дочерью, и снова и снова воспроизводила в памяти разговор с Ханой.
– …я могу только представить, сколько шума…
Проблема заключалась в том, что теперь, с тех пор как мистер Чужеземец снизу столкнулся с ней, Ивонна вполне могла себе это представить.
Ника была энергичной трёхлетней девочкой, почти четырёхлетней, но, возможно, Ивонне уже давно пора было установить некоторые границы.
– Ника, притормози, милая, – Ивонна схватила дочь, когда та собиралась сделать ещё один круг. Изо рта всё летел рассказ о детском саде. – Ты можешь перестать топать ногами, пожалуйста?
Ника скорчила гримасу.
– Это было не топанье, мама. Вот это топанье, – и она начала демонстрировать.
Ивонна снова схватила дочь, подавляя смех.
– Ника, пожалуйста. Пойдём посидим и посмотрим мультики, пока ужин не приготовится.
– Ура! – Ника закричала во всю мощь своих лёгких и бросилась на диван, отчего он ударился о стену.
«Господи. Я не могу выиграть», – потирая голову, Ивонна взяла пульт и включила телевизор, выбрав для дочери что-нибудь мультипликационное.
Что-то, что, возможно, заставит Нику замолчать на некоторое время. В течение следующего часа она беспокоилась, что услышит стук в дверь, сигнализирующий о недовольстве соседей снизу.
Стука не последовало, и через некоторое время, когда ужин был готов, они пересели за кухонный стол.
После этого Ивонна укутала дочь в куртку, и они отправились на детскую площадку через дорогу, чтобы сжечь ещё больше энергии.
Она не хотела повторения предыдущего вечера, когда Ника так разбушевалась из-за того, что весь день провела в помещении, что не хотела ложиться спать.
Она практически бегала вокруг Ивонны до восьми часов.
Честно говоря, теперь, когда она об этом думала, просто чудо, что ворчливый мужчина снизу не вернулся.
К счастью, вечер прошёл спокойно для них обеих. Ивонна не ложилась спать после того, как уложила Нику в постель. Она смотрела на низкой громкости какой-то поздний ночной ситком.
Впрочем, она не обращала на это особого внимания, высматривая на своём медленном планшете возможные подработки, которые могла бы выполнять из дома.
Пока она шла к своей кровати с планшетом в руках, то переключилась с работы на занятия в муниципальном колледже. Это только расстроило её.
Начальные расходы даже на несколько вечерних занятий были ей не по карману.
С недовольным звуком она отложила планшет и выключила свет.
Сон не шёл, пока её мысли переходили от дополнительной работы к вариантам образования, а потом к паре тёмных бровей, нахмуренных на грубом лице. Мужчина был высоким. И крупным.
Мускулистым, как будто занимался спортом или имел работу, связанную с физическим трудом. Возможно, так оно и было.
Возможно, это делало его усталым и ворчливым большую часть времени, что объясняло, почему он был так чувствителен к шуму.
Раздражённая тем, что мысли о недовольном соседе снизу вторгались в её голову, Ивонна снова перевернулась и для пущей убедительности ударила подушку.
Это не помогло.
Глава 3
POV Кирилл
***
Игра против «Детройт Ред Уингз» была изнурительной. Они сумели вырвать победу, но Кирилл чувствовал эту победу в каждом суставе, когда поздно вечером входил в свою квартиру.
Он повертел левой рукой над головой и вокруг себя, гримасничая от напряжения.
В конце второго периода Пит Сански сильно впечатал его в борт, и Кирилл подумал, что плечевой щиток соперника пришёлся как раз под тем углом, чтобы нанести повреждения.
На данный момент это была не более чем ноющая боль в мышцах и, возможно, синяк к утру, но ничего такого, с чем он не мог бы жить.
Выдохнув, Кирилл запер дверь, снял ботинки и направился в спальню, чтобы раздеться. Там он прислушался, не доносится ли шум сверху. Не то чтобы он ожидал его в столь поздний час, но никто не мог знать наверняка.
Даже когда он стоял перед зеркалом в ванной с зубной щёткой в руке, он услышал скрип сверху и звук льющейся воды.
Мысль о том, что её спальня находится прямо над его спальней, а его ванная прямо под её, остановила его движения. Он прислушался, когда вода остановилась.
Раздался ещё один скрип, предположительно, соседка снова выходила из ванной. Потом ничего.
Кирилл сказал себе, что ему всё равно. Какая разница, что её спальня находилась над его спальней, что её кровать могла быть на том же месте, что и его.
***
Утро наступило с шумом. В буквальном смысле.
Кирилл подскочил в постели. Его сердце гулко стучало, и он прислушался, пока ещё не понимая, что случилось. Раздался ещё один стук, а затем звук ног, стучащих по потолку.
Он застонал и провёл рукой по лицу. Когда шум затих, его взгляд упал на часы на тумбочке.
Грёбаные семь-один-семь? Серьёзно?
Ещё один стон, и Кирилл поднялся на ноги. Ему срочно нужно было в туалет, и пока он это делал, раздалось ещё несколько ударов и громкий топот. Может, у ребёнка была истерика?
Чёрт, если бы ему было три года, он мог бы сделать то же самое. Но сейчас ему было чуть больше, и его разбудили в долбанные семь-семнадцать после того, как он проспал всего шесть часов.
Когда он умывался, в квартире наверху, казалось, наступила тишина.
Выдохнув, он забрался обратно в постель и позволил телу раскинуться по диагонали на большом матрасе королевского размера – абсолютная необходимость для тела хоккеиста.
Он как раз задремал, когда раздался громкий стук, похоже, прямо над его головой.
– Дьявол!
Он откинул одеяло и вскочил на ноги. Затем схватил фланелевые штаны, которые лежали у подножия кровати, и натянул их, прежде чем выбежать из спальни.
Кирилл надел тапочки и в мгновение ока оказался наверху, стуча в дверь.
Она открылась через несколько секунд, напугав его. Затем он увидел раскрасневшееся лицо, веснушки ещё больше выделялись на нежных щеках.
– Что?
Кирилл сузил глаза и положил кулаки на бёдра.
– Ты знаешь что! Ты и твоё животное разбудили меня.
Её глаза вспыхнули.
– Моё животное?!
Возможно, это было слишком. Глядя вниз, Кирилл втянул воздух, пытаясь успокоиться.
– Я прошу прощения. Это было грубо.
Когда он снова поднял глаза, она смотрела на него во все глаза, руки сжались в кулаки.
– Мне жаль.
– Да. Ну, думаю, мне тоже жаль, что мы тебя разбудили, – она выдохнула и откинула с лица выбившуюся прядь волос. Женщина с утра уложила большую часть волос в некое подобие пучка на затылке, но одна волнистая прядь тёмно-красного цвета выбилась. – С другой стороны, мы уже уходим. Ника, пора. Идём.
– Я иду, мама! – раздался громкий певучий голос откуда-то из-за угла.
Соседка вздрогнула и обернулась к Кириллу.
– Прости ещё раз.
Вихрь появился сбоку от них, и Кирилл посмотрел вниз на маленькую версию женщины.
– Привет, – она широко улыбнулась ему.
Кирилл моргнул.
– Привет.
– Я Ника.
Полностью захваченный её энергией, Кирилл замешкался.
– Эм. Я Кирилл.
Маленький вихрь высунул руку, держа её над головой. Не думая, он протянул ладонь и пожал её крошечную ладошку. Выпрямившись, он снова взглянул на женщину.
Она наблюдала за всем этим, аквамариновые глаза были расширены, а сочные губы раздвинуты.
– Давай, мамочка! – Ника подпрыгнула на месте, а затем побежала по коридору.
– О, ради всего святого… Ника, вернись сюда сейчас же.
Рыжеволосая миниатюрная девочка остановилась через четыре двери и пошла обратно, нагло ухмыляясь.
Кирилл отступил на шаг, женщина вышла из своей квартиры и закрыла дверь.
– Послушайте, мне очень жаль. Я стараюсь, но может пройти некоторое время, прежде чем она полностью успокоится, – сказала она.
Выражение её лица было настолько озабоченным, что у Кирилла свело живот. Он потянулся к затылку и кивнул ей.
– Всё в порядке. Я постараюсь быть более терпеливым.
Она поджала губы и протянула руку, отворачиваясь от него. Её дочь вложила свою руку в руку матери, и они пошли по коридору.
Кирилл стоял и смотрел, как они удаляются. Прежде чем они скрылись за углом, женщина оглянулась через плечо, и их взгляды встретились. Затем она исчезла.
Оставшись на месте, Кирилл понял, что бросился наверх, чтобы встретить её в одних брюках и тапочках.
По крайней мере, он предусмотрительно надел их. Уверен, она бы не оценила, если бы он постучался к ней в дверь голым.
Вздохнув, Кирилл повернулся и пошёл к себе домой.
***
POV Ивонна
***
Боже мой, какие мускулы!
Ивонна никак не могла успокоиться, даже когда пришла на работу. Она была бы взволнована независимо от того, во что был одет мужчина.
Его визит был побочным эффектом того, что Ника плескала энергией. Молодая мама знала, что они были слишком громкими. Опять.
Но он появился в одних брюках, и Ивонна только и смогла, что удержаться от того, чтобы не пустить слюни и не потрогать его пресс, чтобы убедиться, что он настоящий.
Она чуть было не сделала это.
Отперев входную дверь в «Сердце дома», Ивонна проскочила внутрь, заперла дверь и пошла ставить кофе.
Через некоторое время появилась Хана, взглянула на неё и усадила на стул.
– Хорошо, что случилось? – спросила она.
––
Ивонна сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух. Её разум был полон всего. Этими. Мышцами.
– Его зовут Кирилл.
Тёмные брови Ханы взметнулись вверх, и она ухмыльнулась.
– Кого? У тебя новый парень?
– Не будь смешной, – Ивонна рассмеялась и покачала головой. – Сосед снизу, о котором я тебе вчера рассказывала.
Глаза Ханы расширились, и она опустилась на стул рядом с Ивонной.
– Мы знаем его имя? Как интересно. Что ещё?
Он был сложен, как греческий бог. Он был восхитительно взъерошен, тёмные волосы торчали в одну сторону. Пятичасовая тень покрывала нижнюю половину лица.
Одна тонкая золотая цепочка на шее с маленьким медальоном, болтающимся под ключицей. И как она могла забыть обо всём? О. Мускулы.
Хана начала смеяться, шлёпнув рукой по бедру Ивонны.
– О, дорогая, видела бы ты сейчас своё лицо!
Застонав, Ивонна зарылась лицом в ладони. Она могла только представить, что Хана увидела в её глазах.
Кофеварка зашипела. Хана вскочила и налила каждой по чашке – Ивонне в чёрную, чтобы легче было запомнить.
Они сидели, потягивая свежий напиток, и Хана ждала, пока подруга всё объяснит.
– Ну, Ника была полна энергии этим утром, поэтому была чрезвычайно громкой даже для себя.
Хана поморщилась.
– Вот это да. Дай угадаю, она разбудила этого Кирилла?
– Конечно. Он постучался как раз в тот момент, когда мы собирались уходить.
– Ну, это уже что-то, по крайней мере.
– Да, – Ивонна пересказала короткую встречу, включая очаровательное вступление Ники. Её дочь действительно однажды будет править миром, она готова поклясться в этом.
Мягкая улыбка появилась на её лице, когда она объяснила, как Кирилл согнулся в талии, чтобы пожать руку её дочери.
– Он выглядел таким серьёзным, Хана, – Ивонна покачала головой, – как будто встречался с деловым партнёром или что-то в этом роде.
Хана прижала ладонь к груди.
– Должно быть, это было просто восхитительно.
– Это действительно было так, даже я могу это признать, – она вздохнула и откинулась в кресле. – Поэтому ужасно, что мы его разбудили. Это была такая паршивая встреча…
– Да? Это потому что он был высокой мужской вкусняшкой, которую ты хотела облизать с одной стороны и с другой?
Ивонна задохнулась и отпихнула подругу, её лицо пылало. Будь проклят светлый цвет кожи!
– Он назвал Нику животным.
Хана изогнула бровь.
– Если честно…
Ивонна пыталась быть недовольной, но растворилась в смехе вместе с Ханой.
Пусть Бог благословит её милое маленькое общительное сердце, но Ника иногда была чем-то не совсем человеческим с её энергией и энтузиазмом. За это Ивонна любила её ещё больше. Ника была всем её миром.
– Хорошо. Значит, было неловко, но он не ругал Нику, всё в порядке, – Хана отпила кофе. – Может быть, позже, чтобы загладить свою вину, вы могли бы отнести ему домашнее печенье или что-нибудь ещё.
Ивонна поджала губы, обдумывая предложение подруги. Крепкое тело Кирилла не напоминало о том, что он балуется печеньем, но она могла бы что-нибудь сделать.
– Может быть, – потирая щёку, Ивонна потягивала кофе, размышляя о том, как ей обуздать поведение Ники дома. Она не хотела заставлять Кирилла жаловаться управляющему.
Ей повезло, что она оказалась в таком доступном месте, близко к работе и детскому саду Ники, и она не могла позволить себе потерять его.
– Эй, как насчёт того, чтобы как-нибудь отдать мне Нику с ночёвкой?
– С ночёвкой? – за последние два года они делали это пару раз.
Ивонна всегда наслаждалась этим временем, отдыхала и восстанавливала силы, но в итоге чувствовала себя виноватой за то, что не справилась так, как считала нужным.
Голоса родителей и старшей сестры всегда звучали в её голове, твердя, что она застелила свою постель и теперь должна лечь в неё.
– Подумай об этом, – Хана наклонилась и сжала её руку. – Нет ничего плохого в том, чтобы получить помощь, Иви. Не позволяй себе перегореть.
Ивонна кивнула, глядя на их соединённые руки, на мягкую коричневую ладонь Ханы.
– Спасибо, Хана. Я подумаю об этом.
Ещё одно сжатие, и Хана отпустила её.
– Хорошо. А теперь давай закончим сортировку нового товара. Потом Эмма решит, как его выставить.
Ивонна кивнула и выпила остатки кофе, более чем готовая забыть о своём утре.
