Кристина Выборнова
Нуску, друг Шамаша,
ты – судья, рассуди мое дело. Этот сон,
что вечером, в полночь или на рассвете
был принесен мне, который ты знаешь, а я не знаю:
если он несет добро, пусть его добро не минет меня,
если он несет зло, пусть его зло не достигнет меня,
да не будет он моим! Как не может этот вырванный тростник
вернуться к своему месту, как эта отрезанная кайма моей одежды
к моей одежде не может вернуться, ибо она отрезана, зло этого сна,
который вечером, в полночь или утром был принесен мне,
да не достигнет меня, он – не мой.
Древневавилонское заклинание
Глава 1 Девушка в комбинезоне
Я понятия не имею, зачем я согласилась пойти в эту секту. Сколько себя помню, никогда не верила ни в какие потусторонние силы: ни в богов, ни в чертей, ни даже в порчу и сглаз. Хотя в последнее почти поверила из-за прошлогодних событий… Но именно почти. Служба в правоохранительных органах лишила меня последнего шанса обрести мистическое мировоззрение. Пускай работала я не в убойном отделе, а по нетяжким преступлениям, все равно какой только чуши и пакости не навидалась. А заодно могла бы и спиться, если бы в принципе имела склонность к алкоголизму. Потому что «Дорогая Ирина Пална, мы те самые родители того самого мальчика, который вместе с другими мальчиками побил третьего мальчика. Ну, с кем не бывает! Примите от нас презентик – очень хороший коньячок!»
Если у меня были силы и время, то подобные посетители вылетали из кабинета пулей вместе со своими «презентиками», но некоторые, особо упорные, все же умудрялись что-то там мне подбросить. Большую часть я выкидывала, а меньшую, без сахара и с крепким градусом, иногда оставляла, чтобы при случае что-нибудь продезинфицировать…
Ну вот, так о чем я говорила. День был тогда, кажется, пятница, домой я пришла пораньше и собиралась, собственно, отдохнуть, но этому помешали племянники, Арина и Савва. После прошлогодних событий они половину времени жили у бабушки, а половину – у меня, поскольку бабушка была не в силах их выдерживать. Да и я, в общем, тоже терпела с трудом.
На работе я часто имею дело с подростками, и в целом они, даже правонарушители, меня раздражают гораздо меньше, чем совсем маленькие дети. Поэтому я и вписалась во всю эту возню с племянниками: решила, что люди они уже взрослые, одной пятнадцать, другому тринадцать, так что много внимания от меня не потребуют.
В целом, могу сказать, что никогда так не ошибалась. Нудное и призывное «Тетя Ира-а» целыми днями гуляло у меня в ушах. Дети, оставшиеся всего год назад без родителей, по моему разумению, должны были вести себя как-то потише: по крайней мере не придираться к моей еде, не требовать купить новые кроссовки каждую неделю и хотя бы иногда помогать убираться и мыть посуду. Ну, с другой стороны, что я хочу: яблочко от яблоньки недалеко падает…
Вот и в пятницу, как только я пришла, меня прямо на пороге встретили раскиданные грязные ботинки Саввы, заляпавшие всю прихожую, а когда я попыталась все-таки войти в комнату, проход загородила Арина.
От ее фигуры немного померк льющийся из комнаты свет: девушка она была корпулентная, ростом почти с меня – то есть примерно 170 см., а шириной гораздо больше. В принципе, я бы слова не сказала, поскольку и сама не из природно-худых, просто на службе лишнее подтянула плюс ушли кило на нервной почве – если бы вся Аринина одежда не была ей мала размера на три. Сейчас вот на ней были джинсы, из которых бока и живот лезли, как тесто из квашни, а вверху руки поджимала коротенькая цветастая кофточка с огромным вырезом, через который виднелся кружевной лифчик. Довершали этот кошмар немытая, зато крашенная в зелено-розовый голова и полкило косметики на прыщавом лице.
– Где Савва? – устало поинтересовалась я. – Скажи ему, чтобы он не раскидывал свои кроссовки. Невозможно пройти и грязь. Савва, иди протри за собой!
– Ща-а-а… – раздался тягучий голос из комнаты, которая раньше принадлежала моей матери, а теперь – детишкам-сиротам. Даже не заглядывая туда, я могла точно описать, что поделывает племянник: лежит пластом (то есть квашней – Савва тоже отличался лишним весом) на кресле-пуфике, не сняв уличные штаны и рубашку, и играет в приставку.
– Тетя Ира-а-а! – тем временем издала Арина привычный клич. – А давайте мы собачку заведем? Смотрите, я вот корги хочу, а Савва – бультерьера. Но були же уродские, корги лучше, скажите?
– Какую еще собачку? Кому это надо? – я повесила куртку и принялась стягивать с себя форменный пиджак. – Мне не надо. Кто с ней будет гулять, мне интересно? Я не буду.
– Теть-Ир, мы сами будем гулять! Честно!
– Арина, ты спишь до одиннадцати, даже когда тебе надо в школу, – заметила я, по ходу дела бросив беглый взгляд на себя в сервант сквозь посуду – волосы у меня прямые, как солома, и иногда выглядят чересчур растрепанными. – А когда не надо в школу – то до часу дня.
– Ну тетя Ира-а-а…
– Да, и куда собака денется, когда вы поедете к бабушке? – вспомнила я. – Она животное на порог не пустит.
– А мы тут оставим…
– Нет, спасибо. Я целыми днями на работе, она тут просто подохнет. А если нет, так я сама ее прикончу, потому что она будет мешать мне спать и все грызть.
Племянница уставилась на меня во все накрашенные глаза. Они вдруг мгновенно покраснели, и по щеке поползла огромная слезища, черная от тушевой взвеси.
– Арина! – я предупреждающе притопнула ногой. – Прекрати немедленно! Что за истерики на ровном месте!
Но поздно: накрашенный рот племянницы разинулся и заголосил:
– Не могу так больше! Я не буду тут жить! Я вообще не буду жить! Я на улицу пойду, все равно я никому не нужна!!!
– Не ты не нужна, а собака, – поправила я, но племянница уже схватила с дивана подушку и, с истерическим визгом швырнув ее на пол, начала топтать босыми ногами. Я, скрестив руки на груди, молча стояла и смотрела на нее, пока визг не перешел в вой, а вой – в обычный плач, без спецэффектов. Тогда я сменила позу и, поймав ее взгляд, кивнула:
– Ты закончила? Теперь загрузи свои вещи в машинку, если хочешь в понедельник надеть что-то чистое. Савва, не протрешь пол, спрячу приставку на все выходные. Я пошла готовить ужин: надо же что-то поесть, в конце концов. И про собаку мне больше не надо: мы не потянем такое животное.
– А какое потянем?! – вдруг загорелась племянница. – Может, тогда кошку? А, тетя Ира? Кошечку?
– Ну уж нет. Еще не хватало, чтобы в мое отсутствие кто-то бесконтрольно по квартире лазал и все когтями драл, – сказала я устало и ушла на кухню.
Посуду помыть никто, конечно, не соизволил, но зато в морозилке остались еще полуфабрикаты. Когда-то я готовила довольно сложные блюда, но работа и племянники быстро приохотили меня к отделу кулинарии, где можно было приобрести сразу мешок котлет или коробку пельменей и не морочить себе голову. Вот ком пельменей-то я в воду и кинула.
В целом Арина сказала правильно: я бы с удовольствием обошлась без нее и Саввы. Хватало забот и без избалованных детей погибшей двоюродной сестры. Проблема в том, что бабушке они были нужны еще меньше. Так что свою ответственность я понимала, но выдавить из себя какие-то там ласковые слова было выше моих сил. И вообще не помню, когда и кому я в последний раз что-то такое говорила. Возможно, бывшему жениху – до того как узнала, что он скрылся в неизвестном направлении, оставив на мне несколько кредитов. Но это было уже давно, больше двух лет назад: я тогда, несмотря на возраст под 30 лет и работу в полиции, удивительно плохо соображала.
Племянников на ужин не надо было звать – только запахло пельменями, как они сами устремились на кухню, отпихивая друг друга. Я тоже взяла себе несколько штук, но тут зазвонил мобильный. Это оказался мой коллега, капитан Прошкин.
– Ира-а-а, – протянул он с той же неприятной интонацией, что и мои племянники. – Извини, если поздно – но короче, у нас тут дело с внедрением.
– Кто куда внедрился?
– Пока никто, вот тебя хотим попросить. Там, короче, какая-то секта долбанутая.
– При чем здесь я и долбанутая секта? – отчеканила я.
– Так, сержант Вавилова, ты мне тут поспорь со страшим по званию! …Ну Ир, реально, ты ни при чем, но другого никого не пошлешь, все подозрительно выглядят или мордовороты четыре на четыре. А ты на вид такая миленькая, добрая…
– Миленькая?! – повторила я и дико посмотрела на себя, снова в сервант, сквозь ряд старых бокалов. Как ни странно, коллега был прав. В последнее время зеркало я использовала только для того, чтобы расчесаться, а к лицу не приглядывалась, и сейчас оно казалось мне почти чужим. Ну, если не учитывать поджатые губы, раздутые от раздражения крылья носа и профессионально-пристальный взгляд, черты у меня и правда не особо жесткие.
– Плюс ты же у нас актриса! – добавил коллега.
– То есть?
– Ты сама рассказывала, что в детстве в фильмах снималась.
– А, верно, – детство сейчас казалось мне таким далеким, словно происходило не со мной. От того одаренного счастливого ребеночка нынче остались, как говорится, рожки да ножки. – Так что от меня нужно, товарищ капитан?
– Надо внедриться в эту секту и оч-ч-чень аккуратно пособирать информацию: что там с людьми делают. Там даже теракты могут быть замешаны, поэтому надо прямо очень аккуратно! Понимаешь? Это дело у нас на контроле сверху!
– Понятно, – ну так бы сразу и сказал, что его вздрючил кто-то из вышестоящих и поэтому он теперь названивает мне. – Хорошо, давай попробую. Как секта-то называется?
– Орден Вероятности.
– Какой только дичи не придумают.
– Это точно, Ир, это точно. Ну что, документики я шлю? На созвоне?
– Да, договорились. Отбой, – я сбросила вызов и, зевая, прилегла на диван. Племянники еще чавкали в кухне, и мне никто не мешал смотреть информацию по этой странной секте.
Информации оказалось мало, да и та какая-то мутная. Пара полумертвых групп в соцсетях, замусоренный рекламой и почти не заполненный официальный сайт: голубой фон, традиционные для подобных организаций балахоны и блаженные улыбки… Но где же суть?
Наконец через полчаса я отыскала несколько последователей этой секты. Или, точнее, последовательниц. Еще полчаса своей жизни я убила наповал с помощью их соцсетей, чувствуя, что брови буквально срастаются в одну линию, а губы сами собой поджимаются еще сильнее, чем обычно. Это была категория людей, которых я на дух не переносила: счастливые «мудрые» женщины, полностью перебросившие ответственность с себя на какую-то там Высшую Сущность. В данном случае они бредили про то, что надо повышать вероятность счастливых событий, подавая Вселенной некие знаки: например, расхаживая в длинном и белом, чертя квадраты Пифагора со счастливыми числами и играя условные мелодии на укулеле. У них существовала целая система, каких благ с помощью какого знака добиваться. Чтобы счастливо выйти замуж, например, нужно было отказаться от мяса, носить голубые юбки, петь специальные молитвы, умываться справа налево по кругу и завести серого кота… Как там называется расстройство психики, когда человек не может выйти из дома, не пересчитав шаги и не вымыв 10 раз руки? Обсессивно-компульсивное? Похоже, что Орден Вероятности ждал всех, кто им страдает, с распростертыми объятиями. А мне придется хорошенько освежить в памяти свои актерские таланты, если я хочу внедриться к подобным людям…
На следующий день с утра наконец пришли обещанные Прошкиным материалы по делу. Я принялась просматривать их, не вылезая из постели. Как я и думала, ничего не прояснилось. Да и дела, по сути, никакого не было – так, какие-то обрывки, склеенные паранойей высшего начальства. Суть сводилась к тому, что на протяжении нескольких лет рядом со всеми крупными терактами, громкими убийствами и несчастными случаями со множеством жертв крутились представители этого самого Ордена… Что они при этом делали? Вроде ничего. Но такое постоянное присутствие наводило, конечно, на мысли.
Я открыла галерею мутных фото – тех самых, кого видели и сумели как-то зафиксировать. Большая часть из них была безымянной – просто какие-то размытые лица. Я бы их, даже при моей профессиональной привычке ловить характерные черты, на улице не узнала. Зато высшее руководство секты имело и цветные фото, и имена. Глава Ордена Вероятности выглядел абсолютно классическим сектантом: тощий, обвешанный бусами и цепочками тип средних лет с длинными волосами, щетиной на впалых щеках и горящим взглядом стеклянно-прозрачных глаз. Звали его Навуходоносор Первый (по паспорту!). В честь Вавилонского царя? Впрочем, в сводке была помета, что до того, как сменить имя, он звался Дмитрием Кузнецовым.
Заместитель главы отличался от Навуходоносора, который Дмитрий, большей смазливостью. У него тоже были длинные волосы, но аккуратно подстриженные ступеньками и красиво уложенные, белая рубашка открывала блестящую и загорелую мускулистую грудь, браслетики и фенечки на руках он явно подбирал по цвету. Улыбался он с видом сытого кота, а мелкие черты его лица были, пожалуй, более женственными, чем у меня. Звали красавца Ратибор (а я-то уже настроилась на какого-нибудь Ашурбанипала, раз они такие любители Ассирийско-Вавилонской истории). Ратибор вел соцсети с тысячами подписчиков, где писал о чистоте, служении Высшему Благу и скромности. Посты сопровождались фото, где он позировал на фоне предметов с изображениями себя самого: даже на лонгборде (Ратибор увлекался катанием на роликовых досках) красовался его портрет, не говоря уже о стенах комнаты, шкафах и дверце холодильника.
На третьем члене Ордена я постепенно начала понимать, что отсутствие единообразия – это не случайность, а какая-то, как говорят мои племянники, фишка Ордена Вероятности. При виде человека на фотографии сразу вспоминалась фраза Прошкина «шкаф четыре на четыре». Хмурый, крепко сбитый качок с широкой шеей, с головой, где сквозь ежик волос проглядывали шрамы, пронзительно глядел на меня из-под бровей. Бывший спецназовец? А, нет, бывший военный. Руководит школой самообороны, работал в охране… Звали его безо всякой дурости Иван Лебедкин, и это мне понравилось. Но все же интересно, что он забыл в такой странной организации? И, кстати, есть ли там женщины?
Да, и женщина нашлась. Пожилая цыганка, сморщенная, как чернослив, обвешанная цепочками поверх серой хламиды, с черно-седыми очень кудрявыми волосами и взглядом ведьмы. Звали ее Мать Закуту (а вот и Ассирия! Благодаря своему увлечению историей я знала, что Закуту – это бабушка Ашурбанипала). Занималась эта «мать» в основном гаданиями и приворотами, как у нее и было написано в соцсетях. А вот про Орден Вероятности она ничего не упоминала. Учитывая, что обычно сектантам только дай поговорить о своей секте, это и правда было странно.
Еще нескольких мужчин и женщин я просмотрела быстрее. Парочка из них была с уклоном в Индуизм (некие Шива и Апсара), а другие снова привязались к истории древнего Междуречья: один, к примеру, носил имя хеттского бога грома Тешуб-Тарку, а другой вообще ничтоже сумняшеся назвался Хаммурапи, в честь знаменитого Вавилонского царя. Отложив в сторону мобильный с застывшим на экране фото этого самого Хаммурапи, который очень напоминал своими усами и лысиной среднего работника ЖЭКа, я глубоко задумалась. Мало того, что актрисой я была в последний раз лет пятнадцать назад – тут даже если я попробую вспомнить свои навыки, неясно, кого мне, собственно, изображать. Взять у племянников несколько браслетов-фенечек, купить длинных бус, повесить их на мой старый банный халат и назваться какой-нибудь Богиней Кибелой? Да и как внедриться в эту секту? Связываться сразу с кем-то из руководства Ордена, пожалуй, опасно. Лучше пойти «снизу», то есть завести контакты с девушками-сектантками, которые умываются справа налево и носят голубые юбки, чтобы задобрить судьбу… Отвратительно, но придется. Они явно более контактны, у них должны быть периодические сборища по интересам.
И тут мои ленивые утренние мысли резко прервались… холодными лапками, которые встали на мою голую ногу (я сплю в шортах) и пробежали по ней вниз, неся на себе какое-то увесистое существо.
Когда-то я бы, наверное, завизжала, но сейчас-то я работала в полиции и помнила, что живу с племянниками. Поэтому я только выдохнула сквозь зубы: «Это что еще за хрень?» – приподнялась и быстро схватила убегающее существо поперек туловища.
Как я и думала, это оказалась крыса. Не помойная (и то спасибо), а, как говорится, декоративная; она была такой же раскраски, какая бывает у сиамских кошек: бежевая с темным носом и хвостом. Она особо не пыталась вырваться и только пучила на меня черные глазки-бусинки.
– Арина! – крикнула я повышенным голосом. – Савва! Чья крыса?!
Племянники не отозвались, возможно, не услышали; в ванной шумела вода. Я слезла с дивана, и, держа крысу под мышки так, что ее выпяченное пузо и увесистый зад болтались в воздухе, обошла квартиру. Конечно, в коридоре сразу же нашлась коробка из-под обуви с опилками и каким-то пшеном на дне. Крышка коробки была даже не прогрызена, а просто отодвинута, и это доказывало, что у крысы в голове побольше мозгов, чем у племянников. Животное завертелось, и я, вспомнив свой давний опыт подработки в мини-зоопарке, посадила его к себе на плечо. Крыса сразу же принялась перебирать и путать мне волосы, и так стоящие дыбом со сна.
Тут наконец из ванной вытиснулась Арина, колыхая боками над очередными узкими джинсами.
– Тетя Ираа-а, а мы тут кое-кого принесли! Угадайте! – радостно сказала она, улыбаясь во весь рот, как пятилетка.
– Угадываю… – я порылась в волосах и вытащила из них крысу. – Вот этого, правильно?
– Ух ты, Савка, смотри, крыска с тетей подружилась! – завизжала племянница.
– Она просто залезла на меня, пока я работала. Вы думали удержать ее в обувной коробке?
– А там вроде высокие борта, мы думали, она не вылезет, – пропыхтел Савва из-за спины сестры. Его одежда была вся в мокрых пятнах, а черные волосы над краснощеким лицом стояли дыбом. Я удрученно переглянулась с крысой и сказала:
– Эти животные прекрасно лазают. Все, держи, Арина. Несите ее обратно.
Глаза племянницы округлились.
– Ну теть Ира-а, ну как мы понесем… Мы ее купили…
– Значит, пусть деньги вернут.
– Да они не возьмут обратно!
– А это почему же?
– Потому что, – чем-то чавкая, пробасил Савва, – она у них там все погрызла. Она клетку научилась открывать.
– Так… А что вы делали в ванной? – спросила я – другого вопроса от растерянности мне в голову не пришло.
– Клетку мыли! Нам ее хозяева отдали с клеткой, чтоб не тратиться!
– С той самой клеткой, которую она умеет открывать? – уточнила я.
Племянники красноречиво переглянулись. Наконец Арина выдавила:
– Ну да… Но мы проволочкой замотаем. Хорошо? А если что, замочек купим. Мы будем следить! А когда уедем к бабушке, она у вас тихонько посидит, да? Ее же выгуливать не надо, и мебель она не портит, если ее закрыть. Тетечка Ирочка! У нас никогда не было зверушки! – племянница сложила руки перед широкой грудью и тяжело запрыгала. Чашка на ближайшей тумбочке задребезжала.
– Перестань, – сказала я. – У меня старые полы. Как зовут животное?
– Те ее никак не звали, она их задолбала, – сообщил Савва. – А мы пока не придумали. Я хотел Прыгса, она знаете как прыгает, когда играет…
– Да ну, некрасиво! – заспорила Арина.
– И правда, – согласилась я, положив крысу спиной на свои ладони. Она спокойно лежала пузом кверху, только нос ее и усы все время находились в движении. Что ж, раз она, как и племянники, никому не нужна, придется за нее временно взять ответственность, как и за них. Хорошо хоть не собака. Да и живут крысы недолго, насколько я помнила. Вреда от нее не будет, если хорошо запереть клетку, а вот какая польза… И кто за ней будет смотреть, если племянники уедут к бабушке, а я внедрюсь в секту…
– Назовем ее Иштар, – сказала я неожиданно для себя и перевернула крысу на лапы. – Я надеюсь, она мне пригодится для работы.
Зачем мне для работы крыса, племянники, конечно, не уточнили – да и вообще едва ли они услышали что-то, кроме «пригодится», потому что уже на этом слове принялись прыгать и визжать.
– Ти-хо! – сказала я с нажимом. – Вы уже вроде бы давно не малыши. Займитесь делом. Арина, вынеси ведро. Савва, посади Иштар в клетку и прикрути ее проволокой. Завтрак я вам приготовлю, а дальше – увольте. У меня работа. Можете гулять или как хотите.
Конечно, как современные дети, гулять племянники хотели в последнюю очередь, хотя на улице была вполне теплая для августа погода. Савва изолировал крысу в клетке и засел в приставку, а Арина возлегла на мой диван и, разинув рот, принялась листать ленты соцсетей. Я пожарила им яичницу с помидорами, поела ее сама и пристроилась перед зеркалом в ванной, которая у меня была даже просторней кухни, разложив на стиральной машинке косметику, украшения, оставшиеся от мамы, и некоторую подходящую, на мой взгляд, одежду.
Актерством я не занималась настолько давно, что первые минут двадцать просто сидела и бездумно пролистывала туда-сюда фото сектантов. Потом в голове что-то начало вырисовываться. Я примерила старую ночнушку вместе с длинными красными бусами, взглянула на себя и покачала головой: почему-то, хотя многие из женщин-сектанток носили похожий наряд, на мне он смотрелся так, будто я сбежала из сумасшедшего дома. Может быть, лицо… Я с усилием перестала поджимать губы, приоткрыла рот, остановила глаза, чтобы взгляд стал стеклянно-расфокусированным (благо, они у меня голубые, как у того Навуходоносора), и еще раз оценила себя. Нет, все равно плохо. И с таким выражением без зеркал долго не проходишь. Нужно придумать что-то более близкое ко мне самой, но более безобидное. Если вспомнить юность, то я была крайне избалованным, чувствительным ребенком, и везде, кроме сцены, очень стеснялась… А, вот!
Я выскочила из ванной, пробежалась поперек комнаты к шкафу и выдернула из самой его глубины несколько старых костюмов. Слава богу, не выкинула!
Через минуту на меня в зеркало смотрела исподлобья робкая девица неопределенного возраста в белой футболке, на которую сверху был надет просторный джинсовый комбинезончик. Волосы, и так-то плохо лежавшие, я растрепала еще сильнее и вкрутила в них с одной стороны невидимку с божьей коровкой. Ну вот: с таким нарядом даже поджатые губы выглядят скорее признаком стеснения! Теперь косметика.
Пара предыдущих лет сильно прибавила мне морщин; я замазала их светлым тональным кремом, у которого только недавно вышел срок годности – остальные были еще старше. Глаза я накрасила по образцу племянницы – почернее и пожирнее, а вот губы тронула только блеском, чтобы не привлекать к ним внимания: нижняя часть лица сильнее выдавала мой возраст. Брови у меня и так всегда были прямыми и широкими, а в последнее время слишком мрачно нависли над глазами – подумав, я выщипала их по нижнему краю. Сразу стало лучше.
Я выдохнула, присела на край ванны и принялась репетировать блаженную улыбку и тихий елейный голосок.
– Здравствуйте, – бормотала я синему стаканчику для полоскания рта. – Очень приятно… Меня зовут Ирочка… У меня нет мозгов… Я всю жизнь мечтала ввязаться в вашу секту…
Мне на босую ногу кто-то наступил маленькой босой лапкой. Снизу вверх на меня посмотрели глазки-бусинки, а затем Иштар подскочила и принялась быстро карабкаться по штанине комбинезона.
– Савва! – закричала я уже далеко не елейным голосом. – Ты клетку крысе проволокой замотал?!
– Да-а! – долетел отдаленный ответ племянника. Я вместе с Иштар, которая уже добралась до плеча, вышла в комнату и осмотрела клетку, которую дети водрузили на тумбочку. Проволока на дверце и правда была, но ее кто-то аккуратно развязал. Я молча порылась на столе, нашла старый свой ежедневник с маленьким замочком, сунула крысу в клетку и навесила замочек на дверцу.
– О-ой, ва-а-у… – наконец-то обратила на меня внимание Арина со своего дивана. – Теть Ира, я вас не узнала! Вам так прикольно, просто пипец!
– Точно сказано, – согласилась я.
– А это вы куда? На свидание?
– На фотосессию. Сфотографируй меня несколько раз, пожалуйста. Это для работы.
К Арине я обратилась правильно: через полчаса у меня было не меньше тысячи фото. Штук двадцать я потратила на свой новый аккаунт, где назвалась Ирочкой Солнцевой. В таком антураже уже можно было заняться перепиской с сектантками, что я и сделала. Первое время я осторожничала, подлаживаясь под их сюсюкающий стиль, а под вечер уже так же лихо сыпала смайликами, многоточиями и поминала Вселенную. Недолго думая, я просто прямо написала самой разговорчивой на вид сектантке, балахонистой девице, продающей курсы по заклинанию Вселенной, что я ею очарована и очень хочу узнать побольше про Вероятность, Орден и т. д.
«Ой, Ирочка, это огромное Благо, что нас с тобой свела Мать-Вероятность! – написала она мне. – Не стесняйся, пожалуйста, у нас все по-доброму. Про суть учения ооочень долго рассказывать, ты, наверное, сразу не все поймешь. У меня на курсе как раз это объясняется: если купишь, заодно узнаешь ритуалы по привлечению вероятности замужества, богатства и здоровья. Буду рада тебя видеть у себя на интенсиве!))»
Курсе, интенсиве… Как же задолбали эти продавцы воздуха. Раздраженно покусывая губу, я написала в ответ:
«Спасибо Вам большое! Обязательно куплю Ваш курс! А скажите, пожалуйста, я видела в Вашей ленте, что Орден Вероятности проводит встречи. А мне туда можно будет попасть?»
«Конечно, милая!)) И ко мне можно на «ты»))). Мы принимаем любых людей, у нас все очень душевно и открыто! Может быть, ты вначале не поймешь некоторых вещей, но на встречах раздается специальная литература, ее можно очень дешево приобрести)). Встречи у нас курирует Эва-Звездочка, посмотри, вот ее страничка. Если хочешь попасть на встречу в этот вторник, лучше сейчас оплати, там количество мест ограничено. Мы стараемся, чтоб всем гостям было комфортно, поэтому снимаем уютный загородный коттедж с бассейном. Встреча идет восемь часов, а стоит это всего 9000)))».
«Всего»! Вот ведь обдираловка. Придется просить начальство купить мне эту встречу за казенный счет, а то я разорюсь.
Я со вздохом потянулась и снова застучала по экрану, беседуя с Эвой-Звездочкой. Та елей не лила, просто сразу кинула мне ссылку на оплату. Там же была фотка коттеджа, который даже в приукрашенном виде не тянул на такие бешеные деньги. А уж если учитывать, что находился он где-то в Калужской области, рядом с ЛЭПом, на пустыре возле заброшенной деревни, так и вовсе…
Пропуск на сектантскую встречу все же пришлось купить за свои деньги. Прошкин обещал поговорить с начальством, чтоб мне потом компенсировали затраты, но это будет долгая история. Остаток субботы и все воскресенье я посвятила тщательному изучению доступных мне правил поведения в секте Вероятности, переписке с Эвой-Звездочкой, Машей-Луной, Ночной Лилией, Нашедшей Путь и другими идиотками. Иштар за это время снова успела сбежать из клетки, открыв замочек с помощью проволоки, которой обматывали дверцу. Проволоку я убрала подальше, а клетку поставила поближе, чтобы хотя бы сразу увидеть, когда крыса снова полезет наружу. В целом ко встрече я хорошо подготовилась, но меня беспокоило, что это будет контакт с самым «краем» секты – той массовкой, которая обычно просто повторяет чужие идеи, искажая их в меру отсутствия мозгов. А вот под каким соусом мне войти в доверие к тем людям, которых я видела на фотографиях? Ведь очень сомнительно, что Эва-Звездочка в курсе, почему представители Ордена Вероятности мелькают при крупных преступлениях и терактах…