Группа крови на плече

© Алексей Вязовский, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Глава 1

Апокалипсис я банально проспал. Пьяным. Когда пришла вотсапинка от Аленки – «Прости, между нами всё», я еще держался. Пытался дозвониться до нее, хотя бы обматерить суку, но телефон был отключен. Я взял полторашку пива, потом догнался чекушкой водки. Еще одной. В метро меня сморило. Сквозь сон слышал, что проехали «Кунцевскую», потом «Молодежную». Затем сильно тряхнуло. Свет в вагоне замигал, и я проснулся.

Какой-то мерзкий по звуку звонок вдалеке то длинно дребезжал, то всхрюкивал коротким бздынем. Я поморщился и мысленно пожелал создателям звонка идти в жопу.

Пока люди вокруг обсуждали остановку и загоревшийся в вагоне тусклый свет, я внезапно понял, что еще чуть-чуть и лопну. Мой мочевой пузырь бил барабаном в мозг в такт гребаному звонку и давил на все возможные клапана с неимоверной силой.

Я обвел вокруг пьяным взглядом. Оказалось, что я сидел прямо около блестящей ручки с восхитительной надписью «ручка выключения дверей». «О. Ништяк, счас солью отстой», – подумал я и без каких-либо раздумий повернул рукоять, сорвав попутно пломбу.

Где-то под вагоном протяжно зашипело, а в самом вагоне заплакал ребенок.

– Что вы делаете?! – закричал мне седой старичок с палочкой.

– Заткнись! – Я встал и двумя руками, как Геракл, разрывающий пасть льву, раздвинул двери.

– Вызывайте полицию! – никак не успокаивался дедок.

– Тревожная кнопка не работает, – отвечали ему из вагона.

– Я сейчас поссу и сам тебе «скорую» вызову! – моя попытка заткнуть старика не увенчалась успехом. Дед начал ругаться.

Серая бетонная стена тоннеля напротив прямо молила о том, чтобы ее обоссать. По-быстрому осмотрев доступное пространство на предмет кабелей, я дернул замок ширинки вниз, достал свой агрегат и, с наслаждением замычав, пустил струю на стену.

Все хорошо в пивасе, кроме камней в почках и необходимости отливать.

Пока я оправлялся, внутри состава заметался машинист в фуражке, бледный, с капельками пота на висках. Уперевшись руками, он с усилием раздвигал двери вагонов и пытался успокоить пассажиров, призывая их не паниковать, а идти в голову поезда.

– Да, контактный рельс отключен. Я проверил. Напряжения нет. Выходите быстрее.

– Почему лампочки горят? Что происходит?

– Это резервное электроснабжение. Был сигнал ядерной тревоги.

– Что там? Это война?!

– Откуда я знаю? Прошла команда о закрытии шлюзовых дверей. Перестаньте на меня кричать! Просто идите в сторону станции!

Ну, мы и пошли. Точнее, побрели. Кто-то, как ругавший меня дедок, еле переставлял ноги. Кто-то молча шел, кто-то порывался бежать, что-то спрашивая и хватая соседей за руки, кто-то тащил грудных детей.

– Помог бы, бугай! – статная блондинка тащила аж двух плачущих захребетников.

Я и правда бугай. Два метра ростом и в ширину не обижен – хожу в качалку на Рублевке. Точнее, ходил. Теперь-то, поди, там радиоактивная яма. Это же правительственная трасса. Если целили, то первым делом туда.

Я задумался про Аленку. Засмеялся. Она как раз инструктор в этом самом фитнес-зале. Олимпик! «Мы готовим олимпийцев!»

Глянул время. На смартфоне горело 19:30. У суки сейчас как раз смена. Была! Последняя смена, м-мать.

– Чего смеешься?! – взвилась блондинка. – Родители не учили помогать женщинам? Тем более с детьми!

– Я детдомовский, лучше сиськи покажи!

Это правда. Я детдомовский. Пи**енный втемную столько раз, что никакому армейскому духу и не снилось… И да, потом еще была армия. С десятью амбалами-дагами в роте. С уродами, которые устраивали нам второй детдом даже не в квадрате, а в кубе. И до кучи еще вторая чеченская…

– Хам! – бросила мне блондинка, прибавив шаг.

Всечь бы ей с ноги, да лень. Я остановился и проверил смартфон. Сигнала не было – ни одной долбаной палки. Вай-фай тоже отсутствовал как класс.

Мимо брели испуганные пассажиры, трещала башка. Не надо было водкой догоняться! С другой стороны, как говорит народ, пиво без водки – деньги на ветер. А народ херни не скажет. Я на автомате открыл букмекерское приложение, просмотрел свои ставки. «Локо» против «Мяса»… Снова пробило на ржач. Какой уж тут теперь «Спартак»… Сгинем от радиации, кормя крыс. Вот кто, кстати, переживет конец света. Суки.

Пассажиры толпой ушли дальше, а я забрел в какой-то закуток, прислонился головой к холодной бетонной стене, пытаясь унять очередной там-там в голове. И тут опять грохнуло. По туннелю прокатилась ударная волна, и стена ощутимо так врезала мне в лоб. Заложило уши, в глазах появились звездочки, закружившиеся в озорном хороводе. И я вместе с ними.

В себя пришел не сразу. Мутило так, будто не две чекушки водки выпил, а минимум литр. Я глубоко вздохнул, потер лоб. Больно. Делать нечего, надо идти дальше.

Выбрался в туннель, побрел вперед. Тьма, хоть глаза выколи. Пришлось подсвечивать мобильником. Я все смотрел вниз, искал рельсы. А их не было. Вот так взяли и пропали. Как-то внезапно исчезла бетонная облицовка, лампочки. Воздух стал теплым, влажным. По стенам зазмеились какие-то корни, больше похожие на лианы.

Туннель начал сужаться, протискиваться стало все труднее.

– Да что за херня-то?! – Я сбросил с майки какую-то экзотическую сороконожку, еще раз посмотрел вниз. Там уже чавкала грязь.

Все, звездец «джорданам». А я за эти кроссы кучу денег отвалил – везли тремя морями в обход санкций. Натуральные, американские, «мэйд ин юэсэй».

Сверху начало прилично так капать, лужи под ногами становились все больше и больше. Спустя четверть часа я уже брел в каком-то ручье, и это стало фатальным для айфончика. Выскользнув из мокрых рук, он мигнул на прощание и нырнул в воду. Я, разумеется, нырнул следом.

– Сука, млять!!! – Нащупать этого яблочного ублюдка никак не получалось. Еще минус сто с лишним штук. Совсем новый айфон, на стекле мухи не сношались. А ведь там всё, вот вообще всё – NFC-платежи, счет Сбера, все номера телефонов, которые я, разумеется, ни хрена не вспомню, хоть убей! Даже фотографии документов, чтобы менты не привязывались, – все там. В карманах шорт – ни рубля!

Искал долго. Снизу чавкало и хлюпало, сверху капало, весь вымок насквозь. Бесполезно. Похоже, унесло потоком.

Дальше шел на ощупь, периодически падая в грязь. Изгваздался, устал…

Постепенно стало суше, вода пропала. Впереди вдруг забрезжил свет, послышалась неразборчивая речь. Люди! Из последних сил я рванул вперед, как на стометровке, четко вписался в крутой поворот туннеля и… получил в лоб прикладом.

Бумс!

Ноги подкосились, и я со всей дури рухнул на пол. В глазах закружились уже привычные звездочки, но сознание расставаться со мной не спешило. Я даже разобрал английскую речь:

– Еще один комми! Но какой-то странный.

Я схватился за голову, выматерился.

– О! По-русски говорит.

– Точно, Джек, русский это.

Второй говорил слегка гнусавым голосом, растягивая гласные. Будто каши в рот набрал. Американцы?

Перед глазами появились военные ботинки с рифленой подошвой. Скрутив руки за спиной, меня вздернули вверх. Ага… Небольшая пещера, мощный фонарь в руках одного… Джи-ай, епать-колотить! Натуральный американский солдат. В зеленой куртке с закатанными рукавами и разгрузке с гранатами и запасными магазинами. За плечом – штурмовая винтовка. Сильно напоминает М16.

– Имя! Званье! – Рыжий, с рыбьими глазами джи-ай поставил фонарь на попа, достал из нагрудного кармана книжечку. – Какой ты есть роты?

Это у него «допросная», м-мать, инструкция на русском. Я присмотрелся. Нет, еще какие-то латинские буквы со странными значками над ними. Напоминало… Да, млять, видел я как-то подобное, если память не подводит. Напоминало вьетнамский алфавит.

Я оглянулся. Руки, причем профессионально, мне заломили два негра. В такой же зеленой форме, касках. У одного на каске топорщил узнаваемые ушки плейбоевский зайчик. Гребаный пижон, сука.

– Почьему молчишь?

– Фак ю, – на сносном английском ответил я, сплевывая под ноги. В голове еще гудело, но соображалка начала работать. Туннели, американцы с М16, влажный воздух, экзотические насекомые… Шестеренки, хоть и со скрипом, прокручивались. Выводы напрашивались безумные и нерадостные. Перспективы не вдохновляли совсем.

– О! Мистер знает английский, – надел лыбу рыжий. – Тогда я представлюсь. Капитан Джек Дэниелс, двадцать пятая пехотная дивизия США.

– Дерьмовое виски. – Я еще раз оглянулся на негров. Мощные, сука, такие… Закатанные рукава открывали нехило накачанные бицепсы.

– Мой отец был изрядный шутник, – покивал Джек. – Любил – как вы там, русские, говорите? – «положить за воротник».

– Заложить, педрила, – буркнул я и поморщился, когда черные хаки-бойз резко встряхнули меня, от чего башка затрещала еще сильнее.

Дэниелс профессионально охлопал меня. В напрочь испорченных шортах ожидаемо ничего не нашлось, в нагрудном кармане майки тоже было пусто.

– Странная одежда для «железного треугольника»^[1], – рыжий пожал плечами, разглядывая принт на майке – голографическую иллюзию черной дыры.

– Ладно, разберемся, – капитан Виски кивнул неграм. – Тащите его к остальным.

Меня нагнули в позу пьющего оленя, поволокли к выходу из пещеры. По дороге бойцы тихо, между собой, кляли службу в каких-то туннельных крысах^[2]. Боевые не выплачивают, начальство гоняет в хвост и гриву и за людей не считает. Вот только Джек хорош.

Меня доставили в другую, более просторную пещеру. Свет проникал в нее через специальные шахты, в которые сейчас лил мелкий дождь. Пространство пещеры было заставлено ящиками, на которых сидело сразу с десяток бойцов в разгрузках с автоматами в руках. У некоторых на поясах висели открытые кобуры с «кольтами». Ну прямо ковбои Дикого Запада.

Жирный, с висящими щеками америкос подошел, оглядел меня поросячьими глазами. Его лоб был покрыт испариной, от толстого тела несло потом.

– Еще один комми? Очень хорошо, Джек. – Свинтус повернулся к вошедшему Дэниелсу. – Отличные результаты! Я сообщу о тебе в главный штаб.

– Да мне по хрен, Дамбо!

– Я сто раз просил не называть меня именем диснеевского слона!

Мне стянули руки ремнем, подтащили к группе связанных азиатов, среди которых я, к своему удивлению, обнаружил вполне себе европейского вида мужика с рязанской ряхой и небольшой бородой. Сквозь следы побоев и запекшуюся кровь явно проступал характерный нос картошкой. Лица трех азиатов также отсвечивали фингалами и кровоподтеками разной степени тяжести. Все с мрачным удивлением разглядывали меня и черную дыру на моей груди.

Пока командиры переругивались, я успел перекинуться с «Рязанью» парой слов.

– Чей будешь? – негромко первым спросил по-русски мужик. Как только догадался? Впрочем, у меня тоже вполне славянские черты лица. Широкий лоб, сильные скулы… Одет мужичок был в порванный камуфляж, но старых расцветок. Никакой «цифры».

– Мэйд ин ю-эс-эс-а, – ответил шепотом, откидываясь на стену.

– Да уж понял, что не за океаном делали. – Бородатый переглянулся с субтильным азиатом, чье лицо рассекало аж два шрама. Один шел через нос и губу, второй затронул лоб и бровь правого глаза.

– …Я найду эту херню! – настаивал тем временем Дэниелс, споря со Свином. – Жопой чую, рядом она где-то.

– Так давай еще раз поспрашиваем товарищей, – издевательски отвечал толстяк. – Выпотрошим их, и уже к ужину будем на базе. Пурпурное сердце тебе, премия – парням.

– Ты колоть их будешь до второго пришествия! Это же фанатики!

Я снова переключился на соседей.

– Звать тебя как? – «Рязань» напряг связанные руки.

– Зови Иваном. А тебя?

– Тоже.

– Тезка? Скажи-ка мне, Иван. – Я облизнул губы. Пить хотелось ужас как. – Какой сейчас год?

– О как тебя приложили! – покачал головой бородач, глядя на шишку на голове. – Шестьдесят седьмой.

– А точнее?

– Первое мая.

– День всех трудящихся?

– Точно, наш человек.

– А вьетнамцев как зовут? – тут я рисковал, но не слишком сильно. Все примерно уже было ясно.

– Это, – тезка кивнул в адрес азиата со шрамами, – Ле Куанг Чунг, а вон тот…

Имена второго и третьего вьетнамцев я узнать не успел. Джек Дэниелс, махнув рукой на Дамбо, увел пехотинцев. В пещере остались оба негра, что меня конвоировали, и толстяк. Последний, гнусно ухмыляясь, достал из ножен тесак а-ля Рембо и произнес по-английски:

– Игра очень простая. Я задаю вопросы. По очереди. Вы отвечаете. Кто не отвечает – тому я что-нибудь отрезаю.

Эту фразу он повторил на вьетнамском и, судя по глазам моих соседей, никаких иллюзий они не испытывали. Отрежет. Потом, пользуясь такой же книжечкой, как у капитана, спросил на корявом русском, кто мы и к какому подразделению принадлежим. Мы дружно молчали.

– Чтобы вы поняли, насколько я серьезен… – Дамбо схватил ближайшего вьетнамца и перехватил ему горло. На земляной пол хлынула кровь, азиат засучил ногами.

– Эй, майор! Это не по уставу! – К Дамбо подошли оба негра.

– Майор! – Я попытался привстать, но меня пихнули ногой обратно на землю. – Я вообще не при делах! Какой, млять, тайник?

Происходящее напоминало третьесортный боевик, и я ловил себя на каком-то двойственном ощущении: нереальности, несмотря ни на что, с одной стороны, и знакомой отстраненной собранности с другой.

– Какой?! – Дамбо отшвырнул вьетнамца, затем подошел ближе, поигрывая окровавленным ножом и напрочь игнорируя черных. Упавший азиат продолжал сучить ногами и хрипеть. – Какой, сука, тайник? С секретным оборудованием, что ваши дружки-китайцы сняли с самолета-разведчика, упавшего в «железном треугольнике»! Узкоглазых наши доблестные морпехи помножили на ноль, а вот техники при них не нашли. Вопрос! Где секретное оборудование?!

Свин схватил за нос второго вьетнамца, чье имя я так и не узнал, промяукал тому что-то. Дождавшись плевка, резким движением отрезал нос.

– Я вообще… турист!

На меня брызнула кровь из обрубка на лице вьетнамца, но тот даже не вскрикнул.

– Оооо! Для таких туристов, да еще со знанием английского, у нас есть специальное обслуживание.

Дамбо навалился на меня, прижав к полу, схватил за ухо:

– Ну, где тайник?

– Майор! – Негры мрачно смотрели на толстяка.

– Заткнитесь!

Я скосил взгляд на Ивана, тот за спиной шевелил руками. Моргнул мне. Предлагает тянуть время?

– Ладно, ладно! Я покажу!

– Так бы сразу! – Дамбо поднялся, равнодушно посмотрел на изуродованного окровавленного вьетнамца, достал из кобуры «кольт», выстрелил в голову. По ушам оглушительно ударило, нас опять забрызгало. Только теперь мозгами. Кисло запахло порохом.

– Но смотри, турист! Если наврал… Я тебе отрежу член и заставлю его съесть. – Майор кивнул черномазым, те подхватили меня под руки, вздернули на ноги. Пожалуй, это они зря.

Когда негры закинули автоматы за плечи, Иван начал действовать. Руки его вдруг оказались свободными; сильным ударом ребром ладони «Рязань» сломал гортань правому негру и тут же пробил в глаза левому растопыренными пальцами другой руки. В этот же момент Чунга прямо с места прыгнул на майора и толкнул того плечом под колени. Дамбо упал, но курок нажать успел. «Кольт» жахнул, Ивана откинуло назад. Оставшийся в живых ниггер с воем, держась за глаза, рванул к моему тезке, но тут уже не сплоховал я. Подставил подножку и, игнорируя заваливающееся тело, прыгнул к Дамбо, с силой приземлившись тому на голову. Под «джорданами» противно хрустнуло.

Чунга тем временем навалился на полуслепого негра, но тот легко откинул невесомого вьетнамца. Иван еще шевелился у стены. Шатаясь, джи-ай встал, нашарил упавший автомат.

– Ну же! – Я тоже пытался достать пистолет Дамбо. И сделать это стянутыми сзади руками было ни хрена не просто.

Вьетнамец еще раз попытался в стиле регби сбить негра с ног, бесполезно. Но это выиграло нам время.

Я нащупал наконец «кольт», лег на бок и начал стрелять, пытаясь хоть как-то прицелиться в этой опупительной позе. Сначала пули уходили в молоко, затем одна из них угодила америкосу в ногу. Тот с воплем упал на колени. Дальше я достал его в поясницу. Недобиток все сжимал М16, но снятый с предохранителя ствол уперся в пол.

Еще выстрел, еще… Все. Американец упал на своего дохлого сослуживца, несколько раз дернувшись в агонии. Всадив на всякий случай по несколько пуль в труп Дамбо и второго негра, я окончательно оглох.

– Проход! – прохрипел Иван, подползая ко мне. Я не услышал – понял по движению губ. Плечо у тезки было разворочено, из раны толчками вытекала кровь. Но это не помешало «Рязани» сначала перерезать ножом Дамбо ремень на моих руках, потом освободить Чунгу. Силен!

Я подхватил М16 и, уже слыша нарастающий топот ботинок в туннеле, упал на пол, а затем высадил полрожка в распахнутый зев прохода. Бил на расплав ствола. Рядом оказался вьетнамец, который вытащил гранаты из разгрузок на мертвых телах и принялся сноровисто закидывать их прямо через мою голову. Усики он разгибал с какой-то неимоверной скоростью.

Пожалуй, это сыграло решающую роль. Американцы начали стрелять, но с гранатами хрен поспоришь. Серия взрывов принесла на хвосте ударную волну и дикие крики. Пещеру заволокло пылью, но это не остановило Чунгу, который вбежал в проход и закинул туда еще несколько гранат. Стены снова тряхнуло, криков больше не было.

Я встал, потряс головой и подошел к бледному как мел Ивану. Пулевое ранение впечатляло. Криво перетянул парню плечо ремнем. Большая дыра, прямо как на моей майке. Ее я стянул, бросил в угол. Туда же пошли шорты, грязные «джорданы».

– Что ты делаешь? – Чунга успел вооружиться автоматом и даже нацепил разгрузку.

– Ты говоришь по-русски?

– Он и по-английски шпарит, – прохрипел Иван. – Туннель проверьте! Только аккуратно.

Я стянул штаны с одного негра, примерил ботинки второго. Подошли. Противно было? Сука, еще как. Но еще противнее бегать по джунглям с голой жопой. А в том, что придется пробежаться, я даже не сомневался.

Зеленая куртка и ремень с разгрузкой пришлись в самую пору. Путаясь под пристальным взглядом вьетнамца, вытащил из подсумка и переставил магазин на винтовке. Медленным шагом, пригибаясь и подсвечивая путь фонарем, мы вошли в туннель.

И вот тут моя отстраненность дала сбой. Меня замутило. Кишки в туннеле буквально висели по стенам. Там и здесь валялись обезображенные тела и их фрагменты, ботинки хлюпали в крови, как в болоте.

Джек был жив. Видимо, он шел последним, поэтому ему досталось меньше всех – всего лишь разворотило живот, осколками посекло голову. Я и узнал-то его, окровавленного, по крупной красной цифре один на шевроне. Дэниелс лежал, скрючившись и прижимая руками вываливающиеся из раны кишки, как бы пытаясь собрать их обратно.

Чунг приставил к голове капитана «кольт» толстяка, но я перехватил его руку.

– Подожди!

Дэниелс открыл глаза, посмотрел на меня.

– Хррр… фак…

– И тебе фак, – спокойно кивнул я. – Сколько ваших там, наверху?

– Да пошел ты… – Капитан попытался перевернуться на бок, застонал.

Чунг вернул Джека обратно в сидячее положение, наступил ботинком на кишки. Дэниелс заорал от боли.

– Товарищ спросил тебя – сколько солдат у северного входа? – Чунг говорил на достаточно чистом английском, слегка шепелявя.

– Горите в аду, ублюдки!

– Толку не будет. – Чунг пожал плечами и вопросительно на меня посмотрел: – Я соберу жетоны и оружие?

– Собирай. – Я захлюпал обратно. Сзади раздался выстрел.

Вернувшись в пещеру, мы заспешили. Распотрошили подсумки пехотинцев. Вооружившись найденными индивидуальными аптечками, сняли жгут с Ивана, тщательно забинтовали плечо. «Рязань» был бледный, краше в гроб кладут.

– Хорошо, что пуля насквозь прошла. – Я оглянулся и увидел, как Чунг закрывает глаза своим соотечественникам, собирает с них жетоны. Двигался вьетнамец стремительно, четко. Будто робот.

– Я не дойду, – помотал головой Иван. – Оставьте мне гранату и идите.

– Не звезди, – отмахнулся я. – Дотащим. Я от груди двести жму.

Если я в прошлом… Если так, то дотащить Ивана к своим – мой единственный шанс. Входной билет, так сказать. В противном случае… Даже думать не хотелось, что сделают со мной американцы за взвод джи-ай с капитаном и майором в придачу.

Я подошел к толстяку, обыскал его. Сигареты «Кэмел» в сторону, документы и жетон в карман. Кобуру от автоматического «кольта» – на пояс. Удобная, с клипсой. Неловко, с трудом снарядил магазин. Прям чеченской повеяло. После каждого боя первым делом провести контроль и доснарядиться. И запах… Да, запах крови, кишок…

В планшетке рядом с трупом оказались карты, папка с какими-то документами. Я быстро пролистал ее: рапорты, отчеты. Судя по всему, в секретное оборудование, закладку которого искали американцы, входили последняя модель радара и фотокамера высокого разрешения. Все это китайцы сняли с упавшего самолета-разведчика, а наши военные – я покосился на Ивана – вместе с вьетнамцами решили подрезать хабар. Красавцы! Точнее, были бы красавцы, если бы не попались американцам.