Глава первая
Новая одноклассница
Позавчера в нашем классе появилась новенькая – Кира. Я, как и другие ребята, был удивлен. Обычно о новых одноклассниках узнаешь первого сентября, а сейчас середина марта, до конца учебного года осталось чуть больше двух месяцев. И вдруг, как снег на голову, нарисовалась Кира.
Пока нам еще не удалось ее «раскусить», мы присматриваемся, наблюдаем, слушаем, пытаясь угадать, что собой представляет новенькая. Думаю, так происходит в каждой школе, наша школа не исключение, появился в классе новый ученик и сразу, что называется, с корабля на бал, стал объектом всеобщего внимания.
По мне, так Кира обычная девчонка, ничем не хуже и не лучше наших девчонок. Не строит из себя тихоню, не смущается, но и нос не задирает. Когда ее заваливают вопросами, ведь всем интересно узнать, кто она такая и как здесь появилась, охотно отвечает. По моим наблюдениям, говорит правду, не привирает.
Но одно отличие от нас у Киры всё же есть. Кирин папа занимается политикой, у него серьезная должность, и он человек довольно знаменитый. Мама – известный адвокат. Как выяснилось позже, я не раз видел ее по телевизору.
Когда позавчера закончились уроки, и Кира ушла домой, мы небольшой компанией потопали в столовую, обсудить ситуацию. Ну и перекусить, разумеется. Короче, убить двух зайцев одновременно.
Тоська с аппетитом голодной акулы ела булку и негодовала:
– И как вам новенькая? – спросила она.
– Вроде ничего, – ответила Виолетта.
– Вот именно, ничего хорошего, – Тоська с укором посмотрела на сестру.
Виолетта выдержала её взгляд и решила промолчать.
Тоська с Виолеттой – близняшки. И если внешне они похожи друг на друга как две капли воды, то характеры у сестер разные. Тоська взрывная и упертая как стадо баранов, Виолка рассудительная и спокойная как танк.
– Думаю, она у нас приживется, – осторожно сказал Ярик.
– Мне тоже новенькая понравилась, – Колька допил компот, покосился на Тоську и добавил: – Мы ее всего один день знаем.
– Красивая девчонка, – улыбнулся Мотька. – Никогда таких зеленых глаз не видел.
– Это наверняка линзы, – буркнула Тоська.
– Не-е, у неё натуральный цвет глаз, – ляпнул я.
– Гарик, а ты что, проверял? Проверял, да?
– Не проверял, но мне почему-то так кажется.
– Когда кажется, крестятся. Вы все слепцы, а я сразу эту Клару раскусила.
– Киру, – поправила Виолетта.
– Плевать! Кира-Мира… какая разница. Строит из себя пай-девочку, а сама не так проста.
– Тось, тебя заносит.
– Ничего подобного. Обратили внимания на ее серьги? Золотые с камнем. А камешек, между прочим, не простой. Это бриллиант.
– Да ну, – мотнул головой Мотька. – Вряд ли.
– Я в камнях хорошо разбираюсь, – стояла на своем Тоська. – Бриллиант и точка!
– Да уж, – засмеялась Виолетта. – Тоська профессионал. В прошлом году к нам тетка приезжала, колечком с бриллиантом хвасталась, так Тоське теперь любой камень брюликом кажется.
– А если даже и настоящий бриллиант, кому какое дело? – Ярик решительно не понимал, из-за чего весь сыр-бор.
– Мы должны держать ухо востро. Не надо позволять этой Каре…
– Кире…
– Я помню! – рявкнула Тоська. – Нельзя ей позволять влиться в нашу компанию. Она мне неприятна.
– Из-за сережек? – спросил я.
– Гарик, помолчи. Серьги здесь не при чем.
– Тось, – Колька встал и повесил на плечо рюкзак. – А ты случайно не завидуешь ей?
– Я?! Этой?
– Кто тебя знает. Ладно, ребят, я сваливаю.
– До завтра, – крикнул Ярик.
– У меня нет такой привычки – завидовать, – распалялась Тоська. – Тоже мне, умник нашелся.
– Бриллиант у нее в сережках или нет, меня мало волнует, – мечтательно произнес Мотька. – Но глаза у Киры обалденные.
– А у меня, по-твоему, не обалденные глаза? – Тоська уперлась взглядом в Матвея.
– Сейчас нет. Ты похожа на нашу завучиху, когда она в неадекватен.
– Дурак! Глаза ему понравились, окулист-недоучка.
– А не последовать ли нам примеру Коляна? – спросил я.
– То есть?
– Предлагаю разойтись по домам.
– Ты спешишь, что ли?
– К нам сегодня бабушка заехать обещала.
– Наверняка пирожков притаранит, – засмеялся Мотька.
– А то! Я бабушку без пирожков вообще никогда не видел. Она и пирожки – одно целое. Хочешь, пошли вместе.
– Не получится, у меня дельце одно есть.
– Я даже знаю, какое, – язвила Тоська. – Будешь сидеть дома перед окном и вспоминать малиновые глаза этой Куры.
– Киры, – в очередной раз поправила сестру Виолетта.
– И глаза у нее зеленые, – лыбился Мотька.
– Идите вы все, – Тоська психанула и побежала к выходу.
– Тось, подожди меня.
Но Тоска отмахнулась и поспешила выскочить в коридор.
– Они вряд ли когда-нибудь станут с Кирой лучшими подругами, – заключил Ярик.
– Это точно, – согласился я.
По дороге домой я то и дело сглатывал слюну, во рту явственно ощущался вкус бабушкиных пирожков.
Открыв дверь, я прислушался, на кухне была движуха. Ага, значит, уже приехала.
– Ба, это ты?
– Я, Гарик.
– Привет.
– Здравствуй. Как дела в школе?
– Нормально. У Уха голова болела, Горло простуду подхватила, у нас замена. Глаз мне чуть пару не влепила за контру – шпору засекла.
Бабушка прошла в коридор. На её лице застыло беспокойство.
– У тебя болит ухо и горло?
– Нет.
– Гарик, не обманывай меня. Подойди ко мне.
– Ба, ты меня неправильно поняла.
– Подойди!
Бабушка потрогала мой лоб, нахмурилась.
– Лоб не горячий.
– Естественно. С какой стати ему быть горячим.
– Покажи горло. Открой рот и скажи…
– …и скажи «а-а-а», – засмеялся я. – Ба, я здоров.
– А вдруг у тебя отит?
– Ухо, Горло и Глаз – кликухи наших училок. Ухо – потому что она слышит как сова. Сама у доски стоит, а слышит, что на задней парте делается. Горло – постоянно на нас орет. А алгебруха получила кличку Глаз, потому что постоянно его щурит, когда наблюдает за нами во время контрольной. Поняла теперь?
– Не дело это, Гарик, учителям клички придумывать. Ты подумал, как им будет обидно, если они узнают.
– Так они и так знают. Не обижаются.
– Все равно, – бабушка принялась читать мне нотации. – Учителей надо уважать, они дают вам знания, стараются сделать из вас людей.
– А мы разве не люди?
– Люди. Но еще глупые и зеленые.
– Хочешь сказать, когда ты в школе училась, вы не давали училкам клички?
– Ни в коем случае!
Помолчав, бабушка закусила губу.
– Хотя вру, была у нас учительница по физике Анна Тимофеевна. Муштровала нас – о-го-го. За глаза мы называли ее Ножовка.
– Вот видишь. А она же из вас людей сделать пыталась.
– Иди уже, – бабушка отвесила мне легкий подзатыльник. – Руки мой, сейчас обедать сядем.
– Ба, а пирожки будут?
– А как же! Твои любимые.
Ну и натрескался я пирожков! До самого вечера еле ходил, потом всю ночь снились кошмары. Но утром я проснулся не один, со мной был мой аппетит. За чаем я умял три пирожка, и еще захватил парочку с собой.
Едва зашел в школу, встретил Тоську.
– Гарик, сегодня она пришла с новыми сережками.
– Кто?
– Кира!
– И что?
– Ничего. Выпендривается! И причесалась по-другому. Дурацкая прическа. Неужели не видит, что она ей не идет.
– Тось, хочешь пирожок?
– С чем?
– С мясом или капустой.
– Давай с мясом. А еще браслет новый нацепила на себя, – говорила Тоська с набитым ртом, сопровождая меня в раздевалку. – У меня тоже браслеты есть, но я их не показываю каждому встречному.
– А она показывала?
– Почти.
– Это как? Ходила с вытянутой рукой?
– Гарик, ты на чьей стороне, на моей или на ее?
– Тось, успокойся. Дай ей шанс. Она новенькая, ей некомфортно среди нас, а ты к пустякам придираешься.
– По ней не скажешь, что она чувствует себя сковано.
Доев пирожок, Тоська сняла с крючка куртку.
– Ты куда?
– Домой сгоняю.
– Урок через десять минут начнется.
– Успею. Браслет надо взять.
– Ты как маленькая.
Тоська опоздала на урок на пять минут. Или специально выжидала, чтобы зайти в класс и привлечь внимание. На левой руке красовался браслет, на правой – целых два. Поправляя локон волос, и тем самым демонстрируя браслеты (можно подумать, до них кому-то было дело), она села за парту и открыла рюкзак.
Мотька во все глаза смотрел на Киру. Мне даже пришлось толкнуть его локтем в бок.
– Ты на ней дыру протрешь.
– Что? Не… я просто, задумался.
– Ага. Так я и поверил.
– Все-таки классные у нее глаза.
– На доску лучше смотри, – мне сделалось смешно.
Не сводил с Киры взгляд и Колька. Определенно, ребятам новенькая понравилась. Да и девчонки были готовы начать с ней общаться. Оборону держала лишь Тоська.
На уроке английского Кира показала всем высший класс. Англичанка попросила ее прочитать текст, и Кира на чистом английском без единой запинки, выполнила задание.
– Где ты так хорошо выучила язык? – спросила англичанка.
– До семи лет я с родителями жила в Лондоне. Папа там работал.
– Понятно, – Клавдия Юрьевна была рада, что в классе появился человек, с которым можно поговорить по душам. В смысле, по-английски.
С нами-то особо не поболтаешь. Некоторые до сих пор по слогам читают, выучив одно единственное слово, которое произноситься на выдохе – «окей».
– И как там Лондон? – спросил Колька.
– Красивый город.
– Ничего красивого в Лондоне нет, – сказала Тоська.
– А ты там была? – не сдержался Ярик.
– Еще чего! Нужен мне ваш Лондон с вечными туманами и дождями.
– Не отвлекаемся, – сказала Клавдия Юрьевна. – Кира, раз ты в совершенстве владеешь языком, прочти текст еще раз. Пусть ребята послушают.
– Хорошо, Клавдия Юрьевна.
Послышался треск. Это Тоська сломала простой карандаш. Вид у нее был воинственный, казалось, крикни кто-нибудь «фас», и Тоська не задумываясь, накинется на Киру с кулаками.
Когда до конца урока оставалось несколько минут, Клавдия Юрьевна «обрадовала» нас сообщением:
– Через две недели вам необходимо будет сделать доклад. Работаете парами. Сейчас каждый получит тему.
– Доклад на английском языке? – спросил Колька.
– А ты хочешь сделать его на французском?
– Желательно на русском.
– Увы, Коля, придется на английском.
– Пару мы сами себе выбираем, или вы назначите?
– Как вам будет угодно.
– Мы с Виолкой, – выкрикнула Тоська.
Я посмотрел на Мотьку. Его так и подмывало спросить у Киры, согласна ли она работать с ним в паре, но он не решился. Точнее, его опередил Колька.
– Кира, – позвал он.
Кира обернулась.
– Давай с тобой доклад делать.
– Давай, – улыбнулась Кира.
– Так не честно, – запротестовала Тоська. – Колька по-английски не бум-бум, а … – она никак не могла заставить себя произнести вслух имя Киры. – А новенькая в теме. Она за него все сделает.
– Тось, помолчи.
– Сам помолчи.
– Отвечать все равно придется двоим, – сказала англичанка. – По-очереди.
Нам с Мотькой досталась тема «Достопримечательности Рима». Кольке с Кирой «Достопримечательности Парижа».
– Я несколько раз была в Париже, – сказала Кира. – Замечательный город.
Второй раз за урок послышался треск. Тоська сломала карандаш Виолетты.
– Ну спасибо тебе, – шикнула Виолка.
– Не мелочись, – огрызнулась Тоська.
На перемене Тоська рассказывала девчонкам из параллельного класса про выпендрежницу Киру.
– В Париже она была. Выскочка! Рассчитывала, все от зависти рты пораскрывают. Вы видели ее лицо? С такой кислой физиономией дальше Урюпинска не уедешь. Парижанка!
Мы с Мотькой спустились на первый этаж. Здесь у нас кабинет физики. Сегодня лабораторка, будем что-то втыкать, переключать и измерять. А физичка, находясь на грани нервного срыва, начнет нас молить, чтобы мы не сломали приборы. На прошлой лабораторке Ярик с такой силой повернул реле, (не в ту сторону) что оно издало предсмертный звук и оказалось у него в руке. Физичка была готова съесть Ярика живьем, ему это реле три ночи подряд в кошмарах снилось.
Ладно бы еще просто реле снилось. Так оно превращалось в губы физички, которые с ненавистью проклинали Ярика, желая ему всего самого наихудшего.
Я хотел зайти в класс, но Мотька предложил потусить в коридоре. Мы подошли к креслам, сели.
– Гарик, она мне нравится.
– Кира?
– Как ты догадался?
– Постоянно на нее смотришь.
– Классная она девчонка.
– Нормальная, – я пожал плечами. – Но тебе вроде Тоська нравилась.
– Нравилась, – согласился Мотька. – Она мне и сейчас нравится, но…
– Но появилась Кира, и Тоська на ее фоне померкла. Угадал?
– Нет. И не подкалывай.
– Я не подкалываю.
– Как думаешь, она на меня обратит внимание?
– Трудно сказать, Моть.
– Может, пригласить ее куда-нибудь?
– Ты слишком торопишься.
– Колян, блин, со своим предложением влез. Я сам хотел Кире свою кандидатуру предложить. Кто его за язык тянул.
– Надо было решаться быстрее, – я похлопал Мотьку по плечу. – Кто не успел, тот опоздал.
– Я же просил.
– А чего, народная мудрость.
– Я с тобой как с лучшим другом, а ты мне про всякие мудрости втираешь.
– Ладно, расслабься. Не сердись.
– Плохо, что я ничего не знаю про Англию. Можно было бы о Лондоне поговорить.
– Ага, на чистом английском языке, – засмеялся я.
– Пошли на физику, – Мотька резко встал.
– Моть, не обижайся.
– Проехали.
– Все, больше ни единой шутки. Мотька, серьезно.
Матвей зашел в класс, хлопнув дверью перед самым моим носом.
Глава вторая
Необычное знакомство
Из школы я зарулил в супермаркет. Утром мама написала список продуктов, хотела передать его Пашке, но мой старший брат смотался в колледж, оставив бумажку на столе. Типа забыл. Знаю я его забывчивость. Пашке лень тащиться в магазин, он только есть любит, и думает, что продукты сами домой прибегают.
Список пришлось взять мне. Скажу честно, из меня неважнецкий покупатель, я вечно попадаю впросак. То принесу домой покупку, не посмотрев на срок годности (и по всем законам подлости, оно окажется просроченной), то куплю совсем не то, что надо было купить. Но в сегодняшнем списке всего несколько пунктов: морковь, лук, хлеб, масло и гречка. Вроде путаницы быть не должно.
Так размышлял я, топая в магазин. А уже через пять минут, я подносил к уху телефон.
– Мам, а какую морковь брать? Здесь есть мытая и немытая.
– Возьми мытую.
– Окей, – я отсоединился.
Прошло тридцать секунд и мне вновь пришлось набирать маме.
– Мам, мытая морковь есть фасованная, а есть та, которую поштучно брать можно.
– Взвесь не больше килограмма.
– Окей.
Разобравшись с морковью и луком, я побрел в хлебный отдел. Маме звонил трижды. Оказывается, купить хлеб – целая проблема. Его здесь столько – глаза разбегаются. Круглый, кирпичиком, багет, цельный батон, нарезанный кусочками. Какой выбрать? Я знаю, папа не любит, когда покупаешь нарезанный хлеб, а мама наоборот отдает предпочтение ему. На мнение Пашки мне наплевать, а что касается меня… хм, даже не знаю… Маме, что ли, опять звякнуть?
Вот что значит редко ходить в магазин. Нет, не подумайте, что я, как и Пашка лентяй. В магазинах бываю часто, просто, как уже упоминал, всегда покупаю первое, на что упадет взгляд. Увидел батон белого хлеба – раз! – и в корзину. А сегодня мне хотелось быть правильным покупателем, угодить всем домашним, кроме Пашки, разумеется. Потому я и отвлекал маму от работы.
– Ма, это опять я, – в моем голосе сквозили виноватые нотки. – Тут проблемка одна возникла. Ты не написала, какое именно подсолнечное масло купить. Здесь видов двадцать, не меньше.
Мама начала выходить из себя.
– Гарик, я сейчас не могу разговаривать, сам разберись. Не маленький.
Из трубки послышались быстрые гудки. Я пожал плечами, отметив, что на меня внимательно смотрит рыжий парень-ровесник. Он тоже выбирал масло, во всяком случае, мне так показалось.
Что ж, раз я не маленький, надо определиться.
– Случайно не знаешь, какое масло хорошее? – спросил я у рыжего.
– Бери любое.
– Чем-то же оно отличается.
– Ценой.
– А цена от чего зависит?
– А я знаю? – парень осмотрел меня с ног до головы и скрылся за высокой полкой.
На изучение бутылок с маслом у меня ушло четверть часа. Голова шла кругом. Дурдом! Оказывается, всё не так просто. Я считал, подсолнечное масло оно и на Марсе подсолнечное масло. Ага, как же. Дезодорированное, рафинированное, нерафинированное, вымороженное… Откуда мне знать, какое обычно покупает мама? Понятия не имею, что значит рафинированное или вымороженное. Впервые о таком слышу. Блин! А время, между прочим, идет. И парень этот рыжий опять нарисовался в поле зрения. Таращиться на меня, будто я занял у него денег и отказываюсь возвращать долг.
Может, рискнуть и еще раз позвонить маме? Нет, сам справлюсь. Взяв наугад бутылку масла, я потопал к кассе, забыв купить гречку.
На выходе из магазина мне позвонила мама.
– Гарик, масло купил?
– Да.
– Какое?
– Хлорированное, отмороженное, – ляпнул я, напрочь забыв, что было написано на этикетке.
Повисла пауза, после которой мама спросила, в каком я магазине.
– Нет, не в хозяйственном. В продуктовом, мам. Ну ошибся, сейчас прочитаю. Рафинированное. Правильно? Уф! Все, иду домой.
Рыжий парень окрикнул меня, когда я пересекал автостоянку возле супермаркета.
– Эй, подожди.
Я остановился.
– Слушай, можешь на пять секунд телефон дать? Мне срочно надо бабушке позвонить. Мой разрядился.
Я протянул телефон. Парень начал набирать номер, я отвлекся лишь на секунду, а когда обернулся, увидел, как он улепетывает в сторону перехода. С моим телефоном!
– Стой!
Рыжий даже не обернулся.
– Стой, придурок! – я бросился за ним.
Такое со мной впервые. Не раз слышал, что у людей воруют телефоны, но чтобы таким наглым способом…
У парня было явное преимущество, во-первых, он успел отбежать от меня на значительное расстояние, во-вторых, бежал налегке. А у меня в сумке морковь, картошка, масло, будь оно неладно. В какой-то момент я решил избавиться от балласта, но представив, что потом опять придется тащиться в магазин, передумал.
Рыжий перебежал дорогу на красный свет. Идиот! Чуть под машину не попал. Когда я подбежал к «зебре» на светофоре загорелся зеленый. Погоня продолжилась. Парень несся к новостройкам, ловко перепрыгивая через ограждения. Я старался не отставать. Уже мысленно попрощавшись с телефоном, я вдруг увидел, как он, очевидно, оступившись, растянулся на асфальте. Сразу встать не смог, начал растирать ногу. Я ускорился и довольно быстро преодолел разделяющее нас расстояние.
– Гони телефон!
Он продолжал растирать ногу. Пришлось с силой толкнуть его в плечо.
– Сейчас врежу!
– Забери свой телефон, – рыжий протянул руку.
– Урод! – буркнул я.
– Сам урод!
– За такие дела можно и по роже схлопотать.
– За словами следи, – рыжий поднялся на ноги и двинулся на меня.
Он первый толкнул меня в грудь. Я в долгу не остался. Завязалась потасовка. Дрались мы минуты две, пока тучный мужик не разнял нас и не сообщил, что из пакета вытекает масло.
– Все из-за тебя, – злился я.
– Не фиг было пакет бросать.
– Не фиг было телефон воровать.
Парен молчал. Я поднял пакет, вытащил двумя пальцами треснувшую бутылку и швырнул ее в урну. С пакета стекало масло, выглядело это не лучшим образом.
– У тебя там хлеб? – спросил рыжий.
– Да.
– Полиэтилен в масле.
– Вижу.
– Не выбрасывай, лучше мне отдай.
– Зачем тебе хлеб?
– Глупый вопрос. Есть.
Я внимательно посмотрел на парня. Худой, с впалыми щеками, под глазами мешки. Видон у него не ахти.
– Ты голодный?! – осенило меня.
– Дашь хлеб?
– Я протянул батон.
Парень снял с него полиэтилен и отломил горбушку.
– Ты зачем телефон украл?
– Продать, – ответил он с такой легкостью, словно проделывал это уже не первый раз.
– Можешь на неприятности нарваться.
– Меня они не пугают. Хуже не будет.
– Как тебя зовут?
– Тимур. А тебя?
– Игорь. Но можно просто Гарик.
– Ты вроде из нормальной семьи, одежда хорошая, телефон не копеечный. Мне о такой жизни только мечтать.
– А где ты живешь?
Тимур кивнул на серый дом.
– Пока там.
– Почему пока?
– А меня все пытаются в интернат определить. Дядьку хотят опеки лишить. Мы вдвоем живем, он мой опекун.
– А почему лишают?
– Не справляется с обязанностями, – засмеялся Тимур. – Его дома практически не бывает, а когда возвращается, еще вопрос, кто кого опекает.
– Так может, в интернате будет лучше?
– Сдурел? Здесь я сам себе хозяин, а там… Не-е, буду до последнего сопротивляться. Понадобиться, уйду в подполье.
Съев половину батона, Тимур спросил:
– Хочешь посмотреть, как мы живем?
Я не хотел, но почему-то кивнул.
– Пошли.
Квартира находилась на первом этаже. Зайдя туда, я понял, почему дядю Тимура пытаются лишить прав на племянника. Такого бардака (и это еще мягко сказано) я прежде не видел. Впечатление квартира произвела удручающее.
На кухне Тимур открыл кастрюлю, в которой засохли отварные макароны.
– Вся еда. Дядька денег не приносит, мне приходится зарабатывать самому.
– Ты рискуешь.
– А что делать?
Я не стал снова заговаривать об интернате. Возможно, Тимур прав, и дома, даже если этот дом напоминает сарай, ему наверняка в сто раз лучше.
– Слушай, а пойдем ко мне, – неожиданно для самого себя предложил я.
– Зачем? – насторожился Тимур.
– Поешь нормально.
– Идем, – сразу согласился Тимур.
Едва мы пришли, я провел его на кухню и открыл холодильник.
– Есть котлеты, рыба, пюре.
– Давай все. И не разогревай, холодное поем. Тебе не влетит?
– Нет, конечно. Ешь.
В коридоре хлопнула дверь.
– Кто это? – испугался Тимур.
– Старший брат из колледжа вернулся.
Пашка появился в дверном проеме спустя пару минут. Посмотрел на меня, перевел взгляд на растерянного Тимура с вилкой в одной руке и куском хлеба в другой, хмыкнул и ушел.
И почти сразу в дверь позвонили.
– Еще один брат? – спросил Тимур, стараясь побыстрее расправиться с котлетами.
– Сейчас посмотрим.
За дверью стоял Колька.
– Гарик, поговорить надо.
– Проходи на кухню.
Увидев Тимура, Колька нахмурился. Я их познакомил, и рассказал Кольке о телефоне, погоне и драке. Колька начал задавать Тимуру вопросы, тот отвечал с набитым ртом, кивал, рассказывал истории из жизни.
– О чем ты хотел поговорить?
– Потом, – отмахнулся Колька, незаметно кивнув на Тимура, давая понять, что при постороннем ничего не скажет.
Наевшись, Тимур откинулся на спинку стула.
– Спасибо, Гарик! До завтрашнего дня я наелся.
– Я тебе еды дам.
– Не откажусь.
– Гарик, где моя флешка? – крикнул из комнаты Пашка.
– Не знаю.
– Она лежала на столе. Ты опять здесь шарил?
– Я вообще в твою комнату не заходил.
– Иди сюда.
Закатив глаза, я встал.
– Я, наверное, пойду, – сказал Тимур.
Вручив ему пакет с продуктами, я проводил его до двери.
– Гарик, я тоже сваливаю, – сообщил Колька. – Вечером тебе позвоню.
– Гарик, мне долго ждать? – орал Пашка.
– Иду! Дай за ребятами дверь-то закрыть.
Последующие десять минут Пашка требовал от меня чистосердечных признаний. По его мнение, флешку со стола мог взять только я. В принципе логично. Маме его флешка ни к чему, папе тоже. Крайний, по любому, я. Но только эту флешку я в глаза не видел. Мы с Пашкой давно договорились, без особой надобности в комнаты друг друга мы не заходим. И если Пашка, на правах старшего брата может завалиться ко мне, и взять, скажем, ручку или другую мою вещь, то я подобного себе не позволяю.
Флешка нашлась в Пашкином рюкзаке. К тому моменту мы уже наговорили друг другу столько гадостей, что я в очередной раз решил, у меня нет старшего брата. Чувствуя свою вину, все-таки это его косяк, Пашка первый пошел на примирение.
– Не помню, как положил флешку в рюкзак.
Я молчал.
– Гарик, без обид?
Продолжаю молчать.
– Да ладно тебе. Говори, как мне вину загладить? Пользуйся случаем, пока я добрый.
– Выполнишь любое желание?
– В пределах разумного.
– Сходи в магазин, купи подсолнечное масло и гречку.
– Без вопросов. Только попозже. Минут через сорок.
Пашка закрылся в комнате. Я понял, что ни в какой магазин он не пойдет. От ноута он оторвется только когда позвонит Ленка. Сразу вскочит, перехватит на кухне пару бутербродов и смотается.
Придется самому в магазин идти. Надеюсь, на этот раз обойдется без приключений.