© Воронин А., 2014
© Подготовка, оформление. ООО «Харвест», 2014
Пролог
Люди, имеющие деньги, а тем более страстно желающие разбогатеть, рискуют ни многим ни малым, как человеческой жизнью и зачастую своей. Мало того, соприкосновение с большими деньгами или тайной, касающейся капитала или большой политики, может оборвать жизнь и случайного прохожего, который по стечению обстоятельств оказался не в том месте и не в то время. Ну а если ты стал очевидцем свершившегося негативного факта, то смело можешь заказывать себе черный фрак и белые тапочки. Правда, гарантия, что в них успеют упаковать покойника, маловероятна: как правило, таких людей или их останки находят через несколько лет закопанными в земле, замурованными в бетоне, но чаще всего они просто-напросто бесследно исчезают из нашей повседневной жизни.
Подтверждением тому могут служить истории, случаи и газетные заметки, которых бесчисленное множество не только в бульварной, но и в центральной прессе. Однако сказанное выше относится в большей мере к пишущей братии, в особенности к журналистам, сующим свой пытливый нос в дела, которые предприимчивые дельцы и нечистоплотные политики стараются поглубже спрятать от посторонних глаз…
Часть первая
Глава 1
Патрика Глена разбудил неожиданный звонок, которого он уже не ждал. Мужчина лет тридцати пяти – сорока, представительного вида и высокого роста нехотя открыл слипшиеся веки и устало потянулся к телефону, стоявшему на тумбочке рядом с огромной кроватью.
– Yes… – вяло ответил он по привычке по-английски, забыв о том, что он не в Штатах, а в России.
– Привет, Глен! – раздался по телефону радостный мужской голос. – Как дела?
Патрик не сразу сообразил, с кем разговаривает, где находится и почему должен отчитываться перед кем-то о своих делах и личной жизни.
– Who… Кто это? – недовольно буркнул американец, машинально переходя на русский язык.
– Ну, ты зажрался! – весело засопел низким баском в трубку звонивший. – Никак еще не проснулся?
Патрик Глен и в самом деле все еще боролся со сном: вчера он сильно перебрал на фуршете в агентстве Кириллова, а после всего его угораздило поехать с девочками за город к Тони Блэку, работнику американского посольства в Москве.
– Да это я, Гришин… – возбужденно гудел приглушенный басок. – Или ты уже забыл о своей просьбе?
– О какой?
– Ну, относительно «рыбки».
Только теперь до американского журналиста дошел смыл сказанного, и он, мгновенно подскочив на кровати, сразу же проснулся и сосредоточился.
– А-а… – нетерпеливо протянул Патрик и, сразу же вспомнив о недавнем разговоре с Гришиным, радостно перешел к делу: – Привет, Петр! Ну, что там у тебя?
– У меня-то все в порядке, – ответил собеседник и сам задал вопрос: – А у тебя? Ты-то хоть слышал новость о своей «рыбешке»?
– Какую?
– Ну ты даешь! – изумился Гришин. – Да сегодня целое утро про это по телевизору и радио болтают! Смотри, Патрик, все проспишь!
Американец понял, что случилось нечто важное и чрезвычайное относительно его задания. Он хотел было спросить звонившего о случившемся, но того было сложно остановить.
– Есть материальчик, который тебя весьма интересует, пальчики оближут твои буржуи, – победоносно сообщил Гришин, – а также классные фотографии, от которых у тебя челюсть отвиснет, а может, и все клапаны откроются, приятель!
Глен был весь внимание. Теперь это был не заспанный и сытый буржуй, а предприимчивый профессиональный волк.
– Кто еще в курсе материала? – с волнением спросил журналист у звонившего.
– Кроме исполнителей – ни одна живая душа!
– А что, есть уже и мертвые души? – скаламбурил Патрик Глен.
В трубке возникла небольшая пауза.
– Я думаю, – более серьезным тоном произнес Гришин, – что если этот материал, а в особенности фотографии увидят свет на обложках еженедельника «Вашингтон пост», то взорвется такая бомба, что пострадают целые государства. И, как ты понимаешь, в связи с этим разразится такой скандал, что полетят не только государственные «портфели», но и головы!
– Неужели все так серьезно?
– Хуже!
Патрик на секунду задумался. Если материал и фотографии настолько интересны и секретны, то почему Гришин хочет их всунуть ему, а не напечатать самому в своей газете? Хорошая статья повысит рейтинг его газеты и поднимет тираж издания, а это – большие деньги!
– Значит, ты считаешь – материал стоит обсудить? – осторожно поинтересовался американец, пытаясь еще раз прощупать намерения Петра.
– Разумеется! Стал бы я тебя беспокоить по пустякам, – даже немного обиделся Гришин.
– А чего тебе самому не напечатать этот материал в своей газете? – напрямую спросил Глен.
В трубке вдруг все смолкло, и журналисту показалось, что связь с абонентом прервалась. Однако через мгновение Гришин дал о себе знать долгим и тяжелым вздохом.
– Этот материал имеет две стороны, – встревоженно произнес мужской голос, – или пан, или пропал! Я не хочу иметь больших неприятностей с властями, а тем более с военными!
– Но и мне, как иностранцу, вроде как бы не с руки… – начал игру американец, поняв, что за материал стоит побороться. Но, как истинный бизнесмен, Патрик упорно сбивал цену, хотя знал, что выложит столько денег этому русскому мудаку, сколько тот от него потребует. Глен достал из пачки «Голд стар» сигарету и, щелкнув зажигалкой, с наслаждением затянулся сизым дымом.
– Патрик, ты что!? – засуетился Гришин. – Ты иностранец и почти ничем не рискуешь!
Патрика одновременно насторожило и заинтересовало слово «почти». Несомненно, предлагаемый материал представляет собой интерес, и, возможно, даже более, чем мог предполагать журналист. Но он решил еще немного поиграть с Петром.
– Ничем или почти ничем? – переспросил американец. – Мне кажется, между этими понятиями есть разница.
Гришин прекрасно знал цену и себе и предлагаемому материалу. Поэтому он переменил тактику, хотя никакого отказа от «рыбки» не предвиделось.
– Согласен, Патрик, – как можно равнодушнее произнес Гришин, хотя в душе было какое-то ощущение беспокойства. – Ты, как всегда, прав! В принципе и мне нет никакой разницы – тебе отдать материал или еще кому-нибудь. Джон Маккой, если я не ошибаюсь, также интересовался нашей «рыбкой» и бил себя в грудь, что за ценой не постоит.
– Ну что ты, Петр, – сразу пошел на попятную американец, поняв, что проигрывает сделку этому русскому. – Зачем нам кто-то? – лукаво произнес папарацци. – Мы же деловые люди, да и с тобой не первый день знакомы. Надо все взвесить, прикинуть…
– Понятное дело, – сказал собеседник.
– Прекрасно! – попытался как можно непринужденнее воскликнуть Глен. – А кто автор материала?
– Снимки сделаны Кэт… – ответил Гришин, но тут же спохватился, что ляпнул лишнее и невольно дал повод американцу выйти напрямую на фотографа, тем самым оставив Петра не у дел. – Впрочем, ты не знаешь этих людей. Да, и сказать по правде, не телефонный это разговор. Встретимся – введу в курс дела.
Патрик не стал выяснять имена и фамилии людей до поры до времени, а только беззвучно усмехнулся и спросил:
– Когда мы увидимся?
– Как можно скорее!
– Тогда через час в баре у Олега, – предложил Глен.
– Нет, – решительно отверг предложение американца продавец. – Материал весьма ценный, поэтому приезжай ко мне в редакцию прямо сейчас.
Патрик Глен громко рассмеялся в трубку.
– Петр! – весело воскликнул американец. – Я понимаю, что мы с тобой деловые люди, но не могу явиться к тебе небритым и в нижнем белье, приятель!
– Я тебя и небритого приму, – грустно усмехнулся собеседник, – уж больно эти фотографии мне руки жгут.
Журналист язвительно подумал про себя: «У тебя, дружок, руки чешутся от нетерпения поскорее погреть их о мои зелененькие!»
– Хорошо, Петр, – согласился Глен, – буду у тебя через… – и, взглянув на часы, он сообщил: Тридцать минут.
– Идет, – согласился собеседник и вдруг слегка замялся…
– Что?
– Цена возросла вдвое!
– Не понял, – возмутился американец. – Мы же обсудили финансовую сторону нашего сотрудничества и договорились о конкретной сумме. Думаю, это приличный гонорар не только здесь, но и на Западе.
– Согласен, – откашлялся Петр, – но думаю, увидев материал, ты за него даже утроишь запрашиваемую мною сумму. Будешь доволен, что задешево приобрел «золотую рыбку».
– Не знаю, что я приобрету, – фыркнул американец, – золотую рыбку или акулу, но мне это не нравится. К тому же у меня нет столько наличных, а ты, как я понимаю, чеки не принимаешь.
– Ничего, приятель, – вздохнул Гришин, – я подожду, пока ты обналичишь свои чеки. Только, пожалуйста, постарайся обернуться в течение часа, иначе в двенадцать у меня встреча с Джоном Маккоем.
Патрик Глен был уязвлен напоминанием о конкуренте. Однако журналист постарался не выдать своего недовольства и раздражения. Как истинный профессионал, он почувствовал, что игра стоит свеч и Гришин не блефует.
– Хорошо, – спокойно согласился Глен, – буду не позже чем через час, приятель.
– Вот и договорились, – облегченно выдохнул продавец информации, – буду ждать!
В трубке раздались короткие гудки, и американец недовольно отшвырнул ее на кровать.
– Жирная свинья! Фак ю… – зло воскликнул интеллигентный буржуй и, взяв с тумбочки дистанционный пульт управления, включил телевизор.
Американец был в бешенстве: он не привык, чтобы с ним торговались эти русские. Он привык покупать их пачками и за ничтожные деньги! Конечно же, у него была в наличии необходимая сумма для выплаты Гришину требуемого смешного гонорара и даже раз в десять больше. Пачки денег лежали у него в тайнике, но он решил выдержать паузу, чтобы сохранить свой имидж и слегка помучить зарвавшегося продавца.
– В Баренцевом море… – донесся до Патрика Глена голос ведущего НТВ Евгения Киселева, и американец, ошарашенно выкатив глаза, забыл о раннем звонке Гришина и застыл у телевизора. Передавали экстренное сообщение.
Глава 2
Одна из многочисленных аппаратных точек спецслужб ФСБ России Московского управления находилась на Дмитровском шоссе, неподалеку от Савеловского вокзала. Она располагалась в трехкомнатной квартире на последнем этаже девятиэтажного кирпичного дома. Окна конспиративной угловой квартиры выходили на обе стороны, что позволяло вести наблюдения в трех направлениях. В потолке одной из комнат был замаскирован выход на крышу, который предусмотрительно соорудили задолго до вселения любопытных наблюдателей.
Убранство комнат было чисто спартанское: ничего лишнего, разве что добротные кожаные кресла и несколько таких же классных диванов в спальне и зале для круглосуточно работающего персонала. Почти все остальное свободное пространство комнат занимала разнообразная прослушивающая аудио- и видеоаппаратура.
Более или менее обжитой выглядела кухня, где было все необходимое, чтобы достойно утолить голод дотошным и нервным «квартирантам». Если бы любопытное и строгое начальство заглянуло «на чаек» к своим подчиненным, то оно бы заметило батарею бутылок пива, среди которых нередко попадалась и водочная тара.
Хозяином квартиры официально числился один из сотрудников военного ведомства – майор Барышников Александр Александрович, или попросту Сан Саныч, как обращались к нему подчиненные и непосредственное начальство.
Сан Саныч был небольшого роста, крепкого телосложения мужчина. С возрастом он сильно раздобрел и сделался очень похожим на мячик, который гоняют регбисты. На вид ему было около пятидесяти. Большая квадратная лысая голова постоянно потела, и он ежеминутно вытирал голый череп несвежим носовым платком.
Барышников был старым волком в контрразведке и дослужился бы до больших звезд на своих погонах, если бы не русская страсть к алкоголю и азартным играм, из-за которых он находился в постоянных долгах. А долги, как известно, обязывают, и ему приходилось изворачиваться, чтобы вовремя расплатиться с кредиторами. По этой причине Барышников, с большим риском для своей карьеры и даже здоровья, не брезговал иногда преступить закон, одновременно работая на нескольких заказчиков…
* * *
После долгого молчания наконец дали о себе знать сигнальные лампочка и зуммер. Молодой черноволосый мужчина спешно надел наушники и замер в ожидании. Магнитофонные бобины закрутились на полную мощь. Наконец-то один из прослушиваемых абонентов, за которым велось постоянное наблюдение, сказал нечто стоящее…
– Yes… – услышал черноволосый радист по связи заспанный мужской голос.
– Привет…
Владимир Челядинский, нажав на кнопку, подал сигнал коллегам, что пошла запись разговора. Моментально раздался негромкий звук, отдаленно напоминающий трезвон будильника. Сам же капитан с головой ушел в работу, пытаясь уловить скрытый смысл разговора по интонации, кодовым ключевым фразам…
В большую комнату вошла молодая симпатичная девушка в голубой легкой юбочке и черной майке фирмы «Адидас». Вид ее измученного, бледного лица, говорил о том, что она нездорова. Мужчины пару дней назад заметили, что Метелкина как-то изменилась, стала заторможенной, рассеянной и подолгу и часто отлучалась в ванную. Сначала напарники объясняли это отравлением, но в конце концов поняли, что Марина просто-напросто беременна. Вернее, понял это только Барышников. Владимир же знал об этом наверняка и намного раньше, так как Марина была беременна не от кого-нибудь, а от него самого.
– Кто? – коротко спросила она у Челядинского и, взяв бумагу с ручкой, тяжело уселась за компьютерный столик записывать.
– Шнобель, – так же лаконично ответил Владимир.
Надо сказать, что в группе Барышникова установилась давняя традиция – давать всем субъектам, находящимся у контрразведчиков «под колпаком» различные клички. У человека, который сейчас находился на связи, был довольно солидный и продолговатый нос, поэтому с легкой руки Челядинского под общий одобрительный смех его и окрестили Шнобелем. Правда, ребята не всегда видели своих подопечных, а бывало даже и не знали, кого «пасут». Но этот индивидуум был особенным, хотя Челядинский и не понимал, почему он так заинтересовал высокое начальство и все последнее время за ним ведется постоянное прослушивание и слежка, отнимая эфир у более важных персон.
Однако капитан был человеком умным и исполнительным и не задавал лишних вопросов. Несмотря на свои личные семейные неурядицы и ссоры, напрямую связанные с интимными отношениями с Мариной, он постарался отбросить все в сторону и сосредоточился на доносившемся телефонном разговоре двух мужчин, пытаясь сразу на лету сориентироваться и раскусить, кто такие «Рыбка», «Акула», «Кэт»…
Вслед за Мариной в комнату с заспанными, покрасневшими глазами вошел Барышников. Он был одет в длинный махровый халат, брюки и шлепанцы на босу ногу.
– Кто? – сухо спросил майор и вяло потянулся к столику за пачкой сигарет «Прима».
Капитан Челядинский, не поворачивая чернявой головы, коротко ответил старшему группы:
– Ваш любимчик!
Сигарета, не дойдя по назначению до пересохших узких губ, застыла на полпути, дергаясь в волосатой руке.
– Шнобель? – с волнением спросил Сан Саныч.
– Он самый.
Маленькие глазки Барышникова моментально вспыхнули радостным и дьявольским огоньком. Он поближе прильнул к динамикам и стал жадно ловить каждое слово.
– Сделай погромче! – приказал майор.
Капитан вопросительно посмотрел на своего начальника, но, ничего не возразив, немного усилил звук.
– Этот материал имеет две стороны, – доносился из динамика мужской встревоженный басок, – или пан, или пропал! Я не хочу иметь больших неприятностей с властями, а тем более с военными…
Барышников напряг барабанные перепонки, забыв на время и о сигарете и о присутствующих. Чем больше он вникал в странный разговор, тем отчетливее понимал, что это то, что ему нужно и ради чего начальство поставило всех «на уши».
Разговор закончился, и Сан Саныч с облегчением вздохнул.
– Кажется, сегодня нам подфартило! – улыбнулся Челядинский и откинулся в кресле. – Что будем делать?
Майор ничего не ответил. Чиркнув спичкой, он закурил и глубоко затянулся горьким дымом. Мысли роились в лысой квадратной голове, как стая голодных наглых мух, но впереди всех неслась одна, самая важная: теперь он сможет не только рассчитаться со своими надоевшими и висевшими как дамоклов меч долгами, но и получить к долгожданным погонам подполковника хороший денежный куш! А там… а там можно и со спокойной душой отправляться на пенсию, куда угодно, хоть на край света!
Сан Саныч еще раз затянулся и, усевшись в мягкое кресло, всем своим грузным телом откинулся назад. Оставалось рискнуть в последний раз, хотя большого риска и проблем бывалый чекист в этой игре не видел. Правда, в его распоряжении было не более часа, а возможно, и меньше.
– Так что, – снова отвлек майора от сладостных мыслей молодой мужчина, – будем рапортовать?
И вдруг Сан Саныч «проснулся»…
– Что рапортовать? – непонимающе и как-то испуганно спросил майор.
На лысине выступила испарина, и Барышников полез в карман за носовым платком. Он удивленно посмотрел на присутствующих: Марина Метелкина увлеченно строчила тонкими пальчиками по клавиатуре компьютера, а капитан Челядинский нетерпеливо ожидал распоряжений старшего группы.
– Времени осталось около часа, – недовольно фыркнул Владимир, – нужно что-то срочно предпринять… По инструкции необходимо сообщить в центр.
Барышников никак не мог оторваться от своих проблем и включиться в работу.
– Зачем?
На лице молодого капитана появилось нечто похожее на недоуменное раздражение.
– Как зачем? – в свою очередь вопросом на вопрос ответил молодой капитан. – Времени в обрез, нужно согласовать с начальством, лично с полковником Варановым и брать их тепленькими.
Постепенно до Сан Саныча дошел смысл сказанного, вернее, он осознал, с какой преградой он может столкнуться в виде срочного рапорта, посланного полковнику Варанову Челядинским, а в том, что тот его пошлет непременно, Барышников не сомневался. Но если капитан подаст сигнал начальству немедленно, тогда все его планы рухнут как карточный домик, а с ними и погоны подполковника, и барыши, и пенсия. А главное – может оборваться и его собственная жизнь, если не из-за проклятых долгов, то из-за бездарно проваленного дела, которое ему поручили под большим секретом…
Выход был один – оттянуть время и послать сообщение минут через пятнадцать-двадцать. Что они решат по большому счету для командования? Ничего! А для него эти минуты очень важны: они могут круто изменить всю его оставшуюся жизнь! Нет, его теперь никто не остановит, это его последний шанс наконец-то одним махом выбраться из этого дерьма…
– Правильно мыслишь, капитан, – ледяным голосом медленно сказал Барышников и вдруг, засуетившись, повысил голос: – Только не стоит пороть горячки!
– Какой горячки?
Майор быстро встал и стал нервно расхаживать по комнате.
– Надо все обдумать, взвесить и только тогда докладывать начальству, – жестко сказал он.
Капитан криво усмехнулся.
– Это их дело думать, а наше…
– Молчать! – гаркнул старший по званию. – Здесь я принимаю решения, капитан!
Чувствуя, что разразится скандал, который сейчас не к месту, Марина Метелкина неожиданно побледнела и, резко поднявшись, в который раз выбежала в ванную.
– А мое решение, – не сдавался Владимир, – пока не поздно, немедленно доложить о разговоре по цепочке!
Сан Саныч решил сменить тактику и попытался уладить конфликт мирным путем.
– Согласен, Володя, – примирительным тоном произнес пожилой мужчина, – это твое право и обязанность. Но что мы доложим? Давай проанализируем, прикинем, что к чему: кто звонил, о чем шла речь, где произойдет встреча…
Барышников тянул время. Он прекрасно знал, кто звонил и где произойдет встреча. В отличие от молодого и не столь искушенного в сыскном деле капитана, Сан Саныч был хорошо информирован нужными людьми.
– Пятнадцать-двадцать минут никакой роли не сыграют! – пытался убедить по-хорошему майор молодого коллегу. – Зато доложим все по форме, как полагается спецам – чин-чинарем!
Капитан Челядинский решительно покачал черноволосой головой.
– Нет.
– Нет? – как-то странно переспросил майор.
– Нет!
Владимир резко повернулся к передатчику и включил его. В комнате воцарилась жуткая и тревожная тишина. Только из ванной чуть слышно доносились рвотные звуки беременной женщины. Барышников стоял в углу комнаты возле раскрытого сейфа.
– Володька, – вдруг донесся нервный голос майора.
Челядинский повернулся, и глаза его наполнились ужасом: в нескольких шагах от него с пистолетом в руках стоял майор Барышников и целился прямо в него.
– Ты что, Саныч… – затаив дыхание, медленно протянул капитан.
– Прости, Володька, – сухо процедил старый чекист, – ты сам напросился!
Владимир попытался встать, но тут же прогремел выстрел, и молодой мужчина, резко и конвульсивно дернувшись, замертво откинулся в кресле с простреленным сердцем.
– Прости, парень, – еще раз тихо прошептал лысый мужчина и отбросил на ковер пистолет.
Барышников быстро направился к телефону и, сняв трубку, набрал номер…
– Слушаю, – раздался недовольный властный старческий голос.
– Кузьмич?
– Он самый!
– Это Барышников!
– А-а… Подожди маленько…
Возникла небольшая пауза, и майор, воспользовавшись ею, с волнением прислушался, что творилось в ванной. По-прежнему шумела вода.
– Так что там у тебя?
Барышников в двух словах объяснил ситуацию…
– …Одним словом, мне не обойтись без Шлемы, – закончил он краткий доклад.
– Мудило!
По раздраженному голосу патрона и его выражениям майор понял, что тот весьма недоволен.
– Мне по фиг, что там произошло, – зло выругался Кузьмич, – а компромат достань хоть из-под земли!
– Слушаюсь!
– Вот и молодец! – похвалил старик майора. – Ты же понимаешь, что поставлено на карту!
– Понимаю.
– Вот и хорошо, – донеслось до Барышникова, – а сделаешь дело, мы тебе все простим!
– Сделаю!
– Не сомневаюсь, – рассмеялся старческий голос, – жить-то, небось, всем охота…
Барышников не понял, то ли это вопрос, то ли утверждение, но смысл быстро дошел до его сознания. В трубке раздались короткие гудки, и майор быстро набрал новый номер телефона.
* * *
У Марины гудело в голове, ее мутило, появилась какая-то слабость во всем теле, особенно в ногах. Во время, которое она провела в ванной, ей послышался какой-то хлопок, напоминающий выстрел огнестрельного оружия, но она была настолько занята своим делом, что не придала этому большого и должного значения.
Однако, когда молодая девушка вошла в комнату, она застыла в растерянности: в кресле лежал мертвый Челядинский, а в углу по телефону с кем-то мирно беседовал майор Барышников.
– И учти, Шлемофон, – строго произнес пожилой мужчина, – на все про все у тебя не более получаса! Понял? Все! Время пошло! – обрубил майор и внимательно посмотрел на часы.
Метелкина в нерешительности остановилась посреди комнаты, пытаясь сообразить, что же тут произошло за время ее отсутствия. Была ссора… Но она же не могла закончиться таким нелепым образом!
– Что здесь произошло? – дрожащим от волнения голосом выдавила из себя девушка.
Сан Саныч только махнул рукой, как бы предлагая Марине помолчать. Однако неожиданно для самой себя Марина вдруг закричала:
– Кто его убил?!
Барышников спокойно повернулся к молодой девушке и медленно положил трубку на аппарат.
– Вы его убили! – ответила сама на свой вопрос Марина и, заметив на ковре пистолет, быстро бросилась к нему.
– Стой, дура!
Майор сделал шаг вперед, пытаясь ее остановить, но было поздно. Метелкина схватила еще не остывший пистолет и, взведя курок, направила его на майора.
– Стоять! – заорала не своим голосом Марина.
– Стою, – как можно спокойнее произнес Барышников и медленно сел в кресло.
Девушка часто задышала, пистолет в ее руках дрогнул, и ее затрясло как в лихорадке.
– Кто убил Володю? – немного приходя в себя, громко спросила Метелкина. – Вы?
Барышников нагло и брезгливо усмехнулся ей в лицо.
– Теперь уж, дочка, – вздохнул он, – я и сам не знаю, что сказать…
Глаза Марины расширились в ужасе, она побледнела, губы перекосились. Она все поняла! Однако молодая девушка решила рискнуть и без колебаний нажала на спусковой курок пистолета…