Многие события, описанные в книге, произошли на самом деле.
Многие люди, описанные в книге, жили и живут на самом деле.
И погибли тоже на самом деле…
Галя
Галя была невезучей. Вся ее жизнь была этому доказательством. Была она поздним ребенком и, хотя кроме нее других детей в семье не было, ее никто не баловал. Не было в семье особого достатка, несмотря на то, что в советские времена шахтеры хорошо зарабатывали. Отец постоянно пропадал или на работе, или выпивал с мужиками – такими же шахтерами, как и он сам. Вот и не задерживались деньги в семейном бюджете. Что поделать – работа у папы была опасная, нервная, надо было как-то восстанавливаться после нее, так сказать, сглаживать стрессы…
Поэтому Галя, хоть и была красивой девочкой, но слыла дурнушкой. Она не могла нормально одеться, потому что банально не было денег. Из дому никуда не выходила, редко гуляла. Да и куда в поселке Юбилейный ходить? Ну, разве что в местный клуб – если привезут кино. А кино привозили не часто. Да и в чем пойти? Старом-престаром застиранном платье? Или в школьной форме коричневого цвета? Про косметику вообще и речи не было – ни духов, ни самой простенькой губной помады у Гали просто не было. Однажды она взяла без спросу у матери ее духи «Красная Москва» – подушится на выпускной. Так мать ей устроила такую взбучку, что девочка неделю не выходила из дому – на ногах остались красные полосы от ремня.
Мама Гали была алкоголичкой. То есть, не то, чтобы совсем – ну, выпивала она, как все жены шахтеров в поселке. Но какой же это алкоголизм? Пару стопарей для сугреву души – это ж разве зазорно? Наоборот – пользительно для организма. Вот только «согревалась» Галина мама слишком уж часто…
В общем, особых радостей в жизни Галя так и не видала. К тому же девочка рано осталась без родителей – ее отец однажды не вернулся домой после смены. Такое бывало довольно часто среди ворошиловградских шахтеров. Потому что на местных шахтах были сконцентрированы массивные запасы угля газовой группы. Ну и выход метана в забое происходил регулярно. А там, где метан, там угроза взрыва…
Датчиков метана тогда еще не было – оборудование шахты «Ворошиловградская №1» давно устарело. Ее строительство было начато еще в 1955 году, в начале 60-х шахтные стволы были поставлены на мокрую консервацию и только в 1975 году состоялась расконсервация и пуск шахты. Но от того, что шахта была долгое время не работала, безопаснее она не стала.
В тот день отец как бы предчувствовал что-то – утром, уходя в забой, поцеловал спящую дочь, что делал крайне редко. Галя проснулась от того, что на щеку ей капнула слеза. И долго потом смотрела на закрывшуюся за отцом дверь…
Выжившие позже рассказали, что сначала шахту сотряс сильный удар, а через несколько мгновений раздался взрыв и потянуло гарью.
Очевидно, угольная пыль, выброшенная при разрушении пласта, перемешалась с метаном и воздухом, в результате чего образовалась «гремучая смесь»…Хоронить было практически некого.
Точнее, нечего…
От шахтоуправления были гробы и венки, еще – оплатили похороны, выплатили небольшое пособие… И все! Шел конец 80-х, страну лихорадило, шахты то закрывались, то открывались, зарплаты не выплачивались шахтерам месяцами… Шахтеры бастовали, ездили в Киев, стучали касками по асфальту… А толку? На Донбассе начался разгул криминала…
Иван
Но тут у Гали внезапно, как говорится, возник лучик света в темном царстве. Им оказался Иван – хлопец из Ивано-Франковска. Познакомилась она с ним банально просто – приехала в Киев вместе с представителями шахт Ворошиловградской области, которые везли в столицу УССР требования шахтерских забастовочных комитетов. Ну и, улучшив момент, решила прогуляться по Киеву – когда еще будет такая возможность?
Иван приехал в Киев совсем по другому поводу – искать работу. На Западной Украине работы не было. Разве что ехать в соседнюю Польшу на заработки. Но это было делом рискованным – границы СССР были на замке, нелегально выехать в Польшу было очень тяжело, так как после выступлений «Солидарности» поляки из друзей очень быстро превращалась во врагов. Поэтому, если раньше можно было, то сейчас стало низзя. Вот и подался Иван в столицу…
Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. Иван и Галя познакомились, а уже через два месяца сыграли свадьбу. Работу в Киеве Иван так и не нашел. И поехал попытать счастья вместе с молодой женой в Ворошиловград. Как это не удивительно, работу он нашел быстро. Правда, не совсем легальную, но хорошо оплачиваемую. Высокий мускулистый парень, хоть и не имел нужной, так сказать, шахтерской специальностью, но силой его Бог не обидел, а в шахте попервах большего и не нужно.
Ну, не совсем в шахтах…
На Донбассе уголь добывают не только под землей – есть угольные пласты, которые выходят практически на поверхность. При Советском Союзе их не разрабатывали. Причин было несколько. Первая – такой уголь из открытых пластов имеет низкое качество. Потому что в нем много примесей других пород.
Ну вот, например, есть такое понятие – зольность угля. Зольность – это грубо говоря, количество породы, содержащееся в отгружаемом угле. Она получается по различным причинам. Чаше всего – и это как раз случай открытой добычи – это когда не очень хороший пласт, когда уголь перемежается прослойками породы. Или, когда разрабатывается не очень мощный пласт. По технологии, высота угольного пласта для нормальной работы добычного комплекса должна составлять один метр двадцать сантиметров. Если пласт тоньше, то угольный комбайн подрубывает ещё и другую горную породу, которая повышает общую зольность угля.
Поэтому, когда идет добыча открытым способом, то есть, в карьере, то такой уголь извлекают вместе с пустыми породами, которые называются вскрышными, или вскрышей. Причем, в значительных объемах. Такой уголь применяется далеко не везде, например, он непригоден для коксования, чаще всего он идет для ТЭЦ. И только высокий уровень комплексной механизации и автоматизации горных работ, а также более безопасные и комфортные условия труда уменьшали капитальные затраты. Ну и обеспечивали высокую производительность труда.
Но есть и второе «но». Открытый способ добычи зависит от климатических условий региона, а также часто приводит к нарушению водного баланса недр. Если говорить проще, то гробит земельные угодья. Поэтому при открытых разработках всегда требуется временное отчуждение значительных площадей земли.
При СССР к этому относились очень серьезно, то есть – бережно относились к земле. Не гробили ее, следили за недрами. Но Советский Союз внезапно кончился… И понеслась п… по кочкам!
Внезапно многие шахты на Донбассе оказались убыточными. На самом деле это было не так – просто там образовалась своя угольная мафия. И деньги, которые государство выделяла на угольную отрасль, эта мафия стала класть себе в карман. Это если коротко.
А если подробно…
Главная причина – многие шахты были убыточными потому, что не разрабатывали новые лавы. Вернее, их только начинали разрабатывать, а не вырабатывать. То есть – капитальные выработки построены, но угольные пласты не тронуты. Потому что это – стратегические запасы. И такая планово-убыточная шахта в течение очень короткого времени из убыточной станет супер-прибыльной. Достаточно просто начать выработку этих ранее разработанных, но временно законсервированных пластов.
Так вот, когда государство перестало дотировать убыточные шахты, точнее, когда государство перестало существовать, люди, которые в Украине стали называться государством, стали разворовывать то, что десятилетиями было накоплено. В том числе, и стратегические запасы угля. А чтобы легче было воровать, запустили не просто открытую добычу угля там, где ее раньше никогда не было – они поставили этот процесс на поток.
Вот тогда и расцвели «копанки»…
Все было просто – низкокачественный уголь примешивался к высококачественному, зольность искусственно – на бумаге – повышалась, государству шел этот низкосортный уголь, а высококачественный антрацит шел «налево». Были и более сложные схемы, но эффект оставался один – страну грабили, грабили нагло и тупо…
Но Ивана это не касалось. Хотя он считал себя патриотом Украины, но даже не понимал, что своими руками уничтожает свою же страну. Ему дали работу, эта работа неплохо оплачивалась, поэтому, как говориться, бери больше – кидай дальше. Руби уголек, отгружай его хозяину, получай зарплату.
Чего еще надо? Особенно, когда настали тяжелые времена…
Людей в «копанке» работало немного. Из оборудования – мотоцикл со снятым задним колесом и надетым на него деревянным барабаном с обрывком каната. Этот мотоцикл тягал туда-сюда железное корыто, в которое грузили добытый из копанки уголь. Уголь рубили дедовским способом – кайлом, как двести лет назад. Зарплата у «шахтёров» была по прежним меркам не очень большой, но платили наличкой и без задержек. И никаких отчислений, и никаких налогов. Можно было жить и кормить семью.
Дети
Как раз в тот год, когда умер Советский Союз, в 1991-м, у Гали с Иваном родились сразу два сына. Близнецы. Родители назвали их Сергей и… Сергей. Ну вот так вышло. Иван хотел одного сына назвать Иваном, а Галя была против – мол, есть уже Иван в семье, пусть будет Сергей. Тогда Иван психанул. Раз, говорит, не хочешь, чтобы было два Ивана, то пусть будет два Сергея. Ты своего назвала Сергеем – и я своего назову Сергеем.
Вот так и появились Сергей и Сергей Ермиловы в поселке Юбилейный. И хотя братьев звали одинаково, тем не менее, близнецов прекрасно различали не только папа с мамой, но и все окружающие. Дело в том, что они были одинаковые, но все же… разные. Один был рыжим, как и мать, а второй – чернявым, как отец. Иван смеялся: «Боженька МОЕГО Серегу пометил…»
Ребятня быстро крестила рыжего Сергея Рыжим, а вот чернявого все так и звали Серым – по имени. Так и повелось у Ермиловых – Рыжий и Серый. Братья не обижались на клички – Рыжий так Рыжий, Серый – так Серый. Но вот любые другие обидные прозвища пресекали с лету. Причем, горой стояли друг за друга – тронешь одного, сразу вступится второй. Были эти два Сергея, как единое целое. Прямо как Змей Горыныч о двух головах. И никогда братья не ходили порознь – всегда были вместе. Везде и во всем. Они были как единое целое, всегда – единодушны, всегда – заодно. И в шалостях, и в спорте, и в школе. Доходило до смешного – если «двойку» схлопотал один Сергей, то тут же «пару» получал и второй. Ну, а если один заслужил «пятерку», то делал все, чтобы и брата отметили так же.
Вот только после окончания школы неразлучные братья все же разлучились. Рыжий Сергей после школы решил поступать в Восточноукраинский национальный университет имени Владимира Даля, который располагался в Луганске, на исторический факультет. Его всегда интересовали книги, и в отличие от своего брата, Сергея Серого Рыжий предпочитал прочитать новую книжку, нежели погонять с пацанами в футбик.
А вот Серый больше интересовался спортом и на этом поприще преуспел – уже в 14 лет стал кандидатом в мастера спорта по самбо, потом переключился на боевое самбо и рукопашный бой, где очень скоро стал сначала чемпионом Луганска, а потом и чемпионом Украины в своей категории. Так что после школы Сергей Ермилов какое-то время еще выступал на различных соревнованиях, а потом отправился служить в армию. И не куда-нибудь, а в спецподразделение Центра специальных операций СБУ – бывшую «Альфу». Точнее, не в саму группу антитеррора, в воинскую часть, где служили срочную военнослужащие, имевшие спортивную или специальную подготовку. И пройдя курс молодого бойца, а потом отучившись в школе младшего комсостава получил должность инструктора по рукопашному бою. И даже потом остался служить на контрактной основе – все-таки, зарплата была нормальная, паек, форма, какие-то льготы…
Оба брата, тем не менее, постоянно держали связь друг с другом – по мобильному созванивались постоянно, зависали в Фейсбуке, комментили друг друга, постоянно переговаривались по скайпу – благо, технологии ХХI века позволяли сокращать любые расстоянии. Даже когда Серого перевели в Киев, он все равно регулярно связывался с Рыжим. Ну и с мамой ребята не забывали общаться. А вот с отцом связь как-то постепенно угасла…
Потому что Иван все больше был на работе. А потом у него появились и другие дела…
Так и пролетело незаметно двадцать лет. Иван и Галя уже были немолоды, годы брали свое. Тем более, что работа в «копанке» здоровья главе семьи не добавляла – уже и колени «крутило», и спину ломило… Галя Ермилова работала на ферме местного совхоза дояркой. И хотя труд у нее тоже был нелегким, но все же свежий воздух, здоровые продукты, да и мама с папой, видимо, постарались – Галя и после сорока была женщиной в самом соку. Неудивительно, что, когда сыновьям уже было по двадцать, родился у Ермиловых еще один сын – Ванечка. Здесь уж Галя решила мужу угодить во всем. Вот и появился в семье еще один Иван.
Ваня был поздним ребенком, как говорят – последыш. Поэтому родители в нем души не чаяли. Если Иван Ермилов своих старших сыновей не баловал, а, бывало, и за ремень брался, то на Ванечку он даже никогда голос не повышал. Хотя тот уже в четыре года был таким сорванцом – куда там обоим Сергеям! Те в малолетстве особо не бузили, тихонько себе играли во дворе, даже на улицу особо не рвались. А этот – егоза – так и норовил из двора на улицу вышмыгнуть! Однажды просто вышел за калитку и… исчез! Хорошо, мать вовремя хватилась – вышла из хаты, а сыночка и след простыл. Кинулась по соседям – никто ничего не видел. Пробежалась по хатам на соседнюю улицу – кто-то вспомнил, что видел мальца недавно…
Одним словом, через полчаса только пострел нашелся! Прошел полпоселка и забрел в цыганский табор. Хорошо, что местный барон сразу мальца к себе забрал, усадил за стол, дал сладостей, а своих цыганчат послал в поселок искать родителей. И даже после такого «путешествия» Ванечку родители не ругали. Сами виноваты – не приглядели за ребенком!…
Политика
2012 год был для семьи Ермиловых не самым удачным. У Ивана не стало работы – местные власти таки закрыли его «копанку». Он перебивался случайными заработками, а когда человек находится долгое время без дела, то дело находит его. Так и Ермилов-старший – стал увлекаться политикой, ходить на митинги, дебатировать с местными мужиками… Потом политика эта стала приносить и деньги – Иван то и дело ездил то в Луганск, в который обратно переименовали Ворошиловград, то в Донецк, а то и в Киев. Разные политические партии то и дело собирали целые автобусы «активистов» на разные митинги, платили за стояние на площадях деньги – по сто-сто пятьдесят гривен в день. А если флаг держишь или плакат – то и триста.
В общем, можно было зарабатывать.
В те годы, начиная еще с оранжевого Майдана, митинги «протеста» на Украине стали способом заработать на жизнь. Работы не было, росли цены, коммуналка, как-то надо было выживать. Тем более, на Донбассе, где позакрывали много шахт. Вот так постепенно Иван Ермилов и стал самым настоящим «активистом». Втянулся в «политическую борьбу». Но втянулся на самом деле, не только потому, что деньги платили. Когда у человека нет цели, нет веры – а Иван не верил ни в Бога, ни в черта – когда нет в душе какого-то стержня, то шатается человек, ходит от одного берега к другому и ни к одном пристать не может.
Правда, Иван все же свой берег нашел. Внезапно вспомнил он, что родом из Ивана-Франковска. И хотя позабыл он украинский язык и разговаривал, как многие жители Луганщины, на суржике – смеси русского языка с украинскими словами, только внезапно ощутил он себя «щирым» украинцем. Патриотом Украины. Вступил в партию Олега Тягнибока «Свобода», и даже получил в местной луганской ячейке этой партии какую-то должность – то ли секретаря, то ли председателя. Короче, даже вполне русская – москальская – фамилия «Ермилов» не помешала Ивану вдруг осознать, что Россия – враг Украины. И хотя на Донбассе такие, скажем так, радикальные взгляды не особо приветствовались населением, жители Юбилейного особо не реагировали на появление украинского националиста в поселке. Посмеивались, мол, заигрался мужик на старости лет, седина в бороду – бес в ребро… Мол, кто в гречку скачет, по бабам шастает, а этот – в политику прыгнул…
И вот в 2013 году в Киеве начался Майдан. Начали с протестов против правительства, потом стали требовать снять президента Януковича… В общем, зрела нешуточная буча. В Луганске снова стали формировать отряды митингующих, только на этот раз собирали людей не на Майдан, а наоборот – на Антимайдан. Партия регионов, которая поддерживала президента и правительство, пыталась таким образом клин вышибить клином – не допустить повторения того, первого, оранжевого Майдана. Это когда Янукович не стал президентом в первый раз, а был вынужден уступить кресло этому хуторянину из Сум Ющенко. Поэтому автобусные колонны потянулись в Киев. Понятное дело, многие записались в митингующие не за идею – за деньги. Семьи-то кормить надо…
А вот Иван на Антимайдан не поехал. Хотя и платили. В Киев он поехал своим ходом. И очень скоро оказался… на Майдане. И не просто на Майдане – он стал командиром одной из сотен, в которой были члены радикальных националистических партий «Свобода», УНА-УНСО*, «Братство»* (политические партии в Украине, на самом деле – экстремистские организации, запрещенные в РФ). В общем, стал Иван Ермилов одним из тех самых активистов – без кавычек уже – которые уже готовы были с голыми руками идти и свергать власть в Украине.