Балаган, или Конец одиночеству

Любовь всегда приходит сама. По-моему, глупо скитаться в поисках любви, и, скажу вам, она часто бывает хуже всякой отравы.Мне бы очень хотелось, чтобы люди, которым положено любить друг друга, могли бы сказать друг другу в разгар ссоры: «Пожалуйста, люби меня поменьше, только относись ко мне по-человечески».Курт Воннегут – для меня как мина, которая осталась после войны, никогда не знаешь, когда рванет, да так, что потом приходить в себя пару дней будешь. То его книги мне решительно не нравятся, то они настолько затягивают своей эмоциональной составляющей, что мы с Воннегутом чуть ли не родные души."Балаган…" решительно многогранен и силен. Во-первых, да, это своего рода антиутопия, пропитанная какой-то исконно авторским ехидством на тему «как мы все докатились до жизни такой». Во-вторых, это история, наполненная до краев любовью и одиночеством, болью разлуки и грустной улыбкой при осознании ее неизбежности. Брат и сестра, которые с рождения должны были быть вместе и никак иначе, но не сумевшие не разомкнуть рук. А все повествование – это их история и история того, что бывает, если разъединить половинки изначально целого.Роман этот, с одной стороны, тьма чернильная и наполнен меланхолией, а с другой, в нем есть черточка света и надежды. Несмотря на раздражающие «хей-хо» и иронию рассказчика, у меня до сих пор в голове крутятся те самые цитаты обо всем на свете, но в первую очередь о любви, которые хочется большими буквами выписать на самом видном месте в качестве предупреждения и напоминания. Потому что хрупкие структуры – будь то мир, близняшки, отношения или же хрусталик глаза – нужно беречь и не переусердствовать во имя лучшего. Иначе всему придет конец.Как итог – еще одно открытие этого месяца, и все при том, что с Воннегутом мы часто ох как не ладим. «Балаган…» придется не всегда ко времени и не к любому настроению, но если хочется чего-то пасмурного, про ошибки, разлуку, разрушение привычного мира сего фантасмагорией и особенно разговоров о важном с высоты опыта автора – вам сюда.

Я конечно понимала, что Воннегут – специфический писатель и мои предыдущие попытки подружиться с ним были неудачными. Не получилось и в этот раз.Умом понимаю, что перед нами едкая и жгучая сатира. На что? На все. На родное американское общество. на ханжество и лицемерие. на навязанные стереотипы, в общем. на что посмотрю, то и критикую. Но только мне вся эта сатира как потуги «Comedy Club». Не трогает, не задевает, не улыбает и большое желание выключить.Модный стиль «поток сознания» – не мой. История с двумя близнецами неандертальского вида – неинтересно. Китайцы, уменьшившиеся до размеров мальчика-с-пальчика и решающие таким образом проблему перенаселения – ну и что? Искусственно создаваемые семейные кланы – глупо. По сравнению с тем, что творится сейчас… Но подводя итоги, он черт возьми прав…Если потомки не изучат получше наши времена, им снова придется пережить истощение природных ресурсов планеты, мор и смерть миллионов от гриппа и Зеленой Смерти, они снова увидят, как небо пожелтеет от аэрозолей для уничтожения запаха пота под мышками, они снова выберут в Президенты старика-маразматика двух метров ростом и снова убедятся, что в интеллектуальном и духовном отношении в подметки не годятся мелким-премелким китайцам

Я, наверное, очень необразованная, если я только сама смогла сопоставить эту книгу с «Мы» Замятина и только тогда поняла, что это антиутопия. Однако определила сама.А вот это вообще гениально. Просто гениально! Это то, что я искала всю жизнь.– Элиза, – сказал я, – я прочел тебе такое множество книг, в которых говорилось, что любовь важнее всего на свете. Может, я должен теперь сказать тебе, что я тебя люблю?– Валяй, – сказала она.– Я люблю тебя, Элиза, – сказал я.Она задумалась.– Нет, – сказала она наконец. – Мне не нравится.– Почему? – спросил я.– Такое чувство, словно ты приставил пистолет к моей голове, – сказала она. – Это просто способ заставить другого человека сказать то, что ему, может быть, вовсе не хочется. Ну, что мне еще остается сказать – что может вообще сказать человек, кроме слов: «И я тебя тоже люблю»?