000
ОтложитьЧитал
Пролог
Дзынь–дзынь–клак… Дзынь–дзын–клак… Дзынь–дзынь–та–та–там…
Харэль Милк прикрыл глаза, слушая чарующую музыку, которая доносилась из странного ящика на деревянных ножках. В нем крутилась под иглой черная округлая пластина. Никогда прежде он не видел подобного устройства и не слышал такой музыки, и теперь замер, чувствуя, как в его душе что–то переворачивается от каждого звука.
Мелодия закончилась. В комнату зашел грузный мужчина в странной растянутой одежде. Он почесал бороду и, наклонившись, вынул пластину, засунул ее в плоскую папку, а после присел на корточки, выбирая среди сотни других таких же… Одну из них он достал, повертел в руках и поставил взамен предыдущей, приподняв иглу, а потом опустив ее снова.
Заиграла другая музыка. Более живая, уверенная… Харэль различил звуки фортепиано, скрипки, виолончели…
Хозяин удивительного инструмента не видел его, мага надежно скрывал полог невидимости.
– Тимур! – донесся из другой комнаты женский голос. – Тимур помоги мне открыть банку!
– Иду!
Незнакомец ушел.
Харэль подошел ближе. Задумчиво склонил голову, прикоснулся пальцами к темному дереву. После взмахнул рукой, рассыпая вокруг инструмента темно–сиреневую искрящуюся пыль. Она окружила и его, и папки с пластинами. Музыка продолжила играть, хоть и инструмент вдруг и все пластинки сделались крохотными и перекочевали к мужчине в карман длинного, расшитого золотом плаща.
Он вышел из комнаты, прошел незамеченным, как и прежде, в коридор, а после заглянул в приоткрытую дверь, за которой царил полумрак. Кивнув своим мыслям, он осторожно зашел внутрь.
Лишь тусклый свет странного ночника в виде мишки сиял неподалеку от кроватки, в которой дремала кроха. Она сладко спала, сжав ручки в кулачки.
Харэль Милк подошел ближе. Склонился к ней, светлые пряди длинных волос чуть коснулись ее лба. Девочка смешно сморщила нос, а после чихнула.
Харэль улыбнулся. Тепло и нежно.
– Спи спокойно, малышка… Наша встреча еще нескоро.
После этого мужчина щелкнул пальцами, и над головой девочки появился сияющий синим светом кристалл. Он закружился над ребенком, а после, коснувшись ее лба, исчез.
– Прости, кристалл с магией воды было украсть проще всего из Хранилища фей, – прошептал он. – Ты же сумеешь совладать с любой магией. Совладать, чтобы когда–то остановить меня… Спасти мой мир от чудовища, которым я стану.
Харэль горько усмехнулся, а после сложил обе ладони в сложный пасс. Между его пальцами закружилась густая тьма. Она окутала девочку, спеленала с ног до головы. Широко распахнув глаза, кроха проснулась и закричала.
– Тимур! Проверь девочку! – вновь женский окрик, а потом шаги.
Харэль Милк отступил назад. Туман из тьмы растворился, будто его и не было. Все прошло так, как и должно было быть.
Ее отец подошел ближе.
– Эй! Ну ты чего опять расплакалась? А? Чего проснулась?
Мужчина огромными ручищами достал ребенка из кроватки, прижимая к себе и убаюкивая. А после вдруг в ужасе едва не упал.
– Ле–е–ен! Лена–а–а! У девочки что–то на ручке! Она поранилась!
Женщина, ослепительно красивая, черноволосая, в темно–багровом шелковом халате вбежала в комнату, на пути зажигая какой–то странной кнопкой свет.
– Где?! Моя маленькая, что случилось?!
– Вот! Вот, видишь! – мужчина поднял ручку ребенка, показывая своей женщине метку, которую оставил Харэль Милк.
Оставил, для того, чтобы девочка, за которой он пришел, спустя время обязательно вернулась к нему.
– Здесь будто какие–то символы.... – прошептала она. – Будто их выжгли! Буквы, видишь?!
– Выжгли?! Кто мог это сделать, Лена?! Наверное, просто она поранилась…
– Да нет же! Я вижу буквы! “Х” и “М”.
Харэль вздохнул. Чуть прикрыл глаза, после коснулся рукой медальона на своей шее. Пора прощаться… А он ведь так и не узнал, как ее зовут…
Улыбнулся. Что ж. Так даже лучше. Яркую вспышку эти люди уже не могли не заметить, и последнее, что Харэль Милк увидел, это их удивленные и испуганные взгляды. После же он был уже далеко.
Глава 1
– Эй, Джес! Пойдешь сегодня на вписку к Саньку? – окликнул меня Ромка.
Нахмурилась.
– Наверное, нет. Самодуров столько домашки задал, что я, боюсь, с его любовью ко мне, я просто не сдам, если в очередной раз ничего не сделаю.
Рома разочарованно вздохнул.
– Да ла–а–а–адно! Не заливай! Ты же того… Должна быть гением! Всю домашку за пять минут делать!
– Ага! С чего это?! – нахохлилась я.
– Как это с чего? Тебя же молния шаровая в детстве шарахнула! – заржал друг. – А все шарахнутые того! С суперсилами.... Ты сама шрам показывала недавно…
– Ну да. Мечтай… – фыркнула я.
– Короче, не придешь? – принял горькую действительность мой друг.
Я покачала головой.
– Нет.
– Ну, ок. Я передам, что ты хотела, но не смогла.
– Спасибо.
Мы расстались у ворот института. Ромка побежал через парк, а я пошла к остановке. Спустя десять минут подошел мой сто пятый рейсовый автобус. Народу было немного, и я, заняв удобное место у окна, окопалась в смартфоне, просматривая сообщения в институтском чате. Стас с Игнатом из параллельной группы сегодня снова устроили потасовку на перемене…
– Следующая остановка – “Институт экологии”, – сообщил бодрый голос и я, подхватив рюкзак и сунув смартфон в карман куртки, поспешила к выходу.
Зайдя в подъезд своего дома, зазвенела ключами. В нос почти сразу же удалил запах сырости. Нашу аварийную пятиэтажку, в которой я прожила все свои двадцать лет, похоже никогда не снесут… Все временное всегда превращается в самое что ни на есть постоянное.
Открыла дверь квартиры. Поставив рюкзак, стянула с себя куртку и сапоги.
– Джес, это ты? – поморщилась, услышав голос с кухни.
– Да! – крикнула в ответ.
Судя по всему, дядя Саша опять пил. Вздохнула. Почему он просто не может бросить?
Прошла на кухню. Ну, конечно же. Гора пустых бутылок…
– Сходи за еще одной, а?
– Саш… Не надо так себя изводить… – попыталась я и на этот раз внять к его разуму, но получила в ответ налившийся кровью взгляд.
– Изводить?! – крикнул он заплетающимся языком. – Изводить?! Это ты меня изводишь уже десять лет! Изводишь!
Он кинулся ко мне, схватив меня больно за плечи и затряс.
– Саш, не надо, пожалуйста… Ты потом будешь об этом жалеть и плакать с утра…
– Плакать?! Я десять лет плачу! Рыдаю навзрыд, видя твое лицо, которое с каждым годом все больше похоже на ее! Видя эти твои волосы! Такие же, как у Лены! Моя сестра умерла! Умерла, утонула по твоей вине!
Почувствовала, как слезы потекли по щекам.
– Ты винишь меня, потому что не можешь их отпустить…
– Я виню тебя, потому что ты виновата! – закричал Саша. – Это ты все время тянула их к океану! Это ради тебя они решились на то путешествие! Лайнер! Круиз, е–мое! Круиз, который унес их жизни! Унес жизни всего корабля! Но ты… Ты конечно же выжила! Одна! А они… А моя сестра… А Леночка…
Он зарыдал, отпуская меня. Я тоже плакала. Не выдержав, обняла его, вдыхая отвратительный запах перегара и успокаивая того, кто причиняя боль, все же был единственным родным существом…
– Прости меня… – Саша заплакал сильнее. – Прости, девочка… Она тебя так любила… А я, дурак…
– Я не сержусь, Саш… Я и правда виновата, я…
– Да ни в чем ты не виновата! – закричал он. – Виноват во всем только я, дурак! Только я! Я не могу тебе ничего дать! Ничего, чтобы дали они! Ни денег, ни приличной одежды, ни уважения! Я вот такой вот! Грубый урод! Гад!
– Саш…
– Иди к себе… – тихо сказал он. – Мне надо побыть одному…
Вздохнула, вытирая с лица едкие слезы. Все как всегда… Саша пил с тех самых пор, как погибли мои родители. Каждый раз он винил меня, и каждый раз я чувствовала себя виноватой, хотя, что там чувствовала? Знала… Хоть и не хотела, боялась это признавать вслух. До десяти лет меня сложно было оторвать от воды… Круиз на огромном лайнере казался мне самым удивительным путешествием в мире. Родители на то время очень хорошо зарабатывали и могли себе это позволить, чтобы побаловать дочку, так об этом мечтающую.
Сашка тогда все смеялся и говорил, что лучше бы они купили на эти деньги нормальный дом… Но родители отшучивались. Мама была привязана к этой квартире и не хотела ничего менять или отстраивать для себя особняк…
Я не помню, как именно все случилось… Воспоминания того дня были отрывочными. Волны… Ужас… И толща воды, в которой я захлебываюсь… После какие–то люди трясут меня в шлюпке, закутывают теплым одеялом… И все… Дальше моя жизнь началась уже с Сашей… И с ненавистью и страхом к воде и морю, которые отняли у меня родителей.
Мой дядя любил меня, я это знала. Любил, и делал все возможное, пытаясь на свою крохотную зарплату обеспечить мне хоть какую–то жизнь… Увы, получалось это у него скверно… Плюс пристрастие к бутылкам… И истерики и наши ссоры каждый день.
Пока я училась в школе, несколько раз к нам домой приходила комиссия. И каждый раз дядя и я умудрялись их уговорить. Саша клялся, что каждый раз это – все, больше никогда… Но, как я уже сказала, нет ничего более постоянного, чем что–то временное.
Уже у себя в комнате сумела успокоиться. Открыла учебник, собираясь начать делать домашку. Пробежалась по заданию взглядом, почесала шрам на руке… Поморщилась и почесала еще раз.
– Это от стресса, – прикусила губу я, в какой–то момент начиная понимать, что уже просто раздираю кожу, как вдруг все прекратилось, а я… Упала.
– Эй! Ты чего, заболела? Иди давай вперед! Очередь ждет! – кто–то рывком поднял меня, а я, обернулась и обалдела.
Я не была дома! Вокруг меня была толпа людей, впереди – какой–то мужик в мантии с ежиком в руках. На голове ежика был забавный колпачок.
– Я сошла с ума? – задала я закономерный вопрос, все еще не торопясь никуда идти.
Глянула на свои руки, на ноги, обтянутые джинсами и на пушистые розовые тапочки.
На меня смотрели тоже с удивлением. Похоже, для местного общества мой облик был в новинку. Это из–за тапок? Или… Нет, похоже, не только… Девушки и женщины здесь носили пышные платья, а парни что–то похожее на рубашки, камзолы и брюки…
Точно галлюцинации! Я что, сошла с ума все–таки от стресса? Или Сашка меня просто убил в порыве своего помешательства?
– Абитуриентка! Не задерживайте остальных! Проходите к ежу–прорицателю! – мужчина в мантии меня поторопил.
Что ж… Похоже, пора принять суровую действительность. Я – жертва своей внезапной шизофрении. Если останусь здесь и дальше стоять, эта толпа меня просто порвет. Как и тот мужик с ежиком в руках.
Делать было нечего. Я пожала плечами и подошла. Вопросительно посмотрела на мужчину с седой бороденкой, не понимая, что нужно делать. Тот, поняв, что я начала тупить, вздохнул.
– Прикоснитесь к ежу–прорицателю. Он покажет вашу расовую принадлежность и стихию. Так мы сможем понять, на какой факультет вас зачислять.
– Э–э… – протянула я, но все же до ежика докоснулась.
Почти сразу же зверек просиял, округлил глазки по пять копеек и завопил вполне себе человеческим голосом:
– Тру–ля–ля! Тру–ля–ля!
Вот и Фея к нам пришла!
Я закашлялась, стараясь побороть собственный шок. Однако, произошедшее нисколько не удивило мужчину рядом со мной. Разве что только он поморщился, прошептав, что феи нынче расплодились, как тараканы.
– Ну! – сказал он.
– Чего?
– Теперь нужно прикоснуться к священному животному еще раз, – велели мне.
Я прикоснулась. Ежик раздулся и окрасился в синий цвет и стал будто бы даже чуть–чуть прозрачным и пустым. Внутри него я даже пузырики воздуха заметила.
– Как банально. Фея Воды. Что ж, поздравляю, вы зачислены к стихийникам. Проходите к стойке с пятью шарами–элементалями, там вас ждет куратор.
Что ж. Я куда–то поступила? Прекрасно… Я вот подумала, может, все происходящее – просто сон, а? Вот и снится мне этот театр абсурда. Хотя, скорее уж, это кошмар… Тут сказали, что я – фея воды. А какая фея воды этой воды будет бояться?
И все же, как и было велено, я пошла к стойке, над которой зависли пять шаров–элементалей. Не сложно было догадаться. Шарик с водой, с огнем, с чем–то зеленым, с воздухом и с энергией. Рядом уже собралась приличная кучка только что поступивших студентов, а неподалеку стоял тот, кто, видимо, и был нашим куратором.
– Ого! Леди решила сразу расставить все точки над “и”? – скользнул по мне масляным взглядом какой–то рыжеволосый громила. – А ты ничего такая. Смазливенькая. Я бы с тобой зажег! Сколько берешь за ночь?
От возмущения я даже задохнулась.
– Чего ты только что сказал?!
Общий хохот заглушил мой вопрос, а после все разом стихли. Ко мне подошел тот самый куратор. Молодой мужчина в плаще с длинными волосами, цвета сгущенного молока. Он хмуро глянул на меня, после на рыжеволосого детину. Ему хватило щелчка пальцев, чтобы парень упал на колени и захрипел, хватаясь пальцами за горло.
– Я в первый и последний раз слышу подобное предложение леди от вас, студент Вейтр, – тихо сказал он.
– Я–я–я… – продолжал хрипеть рыжий, и с облегчением, наконец, сделал вдох. – Простите меня!
Куратор поморщился, и Вейтр, поняв, что его отпустили, поспешил скрыться за спинами товарищей.
– Леди не знает, что такое подобающая одежда? – тем временем приподнял бровь мужчина. – Что на вас надето? Решили выделиться? Хорошенькой внешности недостаточно?
Я поджала губы.
– У меня нет другой одежды здесь. И я не выпендривалась. Я просто… Все случайно и…
Мужчина вздохнул и, даже не став дальше ничего слушать, стянул с себя плащ, оставшись просто в рубашке и брюках и накинул его мне на плечи.
– Прикройтесь. Надо было додуматься… Как вас зовут? Я должен пометить вас в тетради.
– Джессика.
– Просто Джессика?
– Джессика Кэрис… – сказала я и на всякий случай уточнила: – Тимуровна.
Он усмехнулся.
– Необычное имя.
– Да, мама просто имела заграничные корни и…
– Что вам сказал прорицатель?
– Ежик в колпачке?
– Он, – губы мужчины тронула улыбка.
– Что я – Фея Воды.
– Отлично. Значит заселитесь вместе с остальными феями на четвертом этаже. Сменную одежду, учебники, мантию и расписание вам выдадут.
– Скажите, это не шутка? – на всякий случай спросила я, понимая, что сон как–то затянулся и слишком уж похож на реальность.
– Что, простите?
– Да нет, ничего… – пробурчала я, понимая, что выспрашивать бесполезно.
– Пойдем, – ко мне подошла какая–то девочка в темно–вишневом платье. – Я тоже – фея, только воздушная. Если поторопимся, займем хорошую комнату.
Делать было нечего… Пора было принимать реальность и идти заселяться… С феей воздуха. В комнату. В Магической академии. Ага.
Глава 2
Воздушную фею, блондинку в вишневом платье, звали Ольфейрой. И она, в отличие от меня, действительно обладала магией. Я, раскрыв рот, смотрела, как она с легкостью руководит воздушными потоками, при помощи них раскрывая двери или, к примеру, воспаряя прямо над землей.
К слову, к этому времени, я уже ничему не удивлялась. За то время, что мы шли на четвертый этаж академии, плутая по бесконечным коридорам высоченного замка, я уже насмотрелась и на гномов, с кустистыми бородами в цветных костюмчиках, и на эльфов, высоких, стройных, прекрасных и ушастых всех мастей, и на студентов, что игрались с магией, словно она была какой–то простецкой ерундой…
– Стоять, не двигаться! – сурово сдвинула темные кустистые брови зеленокожая полная женщина в пышном пестром платье, которое не шло ей настолько, что заставляло испытать эстетический инфаркт. – Кто такие?
– А–а–а… Мы новенькие, – сказала за нас Ольфейра.
– Как зовут? Сейчас сверюсь со списком…
В руках у зеленокожей женщины появилась тетрадка точь–в–точь, что у куратора, который тогда стоял у стойки с элементалями.
– Я – Ольфейра Шиимурр, фея воздуха, а это – Джессика Кэрис.
Женщина кивнула, явно находя наши имена в списке.
– Да, есть такие. Так. Слушаем правила. Повторять буду один раз. Я – комендант общежития фей. Зовут меня Зубодриль Аай. Я – зубная фея и если будете нарушать правила рискуете остаться без того, на что я имею власть!
– Без зубов? – неловко уточнила я.
– Без места в общежитии! – сурово гаркнула Зубодриль, так, что у меня заложило уши.
– Наше общежитие занимает весь четвертый этаж. На этаже два рукава. Правый – для мужской части студентов, левый – для женской. В двадцать три нуль–нуль отбой! Придете позже – пеняйте на себя. Выпишу предупреждение. Три предупреждения, и вы направляетесь прямиком к ректору.
– Хорошо.
– Мантии, учебники, сменная одежда, все уже у вас в комнате. Комнаты рассчитаны на двоих. Туалет и душ на этаже.
– Спасибо.
– Проходите и занимайте комнату номер тринадцать, – махнула рукой комендантша, так как за нами уже выстроились другие студенты.
Мы с Ольфейрой переглянулись и пошли, как и было сказано, в комнату номер тринадцать. Лишь когда за нами захлопнулась дверь и фея воздуха провернула ключик, девушка вдруг резко развернулась и вцепилась в меня колким взглядом.
– Так! А теперь рассказывай!
– Рассказывать? – не поняла я. – Что рассказывать?
– Что ты такое! Откуда взялась! Я видела, как ты вывалилась из воронки портала. И видела рваны шов на пространстве. Видишь ли, остальные оказались одурачены, так как не видят того, что доступно мне…
– То есть ты не фея воздуха? – уточнила я, выцепив нелогичность.
– Я – фея воздуха. Но у меня тоже есть тайны. Поэтому Джесс… Выкладывай. Я видела, насколько ты была шокирована. Ты ведь, наверняка, не из наших мест, верно?
Я нахмурилась. С одной стороны, я здраво понимала, что рассказывать о себе направо и налево не стоило. Я сама еще не слишком осознавала все происходящее реальностью, и не знала, что делать со всем этим. С другой стороны, в одиночку мне не справиться… Да и кто–то, кому можно было бы доверять, точно не помешает. А вариантов у меня других нет…
– Слушай, это, наверное, покажется бредом, но я не знаю, как сюда попала. И… Мне кажется, что я из другого мира… – сказала я.
– Вот это да! Ты должна мне рассказать все! – тут же заявила Ольфейра.
– Только, если ты не станешь болтать другим…
– Я похожа на ту, что выдает чужие секреты, Джесс? – хмыкнула девушка. – Рассказывай давай!
Ну, и я рассказала. Как жила в своем мире. Как училась в институте… Как пришла домой, и вдруг оказалась здесь.
– Да уж.. А ничего странного не происходило, перед тем, как ты… Попала сюда?
– Все как обычно, – хмыкнула я. – Только если считать странностью обычную нашу ссору с дядей… Но это происходило так часто, что я уже перестала обращать на это внимание.
– А из–за чего ссорились?
– Он… – я замялась, не желая рассказывать все. – Он непростой человек.
Фея воздуха, глянув на меня, хмыкнула.
– Ну да. А еще чего–нибудь? Может быть, жуткий кашель или ты почувствовала себя плохо или…
– Только шрам зачесался, – вспомнила я.
– Шрам? – удивилась Ольфейра. – Какой еще шрам?
– Да из детства остался. Когда я была маленькая, к нам в квартиру залетела шаровая молния и обожгла меня.
– Покажи! – тут же потребовала подруга.
Пожав плечами, я закатала рукав и показала оставшийся на запястье шрам. Ольфейра склонилась над моей рукой, разглядывая его, и почти сразу же выпрямилась, сузив взгляд.
– Шаровая молния, говоришь?! Это никак не похоже на простой шрам! Здесь же буквы!
– Да, похоже на буквы, но так бывает…
– Да нет же! Это точно “Х” и “М”! И я почти со стопроцентной вероятностью уверена, что это буквы из какого–нибудь ритуала! Говорят, что магические клятвы оставляют подобное! Уверена, что именно из–за этой метки ты здесь. Может, у тебя есть какое–то скрытое предназначение? – с воодушевлением сказала девушка.
Я посмотрела на шрам.
– Без понятия.
– В любом случае, этот шрам тебе лучше никому не показывать. Как и не рассказывать о том, что с тобой случилось другим, – сказала Ольфейра. – Хотя, есть и проблема посерьезней… Твое полное отсутствие знаний этого мира! И твоя одежда! Боги… Плащ Милка до сих пор на тебе! Тебе нужно срочно переодеться!
– И вернуть ему плащ… – сказала я.
– И придумать легенду, как ты здесь оказалась, и почему многое не знаешь! Может, скажем, что ты жила у варваров все это время? В диких лесах? Хотя, феи все живут организованно в Крыльеграде… А у вас?
Я усмехнулась.
– А у нас феи только в книжках живут и в телеке.
– В телеке?
– Такая коробка, откуда актерские спектакли показывают, – попыталась я объяснить попроще. – В общем, это значит только то, что фей у нас нет. Не существует их. Поэтому, скорее всего ваш этот ежик–всезнайка ошибся.
– Но он не мог… – нахмурилась девушка. – Может, ты вообще не из своего мира, а из нашего?
– Вряд ли. Мои родители всю жизнь прожили, даже не переезжая из квартиры, не то, что бы из города или другого мира.
– Может, ты приемная?
– Исключено. Я слишком похожа на маму. Почти что ее копия…
– Ладно… – задумчиво ответила девушка. – Будем тогда разбираться с насущными проблемами, а с остальным потом. Для начала… Посмотрим, что нам выдали из одежды.
Ольфейра залезла в шкаф, разделенный на две половины – мою и ее, и выудила оттуда такое же пышное, но куда более скромное темно–синее платье, как и у нее.
– Переодевайся.
– Обалдеть! Ты настоящая красавица… – с завистью протянула соседка по комнате, глядя на меня. – Почему вы в своем мире прячете свою внешность за этой мужской одеждой?
Я посмотрела в зеркало. Мама обожала платья… Конечно же не такие пышные и без удушающих корсетов, как здесь, но… Но на многих фотографиях я видела ее в них, и сейчас мне казалось, что из зеркала именно она смотрит на меня…
С трудом сделала вдох, поворачиваясь к новой подруге.
– Как вы в них дышите?
– В корсетах?
– Ага.
– Я еще боялась, что слабо затянула…
Мы засмеялись.
За разговорами время пролетело очень быстро. Настолько, что когда комендантша постучалась в дверь и рявкнула, что только нас все ждут на встрече с куратором, мы переглянулись и кинулись смотреть расписание.
Оказалось, что лекции у нас только завтра, а вот собрание с наставником курса, уже сейчас.
– Вот ведь! – прошипела Ольфейра. – Надо было сразу посмотреть!
Естественно, почти сразу же мы побежали в указанную в расписании аудиторию. Правда, я все же вернулась, прихватив одолженный мне плащ. Единственным утешением было то, что плутать нам не пришлось, от расписания бил тонкий луч–маячок, который с легкостью довел нас до нужного кабинета.
Дверь была приоткрыта и мы, постучав, заглянули. Куратор, как и все остальные, был уже здесь. Он замер у доски, вычерчивая на ней какой–т график, а я невольно залюбовалась его идеальной осанкой, кожей, цвета слоновой кости, его уверенностью, что исходила от него…
Мужчина с волосами цвета сгущенного молока, повернулся к нам. Его взгляд равнодушно прошелся по Ольфейре, а после вдруг буквально вцепился в меня.
– Фея Воды! – сказал он, а у меня по спине мурашки побежали. – Вы решили, что вам позволительно опаздывать на мои занятия? Вы глубоко ошибаетесь!
– Простите, мы просто разговорились и не посмотрели в расписание…
– Да, – подхватила Ольфейра. – Думали, что занятия только завтра начнутся.
Мужчина приподнял светлую бровь и искривил губы в язвительной усмешке.
– То, что вы думали – это прекрасно! Умение думать я вообще очень ценю. Жаль, что оно редко встречается, особенно у особ женского пола.
Меня аж перекосило от подобного! Он… Он сейчас нас так грязью полил?! А куда девался тот галантный мужчина у стойки с элементалями? Хотя, почему я вообще решила, что он такой?! Ведь он тогда едва не прибил, не задушил магией студента, который решил меня оскорбить… То есть, Вейтру нельзя было, а ему можно что ли?!
– Вы еще и чем–то недовольны, Джессика? – в голосе мужчины послышалась угроза. – Проходите и занимайте свободное место! И, будьте добры, верните мне мой плащ, который вы уже минут пять стоите и комкаете в руках.
Поджала губы, стараясь загнать свой гнев куда–то вглубь себя. Нет… Сейчас не самое удачное время с кем–либо ругаться. Тем более с собственным куратором. Сейчас надо просто успокоиться и сделать так, как он говорит.
Ольфейра почти сразу же побежала наверх аудитории, где были свободные места, а я подошла к мужчине, протянув ему плащ.
– Спасибо. Вот.
Мы встретились взглядами. Мой – темно–синий и его, медово–карий, хотя мне показалось, что на мгновение он стал черным, как ночь…
– Повесьте на спинку стула, будьте так добры.
Молча подошла к преподавательскому столу, перекидывая плащ через спинку. После прошла туда, где Ольфейра уже заняла нам места и тихонечко села.
– Что ж… – взгляд мужчины у преподавательской доски обратился ко мне. – Для тех, кто опоздал, повторю еще раз. Меня зовут Харэль Милк. Я – маг темных энергий и хаоса. И я – ваш куратор на весь следующий год.