Рок Зоны. Адское турне

Интро

– Я так не могу, – шепнул мне на ухо Лева, наш гитарист. Мало кому понравится, когда приходится играть из-под палки. А тут вообще – под дулом автомата. Как я его понимаю…

– Мне тоже эта хрень надоела, – шепчу я и делаю вид, что прополаскиваю горло водой, которая больше похожа на помои. В Зоне проблема с нормальной питьевой водой – все время отдает гнилью и тиной. Но я уже привык.

– Сыграй им… ну, то, что они просят… – Я смотрю на Льва и понимаю, что его взгляд выражает презрение. Даже не к тем уродам, которые нас сейчас держат на мушке, а к музыкальному материалу, который нам приходится играть.

– Они просят Стаса Михайлова. Упырям нравится Михайлов. Уже в который раз… Я так не могу…

Он достал электронный тюнер, повесил на гриф. Сделал вид, что настраивает гитару. На самом деле – просто тянет время.

– Что встали? – бросил один из наших слушателей.

Не знаю даже, как лучше их и назвать. Экипировка у них, конечно, модная. Черные экзоскелеты на каждом. У всех – автоматы Калашникова. Я не слишком хорошо разбираюсь в оружии, но, кажется, «калаш» этой серии еще не стоит на вооружении ни в одной из современных армий. Я слышал про сотые серии и иже с ними, но эти выглядели настолько фантастично, что смело могли быть представителями 200-й или вообще прибыть из будущего. Собственно, с привычным «калашом» эти автоматы роднил только знакомый, изогнутый магазин. Сверху ствол был толще, а еще на нем переливались диоды – от зеленого цвета к красному. Напоминало зарядку.

«Это что, батареи в них? Но для чего?»

– Гитару настраиваем. Ща… – ответил Лева.

– Играйте! – щелкнул предохранитель.

«Они, выходит, есть даже на этом чудо-оружии».

– Не кипятитесь, парни! – это наш барабанщик Макс подал голос. Он высунулся из-за своей установки, вопросительно уставился на меня: – Ну что, играем?

– А ты знаешь?

– Я, блин, несколько лет в кавер-бендах. Я и не такое знаю, – не без гордости ответил он.

Рядом с ним стоял Саня, наш басист. Черный, кудрявый. Казалось, что он единственный в нашей банде родился в Греции, а может, мы его там усыновили. На гастролях.

Эти гастроли в Зоне… эх, в наших мечтах они начинались хорошо. Должно было быть сразу несколько аншлагов на ближайших сталкерских базах, которые пометил нам Ожогин, наш проводник-сталкер, друг и по совместительству тур-менеджер. Видимо, бывший тур-менеджер, потому что его уже давно не было видно. Эти парни пустили его в расход.

Парни…

Из них такие же парни, как из меня балерина. Сверху над экзоскелетом головы в черных шлемах, на каждом из которых лазерный целеуказатель, как у универсального солдата в далеком фильме из девяностых. Там еще снимались герои моего детства – Ван Дамм и Лундгрен. Интересно, что бы сделали эти крутые киношные парни, увидев эти рожи?

– Вам только Стаса надо? – на всякий случай спросил я.

Рожи кивнули.

Это были морды, которые даже отдаленно не напоминали человеческие. Если вы видели клип Pain «Shut Your Mouth», то знаете, что там был инопланетянин. Помните его морду? Забудьте! Эти были раз в десять страшнее. Мелкие глазки желтого цвета, утопленные в черном хитиновом наросте, который, как у трицератопса, выдавался вперед. Под ним – мощная батарея острых зубов. Парни были похожи на динозавров, напяливших военные экзоскелеты и решивших подурачиться с людьми. Динозавров-негров.

Саня повернулся ко мне – я посмотрел ему в глаза. Он все понял. Я глянул на Макса. Парень боялся, но ничего не сказал, лишь кивнул в знак готовности. Придуманный в спешке план был сущим самоубийством, но другого у нас не было.

Лева поднял гитару и спросил:

– Ну, что, жахнем рок-н-ролл в этой богадельне?

– Как в последний раз? – улыбнулся я, хотя это было больше похоже на правду, чем на шутку.

– Именно так, коллега, – ответил Лева. – Именно так.

– Вы готовы? – спросил я в микрофон, обращаясь к нашим слушателям.

Они опустили автоматы, дружно загоготали – казалось, так смеются лягушки на болотах.

– Тогда – мочи-и-и-и! – заорал я во всю глотку, а Лева в это время обрушил электрогитару на голову ближайшего мутанта. А мы не отставали!

Сущее самоубийство, я же говорю.

Но это и был рок Зоны в чистом виде.

Первый куплет

1

В бункере пахло спиртным. Сонная муха противно жужжала над головой, но поймать ее не было сил.

Ожогин откуда-то притащил старую карту.

– Это что? – спросил я, лениво поглядывая на серый свиток.

– Карта.

– Это я вижу. Карта Зоны?

– Да. Но тут – пойми – дело такое… Все, что здесь нанесено, кроме сталкерских баз, может десять раз поменяться. Вот, например, эти отметки… – он показал рукой на черепки, намалеванные от руки. – Это места, в которые лучше не соваться.

– Почему?

– Ну как почему? Не видишь, что ли?! Черепухи!

– Да, а что там?

– Всякое-разное… – сказал сталкер и вдруг насупился. Что-то вспомнил. – Говорю же, лучше не соваться. И все тут.

– Ну как скажешь… Ты у нас теперь тур-менеджер, тебе и карты в руки!

Капитан снова налил себе пойла из фляжки и отхлебнул. Крякнул довольно и начал чертить карандашом маршрут.

– Вот, – довольный проделанной работой, протянул он. – Сначала заедем на Филейку.

– На Филейку? – заржал Макс. – Это как район в Кирове?

– Не знаю, какие районы в этом вашем Кирове, я там не бывал и не собираюсь. А здесь его назвали так, потому что он находится ниже всех на карте. По сути – филейная часть Зоны. Там всякие отбросы собираются. Еще там много казино…

– А проститутки там есть? – это подала голос из соседней комнаты Лена, жена нашего сталкера.

– Ну что ты, какие проститутки? – сильно нервничая, сказал Ожогин и подмигнул мне.

Я развел плечами. Для меня эта забава была неинтересна – у меня была Настя, моя бой-баба. А на самом деле она девушка-мутант, так уж вышло. Но во многом благодаря ей мы и спаслись в прошлый раз. И да, я действительно ее любил, и это не какое-то там сексуальное влечение, которое по сути временное явление. Нет, в этой девушке я целиком и полностью растворялся. Но за Ожогина все же вступился:

– Лен, не боись, я прослежу. Мне тут в команде разброд и шатания, – эти слова я произнес с таким выражением, чтобы сталкеру стало понятно, что шутки я не намерен шутить, – не нужны.

– Лен, да я… – начал было сталкер. – Я без тебя – ни-ни!

Без понятия, что это значило, но прозвучало смешно. Сталкеру, похоже, пора было заканчивать с выпивкой. Лена ведь уже один раз превращала содержимое его фляжки в собачью мочу – тогда захмелевший Ожогин даже ничего не заметил, зато потом долго дулся на нас за то, что знали и молчали. А в целом – хороший мужик.

– Я тоже тебя люблю, – донеслось из комнаты. Для Ожогина это было спасение. Он аж выдохнул.

– Вот что значит… Женщина с большой буквы, – сказал он, сладко вытянув губы. – Умеет и ободрить, когда надо. – Но потом снова глянул на карту: – На чем это я… На Филейку – да, заедем туда. Там у нас будет пробное выступление. Но не советую играть много своего, лучше больше каверов. Сталкерам это нравится. Они тут многие скучают по Большой земле.

– А Queen можно? – спросил Лева.

– Да, его можно. Только никаких намеков на голубые дали и прочие подобные вещи – вот этого там точно не любят. А то этот Фредди ваш, он еще тот был… хулиган.

Все сразу поморщились.

– Не, мы – за музыку. Остальное нас не касается, – сказал Лева. Как отрезал.

– Вот и отлично. Вы там еще порепаете – поймете, что надо. Пока достаточно программу минут на сорок забубенить, а дальше посмотрим, как касса пойдет, – Ожогин показал пальцами жест, означающий отсчитывание дензнаков. – Понимаете, у местного контингента капуста имеется – от продажи артов. А вот с культурной программой туговато. Есть, конечно, плееры всякие, радио. Но что это по сравнению с живым звуком? На такое братва с радостью потянется. И вы должны себя показать!

– За этим дело не станет, да, ребята? – сказал я, оглянувшись на членов банды.

Макс кивнул, присев на ящики с боеприпасами. Саня развел плечами – мол, я тут не решаю, со всем только соглашаюсь, а Лева вскинул руки и скрестил их над головой. Как фанаты Manowar на концертах.

– Hail and kill! – рявкнул он.

Я улыбнулся.

– Ну вот и славно. Назовемся-то как? – спросил я.

И все резко погрустнели.

2

– А чем тебе старое не нравится? – спросил Лева. Взгляд у гитариста был такой, словно я плюнул ему в душу. Может, так оно и было.

– Ну, я… – начал было я, потом оглянулся – парни смотрели на меня укоризненно.

Сталкер, который уже изрядно захмелел, встрял в эту неловкую паузу:

– А вы как вообще назывались? «Свидетели Кипелова», не? – Он повернул свои хмельные глаза в сторону парней, и улыбка сразу исчезла с лица. Никогда не стоит издеваться над названием команды, даже если оно чертовски плохое. Даже если это «Пук Ильича». Для музыкантов это святое. Может, этот «пук» они рожали в мучениях и долгих спорах. Так что сталкер ходил по лезвию бритвы, да он и сам это быстро понял по мигом накалившейся в компании атмосфере: – Ну, дело ваше… Вам решать.

Он отошел в угол.

Я продолжил:

– Понимаете, оно… старое название не годится. Для наших нынешних целей. Нам нужен ребрендинг.

– То есть ты считаешь, что «Бездна» неподходящее название для этой местности? – спросил Лева. Он начал что-то тихонько наигрывать.

– Ну, скажем так… Здесь нужно что-то более тематическое.

– Например? – спросил Макс. – «Черно-Быль»? – спросил он, отчеканивая слоги. – Типа быль, но про Чернобыльскую АЭС.

– «Черно-Пыль», – передразнил его Саня. – Не, мне в таком разе «Бездна» больше нравится. Оно нам походит.

– Мы же хотели еще в прошлый раз менять название, – начал я. – Вроде как…

– Верно, но никаких здравых идей тогда не появилось, разве нет? – спросил гитарист.

Пришлось с ним согласиться.

– Да, ничего не придумали… Тогда. Но сейчас есть повод. Нужно название, созвучное с тем местом, где мы находимся. Народ, поймите: мы же первая метал-… да и вообще рок-группа, которая гастролирует по Зоне. Такого никогда еще не было! Да и будет ли когда-нибудь?! И чтобы на нас шли, чтобы нас запомнили, нам нужно название, которое даст под зад всем тем, кто прочитает его на афише.

Сталкер согласно кивнул.

– «Рок Зоны»! – раздался голос сзади.

– Что? – спросил я.

Это была Настя. Моя девушка. Она встала в дверях, кокетливо прислонившись к косяку. В руках он держала миску Барсика – нашего персонального домашнего животного. Обычного домашнего животного, если не принимать во внимание тот факт, что он был немного драконом. Летающим мутантом.

– А что?! – переспросила она. – «Рок Зоны» – по-моему, это круто. И вам точно пойдет! – сказала она и удалилась на импровизированную кухню бункера, дальше греметь плошками.

Мы с парнями переглянулись.

– А ведь… Это то, что надо!

– Да, блин! Самое оно! – заорал Лева и ударил по струнам, выдав на-гора самый шумный риф из тех, что водились в его арсенале. А они все у него были чересчур шумными.

И мы принялись обсуждать детали турне группы, которой было суждено стать легендой Зоны.

3

– Я приготовил вам сюрприз, – сказал сталкер через пару дней после дня Знаменательного Решения, хитро улыбнувшись.

– Знаешь, Ожогин, у тебя что ни день, то какие-то сюрпризы, – улыбнулся я. – Я вообще забыл, когда последний раз здесь скучал.

– На этом вы точно не заскучаете.

– На этом? – поднял брови Макс.

– У тебя там что вообще? – спросил Лева.

Но сталкер лишь махнул рукой:

– Пошли на улицу! Сами увидите!

В зубах у него была зажата соломинка. Он явно был доволен тем, что приготовил для нас.

– Ну, пошли, поглядим, что там у тебя.

Мы дружно двинули на выход. Лева даже оставил свою гитару, что с ним не часто случалось. После происшествия на базе Аида сталкер выписал ему новую с Большой земли. Привезли контрабандой. Такую же «стрелу», как и была. Как у Дейва Мастейна из Megadeth. Но ее Лева называл, как и все предыдущие, «моя палка». «Палка» – это гитара на музыкальном сленге. Оставить «палку» для него было, что ходить голым по улицам мегаполиса. Непривычно.

– Кэп, если там что-то… – я не договорил. Ахнул.

Передо мной стоял чудо-мобиль.

– Это что? – спросил Лев, удивленно оглядывая сюрприз капитана.

– Наш транспорт. Или вы хотели пешком идти по Зоне?

Мы ничего не ответили. Потянулись к автомобилю. Разглядывать.

– Это ведь «уазик», – первым сообразил гитарист. – У меня такой был. «Буханка».

– У тебя? – спросил сталкер. – Не, такого точно не было.

И это было правдой. От «уазика» в нем осталась лишь основа. С виду он теперь напоминал броневик из фильма «Земля мертвых» Джорджа Ромеро. Спереди к машине был приварен треугольник, обшитый листовым железом, как у паровоза.

– Это что, снегоочиститель? – спросил я.

– Это называется каукетчер, – ответил за сталкера Лева. Он у нас был самым технически подкованным в плане терминов. – Снегоочиститель, хех, – передразнил он, хмыкнув.

Ожогин подошел к треугольнику, ласково погладил:

– Раньше их ставили на паровозы, чтобы сбрасывать забредший на пути скот.

– Мы будем сбрасывать скот? – подал голос Саня.

– Тут, знаешь ли, много разного скота водится, – сказал сталкер. И все сразу вспомнили про альфа-собак и «кроков» – мутантов, которых мы успели повидать до этого. – Но не только каукетчер поставил. Стены еще проапгрейдил… Мне ребята-механики с соседней базы помогли. Наварили тут всякого.

По бортам машины тянулись рамы и решетки, которые перекрыли доступ разным тварям к «буханке». На окнах наварены листы железа, в нем – бойницы для стрелкового оружия.

– Сгодится от зомби! – сказал Ожогин, показывая на колеса. На колесные диски были приварены большие острые шипы, отогнутые на манер «цветка». Такие если пройдутся по ноге – вмиг превратят ее фарш. С костями.

Лева присвистнул. Сверху был люк, а на крыше – пулемет. Тот самый «миниган», который в свое время выручил нас в заварушке с Аидом. Хорошая шестиствольная вещь. Да, оружие всегда становится заметно лучше, когда у него вместо одного ствола сразу шесть.

– Просто охренеть! На этом можно ехать, – сказал я. – Когда выдвигаемся?

Сталкер посмотрел на часы, потом зачем-то в сторону моста:

– На ближайшие пару лет у меня все равно не было никаких планов, так что… Завтра!

4

– Интересно, почему это ты меня не можешь взять? – насупилась Настя, уперев руки в бока.

– Ты понимаешь… оказалось, что поместимся только мы впятером… Там столько еще места внутри занято концертным барахлом… А еще оружие, боеприпасы. Мест просто нет, ты же сама видела.

– Это все твой Ожогин, да? – Настя пристально посмотрела мне в глаза.

Я сразу почувствовал себя виноватым. Понятно, что решение оставить женщин дома было не мое, его пролоббировал сталкер. Мне даже казалось иногда, что он и машину так смастерил, чтобы места просто не осталось – ему не нужен был контроль в турне. Турне – это же мальчишник на марше, и все бабы должны оставаться дома. И не мешать.

– «Но это же стереотип» – подумал я, но спорить с капитаном не стал. Мест действительно не было, мы и так еле уместились внутри. Для того, чтобы выглянуть в люк и встать к пулемету, надо было перешагивать через колени остальных.

Внутри поставили мини-холодильник. На самом деле – ожогинский мини-бар. Из еды там были только майонез и бич-пакеты (лапша быстрого приготовления, которую даже не нужно держать в холоде). Но об этом – тс-с-с! – девкам знать не полагалось.

– Не, это не он. Так получилось! – посмотрел я на Настю. Но в моем взгляде читалась вина – я не врал, но все равно чувствовал себя человеком, который убил другого и вынужден это скрывать от следователей.

– А я думала, что мы… – заметил на ее глазах слезы.

– Ну, Настя, пожалуйста, мы же ненадолго, – я обнял ее за талию. Она отстранилась.

– Давай без этого… Обойдемся! – сказала она холодно. Обиделась. В такое время мне лучше не попадаться на глаза Барсику – чего доброго, проглотит.

«Он за хозяйку горой. Не то что я, да?»

– Ну, Настя! – я снова попытался ее обнять.

Но она засобиралась.

– Мне надо живность чистить…

– Ты меня даже не поцелуешь? – спросил я как можно более ласково.

– Со своим Ожогиным целуйся. В турне. Вы это затеяли, а мы тут с Леной и Барсиком найдем как себя развлечь.

– Вы можете… – хотел было сказать я, но так и не закончил. Что можете-то? Ягоды собирать, белье стирать? Это явно не для этих женщин. Как пить дать.

– Мы ненадолго. Все будет нормально, – крикнул я вдогонку. Но дверь уже хлопнула.

Как оказалось, я круто ошибался.

5

– Что-то здесь не так… – сказал сталкер, тормознув машину, которую мы про себя прозвали «Разрушитель», не доезжая пары километров до базы.

– Это и есть твоя Филейка? – спросил я.

– Да… была… – сказал Ожогин, всматриваясь вдаль.

Дальше дорога резко уходила под уклон, в низину, где и располагался один из самых крупных сталкерских лагерей. Только вот сейчас он дымил.

– Там типа Праздник костров сегодня? – попытался пошутить я.

Капитан посмотрел на меня, но по его лицу было понятно, что стряслась беда. Мне сразу стало не по себе.

– Что там? – это из салона в окошко к водительскому отсеку выглянул Лева.

Сталкер ничего не ответил, вышел на улицу. Наш фургон стоял на пригорке. Отсюда было видно лагерь, который сейчас дымился сразу в нескольких местах. А еще я не видел людей. Никого. Как вымерли.

– Да блин, все же так хорошо начиналось, – вздохнул Лева. – Я даже успел пивас у Кэпа выдуть, пока он не видит.

Лева показал на фигурку Ожогина, который вышел на трассу, змеей уходящую вниз, и достал бинокль.

– Он тебе это еще припомнит, – бросил я, но почему-то смеяться не хотелось. Тревожность сталкера передалась и мне. – Я пойду гляну, – и следом выпрыгнул на улицу.

Прямо на раскаленный асфальт. Сейчас в Зоне было лето. И даже жаркое, что по меркам здешнего климата удивительно. Собственно, именно благодаря сухой погоде мы и смогли выехать из Затона, где обитал сталкер. В половодье его окружала вода, делая из полуострова остров, и выбраться можно было только по железнодорожному мосту. Но сейчас перешеек высох, поэтому мы без проблем на «буханке» добрались до трассы.

Ну как до трассы… До того, что от нее осталось. Асфальт местами развалился. Где-то вздыбился, словно его прорывали изнутри огромные кроты. «Это выброс так действует», – объяснил сталкер. «А еще аномалии», – подумал про себя я. А может, просто потому, что за дорогой уже давно не следили дорожные службы. Сейчас асфальт был сам по себе, как в заброшенной российской деревушке.

– Что там? – я зашагал к сталкеру.

Он услышал меня, обернулся.

– Очень странно, – даже не сказал, а прошептал он. – Я не вижу людей. Совсем. Это ненормально. Плюс горит что-то.

– В бинокль не видно? – спросил я.

– Нет, там внутри, между бараками. Надо подъехать, посмотреть…

Он убрал бинокль, мы зашагали обратно к машине.

– Надо быть внимательнее. Скажи Максу – пусть встает за «миниган». У него опыта в этом больше.

Я залез в кабину и хлопнул по стеклу. Сзади высунулась голова Левы.

– Макса позови!

– Ага! – Он исчез.

Послышалась возня, и через минуту в окошке показалась заспанная физиономия барабанщика.

– Что там?

– Похоже, на базу сталкеров напали. Или что-то типа того…

– Что-то типа?

– Мы не знаем. Но надо, чтобы ты побыл за пулеметом. На всякий случай.

– Это я запросто, – ответил Макс и исчез в салоне.

– Серьезное что случилось? – это Лева появился следом.

– Саня там где? – спросил я его вместо ответа.

– Спит он. Разбудить?

– Не, не стоит. Если что – поднимем там уже, – ответил я.

– Ну, с богом! – сказал сталкер и, перекрестившись, нажал на газ. Машина покатилась вниз по склону.

«Странно, никогда не замечал, что он набожный. Воистину чужая душа потемки», – подумал я.

– На! – сказал мне сталкер, протягивая бинокль. – Следи там. Вдруг…

«Что вдруг? Кто-то выскочит?»

– Тьфу-тьфу-тьфу, – сказал я, правда, при этом через плечо сплевывать не стал. Все это суеверия.

Приложил бинокль к глазам. В этот момент машина как раз подлетела на ухабе – и окуляры больно ударили по переносице.

– Тише ты там! Водишь, как водитель маршрутки, – проворчал я.

– Чай не на автобане. Привыкай к дорогам Зоны, – сказал он. Похоже, немного взял себя в руки, голос стал увереннее. Чуть-чуть.

Лагерь приближался. Я видел ряды ржавых бараков, которые образовывали круги, расходясь вокруг площади в центре. На ней что-то и горело. Но что именно – отсюда не видать.

– Не могу разглядеть, но чадит так, словно там покрышки жгут, – сказал я.

– Может, и покрышки… – произнес сталкер, но по тону было понятно, что сам он так не думает. –   Людей видишь? – спросил он.

– Не, никого! – сказал я.

«Разрушитель» снова подбросило на ухабе.

– Опять ямы? – спросил я.

– Не, собака… Кто-то раздавил.

– А ты добавил?

– Там уже бесполезно добавлять. Ты смотри давай! – раздраженно рявкнул он.

– Да смотрю я, но…

Не договорил. Впереди был знак. Столб, а на нем – ржавый щит с надписью:

Филейка.

Все развлечения для вас

На нем сидел большой жирный ворон, который каркнул и взлетел как раз в тот момент, когда я направил на него бинокль. Аж шарахнулся назад, ткнувшись затылком в стекло:

– Черт!

– Что? – спросил Ожогин.

– Да, блин, птица. Испугала, зараза…

– Что же дальше будет, если ты какой-то птицы испугался, – проворчал сталкер.

Машина как раз поворачивала с шоссе на грунтовку, ведущую в лагерь.

– Похоже, стреляли, – сказал я, разглядывая бараки. В них были дырки. В стенах. Но только эти пули, если это были пули, оставляли после себя следы, как от…

– Бог ты мой. Из чего тут шмаляли? – это сталкер тоже увидел дырки в стенах. Некоторые отверстия были сантиметров в тридцать шириной, другие – под метр.

– Крупнокалиберный пулемет? – спросил я.

– Не, даже он таких не оставляет. Будто мини-ракетами шарахали. Или…

– Или что? – спросил я.

– Или из того, что мы еще не видели, – ответил Ожогин.

Он остановил «буханку», не доезжая до лагеря.

– Макс! – крикнул он.

– Да! – отозвался голос сверху.

– Ты видишь это?

Он ответил:

– Ты про дырки, в которых два меня пролезет? Да, вижу. Что это?

– Не знаю, – ответил сталкер, – но мы с Лехой двинемся выяснять. Твоя задача – прикрывать. Кто бы ни высунулся, непохожий на нас, – стреляй!

– А если это будет свой? – спросил барабанщик.

– Если бы тут были свои, нас бы уже встретили, – ответил капитан. – Вон, смотри! – это он уже мне показывал. Будка охранника справа от дороги была разрушена. От нее фактически осталось только основание, крыша исчезла. Как и тело самого охранника.

– Черт! – выдохнул я.

Капитан дал мне карабин, сам взял «калаш».

– Предохранитель сними! Мне! – сказал я ему.

– Ну ты, блин, даешь… даже это выучить не можешь. Ты мне в задницу случайно не пальни.

– Я постараюсь!

Из автомата мне уже доводилось стрелять, но это все было в адреналиновом угаре. Я даже не замечал, как жал на курок, как целился. Воспоминания растворялись в тумане и кровавом мареве.

Сталкер помог мне с предохранителем, и мы двинулись вдоль обочины. Ожогин заглянул в остатки будки охранников.

– Черт! Крови много! – сказал он. – Она тут везде.

– А тела? Тела есть? – Я тщетно пытался заглянуть ему через плечо.

– Нет, никого нет! – сказал он.

– Забрали? – спросил я.

– Зачем? – шепнул мне на ухо сталкер. – На хрена кому-то забирать тела?! Теперь как можно тише – вдруг они еще здесь. Я иду первым, твоя задача – прикрывать тыл. Справишься?

Кивнул, хотя даже не представлял, что надо делать. «Прикрывать тыл» – отлично. Буду смотреть назад и надеяться, что смогу в нужный момент прицелиться и нажать на курок.

Сталкер заметил, что я нервничаю.

– Не ссы. Когда все… если все завертится, руки сами вспомнят, что надо делать. Ты ведь уже стрелял. И неплохо, кстати, – сказал Ожогин и хлопнул меня по плечу.

– У тебя гранат нет? – спросил я.

– А зачем они тебе? Ты с карабином-то справься, а то точно угробишь нас обоих. Гранаты еще захотел… тоже мне Рэмбо, блин.

Он, пригибаясь на уровень кустов, растущих по бокам от дороги, двинулся в сторону лагеря. Я – за ним.

Оглянулся назад – «буханка» стояла в лучах солнца. Макс мне показал на прощание средний палец – вот скотина, умеет же приободрить товарища. Главное, чтобы прикрыл нас из пулемета, если что.

Мы дошли до первого барака. Сталкер показал рукой – за угол. Выбежали из-за кустов и нырнули за здание. Притаились в тени.

– Слишком тихо! – прошептал сталкер. – Куда все делись?

«Они вымерли. Вымерли!» – подсказал внутренний голос, но я поспешил заглушить его. В итоге стал урчать желудок.

Ожогин посмотрел на меня, переведя взгляд на живот. Скривил губы. Я пожал печами – дескать, что я могу поделать? Он сам по себе существует, меня не слушает.

– Прикрой меня! – он показал на дверь барака.

Сталкер вышел к ней и резко распахнул дверь. Я инстинктивно отшатнулся, видимо, ожидая, что сейчас на меня оттуда выпрыгнут сразу несколько зомбаков. А может – мутантов. Непонятно, что еще хуже.

Никто не выпрыгнул. Только запах. Потных носков и немытых тел, плюс к нему добавлялся еще один…

– Тут кровища повсюду, – прошептал сталкер.

Он показал на пол, но поздно: я как раз вступил в одну из лужиц, поскользнулся на ней и упал.

– Черт! – охнул я, распластавшись в луже крови.

Сталкер подошел ближе, но оружие не опустил.

– Живой там?

– Да, задницу только отбил, – прокряхтел я, пытаясь подняться, но пальцы снова скользнули по крови. Шлепнулся обратно.

– Ну ты и тюлень, – сказал сталкер, подав мне руку. – Надеюсь, нас никто не услышал.

Услышать было некому. По крайней мере здесь. Видимо, раньше это был бар для сталкеров. По правому краю барака-вагона тянулась длинная стойка с бутылками. Над ней – огромное отверстие в стене, его края в крови, рядом осколки бутылок. Тела бармена нет.

Сталкер даже перегнулся через край, чтобы проверить, – трупа не было и там.

– Черт, что здесь творится-то вообще? Вот же срань! – прошептал он.

– Гляди! – показал я ему на другую стену.

На ней красовался кровавый подтек. Словно кто-то, падая, пытался удержаться за стену. Но она была слишком скользкая, поэтому жертва стекла по железу на пол.

– Что же это такое? – прошептал сталкер.

– Его забрали, – ответил я ему.

– Он удивлено поднял бровь, но потом заметил, куда я смотрю. По полу тянулись следы – жертву утащили в соседнее помещение.

– Там что? – спросил я.

– Кухня… Была… – ответил сталкер.

Он снова поднял автомат и пошел к двери. Осторожно заглянул за нее.

– Что? Что там?

– Ничего! – ответил он.

Я выдохнул. Подошел и осторожно выглянул из-за плеча. Следы вели через кухню, тут же к ним присоединялись еще одни. Вместе они выходили за дверь. Та скрипела на ветру.

– Их вытащили отсюда, – констатировал Ожогин.

– Куда? Зачем? – спросил я.

Тот пожал плечами:

– Откуда же мне знать?!

– Черт! Зря мы сунулись…

И тут его взгляд упал на стену:

– А ведь нас ждали!

На стене у двери красовалась афиша с огромным логотипом «Рок Зоны», в котором узнавались хищные засечки фирменных шрифтов сразу многих металлических групп – от Iron Maiden до Metallica, но был еще добавлен значок радиационной опасности в центре.

– Стильно, – улыбнулся я.

– Да! Я ведь даже еще не видел готовый вариант, – произнес сталкер.

– И это тоже не видел? – спросил я.

Внизу – под лого и нашей фоткой было крупно выведено название гастролей: «Адское турне».

– Это не мой креатив, – ответил Ожогин таким тоном, что стало понятно – именно его слово в оформлении и стало решающим. – Я тут не при делах.

С улицы донесся крик Макса:

– Эй, народ! Вы должны это увидеть!

Мы переглянулись. Кто бы ни придумал название этого турне, но эти, мать их, креативщики как в воду глядели.

6

– Ты тоже это почувствовала? – Лена влетела на кухню, где Настя как раз готовила салат. Сейчас в окрестностях можно было найти даже землянику, поэтому салат почти целиком состоял из нее. А еще из ягоды, название которой она никак не могла запомнить. Она была терпкая и разбавляла вкус земляники. Сверху это блюдо было приправлено контрабандной сметаной.

«М-м-м, объедение!» – сказала бы Настя в обычное время, но сегодня ком застрял в горле. Она не хотела признаваться Лене, что тоже испугалась сейчас, когда волна страха прокатилась по телу. От макушки до пяток, которые еще и зачесались к тому же.

– Я?

– Да, можешь не отвечать. Знаю, что почувствовала, – ответила Лена. – Даже если бы не умела читать мысли, то все равно знала бы…

– Ты мои мысли не умеешь читать. Я – мутант, – ответила девушка.

– Да, я тоже, потому и не могу. Но у тебя, подруга, все на личике твоем прекрасном написано, – сказала она. – Знаешь, мы с тобой не так уж хорошо и ладим, но, мне кажется, нам надо сейчас вместе что-то делать.

– Что делать? Они – в турне. Им хорошо и без нас, – отозвалась Настя и стала снова мешать салат, который уже и так был перемешан до консистенции мусса.

– Ты разве не поняла? Эта… эта волна, она неспроста. Что-то случилось, – сказала Лена, сев за стол. Она достала сигареты и закурила. Она всегда это делала, когда волновалась. Хотя обычно старалась не курить в бункере.

– Сами виноваты, – буркнула Настя, но губы стала покусывать.

– Мне тоже не в кайф от того, что нас тут оставили… по хозяйству, – сказала она. – Но, может, именно сейчас им нужна помощь.

– Мужики же, сами разберутся, – ответила собеседница.

– Послушай, подруга, я Ожогину обязана всем. Он меня спас.

– Мы вместе тебя спасли.

– Хорошо, вы… спасли меня от Аида. От того поводка, который держал меня там, в подземном переходе. Но именно Кэп за мной вернулся, именно он… да, черт, люблю я его, понимаешь?

Настя посмотрела на женщину, которую многие мужики назвали бы шикарной. Глаза у нее были заплаканные.

– Ты же ведьма. Может, посмотришь в свой… эээ…

– Голубой шар, зеркальце? – прострекотала Лена. – Слушай, выбрось эту дурь из головы. Мы уже несколько месяцев живем под одной крышей, ты у меня видела все это? Нет! Потому что у меня этого нет… это только в сказках такая фигня нужна. Я мутант, такой же, как и ты. Только могу мысли читать – вот и вся разница.

– Так вот и прочитай! Их мысли! – возразила Настя.

– Не могу! На таком расстоянии не могу, – уточнила она.

– Но как мы тогда почувствовали?

– Не знаю, я ничего не понимаю. Я… – И тут Лена заплакала.

Настя склонилась, обняла ее.

– Хорошо, но давай подождем еще пару дней. Как раз они должны выйти на связь. Из этого… как там его? Лагерь, следующий за Филейкой.

– Болото?

– Да, оттуда. Тогда и будем решать. Хорошо?

Лена кивнула, но в ее глазах читался страх. Не за себя, за любимого человека.

И предчувствие ее не обмануло.

7

Мы вышли на улицу, уставшие и измученные от того, как все начиналось – вкривь и вкось. Вот так сюрпризы – приехали на концерт в богом забытый кабак в надежде разнести все в пух и прах, а тут до нас уже постарались, реально на кусочки разнесли. Никого нет – всех увели в неизвестном направлении. Хотя насчет увели я сомневался. Правильнее, наверное, было бы сказать – унесли.