Человечество: История. Религия. Культура Древний Рим

8) Победа римлян под Луцерией

Консулы разделили меж собою военные области: Папирий поспешил в Апулию к Луцерии, где томились римские всадники, взятые под Кавдием в заложники, а Публилий стал в Самнии против Кавдинских легионов. Это привело самнитов в замешательство: к Луцерии они идти не решались, опасаясь врагов с тыла, но и на месте не могли оставаться, боясь лишиться тем временем Луцерии. Наконец они сочли за лучшее во всем довериться судьбе и дать бой Публилию.

Едва был дан знак к бою, римляне, обнажив мечи, бегом кинулись на неприятеля. И не было здесь надобности в военном искусстве с его умением располагать ряды и резервы, пишет Тит Ливий, все здесь сделала ярость воинов, бросившихся вперед, как одержимые. Враг был рассеян. Даже в собственном лагере самниты не посмели закрепиться и врассыпную бежали в Апулию. Впрочем, к Луцерии они прибыли, снова собравшись под свои знамена.

Другое войско, с консулом Папирием, продвинулось по побережью до Арп, нигде не встречая враждебности. Причиной тому была ненависть местных жителей к самнитам, которые постоянно разоряли их набегами из своих горных селений. Между тем, оставайся эта область верна самнитам, римское войско либо не добралось бы до Арп, либо, отрезанное от подвоза продовольствия, погибло бы по дороге без пропитания. Но и так, когда они вышли к Луцерии, голод стал одинаковым мучением для осажденных и осаждавших.

Приход Публилия с победоносным войском до крайности стеснил противника. Самниты, не надеясь, что осажденные смогут и дальше терпеть голод, принуждены были стянуть отовсюду свои силы и выйти против римлян. В то время, когда обе стороны готовились к битве, в дело вмешались тарентинские послы, предлагая и самнитам и римлянам прекратить войну. Выслушав послов, Папирий, вняв для вида их речам, отвечал, что посоветуется с товарищем. Однако сам использовал все время для приготовлений к сражению. Самниты, напротив, оставили всякие военные приготовления, так как надеялись на заключение мира.

Римляне неожиданно подошли к вражескому лагерю и бросились разом со всех сторон на его укрепления. Одни засыпа;ли ров, другие выдергивали частокол. Объятые яростью, легионеры убивали без разбора тех, кто дрался, и тех, кто бежал, безоружных и вооруженных, рабов и свободных, взрослых и малолеток, людей и скот.

После одержанной победы консул Публилий отправился с войском, чтобы обойти Апулию. За один поход он много народов покорил силою или принял в союзники. Папирий остался для осады Луцерии и вскоре довел ее до благополучного конца. Когда все пути для подвоза продовольствия из Самния оказались перекрыты, голод вынудил самнитский отряд, охранявший Луцерию, отправить к римскому консулу послов с предложением получить назад всадников, бывших причиной войны, и снять осаду. Папирий потребовал, чтобы самниты оставили в городе все оружие и вышли за стены в одних туниках. Всех их с позором прогнали под ярмом, а потом отпустили.

В Луцерии была захвачена огромная добыча, причем римляне получили назад все знамена, и все оружие, отнятое под Кавдием. Но самой большой радостью было то, что они вернули домой всех всадников, которые как заложники мира были отданы самнитами под стражу в Луцерию.

9) Цепь самнитских поражений

В 317 г. до Р. Х. в Рим, добиваясь возобновления договоров, прибыли послы многих самнитских племен. Однако их мольбы о мире не встретили у римского народа сочувствия. Самниты добились только перемирия на два года.

В 315 г. до Р.Х. диктатор Луций Эмилий начал осаду Сатикулы. Большое самнитское войско атаковало римский лагерь. В разгар сражения осажденные неожиданно распахнули ворота и бросились толпою на римские дозоры. Диктатор, развернув войска для круговой обороны, занял такое место, где его было трудно окружить. Более яростный удар он нанес по сделавшим вылазку и загнал их обратно в город. Развернув потом против самнитов все свое войско, Эмилий одержал над ними хотя и нескорую, но верную и полную победу. Ночью самниты бежали в свой лагерь и, затушив огни, потихоньку ушли всем войском, оставив надежду спасти Сатикулу.

В 314 г. до Р. Х. ведение войны перешло к диктатору Квинту Фабию, который и довел до победного конца осаду Сатикулы. Военные действия были перенесены на новое место, и легионы из Самния и Апулии отправили под Сору. Стало известно, что местные жители, перебив римских поселенцев, перешла на сторону самнитов. В 313 г. до Р.Х. консулы Марк Петелий и Гай Сульпиций подступили к мятежному городу. Расположенный в неприступном месте, он казался неприступным. Но тут на помощь осаждающим пришел один перебежчик. Взяв десяток отборных ратников, повел их за собою в крепость по крутым и почти непроходимым тропам. Утром весть о захвате крепости породила страшную панику. Повсюду началось бегство. Горожане в страхе стали разбивать ворота. В одни из таких ворот ворвался отряд римлян. Таким образом Сора была взята. После следствия 225 человек, виновных в избиении римских колонистов, были отведены в Рим и там обезглавлены.

Потом стало известно о большом антиримском заговоре в Капуе. В ожидании отпадения Кампании, большое самнитское войско укрепилось рядом с Кавдием. Консулы двинули против него свои легионы. Сульпиций стал на правом, Петелий – на левом крыле. Когда началось сражение, Петелия сразу же выпустить в первый ряд вспомогательные когорты, которые обычно держали свежими на случай затянувшегося сражения: собрав вместе все свои силы, он при первом же ударе потеснил неприятеля. На помощь расстроенным рядам пехоты в бой поспешила самнитская конница. Когда она мчалась между войсками противников, против нее вскачь понеслась римская конница и смешала знамена и ряды пеших и конных, пока наконец на этом крыле враг не был смят окончательно. Потом уже вдоль всего строя римляне стали одерживать верх, убивать и брать в плен переставших сопротивляться самнитов. Убито или взято в плен было около тридцати тысяч врагов.

10) Война с эрусками

Война с самнитами была почти завершена, но не успели еще римские сенаторы сбросить с себя это бремя, как прошел слух о войне с этрусками. За исключением галльских орд, не было в ту пору народа, чье нападение при такой близости владений и такой многочисленности населения было бы для Рима большей угрозою.

В виду сложившийся ситуации консулы 311 г. до Р. Х. Гай Юний Бубульк и Квинт Эмилий Барбула разделили между собой военные области: Юнию по жребию досталось воевать против самнитов, Эмилию – начать войну в Этрурии. Консул поспешил к Сутрию, который уже был осажден большим войском этрусков. Увидев их вооруженными и готовыми к бою, Эмилий приказал вынести за вал знамена и выстроил войска неподалеку от неприятеля. Этруски издали крик и под звуки труб двинули вперед свои знамена; не заставили себя ждать и римляне. Битва шла с переменным успехом, многие пали с обеих сторон, и все – самые храбрые, и тогда лишь решился исход сражения, когда измотанные передовые отряды были заменены свежими силами второго ряда римского войска. Этруски же, у которых передовые воины не были поддержаны свежими подкреплениями, все полегли перед знаменами и вокруг. После этого под Сутрием в тот год не произошло ничего примечательного, потому что во вражеском войске за одну битву были уничтожены все передовые части и остались только вспомогательные силы, едва способные охранять лагерь; но и у римлян раненых было столько, что от ран уже после боя скончалось больше, чем пало на поле брани.

В следующем 310 г. до Р.Х. консулами были выбраны Квинт Фабий (вторично) и Гай Марций Рутул. Фабий двинул свои войска под Сутрий, который был вновь осажден этрусками. Враги целиком полагались на свою многочисленность и так поспешно и так жадно кинулись в бой, что выпустили все свои дротики, чтоб поскорее начать рукопашную. Римляне, напротив, метали то стрелы, то камни, которыми их в изобилии снабжала сама местность. И вышло так, что удары по щитам и шлемам привели в замешательство даже тех этрусков, кто не был ранен. Подойти для ближнего боя оказалось не так просто, а для дальнего не осталось метательных орудий, и этруски остановились, открытые ударам, потому что их толком ничто не защищало. Тогда на колеблющийся и пошатнувшийся строй, обнажив мечи, ринулись гастаты и принципы римлян. Этот натиск этруски сдержать не могли и, повернув знамена, врассыпную бросились к лагерю. Но когда римская конница наискосок пересекла равнину и оказалась на пути беглецов, они отказались от лагеря и кинулись в горы. Оттуда почти безоружная толпа, изнемогая от ран, добралась до Циминийского леса, а римляне, перебив много тысяч этрусков и захватив тридцать восемь боевых знамен, завладели еще и вражеским лагерем с богатой добычею. Потом стали думать и о преследовании врага.

Консул вывел свои легионы на гребнь Циминийского хребта, откуда были видны богатые поля Этрурии. Навстречу ему вышли наскоро собранные отряды этрусских крестьян, только что созванных старейшинами этой области. Порядка в их было мало. Римляне легко перебили это новое войско, а потом опустошили всю округу и возвратились в лагерь обладателями несметных богатств.

Вместо того чтобы положить конец войне, этот поход Фабия распространил ее вширь. Из области у подножия Циминийского хребта, испытавшей на себе опустошительные набеги, возмущение охватило не только этрусские племена, но и соседних умбров. К Сутрию явилась небывало многочисленная рать, и не только лагерь был выдвинут из лесу вперед, но и само войско, горя жаждой скорейшего боя, спустилось на равнину. Сначала этруски стояли строем на своих местах, оставив перед собою место для боевых порядков неприятеля; потом, видя, что римляне медлят начинать битву, подошли к их валу. Из лагеря были принесены съестные припасы. Подкрепившись, этруски остались в поле при оружии, рассчитывая, что на рассвете наверняка ворвутся во вражеский лагерь.

Однако в действительности произошло противоположное. Около времени четвертой стражи Фабий тихо поднял своих воинов для битвы. Обозным раздали мотыги, чтобы срывать вал и засыпать ров. Боевой порядок был выстроен внутри укреплений. По знаку, данному перед самым рассветом, воины, опрокинув частокол, выскочили из-за укреплений и напали на врагов, лежащих кругом на земле. Одних гибель настигла во сне, других полусонными на их ложе, а большинство – когда они шарили в поисках оружия; мало у кого было время вооружиться, но и те, кто успел, остались без знамен и вождей. Они бежали врассыпную, кто к лагерю, кто в леса. Более надежным убежищем оказался лес, так как лагерь, расположенный на равнине, был захвачен в тот же день.

11) Победа Папирия Курсора в Самнии

Услышав о выступлении этрусков, самниты в надежде разбить Гая Марция, поспешно набрали и вооружили войско. Консул вышел им навстречу. Обе стороны дрались жестоко, и исход сражения не был ясен, но, несмотря на примерно равные потери, поражение молва приписала все же римлянам, так как они потеряли нескольких всадников и военных трибунов, а также одного легата и – что особенно важно – был ранен сам консул.

Встревоженные этими известиями, сенаторы постановили назначить диктатора. Всем было совершенно ясно, что им в очередной раз станет Папирий Курсор, считавшегося в то время непревзойденным в ратном деле. Однако нельзя было рассчитывать ни на то, что вестник невредимым проберется сквозь вражеское окружение до Самния, ни на то, что консул Марций жив. А у другого консула, Фабия, была с Папирием личная вражда. Чтобы эта неприязнь не помешала общему благу, сенат решил отправить к Фабию посланцев из числа бывших консулов. Действуя не только от имени государства, но и собственным влиянием, они должны были склонить Фабия ради отечества забыть все счеты. Когда посланцы передали консулу постановления сената и сопроводили это соответствующими поручению увещеваниями, консул, не поднимая глаз и не говоря ни слова, удалился, оставив посланцев в неизвестности насчет своих намерений. Потом, в ночной тишине, как велит обычай, он объявил Луция Папирия диктатором. Хотя посланные благодарили его за блистательную победу над собою, он хранил упорное молчание и отпустил их, не сказав в ответ ни слова о своем поступке. Видно было, сколь тяжкую муку превозмогал его великий дух.

Между тем Папирий, вступив в должность, объявил начальником конницы Гая Юния Бубулька. Явившись в Самний, он принял от Марция старое войско и стал готовиться к битве (309 г. до Р.Х.). Сам он стал на правом крыле, а на левом поставил вождем начальника конницы. Враги с самого начала схватки дрались упорно, но диктатор с начальником конницы не менее рьяно состязались в том, чтоб на своем крыле возвестить начало победе. Случилось так, что Юний первым потеснил врагов: своим левым крылом – их правый. Увидев это диктатор воскликнул: «Неужто с левого крыла придет к нам победа? Неужто на правом воины диктатора станут плестись в хвосте чужого натиска вместо того, чтобы своими руками вырвать у врага победу?!» Этими речами он вдохнул силы в воинов. Конница с двух сторон окружила войско и римские легионы, к ужасу врагов, снова издали боевой клич и ринулись вперед. Не выдержав натиска, самниты обратились в бегство. Поле стало покрываться грудами тел и великолепным оружием, а перепуганные самниты поначалу укрылись в своем лагере, но потом не удержали и его, и до наступления ночи он был взят, разграблен и спален огнем.

12) Победы Квинта Фабия над умбрами и самнитами

В тот же год консул Фабий одержал несомненную и легкую победу над остатками этрусского войска возле Перузии. Он захватил бы штурмом и самый город, но навстречу ему вышли посланцы жителей, чтобы сдать город победителю. Поставив в Перузии отряд охраны и отправив впереди себя этрусских послов с просьбой к римскому сенату о мире, консул, торжествуя победу, с триумфом вступил в Город.

За славное покорение Этрурии Квинт Фабий в 308 г. до Р.Х. был в третий раз избран консулом. Товарищем его стал Публий Деций. Последнему досталась по жребию этрусская война. Взяв приступом несколько крепостей вольсинийцев, Деций прошёл войною по всем вражеским землям и внушил такой страх, что все этрусское племя молило консула о союзном договоре. Этого, впрочем, они не добились, но перемирие на год было им даровано. От неприятеля потребовали годовое жалованье для римского войска и по паре туник на каждого воина: это и была плата за перемирие.

Спокойствие, воцарившееся было в Этрурии, нарушила неожиданная измена умбров. Этот народ не испытал на себе связанных с войной бедствий, если не считать того, что по их полям проходили войска. Призвав к оружию всю свою молодежь и склонив к восстанию значительную часть этрусков, они собрали рать столь несметную, что похвалялись пойти осаждать Рим, оставив в Этрурии у себя за спиной Деция с его войском.

В Риме не сочли угрозу новой войны безделицей. К консулу Фабию в Самний отправили послов и велели ему при затишье в войне с самнитами спешно вести легионы в Умбрию. Консул повиновался и большими переходами добрался до Мевании, где в это время сосредоточились силы умбров. Враги, казалось, были настроены очень решительно и напали на Фабия, когда тот обносил лагерь валом. Видя, как умбры беспорядочно кидаются на укрепления, консул отозвал воинов от работ и построил их, насколько это было возможно в таких обстоятельствах и таком месте. Но едва римляне двинулись в бой, умбры совершенно лишились мужества и тотчас обратились в бегство. Если где и схватывались в противоборстве, то дрались больше щитами, чем мечами. В плен было взято больше, чем убито, и над полем битвы разносился один-единственный приказ: сложить оружие! Так в ходе самого боя сдались главные зачинщики войны, а назавтра и в следующие дни сдались и остальные племена умбров.

Победив в войне, возложенной по жребию на другого, Фабий возвратился в свой Самний. И как народ в предыдущем году за столь успешное ведение дел продлил его консульство, так теперь и сенат оставил за ним на следующий [307 г. до Р.Х.] год высшую военную власть при консулах Аппии Клавдии и Луции Волумнии.

Уже в качестве проконсула Квинт Фабий под городом Аллифами дал сражение войску самнитов. Ввраг бежал и был загнан в лагерь. Еще до наступления темноты самнитский лагерь окружили и, чтоб никто не мог улизнуть, на ночь поставили стражей. На другой день, едва рассвело, началась сдача. Было поставлено условие, чтобы сдавшиеся самниты вышли из лагеря в одних туниках, и всех их прогнали под ярмом. Для союзников самнитов никаких условий не было, и около семи тысяч вражеских солдат было продано в рабство.

13) Завершение войны

Но едва Фабий ушел из Самния, там начались новые волнения. Были захвачены Калация и Сора вместе со стоявшими там для охраны римскими воинами. Взятые в плен, они подверглись жестоким истязаниям.

Против восставших двинулся консул 306 г. до Р.Х. Публий Корнелий Арвил. Несмотря на превосходство в силе, он оказался в затруднении из-за неудачного места. Противник перерезал все дороги и захватил проходы в лесных чащах, чтобы сделать невозможным подвоз продовольствия; и вместе с тем консулу не удавалось вызвать врага на бой, хотя каждый день он выстраивал воинов в боевом порядке. Было совершенно ясно, что самниты не выдержат сражения, а римляне – затягивания войны. Однако вскоре стало известно, что на помощь Корнелию Арвилу движется его товарищ по консульству Квинт Марций Тремул. Это лишало самнитов возможности и дальше откладывать битву. Они хорошо знали, что не могут противостоять даже одному римскому войску, и понимали, что допусти они соединение двух войск, им придется оставить всякую надежду на победу. Поэтому они сами напали на Марция, приближающегося с войском, построенным в походном порядке. Римляне быстро сложили поклажу в середину и, насколько это возможно в такой спешке, построились в боевом порядке. Сперва крик, донесшийся до стана, затем показавшееся вдали облако пыли всколыхнули лагерь второго консула; немедленно отдав приказ браться за оружие, Корнелий тотчас вывел из лагеря построенное для боя войско и сбоку напал на неприятеля, занятого другою битвой. Он кричал воинам, что нет ничего позорней, как, не добившись чести победы в собственной войне, дать другому войску завладеть уже второй победой. Разорвав строй там, где ударил на него, консул прорубился сквозь тесные ряды врагов, устремился в оставленный без защитников неприятельский лагерь, захватил его и поджег. Когда это пламя увидели воины Марция, а потом, оглянувшись, и их противники, повсеместно началось бегство самнитов. Но отовсюду грозила им гибель, и негде было искать спасения и убежища.

В 305 г. до Р. Х. самниты совершали набеги на Сателлатское Поле в кампанских владениях, и потому оба консула – Публий Корнелий Луций Постумий и Тиберий Минуций – были посланы в Самний, но в разные стороны: Постумий на Тиферн, а Минуций на Бовиан. Первым сражение дал Постумий под Тиферном, но не смог добиться победы. Прикинувшись устрашенным, консул потихоньку увел свои легионы в горы. Враг последовал за ним и в двух милях от римских укреплений тоже разбил лагерь. Постумий приказал возвести кругом лагеря укрепление, снабдил его запасами всего, что нужно, и, оставив сильную охрану, в третью стражу налегке повел легионы кратчайшим путем к сотоварищу, который тоже стоял лагерем перед неприятельским войском. Там по подсказке Постумия Минуций начал бой с противником, и, когда уже большую часть дня с переменным успехом шла битва, на утомленное вражеское войско внезапно напал Постумий с его свежими легионами. Враги, у которых от ран и усталости и бежать-то не было сил, все были перебиты. Захватив двадцать одно знамя, римляне поспешили оттуда к лагерю Постумия. Там два победоносных войска напали на врага, уже смущенного вестью о поражении, разбили его и обратили в бегство; захватили двадцать шесть знамен, самнитского военачальника Статия Геллия вкупе еще со многими и оба вражеских лагеря. На другой день начали осаду города Бовиана, и вскоре он тоже оказался в руках римлян, а консулы за свои подвиги с великой славою отпраздновали триумф.

В этом году у самнитов отбили Сору, Арпин и Цезеннию.

При консулах Публии Сульпиции Саверрионе и Публии Семпронионе Софе [304 г. до Р. Х.] самниты отправили в Рим для переговоров о мире своих послов, чтобы добиваться то ли конца войне, то ли ее отсрочки. На их униженные просьбы был дан ответ: если бы самниты не просили так часто мира, готовясь тем временем к войне, можно было бы вести подобные переговоры; но, коль скоро до сих пор слова оставались без последствий, приходится верить только делам. Скоро консул Публий Семпроний будет с войском в Самнии, и его не обманешь, к войне или к миру склонны самниты; выяснив все, он обо всем доложит сенату, и, когда он двинется из Самния обратно, послы пусть идут за ним следом. В тот год на пути через Самний римские легионы встретили лишь мирных жителей, охотно снабжавших их продовольствием, так что старинный договор с самнитами все-таки возобновили. (Ливий; IX; 1- 45).