Жены и девы Древней Руси

© Муравьева Т.В., 2017

© ООО «Издательство „Вече“», 2017

© ООО «Издательство „Вече“», электронная версия, 2017

Княгиня Ольга

В 879 году в Новгороде умер старый князь Рюрик. Перед тем как свет навсегда померк в его глазах, призвал он к себе своего родича и воеводу Олега, которого народ за мудрость прозвал Вещим, и сказал:

– Дни мои сочтены. Теперь ты – старший в нашем роду и, когда меня не станет, будешь княжить в подвластных мне землях. Оставляю на твое попечение сына моего, Игоря. Поклянись, что, пока он мал, будешь ты ему защитником и наставником, а когда возрастет – верным другом и советчиком.

– Клянусь! – ответил Олег. – И если нарушу я эту клятву, пусть мой собственный меч иссечет меня на мелкие куски.

– Да будет так! – проговорил старый Рюрик, и дух его отлетел к праотцам.

Земля, доставшаяся Олегу от старого Рюрика, была велика и обильна. Простиралась она во все стороны на многие версты: на закат и на восход, на полдень и на полуночь, и населяли ее разные племена: и ильменские славяне, называвшие себя словенами, и славяне-кривичи, и меря, и чудь, и весь. У каждого племени были свои города: у словен – Старая Ладога, у кривичей – Изборск, у веси – Белоозеро, у мери – Ростов. А главным городом этой земли был славный Новгород, где собиралось общее вече, где сидел на княжьем престоле старый Рюрик, а теперь сел Вещий Олег.

Через Новгород шел великий торговый путь «из варяг в греки». Из Варяжского моря по Неве-реке плыли караваны купеческих судов в Ладожское озеро, из Ладожского озера по реке Волхову попадали в озеро Ильмень, затем – в Ловать-реку; из Ловати волоком перетаскивали суда в широкий Днепр и по Днепру плыли до самого моря, а дальше по морю – в Греческую землю, в город Царьград. В Царьград из Русских земель везли купцы драгоценные меха и чистый воск, сладкий мед и тонкие льняные холсты, а из Царьграда на Русь привозили шелковые узорные ткани, золотую и серебряную посуду, вино и оливковое масло.

Рассказывали купцы, что вдоль их пути лежат обширные земли, населенные многими племенами, стоят города и села, что иные из этих земель управляются своими князьями, иные – платят дань соседям. И решил князь Олег покорить те неведомые земли, заставить все племена платить дань себе.

Созвал он свою храбрую дружину, снарядил корабли, взял малолетнего Игоря и пустился в путь. Стройною вереницею, будто птицы-утицы, поплыли Олеговы корабли по Волхову в Ильмень-озеро, затем по реке Ловати и, миновав волок, вошли в Днепр. Здесь заканчивалась Новгородская земля, начинались владения местных князей, не подвластных Олегу.

И сказал Олег своей дружине:

– Скоро эти земли будут нашими!

Удача сопутствовала ему. В земле славян-кривичей почти без боя взял он город Смоленск, в земле северян после недолгой осады захватил город Любеч и посадил там своих воевод.

От Любеча было рукой подать до Киева. Много слышал Вещий Олег об этом городе. Говорили, будто бы Киев по величине, красоте и богатству не уступает Великому Новгороду, но ни Олег, ни его дружина не верили, что такое может быть. И вот, на высоком берегу Днепра увидел Олег большой город с неприступными крепостными стенами и мощными башнями. Внизу у воды сидел с удочкой старый рыбак.

– Скажи, добрый человек, – окликнул его Олег, – что это за город и кто в нем правит?

Ответил рыбак:

– Зовется наш город Киев, а правят в нем два князя – Аскольд и Дир.

Грозно сдвинул брови Олег.

– Аскольд и Дир? Знавал я некогда этих воинов. Были они в дружине князя Рюрика, а затем отпросились у него воевать Царьград, обещали вернуться со славой и богатой добычей, да так и сгинули. Мы-то думали, их в живых уже нет, а они, оказывается, вон где!

– Будем, князь, брать город? – спросил главный Олегов воевода, храбрый, опытный Свенельд.

Задумался Олег, а потом сказал:

– Нет. Не хватит у нас сил, чтобы взять такую неприступную крепость. Захватим мы Киев не силой, а хитростью.

Велел Олег всему своему войску оставаться на кораблях, а сам с юным Игорем и малой дружиной подошел на одной ладье под самые киевские стены и отправил к Аскольду и Диру посланца: «Мы, варяжские купцы, везем много хороших товаров. Пусть придут киевские князья посмотреть – может, чего купят».

Аскольд и Дир поверили, что в Киев прибыл мирный купеческий караван, и вышли на берег без всякой охраны. Олег приказал своей малой дружине до поры до времени залечь на дно ладьи. Когда киевские князья подошли близко, он поднялся им навстречу и сказал:

– Вы не княжеского рода, а я – князь, и со мною Игорь, сын старого Рюрика. Мне, а не вам надлежит здесь княжить!

Он подал знак своим воинам – и те, выхватив мечи, вмиг зарубили Аскольда и Дира.

Олег со своею дружиной вступил в город. Воины Аскольда и Дира, потерявшие своих князей, одни – покинули Киев и отправились искать себе новых хозяев и новой судьбы, другие – присягнули на верность Олегу. Простой киевский люд сдался на милость победителя.

Киев оказался еще больше и краше, чем о нем рассказывали. На горе стоял княжий дворец и гридницы, где жили дружинники, рядом – огороженное высоким частоколом капище с богами, высеченными из камня и вырезанными из дерева, поодаль – небольшая христианская церковь во имя святого Ильи Пророка. Построена она была для живших в Киеве иноземцев, которые не поклонялись славянским богам, а верили в своего бога – Иисуса Христа и его святых. Внизу, под горой, жил простой ремесленный люд, а там, где в Днепр впадала река Почайна, была устроена удобная гавань, и возле нее раскинулся широкий торг.

И сказал Вещий Олег:

– Да будет отныне Киев матерью городов русских! Здесь устрою я свою новую столицу.

Утвердившись на киевском престоле, Олег начал расширять свои владения. Племена северян и радимичей уже много лет платили дань хазарским ханам. Олег, придя в их земли, сказал:

– Не платите хазарам, а платите лучше мне.

Северяне и радимичи, не видя особого различия между хазарскими ханами и киевским князем, не стали спорить, и их земли перешли под власть Олега.

Так же легко, как северян и радимичей, думал Олег покорить древлянское племя. Но древляне были горды и свободолюбивы. Обитали они в дремучих лесах; посреди глухой чащобы на берегах лесных рек, одна из которых звалась Уж, а другая – Тетерев, стояли их города Вручий, Городск и столица – Искоростень. Древляне встретили дружину Олега с оружием в руках, и немало воинов полегло в древлянских лесах, прежде чем смог Олег смирить отважное племя и наложить на него дань – более тяжелую, нежели на покорных радимичей и северян.

Меж тем Игорь рос и мужал. Исполняя клятву, данную старому Рюрику, Олег сам обучал его держаться в седле, владеть копьем и мечом. А когда тот достиг совершенного возраста, привел ему жену – девицу редкостной, величавой красоты. Звали ту девицу Ольгой.

Какого она была рода, где отыскал ее Олег и почему выбрал в жены молодому князю – никто не знал, но слухи ходили разные. Одни говорили, что Ольга – тайная дочь самого Олега, другие – что приходится она внучкой Гостомыслу – мудрому старейшине племени ильменских словен, который призвал некогда Рюрика и его братьев княжить на Руси; родиной Ольги называли города Псков, или Изборск, или село Выбуты, неподалеку от Пскова.

Но тайно шептались и о том, что была княгиня совсем незнатного рода и так бедна, что в отчем доме приходилось ей зарабатывать себе на пропитание, перевозя за плату людей через реку на лодке. И вот однажды князь Игорь во время охоты оказался на берегу той реки и захотел переправиться на другой берег. Увидев, что перевозчица молода и хороша собой, он приступил к ней с бесстыдными речами, но она глянула на него строго и укоризненно сказала: «Не подобает тебе, князь, обижать меня, пользуясь моей беззащитностью. Подумай, ведь если ты запятнаешь себя дурным поступком, то не сможешь воспретить и подвластным тебе людям творить разные беззакония. Как будешь тогда управлять ты своею землей?»

Князь устыдился и более не сказал молодой перевозчице ни слова, а, сходя на берег, подарил ей кроме оговоренной платы драгоценный перстень со своей руки.

И когда пришло ему время жениться, он объявил Олегу, что не возьмет в жены никого, кроме запавшей ему в душу перевозчицы, добродетель и мудрость которой равнялись ее красоте.

Но, как бы то ни было, Ольга стала княгиней. По обычаю, дал ей вено, подарив городок Вышгород близ Киева, где у Ольги был собственный дворец и своя дружина.

Как подобает хорошей жене, она любила и уважала мужа, однако скоро поняла, что Игорь слаб духом, ленив и беспечен. Хотя он давно уже вошел в совершенные лета, но по-прежнему во всем полагался на Олега, предоставив ему и управление Русской землей, и добывание военной славы.

В 907 году Олег решил совершить поход на Царьград. Игорь не принял участия в походе, а остался в Киеве. Вместе с Ольгой вышел он на берег Днепра провожать уходящее войско. Развернув знамена, двинулось вдоль Днепра бесчисленное множество всадников, а по воде заскользили две тысячи судов под цветными парусами.

Дни шли за днями, и наконец войско Олега вернулось в Киев с победой и богатой добычей. В обозе везли золото и серебро без счета, цветные шелковые ткани, сушеные плоды, кувшины с виноградным вином и много других дорогих вещей. Щедро оделил Олег Ольгу и прислуживавших ей женщин и узорными тканями, и украшениями тонкой греческой работы, и сладкими заморскими плодами.

Во дворце накрыли длинные столы, победители сели праздновать победу. Игорь пировал вместе со всеми. Мед и вино лились рекой, на двор выкатили несколько бочек пива для простого народа.

Ольга сидела в своей светлице, до нее доносились радостные крики пирующих. Она кликнула свою сенную девушку и приказала:

– Попроси воеводу Свенельда прийти ко мне сюда.

Свенельд переступил порог светлицы и низко поклонился:

– Зачем позвала ты меня, княгиня?

– Я хочу знать все о вашем походе. Расскажи, как одержали вы победу над греками.

Свенельд расплылся в довольной улыбке.

– О, это была самая удивительная и необычная победа за всю мою жизнь. Мы подошли к Царьграду с моря. А надобно сказать тебе, княгиня, что этот славный город стоит на берегу бухты, которую греки называют Золотой Рог, поскольку она изогнута подобно рогу. Греки, завидев наши корабли, перегородили вход в бухту толстой цепью, протянутой между двумя каменными башнями, чтобы помешать нам высадиться под стенами города. Тогда господин наш Олег приказал причалить там, где это было возможно, вытянуть корабли на берег и поставить их на колеса. Вскоре поднялся ветер, надул паруса, и корабли наши покатились к Царьграду посуху, будто плыли по воде. Греки, увидав такое чудо, пришли в ужас и изумление и тут же выслали нам навстречу послов, которые сказали Олегу: «Не губи нашего города, мы дадим тебе любую дань, какую только захочешь». И потребовал Олег по двенадцать серебряных гривен всем своим воинам, и обязал греков платить каждый год дань для всех русских городов: и для Киева, и для Чернигова, и для Полоцка, и для Ростова, и для других. И договорился наш князь с греческим императором, что отныне нашим послам и нашим купцам в Греции будут в течение шести месяцев предоставлять кров и давать на пропитание и хлеба, и мяса, и рыбы, и вина, и плодов столько, сколько нужно, и устраивать для них баню, когда они захотят, а когда отправятся они домой, дать им припасов в дорогу. И составили об этом договор, греки по своему обычаю целовали крест, а мы клялись своим оружием, Перуном и Велесом. А потом велел князь Олег прибить на ворота Царьграда свой щит, и мы пустились в обратный путь. Жаль, княгиня, что не было с нами твоего мужа!

Ольга нахмурилась и, поблагодарив Свенельда за рассказ, отпустила его пировать дальше.

Через пять лет после славного похода на Царьград Вещий Олег скончался – не погиб на поле брани, а умер от укуса ядовитой змеи.

Игорь начал княжить в Киеве. В положенное время отправился он собирать дань с покоренных Олегом племен. Радимичи и северяне тут же признали власть нового князя и заплатили ему дань беспрекословно, но древляне затворились в своем Искоростене и крикнули со стены, что платили дань Олегу, а Игорю платить не будут.

Чернее тучи вернулся Игорь в Киев.

– Что делать? – спросил он у своей дружины. – Как заставить древлян платить дань?

– Идти против них войной, как ходил прежний господин наш Олег! – ответил за всю дружину воевода Свенельд.

Вышло Игорево войско из Киева, углубилось в древлянские леса. Древляне встретили их с оружием в руках. Древлянские воины были отважны, а древлянский князь Мал был опытным полководцем, и плохо пришлось бы Игорю, если бы не старый воевода Свенельд. Он разбил древлянское войско, и Игорь наложил на древлян новую дань – больше Олеговой. Древляне вынуждены были покориться.

* * *

Ольга была Игорю хорошей женой, но долгое время у них не было детей. И вот, наконец, родила она долгожданного сына. Имя ему дали – Святослав.

Княгиня Ольга и князь Святослав. Рис. Татьяны Муравьевой

Шло время. Игорь, продолжая то, что начал Олег, расширял свои владения. Он покорил отважных уличей, которые упорно защищали свою землю и сдали свой главный город Пересечен только после трехлетней осады. Так же упорно сопротивлялись и тиверцы, обитавшие вдоль побережья Черного моря от Нижнего Дуная до Днепра, но в конце концов тоже стали платить дань Игорю.

Но в 915 году из степи на Русскую землю вторглись воинственные печенеги. Были они одеты в одежды из кож, вооружены кривыми саблями, копьями и луками, сидели на низкорослых, но быстроногих конях, их широкие лица с раскосыми глазами выражали свирепость. Печенеги подошли к самому Киеву, однако было их не очень много, Игорь же выставил против них большое войско. Печенеги предпочли не вступать в бой, заключили с Игорем мир и ушли на Дунай, в болгарские земли.

Дважды ходил Игорь и на Царьград. Но в первый раз корабли его были сожжены «греческим огнем», который горел даже на воде, во второй же раз византийский император Роман не стал воевать, а откупился золотом.

Во главе Игорева войска всегда стоял воевода Свенельд. Как когда-то Игорь во всем полагался на Олега, так теперь рассчитывал он на Свенельда – на его храбрость, опытность, дальновидность и рассудительность. И когда Святослав подрос, Свенельд стал его дядькой – воспитателем и наставником. Вторым наставником был воин Асмуд.

В конце концов Игорь передал Свенельду даже такую княжескую обязанность, как полюдье – сбор дани. Каждую осень отправлялся Свенельд со своей дружиной в земли древлян, северян, радимичей, уличей и тиверцев, а Игорь сидел дома, подле жены и сына, и ждал, когда весной привезут ему собранную дань, а часть дани, по обычаю, оставалась воинам Свенельда.

И вот однажды дружина Игоря взбунтовалась.

– Посмотри, князь, – кричали они. – у Свенельдовых мужей и отроков дорогое оружие, изодеты они в цветные одежды, а мы ходим оборванцами. В нынешний год идем, князь, с нами за данью. И ты добудешь себе, и мы!

Игорь не хотел ссориться с дружиной.

– Ладно, – сказал он. – Завтра с утра и отправимся.

Осень была на исходе, поздний рассвет выдался пасмурным и ненастным. Ольга и маленький Святослав поднялись на сторожевую башню. Внизу под холодным ветром раскачивались голые деревья, князь Игорь ехал впереди своей дружины по раскисшей дороге. Зная, что жена и сын смотрят ему вслед, он обернулся, привстал на стременах и махнул рукой. Начался мелкий дождь, князь и дружина скрылись за мутной пеленой. Недоброе предчувствие кольнуло Ольгу в сердце.

Тревога не отпускала ее все время, что ждала она возвращения мужа. Наступила весна. И вот, наконец, светлым, солнечным днем на княжьем дворе послышался топот копыт и громкие голоса. Ольга сбежала с крыльца. Игоревы дружинники расседлывали коней, слуги разгружали обоз, царила обычная для таких случаев суета. Но самого князя не было.

– Где же мой господин? – спросила Ольга.

Один из дружинников подошел к Ольге, снял шапку и, низко поклонившись, сказал:

– Князь пожелал задержаться у древлян.

– Как? – вскричала Ольга. – Почему?

– Собрали мы хорошую дань, да господину нашему показалось мало. Сказал он нам: «Вы возвращайтесь домой, а я пособираю еще». Мы послушались, а господин наш с малой дружиной остался в древлянской земле.

Через несколько дней прискакал на княжий двор отрок из малой Игоревой дружины. Одежда его была окровавлена, лоб рассечен.

– Случилась беда, княгиня, – сказал он Ольге, – я принес тебе дурную весть.

Ольга побелела, как полотно.

– Говори! – приказала она отроку.

Отрок начал рассказывать:

– Стал наш господин требовать у древлян еще дани. Тогда позвали древляне князя своего, Мала. Тот вышел вместе со своей дружиной. Сказали древляне Малу: «Мы уже заплатили положенную дань, но он требует еще. Что нам делать?» Ответил князь Мал: «Если повадился волк таскать овец из стада, то перетаскает всех до единой, если его не убьют. Так и этот: если мы его не убьем, он не уймется, пока не заберет все, что у нас есть». Набросились древляне на нашу малую дружину и вмиг всех перебили. Я один, раненный, успел отползти за кусты и видел, как стащили нашего князя с коня, пригнули к земле два тонких деревца, привязали князя к вершинам, отпустили деревья, и нашего господина разорвало надвое.

Ольга дослушала горестный рассказ до конца, не проронив ни слова. О чем подобало думать хорошей жене, узнавшей о гибели мужа? Не о своем вдовстве, не о сиротстве сына, а о мести. И Ольга стала думать, как отомстить убийцам Игоря.

На другой день в киевскую гавань вошла большая ладья. Прибыли на ней двадцать древлян, посланных к Ольге князем Малом.

– Прости нас, княгиня, – сказали они, – мы убили твоего мужа, но он сам виноват. Как бы то ни было, ты теперь вдова, и князь наш Мал готов взять тебя в жены.

Гневно глянула Ольга на древлян, но, спохватившись, потупилась и смиренно ответила:

– По сердцу мне ваша речь. Мужа моего не воскресить, а про Мала вашего я слыхала, что он славный воин. Раз уж явились вы меня сватать, окажу я вам особый почет. Завтра поутру пришлю своих людей звать вас во дворец. Вы им скажите: не хотим мы ни идти пешими, ни ехать верхом. Несите нас в ладье!

Послы князя Мала ушли, довольные приемом, а Ольга позвала слуг и велела:

– Выкопайте на княжьем дворе яму – большую и глубокую.

Поутру явились слуги звать древлянских послов во дворец.

Те, как научила их Ольга, сказали:

– Не хотим мы ни идти пешими, ни ехать верхом. Несите нас в ладье!

Ответили слуги:

– Мы люди подневольные. Князь наш убит, а княгиня идет замуж за вашего князя. Вы теперь здесь господа.

Подняли слуги ладью на плечи и понесли. Вот и княжий двор. Ольга вышла на высокое крыльцо. Когда слуги поравнялись с ямой, Ольга, как было уговорено, взмахнула белым платком, и слуги сбросили ладью в яму. Спустилась Ольга с крыльца, наклонилась над ямой и спросила:

– Довольны ли вы оказанной честью?

Древляне со стоном ответили из ямы:

– Хуже такая погибель Игоревой смерти!

Усмехнулась княгиня и подала знак засыпать яму землей.

Но мало показалось Ольге одной мести.

Послала она своих людей к князю Малу с такими словами:

– Если и правда хочешь ты взять меня в жены, то пришли за мной самых лучших твоих бояр и воевод – с иными киевляне меня не отпустят.

И вот прибыли в Киев лучшие древлянские бояре и воеводы. Ольга приняла их ласково, приказала истопить для них баню – помыться с дороги, и, когда зашли они туда и начали мыться, велела запереть снаружи накрепко двери и поджечь банный сруб. Высоко взметнулся огонь, сгорели лучшие древлянские бояре и воеводы.

Но душа Ольги все еще не насытилась местью. Снова отправила она своих людей в Древлянскую землю, велев передать князю Малу:

– Я уже на пути к вам. Но прежде чем во второй раз выйти замуж, хочу я оплакать своего первого мужа. Наварите побольше меду, привезите к могиле Игоря, чтобы могла я справить по нему тризну.

С небольшою дружиной отправилась Ольга в Древлянскую землю. Древляне ее уже ждали, наварив вдосталь меду.

– А где же знатные мужи, бояре и воеводы, что были посланы за тобой?

– Они едут следом, – ответила Ольга. И добавила, усмехнувшись зловеще: – Скоро вы с ними встретитесь.

Древляне отвели Ольгу туда, где похоронили они Игоря. Упала Ольга на свежую могилу и заголосила:

 
Укатилось с неба красное солнце,
Погас в небе ясный месяц!
На кого ты меня, свет мой, покинул?
 

А отголосив, приказала выкатить бочки хмельного меда и велела своим дружинникам наливать древлянам полные чары, а самим не пить. Вскоре захмелели древляне и один за другим уснули мертвецким сном. Тогда подала Ольга знак, и ее дружинники, выхватив мечи, вмиг зарубили всех древлян, залив кровью могилу Игоря. Вот такую тризну справила по мужу княгиня Ольга. Исполнила она свой долг хорошей жены – отомстила за мужа, да так, что о ее мести помнят и через тысячу лет.

Вернувшись в Киев, Ольга стала думать, как жить ей дальше. И думы ее были невеселые. Ведь теперь ей нужно было опасаться ответной мести князя Мала, потерявшего своих лучших людей. И Ольга решила не ждать, когда Мал со своим войском подойдет к Киеву, а нанести удар первой.

Призвала она воеводу Свенельда и сказала:

– Надобно идти воевать Древлянскую землю. Иначе древляне придут сюда, убьют и меня, и сына моего Святослава и станут хозяевами в нашей земле.

Свенельд поклонился:

– Жди, княгиня. Мы вернемся с победой или не вернемся вовсе.

– Нет, – ответила Ольга, – я не стану дожидаться дома. И я, и сын мой – он ведь теперь, когда не стало его отца, – князь наш и господин, – отправимся вместе с вами.

И вот войско выехало из киевских ворот. Шестилетний Святослав ехал впереди, между Свенельдом и дядькой своим Асмудом. Рядом верхом ехала Ольга.

На широком поле встали друг против друга войска княгини Ольги и князя Мала. Свенельд вложил копье в руку Святослава. Тяжело было копье для детской руки, однако Святослав, поднатужившись, метнул его между ушей своего коня. Копье упало на землю совсем близко, но Свенельд зычным голосом воскликнул:

– Князь уже начал битву! Потянем, дружина, за князем!

И воины ринулись в бой.

Битва была жестокой и кровопролитной, много полегло и киевских воинов, и древлянских, пал в той битве и сам князь Мал, а оставшиеся в живых древляне разбежались и затворились в своих городах.

Ольга взяла их штурмом, все, кроме столицы – города Искоростеня. Искоростень был велик и хорошо укреплен. Было в нем довольно запасов пищи и колодец с водой. Засевшие в городе древлянские воины успешно отбивали атаки киевлян.

Целое лето простояла Ольга под стенами Искоростеня, а взять его так и не смогла. Тогда решила она пойти на хитрость и объявила:

– Если вы сдадитесь, я не причиню вам никакого вреда, а возьму лишь легкую дань и уйду из вашей земли.

– Какой же дани ты хочешь? – спросили древляне.

– Знаю я, – сказала Ольга, – что вы целое лето сидите в осаде, поэтому нет у вас ни меда, ни мехов, так что дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья – и будет мне этого довольно.

Удивились древляне, но дали Ольге ту дань, какую она захотела.

Ольга же раздала голубей и воробьев своим дружинникам, велела привязать к птичьим лапкам трут, поджечь его и пустить птиц на волю. Полетели птицы обратно в город – голуби на свои голубятни, воробьи под стрехи домов, и вмиг запылал Искоростень, словно огромный костер. Древляне устремились прочь из горящего города, но их уже поджидали воины Ольги. Иных они перебили, иных взяли в плен. Среди пленников были и двое детей князя Мала – сын Добрыня, ровесник Святослава, и годовалая дочь Малуша. Их Ольга взяла себе.

Покорив Древлянскую землю, Ольга не стала ее разорять, а вместе с сыном своим Святославом и войском объехала ее всю из конца в конец, установив, кто и сколько – не меньше, но и не больше – должен платить ей и Святославу дани и устроила погосты – места, куда свозить эту дань для пересчета и дальнейшей отправки в Киев. Затем объехала она из конца в конец Новгородскую и другие земли, которые были подвластны ее мужу, а теперь, пока не достигнет Святослав совершенных лет, принадлежали ей, и там тоже учредила оброки и погосты, и с той поры утвердился порядок по всей Русской земле, и не случалось больше такого беззакония, как при князе Игоре.

* * *

От покойного мужа, и от Вещего Олега, и от воевод, побывавших в Греческой земле, много слышала Ольга о городе Царьграде, краше которого нет на земле^[1]. Говорили, что правит в Царьграде император, который восседает на золотом троне в мантии из пурпурного шелка и в драгоценном венце, украшенном самоцветами; что поклоняются греки новому богу – Иисусу Христу, милостивому и кроткому, который дал себя распять ради того, чтобы люди могли достичь иной, вечной жизни; что в честь Иисуса Христа построены в Царьграде каменные храмы, изукрашенные многоцветными росписями и сверкающими мозаиками, и живет в Царьграде патриарх – главный христианский священник.

В Русской же земле племена, ее населявшие, как и много веков назад, поклонялись многим богам: одни считали главным среди них Рода – прародителя всего живого на земле, другие – Даждьбога-Солнце, третьи – громовника Перуна, четвертые – Сварога – хозяина огня, земного и небесного. Женщины почитали Мокошь – богиню-пряху, прядущую нить человеческой судьбы, ласковую Ладу – богиню супружества и материнства и ее дочь Лелю – светлую богиню весны. Почитали и побаивались лесных духов – леших и лешачих, обитающих в реках и озерах водяных и берегинь, домовых и кикимор, невидимо живущих в каждом доме.

Но были на Руси и христиане, в основном чужеземцы, жившие в Киеве, – греки и варяги, которые гордились своей верой и говорили, что она лучше, чем почитание древних богов.

И захотелось Ольге своими глазами увидеть Царьград, императора и от самого патриарха узнать, что такое христианская вера, и правда ли, что она лучше той, в которой она, Ольга, воспитана.

Снарядила Ольга в Греческую землю два посольства: одно от себя, второе – от сына своего Святослава, и свое посольство возглавила сама. На многих кораблях двинулись они по Днепру, а затем по морю до Царьграда. Ольга везла богатые дары императору и патриарху, сопровождала ее пышная свита из шестнадцати знатных женщин и восемнадцати прислужниц.

Княгиня Ольга беседует с Константином Багрянородным. Фрагмент миниатюры из летописи

Солнечным сентябрьским днем вошли Ольгины корабли в бухту Золотой Рог. Император был предупрежден, что едет к нему в гости русская княгиня, и выслал ей навстречу людей с приглашением во дворец. Человек, передавший приглашение, сообщил Ольге, что, согласно дворцовому церемониалу, приветствуя императора, все, даже самые знатные вельможи, должны простираться перед ним ниц, но ей, в знак особого к ней уважения, император разрешает ограничиться обычным поклоном.

Ольгу и ее свиту провели по великолепным залам, каждый величиной с городскую площадь, и наконец она предстала перед императором Константином Багрянородным.

Осанистый, чернобородый и темноглазый, восседал он на высоком золотом троне. С его плеч тяжелыми складками спускалась мантия из пурпурного шелка, на голове сверкал драгоценными каменьями золотой венец.

Император предложил Ольге сесть на предназначенное ей сиденье подле трона, и они начали беседу. Император расспрашивал Ольгу, как прошло ее путешествие, и что хочет она посмотреть в их городе, Ольга отвечала, что путешествие было благополучным, а посмотреть она хочет все, что есть в Царьграде достопримечательного, а в особенности – храмы, посвященные Иисусу Христу.

На другой день император прислал к ней ученых людей, чтобы те сопровождали ее в прогулках по городу и показали бы ей, как писал потом сам Константин Багрянородный, «церковную красоту, и палаты золотые, и в них собранные богатства, золото и шелка и драгоценные камни, и Страсти Господни: венец и гвозди, которыми Иисус Христос был прибит ко кресту».

Главный царьградский храм – храм Святой Софии – Божьей премудрости – восхитил и поразил Ольгу, как не поражало ее ничто за всю ее жизнь. Своды, уходящие под самые небеса, многоцветные росписи, на которых христианский бог и его святые представали, словно живые, свет тысячи свечей из самого лучшего, белого воска, пение, слаще которого и представить себе невозможно, – Ольга была ошеломлена и зачарована этой красотой. Она почувствовала, что в душе у нее загорается свет, подобный свету тысячи свечей, и сказала себе: «Я хочу быть христианкой».

Патриарх, узнав о ее желании, обрадовался и долго рассказывал ей об Иисусе Христе, а она слушала.

И вот был назначен день крещения. Накануне император пригласил Ольгу во дворец к обеду. Ольге объяснили, что сидеть за одним столом с императором – великая честь, которой до нее не был удостоен никто из иноземцев.

После обеда за отдельным позолоченным столом для императора и его семьи – сына с женой, дочерей и внучки – были поданы сласти на блюдах, украшенных жемчугом. Император усадил Ольгу рядом с собой и сказал ей:

– Ты прекраснейшая и мудрейшая из всех женщин на земле и достойна быть императрицей. Согласна ли ты разделить со мною трон?

Ольга пришла в смятение. Согласиться значило навсегда потерять независимость – и свою, и всей Русской земли, ибо, взяв ее в жены, император получил бы Русскую землю за ней в приданое, отказать же Константину Багрянородному означало рассориться с могущественной державой и навлечь на себя и на свою землю многие беды.

Но не зря назвал император Ольгу мудрейшей из женщин. Она опустила глаза и сказала:

– Я согласна, но есть у меня условие: ты должен присутствовать при моем крещении и стать моим крестным отцом.

На другой день был совершен обряд святого крещения, Ольга стала христианкой и была наречена христианским именем Елена. Обряд совершил патриарх, а воспринял новокрещеную от купели император.

Но когда Константин Багрянородный, преисполненный радости, напомнил Ольге о ее обещании стать его женой, она печально ответила:

– Увы, государь, это невозможно. Я узнала, что по христианскому закону крестный отец не может жениться на своей крестной дочери. Если бы мне было известно об этом вчера, я никогда бы не стала просить тебя воспринять меня от купели.

Император был раздосадован, но поделать ничего не мог.

Ольга стала собираться домой. На прощание император сделал ей и ее свите богатые подарки: самой Ольге двести золотых монет, сопровождавшим ее знатным женщинам – по двенадцать, прислужницам – по шесть. А патриарх, прощаясь с русской княгиней, торжественно произнес: «Благословенна ты среди русских князей, ибо возлюбила свет, а тьму оставила. Благословят тебя сыны русские до последних родов внуков твоих».