000
ОтложитьЧитал
– А ты взгляни в окно!
И Колька закричал:
– Дай я, я посмотрю в телескоп!
– Чего ты там хочешь разглядеть, когда на улице день? – спросила я его.
– Да я так, посмотрю просто разок, и все.
И он принялся его разглядывать со всех сторон. Настя залегла в гамак, Вика села в кресло. А я рядом с Колькой стояла возле окна и разглядывала вдали красоту нашего дачного посёлка. Вика права оказалась, вид с чердака и вправду превосходный. Это не то, что из окна моей комнаты. Здесь был виден весь дачный посёлок, домики, огородики, и казались они такими маленькими.
Вдали, в конце посёлка, среди полей я увидела густой обрывок таинственного сада, тот самый, где мы с Настей обустроили себе домик. Я вдруг сразу вспомнила, что наши куклы Дашка и Катька остались там одни. А на улице вечер, хмуро, собирается дождь. На глаза стали накатываться слезы, я была готова разрыдаться и закричать об этом Насте. Но проговориться я не могла, это же наше тайное место. Я быстро подбежала к Насте, схватила её за руку и потащила домой.
– Всё, на сегодня больше никаких пряток! – сообщила я всем.
Настя ворчала, куда мы так торопимся, что за срочность, могли бы ещё поиграть. И когда мы вышли из Викиного двора, я напомнила ей эту неприятную ситуацию. Мы шли домой в слезах, растирая их по всему лицу грязными руками. Правда, прощаясь у ворот, видя друг друга чумазые моськи, уже расхохотались.
Папа, глядя на меня, с ходу заявил:
– Погляди-ка, мать, на своего трубочиста! Никак не иначе как клубнику таскали у Марьи Ивановны?
– Ничего мы не таскали! Она нас сама сегодня угощала! – с досадой пробурчала я.
– Значит, опять бобров на речке спасали?
– Вовсе нет! – сказала я ему.
Такое тоже было по весне. Обнаружил Андрюшка бобра на нашей речушке и позвал нас посмотреть. Приходим, нет бобра.
– Утонул, – говорит Андрюшка, – видите, сколько веток набралось в реке, он запутался, и каюк.
Стали мы речку очищать, ничего не выходит, глубоко уж больно, в воду не залезть. Побежали мы папу на помощь звать. А он нам говорит:
– Дурачины вы, простофили! Слушайте вы, дурачины, больше Андрюшку своего. Бобры сами построили эту плотину, там у них вход в дом. По весне они спасают свой дом от сильного течения реки. Там они растят своих бобрят и делают для них запруды, чтобы летом они купались.
В общем, напомнил мне ещё одну неприятную историю, что мы чуть не разрушили дом бобрят. Мне стало ещё грустнее.
Я отправилась умываться, а папа мне кричал вдогонку:
– Мылом, мылом умывайся без конца! Смой и глину, и малину с неумытого лица!
Папа у меня такой, любит он своими шутками меня развеселить. Потом я провалилась глубоким сном, казалось, разбудить меня ничто не сможет. Мне снились маленькие куколки, крохотные, как муравьи, они сидели у меня на подоконнике, разговаривали со мной и просили спрятать их от больших птиц, которые кружили рядом. Одна птица, расправив крылья, устремилась прямо на нас. Я схватила малюток в охапку и резко захлопнула окно. Стук был настолько сильным, как будто оно разбилось.
Я даже вздрогнула во сне и почувствовала, как подул лёгкий прохладный ветерок и запахло свежестью, не понимая, снится мне это или нет. Не открывая глаз, я спряталась с головой под одеяло и продолжала спать. Странный треск, разносившийся по комнате, отвлекал меня от сна, я приподняла краешек одеяла и выглянула. Окно было открыто нараспашку, лучи солнца сразу засветили мне в глаза. И я быстро спряталась обратно.
– Вот приснится же такое! – подумала я.
Снова какой-то треск раздался, как будто что-то порхало надо мной. Я, полная решимости узнать, кто же здесь, вылезла из-под одеяла, поглядывая по сторонам. Сверху на шкафу я увидела голубку. Бедная птица взмахивала крыльями, но не знала, куда ей лететь. Голубка была бледно-розового цвета, и я решила, что это девочка. Я привстала с кровати, чтобы помочь ей. Птица резко взмахнула и перелетела на другую сторону комнаты. Я потихоньку приближалась к ней, но голубка металась по комнате, как будто убегая от меня. Пока птица перелетала с места на место, я заметила, что на лапке у неё что-то прицеплено. Возле кровати на тумбочке лежала вчерашняя плюшка, которой угостила меня Настина мама, но я её забыла съесть. Взяв эту плюшку, я встала посередине комнаты, пытаясь приманить птицу.
– Тихо-тихо. Не бойся. Я тебе помогу.
Вытянув слегка руку вперёд, я стояла и ждала, пока она привыкнет. Прошло минут пять, голубка взлетела и аккуратно села мне на руку. Погладив её, я повторила:
– Я помогу тебе. Не бойся.
На лапке у неё был привязан кусочек свернутой бумаги. Аккуратно отвязав маленький свёрток, я подошла к окну и пустила голубку на волю.
– Лети, ты свободна, – сказала я ей на прощание.
В руках у меня оставался свёрток старой бумаги, похожей на оторванный кусок старой-престарой газеты, которой лет сто уже. Буквы на ней выцвели, зато свежими чернилами, но неуклюжими буквами, что я еле разобрала, вглядываясь в текст, было написано: «Я жду вас в саду!»