000
ОтложитьЧитал
Любовь Васильевна, едва я переступила порог офиса, устремилась ко мне.
– Лена, ты же мне забыла поправить правую колонку для подписей! Посмотри, что получается. – Она протянула мне листок. На лице читалось неподдельное возмущение.
Маша выразительно на меня посмотрела из-за спины старухи. В ее взгляде явно читалось указание послать ее лесом и с ее просьбой, и тем более с ее претензией. Возмущение от коварства и наглости накрывало меня, но так и не выплеснулось наружу. Едва взглянув на нее, я вся сжалась и послушно кивнула. Все слова, которые я хотела бы произнести, застряли в горле.
***
Я долго не могла уснуть. Не отвлекал от хмурых мыслей и гнетущего беспокойства даже любимый сериал. Чувство внутренней тревожности нарастало. Оно и раньше, бывало, посещало меня. Когда казалось, что жизнь моя катится к чертям, а я не могла и не находила сил пошевелить лапками, чтобы это остановить. Я выскочила на улицу. Сегодня мне было плевать, встречу ли я кого-то на своем пути. Маньяка или дядю Лешу, или еще кого…. Прогулка. Как давно я не гуляла просто так, без цели, без направления и без часов. Телефон оставила дома, только ключи закинула в карман старой потрепанной косухи – все же еще не лето. Прохладно. Я по привычке перешла на быстрый темп, спасибо удобным кроссовкам.
Улицы светились огнями, прохожих было еще немало. Все спешили по своим делам. Я рассматривала знакомые с детства дома, как будто увидела их впервые. Зашла в парк: там было темно, фонари стояли редко и давали мало света из-за густых крон деревьев. Сквозь листву на открытом участке парка я увидела несколько звезд. Как же красиво! Вдруг безудержно захотелось за город, на природу, лежать на траве, смотреть на звезды, за руку держать любимого человека…
Осознание пришло мгновенно. Я хотела жить, я безумно любила этот прекрасный мир. И, черт возьми, моя жизнь может прерваться в любой момент, с чего я придумала себе, что обязательно доживу до старости? И какого черта я ее не проживаю на полную катушку? Вдруг стало легко и радостно, вся в этой новой опьяняющей эйфории, я бежала домой, не разбирая дороги.
Визг тормозов, на меня летит машина. Я стою на месте, как вкопанная, не могу пошевелиться. Мгновение растянулось в вечность. Вдруг резкий толчок в спину. Еще секунда, и я уже на четвереньках на асфальте. Колени горят огнем. Машина пролетела, не остановившись. Растерянно озираюсь по сторонам. Пока я гуляла в парке, прохожих будто бы не было. Мужчина отряхивается и критично осматривает порванные брюки и правый рукав ветровки, наверное, это он меня вытолкнул из-под колес.
– Все в порядке? Встать сможете? – Спрашивает он меня.
Краем глаза вижу молодую девушку, которая бежит к нам.
– Глеб, ты просто герой! – Она подбегает к мужчине и крепко целует его. Потом оборачивается ко мне. – Давайте я помогу. – Протягивает мне руку.
Я поднимаю голову и лишаюсь дара речи. Это моя институтская подруга Галя, с которой мы не общались уже года три. Она тоже замирает с протянутой рукой: узнала. Мне почему-то становится тепло и радостно.
– Лена, ты? – Я улыбаюсь и киваю в ответ. – В порядке? – Киваю. Поднимаюсь наконец-то. Коленям больно, инстинктивно ощупываю их. Джинсы порваны, идет кровь. Наверное, на дороге лежал камушек или что-то острое. От обычного падения на асфальт я бы только джинсы немного порвала, не более. Руки тоже содраны в кровь. Проехалась-таки по асфальту.
– Давай отвезем тебя в травмпункт, пусть колени посмотрят. – Предлагает мужчина.
– Это мой муж, Глеб. – Поспешно представила нас Галя. – А это моя подруга Лена, мы все пять лет универа за одной партой просидели. Я тебе про нее рассказывала, помнишь?
Видно было, что они искренне переживают за меня, это было приятно, непривычно и немного неловко. Они ехали по своим делам и теперь вынуждены нарушить все планы ради меня. Самым лучшим вариантом было бы поблагодарить их за любезность и попросить отвезти домой. Но я сдержалась. Глеб уже искал в навигаторе адрес, а Галя уселась со мной на заднее сиденье. Я только сейчас поняла, что меня потряхивает. Слепящие фары до сих пор стояли перед глазами. Зубы начали отстукивать чечетку, я сжала челюсть, чтобы Галя с мужем не услышали. Подняла руку – ее так и колотит в разные стороны. Я поспешно спрятала руки под себя, чтобы хоть как-то сдержать дрожь. Внезапно авария и сон сложились в голове как звенья одной цепи. Но ведь на кресте было седьмое июля, а сегодня только двадцать третье апреля. Не рановато ли?
Я заставила себя оторвать взгляд от кровоточащего колена и посмотрела на Галю. Я только сейчас заметила, что она худее килограмм на двадцать. На похороны во сне пришла не какая-то Галя, а она, моя подруга! И я видела такой, постройневшей. Но как? Откуда я могла это знать? Неужели сон – правда, а не игра моего больного воображения? Я затряслась еще сильнее и старалась вжаться как можно сильнее в сидение, чтобы не показывать подруге свое волнение.
– Ты чего молчишь? Может, тебе успокоительного купить? Ты вся дрожишь! – машина уже мчалась по проспекту на разворот. – Глеб, давай еще в аптеку заедем! Ее колотит всю, надо хотя бы валерьянки накапать.
– Нет-нет, все нормально. Сейчас успокоюсь. Не обращай внимания. Лучше рассказывай, где ты, как ты? Ты очень сильно изменилась, как тебе удалось?
– Ты имеешь в виду, что я перестала быть жирдяйкой? – засмеялась Галя.
Мне стало неловко. Галя в универе была, действительно, девочкой с излишним весом. Она часто комплексовала по этому поводу, плюс стеснялась своего не столичного происхождения. Черты лица Гали остались теми же, но она очень похорошела за то время, что мы не виделись.
Мы подъехали к больнице. На территорию не пускали, поэтому Глеб припарковался у въезда на территорию. Помог мне выйти из машины. Видок у меня был тот еще! Кровь на одежде, порванные джинсы, меня всю трясло, даже десять капель валерьянки не подействовали. Если бы я такую девушку встретила на улице, приняла бы ее за местную алкашку. В травмпункте в такой час как раз подобный контингент и сидел. Человек пятнадцать в очереди. Мы с Галей переглянулись – никому не хотелось сидеть здесь и вдыхать запахи перегаров всех видов.
– Может, пойдем? – Умоляюще посмотрела я на Галю. – Со мной все в порядке, грязь бы отмыть.
Галя же, заметив медсестру в коридоре, с умоляющей улыбкой бросилась к ней.
– Девушка, помогите, пожалуйста! Посмотрите, насколько все серьезно? Если просто царапины, мы бы домой пошли, не стали вас напрягать.
– Пойдемте.
Я проковыляла в процедурную. Боль в ногах и руках все же давала о себе знать. Галя осталась ждать снаружи.
Медсестра взяла бинт, свернула его в несколько слоев, обильно смочила перекисью водорода и начала протирать руки. Я тихо пискнула.
– Терпи давай! – Медсестра ободряюще улыбнулась.
Щипало просто ужас как. Свежая алая кровь сразу начала обильнее идти из ранок. Она перевязала мне кисти плотно бинтом. Там оказались просто царапины, ничего серьезного.
– Брюки сними, помешают. – Я послушно начала стягивать джинсы. Кровь уже присохла по краям раны и мешала снять одежду, приходилось отрывать. Я поморщилась. Медсестра обильно смочила ткань перекисью, чтобы не пришлось рвать по живому. Когда джинсы наконец сдались, она взяла новый бинт и начала протирать ноги. Под слоем черной пыли оказалась длинная рваная рана на правом колене. Оттуда продолжала активно идти кровь.
– Дело плохо, скорее всего, шить придется. Давай я сейчас тебе перевяжу, чтобы не пачкать обувь. Придется дождаться врача.
Обувь и брюки у меня и так были залиты грязью и кровью. Но я не стала спорить, с чистым бинтом сидеть приятнее. Вышла из процедурной, замотанная бинтами, в грязных брюках, с трудом натянутых поверх повязки, и горестно вздохнула.
– Придется все-таки ждать врача. Говорят, правое колено шить нужно.
– Обязательно надо дождаться! – закивала Галя. – Я же говорила! А представь, я бы тебя домой отвезла?
– Ты сама поезжай, а? Посмотри, какая очередина! Тут до утра, наверное, придется сидеть. Да и Глеб ждет.
– И как ты с такой ногой посреди ночи собралась домой добираться?
– Такси возьму.
– Так, давай-ка не глупи! Я тебя не брошу. Дела подождут, ничего страшного. Сейчас позвоню Глебу и предупрежу, чтобы не ждал. Вместе доберемся.
Я никогда себе ничего не рвала и не ломала и в больнице даже не бывала ни разу в жизни. Надеюсь, они сделают наркоз? Я почему-то вспомнила Мэри Шелли и ее Франкенштейна. Жуть. А как же работа? Я только сейчас сообразила, что лучше предупредить Ирину Васильевну заранее. Написала СМС: «Извините, что поздно. Это Лена Савельева. Не смогу завтра прийти на работу, попала в аварию и сейчас в больнице. Ничего серьезного, но скорее всего придется посидеть дома пару дней». Ответ пришел почти сразу: «Лена, выздоравливай! Сообщи, когда будет ясность».
Мысль, что на работу мне завтра не надо, приободрила. Внеплановый выходной, особенно когда уже не один месяц работаешь по шесть дней в неделю, – прекрасная новость. Я так обрадовалась, что даже будущий шов на колене уже не удручал.
Мы с Галей отсели подальше от остальной очереди и болтали вполголоса. Удивительно, но словно и не было тех лет после универа, когда мы не виделись и не общались. Как оказалось, Галя так и не проработала ни дня по специальности. Впрочем, это меня не удивило, она экономику терпеть не могла, а учиться пошла, чтобы было высшее образование. Она приехала из Электростали, робкая девушка из провинции. Поразительно, как свободно и непринужденно она сейчас держалась. Стала работать стилистом, а ведь тут надо и вкус иметь, и умение найти подход к людям. Казалось бы, не так много прошло времени. Галя расцвела и преобразилась, избавилась от комплексов. А я, наоборот, заросла ими по самые уши. Сейчас мы словно поменялись местами.
Время за болтовней пролетело незаметно. Лампочка над кабинетом загорелась, приглашая меня войти. Кабинет оказался крохотным. Окно напротив двери заставлено папками. Вдоль подоконника двойной стол. Справа сидела медсестра, слева – врач. Это был седой невысокий старичок с добродушной улыбкой.
– Проходите, садитесь. – Он жестом указал на кушетку справа от двери. Я тут же плюхнулась на нее. – Настя, оформи документы, я подойду через пять минут.
Это была та самая девушка, которая обработала мне раны в процедурном кабинете.
– Фамилия, имя, отчество, дата рождения?
– Савельева Елена Николаевна, двадцать третье апреля девяносто пятого года.
Медсестра еще задала мне несколько вопросов и подала на заполнение согласие на медицинское обследование. К тому моменту, как она закончила, врач уже вернулся.
– Ну что ж, снимайте повязку, посмотрим на ваши колени. – Я начала разматывать бинт, а он присел на корточки напротив меня и помог добраться до раны. Цокнул языком.
– Левое в норме, смазывайте зеленкой. А правое точно шить. Само не срастется нормально. Зачем вам уродливые коленки в таком возрасте? – Кровь стала идти меньше, и я впервые внимательно разглядела рану: вдоль ноги шла рваная дыра, иначе я это назвать не могу. Мне стало дурно. И когда я успела ее так распороть? В детстве сто раз падала и отделывалась царапинами.
– Где это вы так? – Поинтересовался врач.
– Да, так. На прогулку сходила неудачно.
– Ничего, вы молодая, быстро заживет. Настя, проводи в процедурную, я сейчас подойду.
Мы с медсестрой зашли в тот самый кабинет, где она промывала мне раны и перевязывала. Она протерла койку, начала бренчать баночками с антисептиком. Не успела я испугаться, увидев в руках Насти шприц, как зашел врач.
– Обезболивающее готово. – Я послушно лежала на койке и смотрела в потолок. Укол даже не почувствовала. Колено стало будто бы чужим. Я ощущала, как мышцы и кожу протыкают иглой, но боли совсем не было. Моя нога превратилась в ногу тряпичной куклы.
Напоследок мне еще сделали укол от столбняка под лопатку и отпустили с миром. Шел второй час ночи, когда мы с Галей приехали ко мне.
Глава 3. Договор, скрепленный страшной клятвой
– Я понимаю, что очень поздно. И если тебе надо на работу, я все пойму. Но буду рада, если зайдешь и выпьешь чаю. Это меньшее, что я могу сделать взамен на твою заботу.
– С удовольствием зайду. У меня свободный график, перенесу завтрашние дела на обеденное время. Не каждый день встречаешь старую подругу.
Мы уже поднялись наверх, когда я вспомнила, что дома царил бардак и хаос. Пока Галя снимала обувь и осматривалась, я помчалась на кухню. Помчалась, это, конечно, громко сказано: правую ногу запретили сгибать в колене до тех пор, пока не снимут швы. И все это веселье должно продлиться минимум неделю. А то и две.
Сгребая грязные тарелки в раковину, судорожно отмывая содой черные от чая две кружки – для себя и для Гали – и протирая стол от крошек, я окликнула подругу.
– Проходи сюда! Сейчас чайник согреется.
– Выходит, ты все еще живешь в бабушкиной квартире? Помню, как мы тут готовились к экзаменам. Удивительно, ничего не изменилось! – Галя с задумчивым видом осматривала кухню. Казалось, грязь и бардак она не замечала вовсе.
Я же бросилась на поиски заварки. Ее в доме не оказалось.
– А может, ты согласишься кофе выпить? Кажется, у меня чай закончился… – я смущенно развела руками.
– Думаю, можно и вот это. – Галя достала из хаоса неоткрытую коробку апельсинового сока. – Ты до сих пор трясешься. После такого не грех стресс снять парой бокальчиков, алкогольного-то ничего не водится в доме?
Я подзависла. Даже сок тут оказался совершенно случайно. Стоит уже полгода точно. Элька однажды завалилась в гости, как всегда без предупреждения, с бутылкой водки и двумя коробками сока – апельсиновым и томатным. А выпить успела только одну, ей этого хватило. Остатки водки я приберегла в качестве антисептика, а вот апельсиновый сок даже открывать не стала – я не любитель.
– Водка, кажется, где-то оставалась, надо искать. Я найду, если хочешь, но сама пить не буду – слишком крепко для меня. Вот вина бы…. – Мечтательно протянула я. – Но его, к сожалению, нет, и уже не продают.
– Ну давай сок что ли откроем, раз больше ничего все равно нет. Стаканы-то чистые есть? – Она окинула пристальным взглядом кухню. А мне от этого снова стало неловко, я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Галя словно читала мои мысли:
– Да брось, у всех бывает. Я иногда даже уборщицу приглашаю, когда сама не успеваю прибраться. Рассказывай, что у тебя происходит в жизни. А то я уже все выложила, твоя очередь.
– Я бы с удовольствием еще послушала. У тебя вон и карьера стилиста, и муж какой! И планов куча… А я что? Мне нечем похвастаться. Да и вообще. Как видишь, живу в той же квартире, даже ремонт не сделала до сих пор.
Я только сейчас, когда Галя обратила на это внимание, поняла, что, действительно, квартира повидала многое. Здесь жила и умерла бабушка, здесь мы жили вдвоем с Женей…. Я провела здесь все детство, вместе с родителями, Диной и бабушкой. Уже позже, когда я училась в девятом классе, а Дина свалила из страны, родители купили квартиру побольше, и мы перебрались туда. А бабушка осталась здесь одна. Отказалась переезжать и продавать квартиру. Сказала, что здесь прошла вся ее жизнь и лучше она сохранит ее для меня, чем попусту разбазарит, а деньги проест. Как оказалось, она была абсолютно права. Она умерла спустя три года после нашего переезда, и я долго не могла смириться с мыслью, что меня не было рядом в ее последние дни. Я как раз поступила в университет. Квартира опустела, и я решилась сбежать от гиперзаботы родителей. Мне было лет девятнадцать, я хотела свободы и самостоятельности.
– Лена, ты здесь? – Вернула меня в реальность Галя.
– Ой, прости, задумалась.
– Давай сюда кружки, будем пить из них. Вижу, стаканов мы тут не найдем!
Не дожидаясь, пока я соображу, что от меня требуется, она взяла две отмытые кружки у меня из рук, поставила на стол и налила сок.
– За быстрое выздоровление твоей ноги! – Провозгласила Галя тост и, чокнувшись со мной, сделала глоток. – А сок, кстати, вкусный, почти как свежевыжатый, ты знаешь толк!
– Это не я покупала. Эля принесла.
– Та самая Эля? Да ладно! Вы до сих пор дружите?
– Мы учились с ней вместе всю школу, нас многое связывает…
– Пффф, я тоже с целым своим классом училась в школе, тридцать человек! Однако ни с кем не общаюсь с тех пор, как получила аттестат. Я даже на выпускной не ходила. Ох, не нравится мне твоя Эля… Ладно, я молчу. Сама хороша, потерялась на несколько лет, а за Элю выговариваю.
– Да ну, брось. Так уж сложились обстоятельства. Я тоже тебя не искала, не звонила. Так что тут обоюдная вина.
– Давай выкладывай, – Галя выжидающе посмотрела на меня, подливая мне и себе в кружку еще сока. – Где работаешь? Как родители? Живешь ты одна, судя по всему?
– Мама с папой в норме, Дина тоже, что им будет. Бабушка умерла шесть лет назад. Ну, про бабушку ты знаешь. До сих пор скучаю по ней. Живу одна, да. Был тут один парень, но не сложилось. – Я крутила в руках кружку, нервничая. Мне не хотелось, чтобы Галя разочаровалась в некогда всегда веселой и неутомимой сокурснице, узнав всю серость и неприглядность моей нынешней жизни. И правда, что случилось? Как так вышло, что все покатилось к чертям? В то же время я впервые почувствовала, что Гале правда интересно и она спрашивает не для галочки. Может, всему виной тот жуткий сон и авария, но мне вдруг очень захотелось высказаться. – Я работаю в филиале небольшой латвийской фирмы. Рядовым сотрудником отдела продаж. Делаю кучу всякой ерунды, кроме финансовой аналитики.
– Лен, давай-ка начистоту, что случилось? Ты такая активная была в универе, меня везде пропихивала, не давала заскучать, мечтала карьеру сделать. Помнишь, как на студвесну всех быстро организовала, а нам за это всем оценки подняли? Вот было время! Я понимаю, что мы долго не виделись. Но тут явно что-то не так. Не нравится работа? Так возьми и поменяй, вакансий полно, ты ж у нас на курсе самая прошаренная была!
Наркоз как раз начал отходить, и боль в ноге набирала обороты. К тому же сидеть с выпрямленной как палка ногой было не очень удобно. Я шумно выдохнула и сделала большой глоток. Галя тем временем нашла у меня остатки черствого хлеба и сыр в холодильнике. Сделала бутерброды.
– Надеюсь, ты не против, что я тут распоряжаюсь? – Она подвинула ко мне тарелку с бутербродами. После того, как они побывали в микроволновке, хлеб стал помягче, а сыр расплавился. Оказалось съедобно. Я набросилась на еду, умяв за раз сразу три бутера, щедро запивая соком. Уютная домашняя обстановка расслабляла, но здравость суждений я не растеряла.
– А знаешь, ты права. Меня задолбала такая жизнь. И дело не только в работе. Пока ты не спросила, я и не задумывалась, что что-то не так. А у меня же столько всего есть! Родители живы и здоровы, квартира своя, снимать не надо. Да не абы где, в Москве! Многие бы сейчас обзавидовались.
Дальше я не говорила, но подумала: даже одиночество можно рассмотреть как плюс. Не надо ни за кем убирать, стирать, рубашки там всякие по утрам гладить… Живи как хочешь! Сплошная свобода и независимость. Разве что по вечерам хочется тепла…
– Ты разве о таком мечтала? – спросила Галя.
– Кому они нужны, эти сопливые студенческие мечты. Я же должна была понимать, что аналитика только на лабах и дипломе. А в реальной жизни на работе нужно, чтобы кто-то заполнял за Любовь Васильевну скучные таблицы, помогал распечатать отчеты, кто-то должен обучать новеньких и выходить по субботам. А чтобы заниматься финансовой аналитикой, достаточно и самой шефини. И вообще, зачем эта чертова аналитика в фирме, где весь штат по пальцам можно пересчитать? Надо было идти в какой-нибудь газпром. Только кому я там сдалась без опыта работы сразу после универа? Вот, вроде, несколько лет уже отработала, а опыта по специальности как не было, так и нет. Дерьмо, Галя. Полное дерьмо. У меня ощущение, что наши миры разделились на два параллельных, когда мы получили дипломы. Ты, вон, вообще по специальности не пошла… Сама на себя работаешь, это мне кажется каким-то запределом! И ты скромнее намного была в универе. Сейчас так держишься уверенно, я не перестаю удивляться.
– Знаешь, когда тебе нужны деньги, а желания работать по специальности нет, становится не до комплексов и скромности. Все мои страхи оказались надуманными, когда я поняла, чего хочу. Стоило один раз переступить через себя, как оказалось, что это вовсе не так сложно и страшно. На самом деле тут и твоя заслуга есть. Не зря же меня по всяким мероприятиям таскала, выступать заставляла. Помнишь, как мы с тобой диплом репетировали? Ты меня так надрессировала отвечать по теме, что потом настоящая сдача показалась легкой прогулкой с друзьями-преподами. Так и после универа я постепенно училась всему. Не буду скрывать, чтобы избавиться от лишнего веса, пошла к врачу. Было не то чтобы просто. Перестройка питания, образа жизни – стрессов я хватанула немало. Но оно того стоило! Ну и у психотерапевта тоже бывала, если честно. А почему ты не найдешь новую работу, если тебе здесь не нравится? Ты вообще уверена, что хочешь быть именно финансовым аналитиком? Ты ведь ничем другим не пробовала никогда заниматься?
– В Москве такая конкуренция. Каждый год студенты новые выпускаются, да и из провинции народ едет с хорошим опытом и знаниями. Кому я нужна? Надо было раньше думать. А без работы я остаться не могу, платежи за коммуналку огромные. Да и кушать надо. Если бы мне доверили серьезную работу и перестали просить выйти каждую субботу, было бы отлично.
– Лена, а какого черта ты соглашаешься работать по выходным? Тебе хотя бы доплачивают за это? И почему не просишь повышения?
– Тебе легко говорить. Ты сама по себе, а у меня начальник… Я согласилась пару раз, как раз когда с Женей рассталась. Я бы с ума сошла дома. Работой старалась забить свободное время. Плюс еще надеялась, что мое трудолюбие заметят и оценят хоть немного! А по факту, все также ерундой занимаюсь.
– Но ты же можешь отказаться! Обстоятельства изменились. Либо требуй двойную оплату.
– Не могу я отказаться. Ирина Васильевна уже так привыкла, что я выручаю ее в отчетные дни. Мне неудобно перед ней. Да и заменить кому?
Галя так яростно ударила кулаком по столу, что звякнули кружки.
– А тебя-то это как касается? Пусть сами ищут бесплатную раб силу. Начальница твоя пускай разруливает, твоя какая забота? Поставь вопрос ребром – не можешь и все. Точка. Так у тебя никогда не будет свободного времени и личной жизни.
– Неудобно мне перед людьми. У всех семьи, выходные с детьми хотят проводить. Я, по сути, одна в отделе одиночка, кто может эту работу выполнять нормально. Любовь Васильевна, может, и вышла бы, да кто ее позовет. От нее толку от одной как от козла молока. И вообще, Галь, зря мы этот разговор затеяли. Все сложнее, чем кажется.
– А я вот как раз не вижу ничего сложного. Ты пойми, что так никогда не дождешься интересной работы, если продолжишь соглашаться на всякую фигню. Ты беспокоишься обо всех, кроме самой себя. Это же дурдом какой-то! Неужели ты и раньше так делала? Не помню я такого в универе! Что с тобой случилось? Вот представь, что тебе доверили что-то очень важное и сложное, все, как ты мечтаешь. Успеешь? Справишься? С учетом, что тебе все также придется помогать всем, кто к тебе обратится за помощью?
Я отпила еще сока и задумалась. А ведь Галька права: даже если не хочу помогать, отказать все равно не могу. Как барьер какой-то внутри. Все это будто знают и пользуются. Мне вдруг стало паршиво и гадко на душе.
– Знаешь, я только сегодня узнала от коллеги, что эта наша Любовь Васильевна не так уж и нуждается в деньгах. Я думала, она одна внука воспитывает, пенсии не хватает, чтобы прожить. Жалела ее постоянно, ведь она старенькая, ей тяжело с компьютерами управляться. Никто, кроме меня, не хотел с ней возиться, уж очень сложный у нее характер. А сегодня выяснилось, что она больше нас всех получает. И вовсе не одна она воспитывает внука, у того родители работают. И при этом я за нее выполняю часть работы. А мне в лучшем случае спасибо скажут! Обидно! Но знаешь, что самое стремное? Я ведь все равно не могу ей отказать. Я сегодня так разозлилась на нее, когда узнала правду, но ничего не сказала. Просто пошла, как всегда, и помогла ей. Потратила не меньше получаса, пока все таблицы выровняла. Любовь Васильевна суровая женщина, не терпит возражений. Даже не представляю, как Маша может так хладнокровно ее лесом отправить.
– Вот все и встало на свои места. Ты теперь понимаешь, что даже дай тебе работу мечты, ты ее не сделаешь и только подведешь всех? У тебя же просто не будет на это времени! Я вот хоть и пашу без выходных, но всегда даю себе время, чтобы расслабиться и перезагрузиться. Раз в месяц устраиваю полноценный отдых. Без этого никак.
Сок с бутербродами шли хорошо. Вскоре в коробке осталось уже так мало сока, что его невозможно стало оттуда вылить. Я даже пожалела, что у меня в доме ничего нет, ни бутылочки хорошего вина, ни вкусного заварного чая… Хозяюшка из меня та еще. Как-то случайно разговор перешел на Элю. В голове моей внезапно стала складываться общая картина. Словно кусочки мозаики, разные события моей жизни вдруг выстроились в рисунок. Никогда я еще не видела все столь ясно. Но и никогда до этого мне не было так досадно за саму себя.
– Галя, так я ведь не только на работе не умею отказывать. Я и с Элей почему, думаешь, постоянно везде хожу? Потому что я просто не умею ей отказать. Она такой человек, из могилы вытащит и поведет за собой. Последний раз она вообще домой пришла ко мне без предупреждения. Нарядила, как посчитала нужным, и потащила в клуб. Жуткая история! – Я рассказала Гале и про Иннокентия, и про Элю, которая пролила на меня коктейль, и про порвавшееся платье. – Вот если бы только я умела ее на место поставить, никуда бы не поехала, и ничего этого не случилось бы!
– Да уж, ну и история! Только, давай, не циклись на этом, с кем не бывает. Вспомни, как я ходила с белой задницей на экскурсии! И ничего, не умерла. Ты даже не увидишь никогда ни Игоря этого, ни Иннокентия. А надо мной тогда сокурсники еще семестр целый ржали. Но Эльвирочка, конечно, хороша подруга, ничего не скажешь. Хотя, знаешь, я тогда в универе тоже расстроилась. Старалась, конечно, вид сделать, что мне плевать. А сейчас смеялась бы над ситуацией и еще потом рассказывала бы в компании, чтобы народ посмешить. Забавно же. – Галя хохотнула, не сдержавшись. Наверное, живо вообразила себе всю эту картину. Сейчас мне тоже эта ситуация стала казаться скорее забавной, чем ужасающей. Но это потому, что прошло время и рядом была Галя.
– Да и вообще. – Я понизила голос до шепота. – Я совсем не рада Элю видеть. Вот тебе я рада, а ей – нет. Вечно со мной случается говно из-за нее. Но я же не могу ей сказать об этом. Мы дружим со школы! Да и когда она меня слушала? Отмахнется только – и все. – И тут меня словно озарило. То, что я интуитивно понимала, но не могла до этого осознать, вместить в себя и выразить словами, вдруг приобрело удивительно яркие и четкие очертания. С Галей я чувствовала себя уверенно и спокойно. Доверяла как раньше. И будто не было этих лет, что мы не общались. Кажется, будто расстались вчера. А с Элей… Я всегда в напряжении, в ожидании подвоха с ее стороны. И ведь не зря! Постоянно происходит какая-то ерунда, которая подрывает мою уверенность в себе! Я и так далеко не королева, но когда еще такое случается, вообще чувствую себя уродиной и тупицей.
Я выдала Гале и случай в парке, когда Эля позвала меня с ней заниматься бегом, а по факту оставила меня одну вдали от людей задыхаться от приступа кашля с адской болью в боку. А сама побежала охмурять приглянувшегося ей спортсмена. Эля, конечно, достигла успеха, общалась с ним, правда, не больше недели, а потом заявила, что он чертов задрот и физкультурник. И пофиг ей на его бицепсы, если при нем даже коньячка нельзя пропустить. Потом в памяти всплыл эпизод, когда она записалась в отряд экоактивистов, и мы с ней отправились очищать отдаленные районы города от мусора. К нам пристали какие-то местные пьяные гопники, Эля сначала разозлила их оскорблениями, а потом, когда пришлось убегать, даже не заметила, что меня схватили за руку и чуть не избили. От неминуемой расправы меня спас дядечка, выгуливавший ротвейлера. После того случая Эля мне долго не звонила и не писала. А я даже не чувствовала ее вины, меня просто трясло от страха несколько дней, и я боялась выходить поздно вечером на улицу.
По мере того, как я рассказывала, сначала брови у Гали ползли вверх, а потом – сдвигались к переносице. И лицо ее мрачнело. Под конец моего рассказа она шумно вдохнула, отвернулась. Постояла так несколько минут и, когда я уже начала пугаться, что зря сболтнула лишнего, Галя обернулась уже снова с мирным выражением лица.
– Галя, можешь мне не верить, но я только сейчас поняла, что у меня есть проблемы. Сама себя обрекаю на неприятности.
– Да ты-то тут при чем?! Неужели ты считаешь, что поведение Эли – это нормально? И что так и ведут себя между собой подруги? И второе, да, касается тебя – какого черта ты соглашаешься с ней в очередной раз идти, если уже догадываешься, что все закончится неприятностями?
Я нервно сглотнула:
– Галь, я не знаю. Вот в тебе я уверена, ты бы никогда меня не подставила, да?
– Конечно, нет! И дело не в тебе! Я вообще так не делаю! Терпеть не могу, когда манипулируют, заведомо понимая, что человек не сможет отказаться. А я-то думала, что у тебя только на работе не все складывается удачно! А проблема-то, оказывается, намного масштабнее!
Галя вдруг резко замолчала и уставилась в одну точку, по инерции потягивая сок и в задумчивости водя пальцами по кружке. Я смотрела на вновь обретенную подругу и боялась даже дышать. Кто знает, что у этой новой Гали в голове? Она вдруг подалась вперед и заговорщически спросила:
– Лена, ты «Всегда говори да» с Джимом Керри смотрела? – Я кивнула. – Сюжет, надеюсь, помнишь? Мы сейчас с тобой заключим пари! Как в том фильме. Только наоборот. С завтрашнего дня ты всегда будешь говорить «нет»! – Галя вся светилась от энтузиазма. Кажется, ей безумно нравилась идея. Я о себе такого сказать не могла. Уже представляю, что благодаря этому пари останусь без работы и, как следствие, без средств к существованию. Ужас сковал меня.
– Ты с ума сошла? Как я все объясню людям? Меня же возненавидят! А шефиня? Представляю, она мне дает поручение, а я отказываюсь его выполнять. Мне трудовой договор нарушать что ли? Нет уж, так не пойдет!