000
ОтложитьЧитал
В то же время она удивительно тонко чувствовала его настроение, когда что-то менялось и следовало сосредоточиться на делах. Она умела быстро найти предлог, переключить Донато на что-то другое и увести. Он был благодарен ей за это.
Несколько раз они случайно пересекались с Лиан вне «рабочей» обстановки. Признаться, она открыла себя с других сторон и поразила его ещё больше. Её кажущаяся зажатость и чопорность уступали место неподдельному интересу, рвению и почти детскому восторгу, которые были так заразительны. Она могла с огнём в глазах увлечённо рассказывать и расспрашивать. А ещё она умела слушать. Да так, что хотелось выложить как можно больше, чтобы только жадный пламень в этих глазах не угасал. А ещё она уже не раз помогла ему с поиском экспонатов для его коллекции.
А Орэбелла тем временем нашла для себя новое увлечение – ей нравился лоск светских приёмов и вечеринок, положение, которым она там пользовалась. Поэтому она всё реже и реже надолго задерживалась дома. Самое печальное, что его это не только устраивало, а даже радовало.
***
Вот и сегодня, в День освобождения, вместо его предложения провести вечер вдвоём или собраться вместе с семьями его боевых товарищей, она предпочла отправиться на какой-то там благотворительный вечер в Пьенце, зная, как ему не нравятся такие мероприятия, где нужно будет весь вечер любезно скалиться и кивать в ответ на несмешные шутки, делать вид, как ему интересны рассказы о проделках учёной собачки синьоры Боттичелли, и вежливо давая понять заискивающим перед ним особам, что он в их услугах или дружбе не нуждается и не намерен оказывать им какую-либо помощь. Естественно, он остался дома. Она, кажется, была только рада.
Вечерело. Все уже давно разошлись. Донато должен был спать. Опустошив бокал, Марко решил прогуляться по дому. Кажется, в гостиной на втором этаже после прошлого визита Уго и Руджеро оставались карты, можно будет разложить какой-нибудь пасьянс самому.
Она стояла у окна, обняв одной рукой запястье второй. За стеклом на фоне размашистых лап деревьев сияла луна. Вдалеке сверкнула молния и послышался отдалённый раскат грома. Собирается дождь. Послышалось завывание ветра. На фоне темнеющего неба и ветвей она застыла словно Прозерпина, сошедшая с полотна Россетти.
Ворот рубашки стал вдруг тесен, дыхание сперло, в висках запульсировала кровь. Он подошёл сзади, положил руку ей на талию и услышал, как Лиан резко вдохнула, почувствовал сквозь ткань, как она втянула живот и напряглась всем телом. Он склонился ближе и зарылся лицом в её волосах. Его горячее учащённое дыхание скользило по её щеке, губы коснулись шеи, пальцы левой руки нежно прошлись по изящной скуле и улеглись на плече. Большой палец порхнул вдоль затылка и начал сдвигать ворот платья. По её коже пробежали мурашки. Его правая рука медленно поплыла вниз. Она положила свою маленькую ладонь на его, завела свои пальцы под его, и…
***
Чёрные, как смола, волосы струились по белой шёлковой подушке. Голова покоилась на его плече. Задрав голову, она хищно улыбнулась. Слегка приподнявшись, запустила пальцы в его роскошную шевелюру, затем нежно спустилась ими по щеке, подбородку, шее, груди. Он повернул голову и повёл бровью. В ответ она, игриво стрельнув глазами и прикусив алую губу, начала аккуратно перебирать тонкими пальчиками нисходя по животу. Он довольно хмыкнул.
Вечер в Пьенце для неё явно удался.
***
…и мягко, но решительно отвела его руку и скользнула в сторону. Его будто вмиг пронзили тысячи ледяных иголок, винный туман в голове развеялся, и он осознал, что только что чуть не совершил. Сколько уже он так стоит? Она всё так же находилась неподалёку с видом испуганной лани, боясь шелохнуться. А, ну да, путь к выходу идёт мимо него. Он должен что-то сказать. Он поднял руку и тут же одёрнул. В горле пересохло и он беззвучно пошевелил губами. Должно быть, она поняла его беспомощный взгля и тихо, запинаясь, протараторила: «Мне нужно проверить Донато, боюсь, он мог проснуться от грозы, нужно его успокоить и почитать что-нибудь, чтобы он снова уснул. А вам…вам…не мешало бы проветрить комнату или просто подышать свежим воздухом».
«Да, разумеется, спасибо! Извини….» – или что он там пробубнил в ответ?
Она быстрыми шагами направилась к лестнице и исчезла прочь.
Он распахнул створки и мелкие капли срывающегося дождя и внезапный порыв ветра захлестали его по лицу. Дьявол! Но как теперь быть? Он готов был поклясться, что она всеми фибрами тоже желала его. Хорошо хоть у неё мозгов хватило на их обоих. Ладно, он разберётся с этим позже. Теперь он вряд ли уснёт, так что впереди вся ночь, чтобы подумать, как исправить то что, он наделал, и не потерять её. Нет, он в первую очередь беспокоился о Донато, она была нужна ему. Может, всё было бы проще, если бы он пошёл до конца? Он ведь ещё может… Перед глазами замаячило лицо матери, когда та узнала об изменах отца. Нет, он не может уподобиться ему, уж хотя бы в этом он не подведёт. Он поднялся в спальню, с тоской окинул взглядом холодную постель и рухнул на неё, не раздеваясь. Он долго смотрел в потолок, мысли бессвязно порхали, воспоминания жалили. Он сам не заметил, как погрузился в беспокойный сон.
***
По счастью, на следующее утро Донато должен был на целую неделю ухать погостить к Руджеро – у того было уже двое милых ребятишек, с которыми его отпрыск был не разлей вода. Лиан должна была отправиться с ним. А поскольку Марко проспал до обеда, ему не пришлось провожать сына. Ему было стыдно и радостно одновременно. Но это лишь отсрочка…
***
Дьявол! Снова. Об обмене знало лишь несколько человек. Ему лишь чудом удалось убедить коллег, что всё так и задумано и в течение часа они получат всё, как и договаривались. Коварными происками и местью владельца заводика это быть не могло – тот сидел ниже травы тише воды после той беседы. Да и началось всё гораздо раньше. Однозначно кто-то внутри. И нужно быстро с этим что-то решать. Однако одним плевком пожара не потушишь.