000
ОтложитьЧитал
Вот теперь Андрееву стало очень не по себе. И то, что он стоит один на ступеньках перед дверью в редакцию, показалось идиотизмом. Мысленно Стас обругал последними словами неопытного стажера, вынудившего его пойти на эту глупость.
– Ты что, совсем дурак! – простонала Светка, у него за спиной через зарешеченное окно.
– Тащите камеры к окнам. Снимайте через окно, – скомандовал Андреев, – Если что, вечером в эфир выдадим…
– Если что?!.. – Светка чуть не плакала. – Я до Марка дозвонилась! Он тоже велит не паниковать, легко ему там спокойным быть. Ну что же нам делать, Стасик?! – запричитала она.
Бандитские авто медленно проезжали мимо Стаса, стоявшего перед крыльцом. Журналисты смотрели на бандитов, сквозь зарешеченные окна редакции. Молодые бойцы местной ОПГ тоже с нагловатым любопытством разглядывали телевизионщиков через затемненные стекла своих иномарок. Кавалькада не останавливалась, а на малой скорости кружила вокруг дома, словно дорогой эскорт или стая волков.
У Стаса заверещал мобильник.
– Что там у вас? – коротко спросил Марк.
– Приехали уже. Кружат на машинах вокруг редакции, – сквозь зубы пробормотал Андреев, не в силах отвести глаз от меняющихся машин.
– Вот уроды! – удивился Даянов. – Ну-ка снимайте быстро это все. Вы не паникуйте там. Продержитесь несколько минут. Я уже позвонил кому надо!
Андреев не стал отвечать, а просто сложил телефон в карман. Потому что головная машина, описав «круг почета» вокруг дома, вернулась, и остановилась напротив него. Стас вдохнул побольше воздуха, как машинально всегда делал перед началом прямого эфира, в надежде придать себе уверенности. Он успел заметить маленький красный огонек в глубине редакции – значит, оттуда его снимает телекамера. И если дело пойдет по совсем плохому сценарию – он может сказать бандитам, что все заснято, и даром не пройдет.
Однако, как только здоровяк в шортах, вылез из своей машины – его тут же окликнули из соседнего джипа. В пляжный шлепанцах, он сделал несколько шаркающих шагов к своей братве, вальяжным видом давая понять, что до Андреева руки дойдут, когда положено и никуда он отсюда не денется. Из джипа в окошко подали мобильник. Здоровяк в шортах коротко выслушал, что ему сказали по телефону.
– В натуре, порожняк какой-то! – недоуменно скривился он, возвращая мобилу обратно в окошко джипа.
Как ни в чем, не бывало, все той же «авторитетной» походкой вразвалочку здоровяк вернулся в свою машину, хлопнул дверцей и медленно отъехал прочь. Вслед за ним потянулась и вся кавалькада, как будто просто заехали не в тот двор.
Не успела скрыться из глаз последняя машина, как дверь редакции распахнулась, и к Стасу ринулись «новостийщики», прорываясь через собственную баррикаду. И каждый пытался стиснуть шеф-редактора в объятиях, словно тот заново родился.
Только сейчас Андреев почувствовал, как насквозь взмок от страха. Унимая слабость в коленках, Стас вытряхнул из пачки сигарету, отстраняясь от коллег, чтобы прислониться спиной к перилам крыльца.
В этот момент во двор буквально ворвалась редакционная «девятка», а следом – милицейский патруль ГИБДД. Еще на ходу распахнув дверь, из машины пулей вылетел опоздавший Игорь.
– Водитель Коля развернулся через двойную сплошную. Нас ГИБДДшники сразу тормознули. Пришлось им объяснять. Зато привел их с собой на помощь, – виноватым тоном молодой человек оправдывался перед Андреевым, но при этом отчаянно вертел головой по сторонам. – Настя, ты в порядке?..
А с другой стороны двора уже показался «Мерседес» президента «Ориона».
– Нагнали на вас страху?! Никого не побили? – поинтересовался Марк, выйдя из машины и закуривая рядом со Стасом. – Жаль! А то бы все один к одному: телекомпания разоблачает губернатора – на следующий день борцы за правду уже зверски избиты! Шучу, конечно. Слава богу…
– Они вдруг сами уехали, – с недоумением сообщил Стас.
– Я просто позвонил Роману Семеновичу Толмачеву. Очень разумный человек. Считает, что его пацаны сами виноваты. Не надо было столько пить в самолете. Так что работай спокойно, – Даянов покровительственно похлопал Стаса по плечу. – Как вообще реакция на вчерашний выпуск?..
Для Стаса известие, что Марк запросто общается с Семенычем – главным криминальным авторитетом города, оказалось полной неожиданностью. Переваривая это открытие, Андреев рассказывал, что не наблюдает явной ответной реакции на вчерашний сюжет с компроматом на губернатора. Хотя он и уверен, что сюжет попал в цель, и реакция будет.
– Значит, убедились: какую бы крутую информацию мы ни выпаливали в «Новостях» – это не эффективно, – подвел итог Даянов, почему-то в прекрасном настроении. – «Ориону» действительно нужна программа, чтобы била в десятку. Чтобы всем было ясно – мы «мочим» власть. Чтобы включали телевизор специально посмотреть – как мы их сегодня уделаем! Чтобы от любопытства сгорали!
Стас только пожал плечами – сколько лет он твердит о том же. Раньше Марк пропускал любые аргументы мимо ушей. Но сейчас взгляды президента «Ориона» изменились, как по волшебству.
– Я тут провел одни важные переговоры. И нашел кое-какие деньги на большую программу! Вот и займись, – напутствовал Марк. – Напиши на выходных концепцию программы. А я уже завтра начну искать помещение под новую студию.
– Марк, сколько у нас времени на раскрутку? – спросил Стас, не решаясь поверить, что президент, вот так буднично дает добро на то, что столько лет казалось несбыточной мечтой.
– Времени на раскачку нет. Выходим в эфир с 1 сентября – не позже! С началом телевизионного сезона.
– Это невозможно, – прошептал Стас.
Он предчувствовал – что-то должно было в последний момент рухнуть. Нереально сделать за месяц программу, на разработку которой требуется не менее полугода.
– Думай лучше о том, что первый раз у тебя неограниченное финансирование и достойная задача – собрать аудиторию, которой еще не было ни у одного регионального канала, – внезапно разозлился Даянов. – Ставь себе выше планку! Полтора часа лучшего воскресного прайм-тайма! Об этом все мечтают! Ну а пока, раз вы хоть что-то сняли смело делай сюжет, про бандитский наезд на свободу слова.
– Марк, но это же не правда, – возразил Стас.
– А кто тебя заставляет неправду говорить? Ни в коем случае! – лукаво ухмыльнулся президент «Ориона». – Но смотри. Вчера мы наехали на губернатора – так? На следующий день под окнами «Ориона» случилась бандитская карусель? Чистая правда! Мы никого, боже упаси, не обвиняем. Но факты – вещь упрямая… Дай только голые факты – это будет честно. И задайся вопросом – что это было? Вопрос-то мы можем задать?..
Не прощаясь, Даянов плюхнулся в «Мерседес» и уехал. А Стас с ходу не нашел сил и доводов, которые мог бы противопоставить президентской логике.
4
Смотреть помещение для студии новой программы вызвали жутко не вовремя. Андрееву надо было решать проблему с операторами. Он не успел нормально завершить тяжелый разговор на самую больную тему. Низкой зарплатой были недовольны все и уже давно. Последнее, десятипроцентное повышение окладов, случилось два года назад, и вспоминалось уже как поросшая быльем легенда. Цены с тех пор ушли далеко вперед, а о какой-либо прибавке или индексации Марк Даянов как-то не заикался. Но возможность поговорить с самим президентом у рядовых сотрудников возникала не часто (а многие еще и робели перед его крутым нравом). Поэтому накопившееся недовольство людей доставалось Стасу.
Пока сотрудники жаловались по отдельности, их проще было уговаривать потерпеть еще. То, что операторы собрались все четверо хорошего не сулило. Они не просто высказывали недовольство, а выставили логичные и конкретные требования. Снимая такое же количество сюжетов, что и журналисты, операторы получали только «голые» оклады. Они хотели, как у журналистов, еще и гонорарный фонд, из которого каждый получал бы свою прибавку, в зависимости от выработки и от качества съемки.
Хуже всего, что Стасу нечего было им ответить. Финансовые вопросы лежали вне его компетенции. Единственное, что он мог – это снова и снова просить Марка прибавить людям денег, наталкиваясь на уверенные рассуждения президента о низкой рентабельности канала и его же убедительные цифровые выкладки о падении рекламных сборов, не оставлявшие особой надежды.
Двое лучших операторов дали понять, что готовы уйти в любой момент, если проблема зарплаты так и повиснет в воздухе. Их тут же возьмут на ГТРК. Возможности тянуть время, у Стаса больше не оставалось. А главное – в душе он был согласен с требованиями операторов. О чем и сказал. Впрочем, чтобы продемонстрировать, что он так говорит ради справедливости, а не под их нажимом, Андреев напомнил, что журналисты, в отличие от операторов, еще пишут тексты сюжетов, потом работают на монтаже и уходят со студии уже поздно вечером, в то время как оператор, отсняв все, что положено, свободен.
Андреев пообещал снова поговорить с шефом насчет денег. Но тут, как назло, его срочно вызвали. И полуторачасовой разговор пришлось сворачивать на полуслове, как если бы он пытался увильнуть от тяжелой темы, отделавшись очередными неопределенными обещаниями. Все разошлись недовольные друг другом.
Беспокоясь за выпуск (в который опять было нечего ставить), и понимая, что теперь уже точно не успеет пообедать, Андреев ехал через весь город, и все сильнее злился на безумную идею, которая пришла в голову Марка Иосифовича Даянова насчет помещения под новую суперстудию. Впрочем, идея оказалась настолько неожиданной и дикой, что имела шальную возможность сбыться. Забраковав одно за другим все приспособленные для больших съемок помещения телецентра и все более-менее приспособленные для телетрансляций площадки города, Марк предложил построить студию с нуля в давно не эксплуатировавшемся здании Дома культуры радиозавода, располагавшегося на окраине города.
В эпоху позднего застоя властями города планировалось, что ДК радиозавода станет главным очагом соцкультбыта передового рабочего микрорайона. Но судьба распорядилась иначе. Еще в конце восьмидесятых массовая застройка окраин застопорилась. Бывший передовой рабочий район, ударными темпами превращался в гетто. Отличавшееся от американского Гарлема тем, что стремительно «поднявшиеся» местные криминальные авторитеты патриотично строили свои коттеджи за высокими кирпичными стенами здесь же – неподалеку от прежних родных девятиэтажек – в чистом поле, продуваемом свежими ветрами.
Злосчастный ДК, словно в издевку, носивший пафосное название «Энергия», принялся ветшать, так и не будучи введен в эксплуатацию на полную проектную мощность. Пристройки и небольшие помещения бывшего дворца активно сдавались в аренду. Здесь процветали залы игровых автоматов, оптовый склад джинсовой одежды и прочая шушера из разряда мелкого бизнеса. А по субботам все свободные площади занимала огромная барахолка видео-аудио дисков. Одного взгляда на эту выставку достижений пиратского искусства хватило бы, чтобы довести до нервного срыва представителей «Universal» или «Miramax», ибо на ступенях ДК плескался настоящий океан контрафактной продукции.
Но сегодня была пятница. И в холле ДК «Энергия» было пусто и гулко. Вторым этажом помещение опоясывал балкон, массивная лестница вела наверх, к двум запертым широким дверям в большой зал. Стас обходил круглый холл с высоченным потолком, не прекращая злиться про себя – что он здесь способен оценить? Ему бы заниматься своим непосредственным делом – верстать выпуск.
Марк, как водится, опаздывал.
– А почему обязательно в холле, а не в самом зале? – спросил Стас.
– Там потолок в аварийном состоянии, – ответил ему главный режиссер телеканала, Борис Панкрашкин. – Никто не разрешит там шоу проводить. С одними пожарными пару месяцев даром потеряем на согласованиях. А потом останется законный повод в любой момент закрыть ваше шоу, после первого же наезда на власти. Ты вообще представляешь себе, за каким лешим Марк затевает войну с губернатором?..
Стас в ответ только пожал плечами. Он недолюбливал главного режиссера. Борису Панкрашину было слегка за пятьдесят, он обладал импозантной внешностью и приятным баритоном. Из Бориса получился бы грамотный и ответственный завхоз. А вот с идеями у этого художника-неудачника было слабовато. Его основным талантом была солидность манер при обсуждении собственного гонорара да еще умение использовать в работе недорогие материалы. Марк, тем не менее, платил этой бездари приличную зарплату, и прислушивался к его баритональным заклинаниям.
– Неплохое помещение, – одобрительно изрек Борис Панкрашкин. – На балконе расставим осветительные приборы и камеры. Задник покрасим в ярко синий цвет – самый телегеничный. Зрителей рассадим амфитеатром, как в цирке вокруг арены. Я договорился, нам недорого продадут пластиковые кресла, оставшиеся после реконструкции стадиона. Сделаем небольшие трибуны для зрителей. Ряда в три? Как думаешь?
– Сколько сюда зрителей войдет? – спросил Стас.
– А сколько нужно? Человек сто войдет свободно, но тебе это надо? Представляешь, сколько мороки с таким количеством людей? Ты думал, как их подбирать? Просто дашь объявление – одни психи придут, ты с ними замаешься, они любую передачу сорвут, – рассуждал Панкрашкин, деловито обходя фойе кругом.
О подборе аудитории Стас действительно не задумывался. За все годы на местном телевидении, он всегда вел «Новости», сидя один в привычной маленькой студии и ему никогда не приходилось работать с живым залом. Он представил себе такую кучу народа, и понял, что действительно не знает, как с ними управляться. Стасу даже стало стыдно. Только что он горделиво злился на Панкрашкина за отсутствие сильных идей, а вот сам не может ему ответить на элементарный вопрос – сколько человек должно сидеть в зале?
– Не знаю, Боря, – признался он. – Думаю, аудитория должна быть разделена на две части. Эксперты и участники программы – это все люди известные и привыкшие говорить под камеру. И «галерка». Реальные люди «с улицы». Это важно, чтобы появился элемент непредсказуемости. Можно сейчас с запасом сделать? Мест на 100?..
– С запасом сделать можно, но пустые места в зале будут плохо смотреться, – проворчал главный режиссер, почуяв свое преимущество. – Ты почетче определись. Марку же все вынь да положь, уже завтра. Хочет через месяц студию «под ключ», – и Панкрашкин начал что-то энергично отмерять рулеткой. – Материалов понадобится: фанера, брус, пластиковые кресла, металл, скажем уголок – сорок на сорок…
Стас присел на ступеньку лестницы, досадуя на самого себя. Выходило, что даже бездарный Панкрашкин буквально фонтанирует идеями, по сравнению с ним. Андреев уже несколько недель без толку думал над концепцией программы – ничего путного не рождалось. И на вчерашнем совещании у Даянова сам он смог предложить только одну мысль.
– Соединить воскресное политическое шоу с дискотекой…
На этих его странных словах все в кабинете засмеялись. И только Марк не посчитал их неумной шуткой.
– Подробнее можешь? – заинтересовался Даянов. Наверное, президент «Ориона» точнее всех присутствующих ухватил мысль, неудачно сформулированную Стасом. Марк не хуже Андреева знал, что информационный жанр на телевидении всегда обречен проигрывать развлекательному. И по-настоящему массовую аудиторию способно собрать только красочное развлекательное шоу.
Что же касается информационных программ – они всегда проигрывают сериалам, юмористам, телеиграм и художественному кино. Там рейтинг иногда достигает 15% (если очень популярное кино или сериал). А теленовости изредка подпрыгивают до 10%. Но средние показатели даже лучших аналитических программ, таких как «Намедни» Леонида Парфенова, не превышают 6% рейтинга. Местные же новости смотрят еще меньше – их рейтинг в лучшем случае 3-5%. То есть в этот момент на городской канал настроен в лучшем случае каждый 20-й телевизор в городе.
– Значит, говоришь, смесь бульдога с носорогом?! Информация и развлекаловка… Никто, говоришь, раньше так не делал… – протянул Даянов. – Ну, а детали? Как это должно практически выглядеть? У тебя мысли есть?
Но никаких практических решений для воплощения своей смутной идеи Стас представить не смог. Поэтому Даянов поморщился, давая понять, что время уходит, а проект буксует.
– Это все фокусы, – недовольно бросил он. – Ты мне поясни другое – почему эта программа станет информационной дубиной? И как мы этой дубиной сможем кое-кого – ты знаешь – прикладывать по «кумполу» каждое воскресенье? Нам ведь это главное!
– А разве интерес зрителей нам не важен? – возмутился Стас. – Мы все это затеваем только ради войны?.. А когда повоюем, закроем проект, что ли?
– Дорогой мой, Стас! – хлопнул его по плечу Марк. – Только не забывай одну вещь. Знаешь, какое зрелище людей завораживает по-настоящему? Бои гладиаторов! Так всегда было со времен Древнего Рима и сейчас, поверь, человеческая натура не изменилась. Вот если зритель когда-нибудь увидит в нашем шоу настоящий бой: победа или смерть, когда он кровь учует, страх на лицах заметит – тогда они еще и утренний повтор посмотрят, как завороженные…
Да, этот круглый зал в заброшенном ДК, как настоящая арена, отлично подходил для гладиаторских боев. Ничего особо выдумывать не надо – классический круг под жарким электрическим солнцем. Человечество не придумало более подходящей площадки для сражений один на один.
Но пока в помещении будущей студии только Борис Панкрашкин измерял рулеткой расстояние от входа до противоположной стены. Он старался не ошибиться, и сгибался в три погибели, отставив немолодую задницу. Такое положение главному режиссеру было явно не по душе.
Глядя на его потуги, Андрееву вдруг стало тоскливо и страшно. Потому что было ясно – уж Панкрашкин-то уложится в срок. Как попало, но сделает студию на скорую руку. И как же получилось, что сам Стас, столько лет ждавший большой программы, оказался совершенно не готов, как только у мечты появился шанс сбыться? Отсчет времени до первого эфира неумолимо тикает, а идей в пустой, как барабан голове не прибавляется нисколько. От отчаяния ему захотелось во всю глотку заорать в этом пустом зале. Лишь бы избавиться от чувства, что выпросил у судьбы кусок, больше, чем может проглотить.
– Ты что-то сказал? – обернулся Панкрашкин.
Стас отрицательно покачал головой. И постарался мысленно представить, как маленький телеведущий в центре арены под яркими лампами жалит вопросами закованного в латы сановной спеси губернатора. Броненосцу тоже жарко под лампами и камерами. И будет давить его броня – темный пиджак, воротник накрахмаленной белой рубашки и дорогой галстук, подпирающий горло узлом. И тяжеловес будет копить злость и сдерживать бешенство, подбирая слова для корректно звучащих, но ничего не значащих ответов, выдавая себя только медленно багровеющим цветом мясистого лица и бисеринками пота, выступающими у корней волос…
В идеале зритель должен, выключая телевизор, признать, что он только что смотрел корриду. Но это все мечты. Губернатора сюда не удастся заманить так просто. Первое время придется сражаться с хищниками меньших весовых категорий. Но сначала надо просто суметь выйти на эту арену и при этом быстро ориентироваться, и остроумно отвечать. Перед сотней уставившихся на тебя людей, под жаром двухкиловаттных ламп… Так даже то, что заучено наизусть, мгновенно вылетит из головы. Неужели придется признать, что он – Стас Андреев – не годится для всего этого?
И куда тут втиснуть музыку, идея насчет которой первоначально казалась такой естественной? И легкие развлечения?
«Ладно. Давай сначала решать чисто практические вопросы, – мысленно приказал себе Стас, облизывая пересохшие губы. – Откуда появляется ведущий?»
Заходить просто с улицы, наверное, можно, но там пойдут зрители и участники. Это не то. Спускаться сверху по лестнице, наверное, было бы эффектно. Он решил взять этот вариант на заметку. Вообще, в гладиаторском Колизее, хищники появлялись снизу из мрачных подвалов.
– Боря! – крикнул Стас режиссеру. – Тут есть подвальные помещения? Из них можно попасть в холл?
– Не знаю, – буркнул недовольный Панкрашкин, приглаживая волосы, перехваченные на затылке в длинный хвост. – Кто б нам ключи дал тут все осматривать?!..
Тем не менее, Стас решил осмотреться. Поднялся по лестнице, потом посмотрел сверху вниз на холл. Сверху весь этот круг, в будущем окруженный секторами передвижных трибун, будет казаться меньше. И люди, сидящие на разноцветных красных и синих пластиковых стульях, отсюда будут казаться меньше. И должности их издалека будут не видны. И кто есть кто – будет сначала теряться под ярким освещением. Ведущий просто будет спускаться к людям.
Похоже, заходить лучше отсюда. Только в одном он был твердо уверен: ведущий должен идти в холл долго или хотя бы какое-то время. Пока звучит музыка, задающая тон. Как увертюра в опере.
Даянов позвонил, чтобы поставить в известность, что не приедет. Связь была прерывистой – оказалось, Марк звонит вообще из соседнего региона! Очевидно, сегодняшний рабочий график президента «Ориона» поменялся стремительно и под влиянием новых важных обстоятельств.
– Я на здешнем ГТРК договорился насчет ПТСки! – кричал в трубку Марк, но так как связь была плохая, его было слышно еле-еле.
Марк был в восторге. Передвижная телевизионная станция ПТС в городе была только одна, у филиала государственной телекомпании. Но со своим ГТРК связываться не хотелось. У областной власти хватало рычагов давления на местное гостелевидение, пусть даже и подчинявшееся напрямую федеральному ВГТРК. А без ПТСки вести трансляцию из отдаленного ДК «Энергия» было невозможно.
– Они готовы давать нам ПТС в аренду! На сутки. В воскресенье утром будут приезжать и разворачиваться, а после эфира сворачиваться и ночью ехать домой!..
Так Марк решил ключевую техническую проблему. И судя по его интонациям – решил не дорого.
– Ну, вот и ладушки, – сказал Панкрашкин, сворачивая рулетку.
Устраиваясь на заднем сиденье редакционной «Волги», Стас еще раз оглянулся на неудачливый Дом Культуры, который даже не подозревал, какая жизнь забурлит вокруг него уже к сентябрю.
И Андрееву опять стало не по себе. Он представил, сколько сил и денег будет вложено в ремонт помещения. Как у главного входа каждое воскресенье будет стоять автобус ПТС нашпигованный телеаппаратурой, пригнанный за триста км по ночному шоссе. От него в двери ДК потянутся толстые шланги электрических кабелей. И как все эти усилия будут сходиться на одном маленьком ведущем, высвеченном лампами в центре арены. И в этот момент Стас как-то легко понял и признал очевидное – один он здесь не справится. Может не совладать с нервами, и все запороть.
Просто ведущих должно быть несколько! Может трое, как было когда-то в программе «Взгляд» – популярной в эпоху «перестройки». Или в «Топ-гире»?.. Чтобы они подкалывали друг друга, могли прийти на выручку, когда один растеряется, отпасовать репликой. Или наоборот, если «клиент» увиливает, отделываясь ничего не значащими фразами – добивать его вопросами с разных сторон, как хищная стая.
И все встало на свои места. Стас даже представил себе начало. Когда троица ведущих в какой-нибудь гримерке хлопают друг друга по плечу, и желают «ни пуха», словно три товарища, собравшиеся биться насмерть, прикрывая отступающий взвод. А потом они идут в холл по какому-нибудь коридору. И основная мелодия передачи накручивает ее эмоциональную пружину, нарастая с каждым шагом. Это должно понравиться зрителю. И, кстати, это можно снять немного заранее, и давать в записи, экономя для других целей несколько драгоценных минут, перед самым эфиром. Зритель не заметит подлога.
И дальше в голове все начало быстро складываться один к одному. Вдруг стало очевидно, что внизу, непосредственно на самой арене, должны работать двое ведущих. Молодые, энергичные, агрессивные и разнополые. А сам он вообще не должен спускаться вниз. Он останется на балконе, и будет сверху комментировать ход программы, для него там надо оборудовать специальную кабину. Он будет представлять отдельные сюжеты и включаться в перепалку, когда это потребуется. «Умным» комментатором «над схваткой» должен быть только он сам. Это его роль.
А еще Андреев увидел завершение программы. Гаснет свет. Опустевший зал. Пара перевернутых стульев. Музыка на заднем фоне доигрывает усталыми гитарными риффами какого-нибудь блюза. И усталые ведущие сходятся в центре вполнакала освещенного круга, тут же по горячим следам обсуждая: получилось сегодня или нет. Три минуты искренности и откровенности, такой короткий эпилог.
Только бы попасть в точку с ведущими. И женщина обязательно должна быть украшением этого шоу. Тогда начнут смотреть. Только где в городе найдешь свою Светлану Сорокину?.. Пока все это слишком расплывчато и ненадежно.
– Митрич, очнись, приехали, – потеребил его за плечо Борис Панкрашкин. – Тебе в редакцию, выпуск через полчаса. А я домой поеду, завтра с утра к шефу на доклад…
Вечерний выпуск «Новостей» прошел – хуже некуда. Еще и с браком – по ошибке дважды показали один и тот же сюжет. А это значило, что в понедельник с утра Марк устроит разборки, и потребует оштрафовать виновных. Хотя куда уже дальше штрафовать людей, которые и так получают мизер?.. Выпить захотелось так, что Андреев после выпуска первым улизнул из редакции. Ни с кем не попрощавшись и даже не смыв пудру, которой в этот раз успела щедро обработать его лицо перед эфиром визажистка Яна.
Ближайшим заведением оказался спортивный телебар. Плазменные экраны, непрерывно транслировали несколько спортивных каналов. Посетители были поголовно футбольными болельщиками. Значит, здешнюю публику не волнуют местные «Новости», и тут Стасу проще тихо посидеть, никем не узнанным.
– А-а, продажная пресса! Тоже нарушаем спортивный режим! – Стас вздрогнул, и едва не поперхнулся коньяком, не ожидая, что его и тут могут хлопнуть по плечу. – Привет, дорогой! Как я рад тебя видеть! Сижу, думаю или не ты. Что это у тебя с лицом? Ты пудришься, что ли?.. – расхохотался подвыпивший одноклассник Максим Кравченко. Он обрушился на Андреева с объятиями и шуточками, которые обожают старые школьные приятели.
Стас зло чертыхнулся, и принялся кое-как стирать носовым платком забытый на лице грим. И так настроение хуже некуда, а тут некстати еще и одноклассник. Ведь если не начать ему немедленно дружелюбно улыбаться – Макс решит, что Андреев корчит из себя звезду, и зазнался. А не то, что улыбаться, даже говорить ни с кем Стасу ужасно не хотелось.
– Официант! Еще коньяку мне и телезвезде! – мотнул головой Макс. Судя по типично бизнесменскому животику, оттопыривавшему футболку с буквами RONALDO на спине, и толстенной золотой цепи вокруг шеи, дела у одноклассника шли неплохо. – Что грустный сидишь? – спросил Макс, нисколько не смутившись. – Давай, за встречу?..
И проглотив порцию долгожданного алкоголя, Андреев вдруг принялся выкладывать невесть откуда взявшемуся однокласснику все, что наболело. Про программу, которая должна быть бомбой, но никак не желает сложиться. Про то, что если людям не платить коллектив разбежится, а убедить начальство платить нормально у него не получается. Но главное первый эфир уже скоро, а сенсационной темы нет. И ни намека – где ее взять.
– Да, брателло, крепко тебя торкнуло, – посочувствовал Макс, подливая коньяку из толстенной бутылки. – Но бывает и хуже. Например, если бы ты должен был кому-нибудь восемьдесят тонн баксов, и тебя прессовали, квартиру отбирали – это были бы проблемы. А так – говно вопрос! Ты же профессионал в своем деле.
И они церемонно чокнулись бокалами коньяку, который поднимал настроение надежно и умело.
– Вот у меня на прошлой неделе возникла тема, так тема, – доверительно, вполголоса, собрался поделиться одноклассник. – Я ведь строительными материалами занимаюсь. Тоже геморроев много – сплошное кидалово… Вот прикинь, поставил одним деятелям отделочных материалов и прочего добра миллиона на три, строить коттедж навороченный. И все мне говорили – это такие солидные люди! Я поверил, предоплаты не взял. И зависли у меня эти три «лимона»! Только и слышу – через неделю заплатим… Я попытался права качать – знаешь, что сказали?.. Это стройка сына губернатора. Будешь выступать – сразу налоговую к тебе пришлем. Прикинь?..
– А что за коттедж такой, если одни отделочные материалы на три миллиона тянут? – Стас мгновенно отреагировал на словосочетание «сын губернатора», интересуясь, как бы, между прочим.
– Это только малая часть! Там домик, какой надо, – обнадежил Макс. – В Москве на Рублевском шоссе он, может, никого не удивит, а у нас в области таких еще не было. Это я тебе точно говорю! Причем они его в природоохранной зоне строят, вплотную к водохранилищу. Наверное, чтобы свой частный пляж был. Втихую строят, никто не знает. Шито-крыто, – и одноклассник весело хохотнул, от избытка чувств обнимая Стаса за плечи.
– И где эта стройка идет?..
– Я на будущее зарекся с сынками наших руководителей дела иметь!.. – развеселился подобревший Макс, даже не подозревая, до какой степени уже заинтересовал Стаса.
С первых же слов Андреев понял, что информация, которая только что свалилась на него по пьяной лавочке – настоящая бомба. Причем бомба, от которой лучше держаться подальше. Чтобы она не рванула прямо в руках того, кто сунется полюбопытствовать. Но холодок опасности, которым веяло от этой случайной информации, манил, и завораживал.