000
ОтложитьЧитал
Молчали, глотали дым. У Димона текли красные, слипшиеся коростами глаза.
– Какая она стала, Серый? Не разглядел вчера. Волосы-то, волосы прежние, не обстригла? Прости, прости друг. Это я так. Исчезну сегодня. Не потревожу.
Сергей дернул кадыком, проглотил комок боли, схватил Димона за руки, разжимал ему кисти, чтобы упали в ледяную колею гремящие пакеты, держал его под локоть, аккуратно, чтоб тому не было больно изувеченным ногам, вел, упирающегося, не понимающего, к себе домой, не слушал возражений, недоумения, шептал ему в красное ухо свои вымученные, много раз репетированные в голове слова:
– Ты не понимаешь, Димка. Эта жизнь – твоя. Я ее для тебя и берег. Возвращаю чужое …
До весны слишком далеко. И в помине нет солнца, ему запрещено баловать людей глупой надеждой. Воздух стылый, влажный, нездоровый. Есть только маленький намек, что существует счастье – робкая, еле слышная птичья песня. Другое дело, что птица не отвечает – счастье-то, – оно уже прошло, или еще будет?..
