000
ОтложитьЧитал
Идеальный мир,
или
маленькое нашествие
Мы любили отдыхать с друзьями у них в саду, особой популярностью пользовались жареные крылышки в специальном соусе, рецепт которого знала только моя мама.
Петровы – самые душевные и гостеприимные из всех, кого я знал, к ним многие обращались за помощью, а наши друзья не отказывали никому, хотя сами жили небогато.
Если честно, мне это не очень нравилось – дело не в ревности, просто на душе становилось неприятно, когда наивность моих друзей использовали соседи и все, кому не лень.
Петровы видели в людях только хорошее и всегда обижались, если с ними не соглашались.
– Какой, всё-таки, молодец, Васильев! – восхитился однажды Павел Андреевич в своей простодушной манере, вспомнив о соседе. – Такой дом отстроил, трудяга – а ведь всё своими руками, он мне сам рассказывал. Дай Бог ему здоровья!
От неожиданности я поперхнулся куриным крылышком, поэтому не успел сказать, откуда самый честный в мире Васильев взял огромную сумму на постройку роскошного дома, как в рекордные сроки оформил землю, на которую претендовало до этого несколько человек и какими замечательными словами называли бывшего начальника знакомые, рассказавшие мне о нём немало интересного.
Петровы жили в уникальном мире, где не существовало лжи, предательства, корысти и другой грязи – поэтому старались воспитывать так и дочь. Но она видела в таком подходе совсем другие перспективы.
– Так, вы пока посидите, а я – в магазин поеду, – прервала наш разговор Наталья, вернувшись из дома в дальний конец сада, где мы отдыхали.
– Солнце, какой магазин! Я же всего накупил, – возмутился Андрей. – Пора уже нам…
– К нам Леночка приезжала пока вы тут общались, – многозначительным тоном ответила Наталья и Петров осёкся. – Ой, вы даже не представляете! Даже не представляете, какая она у нас умница! А хозяйственная! Не хочу хвастаться, но сейчас таких больше нет. Руки просто горят в труде. Не минуты не посидит – всё для дома, всё для семьи!
– И правда, редкость, – вежливо согласился я, заметив, как бесхитростная речь тронула отца до слёз, которые он украдкой вытер.
Я отправился в дом, чтобы помочь донести посуду и увидел зрелище, которое до сих пор стоит перед глазами. По сравнению с ним картина варварского разгрома – просто праздник пионеров в Доме Отдыха.
Холодильник оказался открытым, словно кто-то в спешке забыл о дверце – а внутри не было ничего, кроме нескольких одиноких кусочков льда, хотя ещё утром мы вместе закупили всего на две семьи.
– В следующий раз лучше у нас соберёмся, – твёрдо пообещал я, представляя, что творится на душе у Натальи, которая всю жизнь отдавала самое лучшее дочери.
Сани, мои сани!
В тот день Клавдия Степановна подготовилась особенно тщательно, продумав годами разработанный план до мелочей: фирменные оладьи уже румянились аппетитной округлостью, весь дом сверкал украшениями, весёлыми гирляндами и яркими плакатами собственного производства, а в углу уже ждали санки, поблёскивая озорными ленточками на боках.
Главное – атмосфера праздника. Его неповторимое ожидание. Сладкое предвкушение. Любопытный восторг и даже стремительный кураж. Уж кто-кто, а почтенная дама в свои шустрые восемьдесят четыре знала в этом толк как мало кто.
***
– Ну а вдруг она всё-таки не придёт сегодня? – не выдержал самый младший Стёпка и поправил дырявую шапку с оленями. Для важности шмыгнул носом и выглянул из-за забора. И правда – никого.
– Не выдумывай. Она ещё ни разу не пропускала, – одёрнул его долговязый Андрюха по кличке Жердь. – А значит не коптим и ждём команды.
– Ну да, – пискнула тоненьким, почти хрустальным голоском Анютка, которую почти не видно было из-за санок. – Я же вот тоже. Жду. Терплю. И не коптю как все.
– Ждём, – авторитетно заявил Андрюха и надвинул Стёпке шапку на самый лоб – теперь дырка оказалась почти на уровне глаз. Все захохотали.
***
Она появилась через полчаса, держа тяжёлый поднос с горкой горячих оладий – детвора тут же с визгом кинулась к угощению.
– С Наступающим, галчата! – засмеялась Клавдия Степановна. – Не спешите, всем хватит. Совсем горячие оладушки ещё. Ну как?
– Кайфифе файфовое! – пробубнил с набитым ртом Стёпка и потянулся сразу за тремя.
– Сэнькью, – улыбнулся Жердь.
– Чего-чего? – удивилась бабушка. – Подавился? А ты не спеши и не жадничай. Всем же хватит, верно, галчата мои?
– Угу. Это он говорит «кайфище кайфовое», – пискнула Анютка. – Вам, наверное, тяжело держать целый поднос? Давайте, я помогу! – она растопырила ручонки и подскочила к подносу, который был больше неё самой.
– Пустяки, совсем не тяжело – я знаете, какая сильная? У-ухх! Только надо говорить не «фуфище» это и не «фенькью», а «благодарю». Вы же у меня культурные, вежливые детки? Ещё хотите, галчата? У меня и горячий шоколад уже готов – дожидается одних вежливых деток-галчат. Весёлых сорочат. Захолодали, небось, с дороги, заполошные?
– Угу, – кивнул Стёпка. – Это… захолодались. А ещё оландосов дадите? – Андрюха незаметно показал ему кулак.
– Благодари-и-им! – хором спохватились озорники.
– Ну вот. Прям на душе засветлело – от доброго благодарения и здоровье улучшается, и настроение. Так что не забывайте никогда друг друга благодарить.
***
Затем наступил Настоящий Шоколадный Праздник – баба Клава умела варить это сладкое чудо так, что в животе всё пело от восторга, а оладьи казались ещё вкуснее. Стёпка слопал столько, что от неимоверных усилий плюхнулся на бабушкин диван и охал, пока к нему не подполз Бурлак – озорной хаски с разноцветными глазами: один голубой, а второй – зелёный.
И стал обнюхивать малолетнего оладоеда на предмет поглощённых сокровищ. Мальчик засмеялся и стал чесать пушистого детектива за ухом – а тот закатил глазки, поджал лапки и поскуливал от восторга.
Детвора захохотала, всем сразу захотелось поиграть с Бурлаком – они бегали вокруг небольшой, но с невероятным вкусом наряжённой ёлки, а резвый пушистер с радостным воплем догонял ил, шутя хватал за ноги – это означало, что «пойманный» должен угостить хвостатого атамана оладушком или провести с ним сеанс пузомассажа.
***
Но вот пришло время самой ожидаемой части Праздника. Санки уже стояли перед дверью, готовые к приключениям, а Бурлак прыгал вокруг них и подвывал от нетерпения.
Детвора высыпала во двор, где у бабы Клавы поджидала самая взаправдашняя горка, которую так старательно готовили и заливали всей улицей.
Увидев снежную трассу, Бурлак замахал хвостом и бросился к хозяйке, словно желая сказать: «Да! Да! Да! Мои любимые! Мои! Мои замечательные санки! Ну привяжите их! Дайте, дайте их обнюхать! Привяжите же их скорее! Я хочу помчаться, помчаться в эту пушисто-белую снежность и поймать зубами шустрый ветер! Ау-у-у-у-у-у-и-и-о!!!»
***
Первый заезд начался так, что у детей засвистело в ушах, а у Стёпки даже сорвало шапку! Их связанные по специальной бабушкиной технологии санки буквально полетели, понеслись, помчались по горке, увлекаемые шустры Бурлаком – а потом врезались в подготовленную Тормозную Кучу, вызвав настоящий снежный фонтан.
Они встали и стали отряхивать друг друга, а Бурлак от полноты чувств подпрыгнул и поцеловал бабу Клаву в нос так, что все захохотали.
***
А через два часа усталые, полные снега, впечатлений и смеха, дети ввалились к бабушке за «прощальной порцией» горячего шоколада. Она высушила их одежду, а потом с удивительным блеском в глазах вручила подарки – книжки со сказками.
Ровно пять лет назад под Новый год в автокатастрофе погибла её дочь с двумя детьми – последний раз Клавдия Степановна видела внуков у себя во дворе с восторженными глазами и санками в руках.
Посвящается моей любимой бабушке, Кирьяновой Клавдии Николаевне,
а также всем, кто учится побеждать боль добром.
Липецк, 8-е декабря 2016-го
С Новым Годом, Верушка!
– А под ёлочку мы посадим поющих ёжиков, белочек-попрыгушек и… – Верушка задумалась, внимательно посмотрев на бабушку. – Хомякадзе-поварядзе! Вот!
– Зачем же они нам? – улыбнулась Клавдия Степановна.
– Чтобы отгоняли кризис и готовили нам вкусности!
– Ах вот оно что… ну тогда нам придётся как следует постараться, чтобы заманить всю эту волшебную живность к нам.
– Ага… но как?
– Слепим Снеговика, оживим его с помощью моего секрета, поможем нашим соседям-ветеранам – и тогда доброта обязательно вернётся к нам, понимаешь?
– Ага! Ур-р-а! Чур, я первой начну лепить наше Снеговище, пока не пришли мальчишки!
– Только сначала попьём горячего шоколада, чтобы силёнок набраться, – глаза бабушки лучились добротой, а на лице сетью морщин залегла тревога.
***
Верушку пришлось забрать под самый Новый Год у родителей – когда отец пил, то становился неуправляемым, а молодая маман, воспитанная в духе западных веяний, легко оставляла дочку, лишь бы ей самой меньше возни.
В тот день Клавдия Степановна зашла к соседям как раз под самую раздачу.
– А ну, пр-р-рочь с дороги! – заревел Николай, оттолкнул дочь и бросился на кухню, выхватив тесак.
– Папа! Не надо! Папа! – Верушка побелела и раскинув ручонки встала перед отцом, чтобы не пустить его к матери, которая в соседней комнате ожидала очередной бури после ссоры.
– Ты! Ты-ы-ы! Отцу будешь указывать, а? – лицо мужчины побагровело, руки затряслись, а нож угрожающе поднялся.
Глаза ребёнка стали огромными от ужаса, но даже тогда она не двинулась с места, понимая, что с матерью папуля в таком состоянии не станет церемониться и может произойти что-то совсем нехорошее.
– Ой, соседушки, а я к вам тут – с предновогодними начинаниями, – как всегда Клавдия Степановна вошла без стука и замерла, увидев картину, годную разве что для американских ужасов.
– А вот и здра-а-асьте! – ухмыльнулся Николай и набычился. В его пьяной голове зароились слишком сложные мысли, поэтому мужчина задумался, что делал весьма редко.
На всей улице он уважал только эту энергичную, милую бабуленцию с глазами Матери Терезы и характером славянской Афины.
– И тебя с Наступающим, – старушка подошла поближе. – А чего это ты, Николаша, такую страсть взял? Никак колбаски нарезать решил к праздничку?
– Угу-у-у, – промычал неудачливый колбасный гладиатор.
– Так этой образиной твоей только дрова рубить, мне как раз в хозяйстве сподобится. Поменяемся, мил-человек?
– Ы-ы… без базара. А на шо? – Николай угрожающе махнул перед собой тесаком. Верушка вздрогнула и прижалась к женщине.
– А вот, – не моргнув, Клавдия Степановна полезла в карман пуховика и словно на представлении с изяществом выудила конфетку в сверкающей обёртке. – Для детей берегла. Но вот случай пришёл. Даже и не знаю, правда – тесак-то и в Африке тесак, а конфетюра эта особенная… сам Путин подарил. Храню до сих пор.
– И-и-и-и-э-у-вя! – просиял возрадованный тридцатипятилетний детяра и без промедления вручил отважной женщине нож, тем самым совершив акт обмена холодного оружия на Президентскую Конфету.
Полюбовался на фантик и пошёл дрыхнуть. А Верушка прижалась к бабушке – ей уже совсем не хотелось оставаться дома.
***
Бурлак засопел и ткнулся девочке мокрым носом в руку, чтобы она перестала грустить от воспоминаний и непременно начала его гладить.
– Так что, променяли мы, волчонок, последнюю конфету, – вздохнула Верушка и погладила хаски за ухом. – Вот будет папака спать, ему вдруг: «Тук-тук. Добрый вечер»
– Р-р-рвяуф? – Бурлак наклонил от такого неожиданного поворота сюжета голову.
– Вот именно! И отец заявит спросонья, что не заказывал ни «тук-тук» ни «Добрый вечер».
– Рр-р-ры!
– Угу. А ему Президент объяснит, что в таком случае должен возвернуть Наградную Конфету или бросать пить! За нехорошее поведение награды не положены, вот так!
– Раф-ряв-вряфр! – хаски кинулся к девочке, поцеловал в щёку, одобрив хитрый план.
***
А вечером Верушка с друзьями побежала на горку, катаясь на колющих нос впечатлениях, запрягая в санки пушистый снежный восторг и соревнуясь с озорным Ветродйукой в скорости.
Клавдия Степановна легко обогнала детвору и проехала на санках, подгоняемых Бурлаком, гораздо дальше, ведь она умела разгоняться на ветеранском опыте, поэтому Ветродуйка завистливо верещал в спину, а дети кричали от взрывоопасного восторга так, что с соседних домов падали великанскими копьями сосульки и разбегались заснувшие коты.
Разогнавшись, бабушка обычно с виртуозным самообладанием съезжала с горки, обгоняя хохочущее время, ноющую старость, карликовую пенсию и даже коварный кризис, который всегда почему-то подкрадывался с ехидной ухмылочкой.
Затем делала на санках изящный поворот и…
В самый неожиданный момент съезжала в Снежную Кучу, подняв фонтан щекочущих брызг, ураган хохота и три с половиной водоворота леденящего восторга.
***
А когда позже разбирали аккуратно разложенные подарки у мохнатой ёлки, Клавдия Степановна внимательно смотрела на лица детворы как на родные.
Лица её детей. Её молодых мгновений. Её самых дорогих друзей и близких.
Глаза Верушки заблестели, когда она разворачивала свёрток. Девочка прижалась к бабушке и загадала желание.
– С Новым Годом, Верушка-а-а-а! – закричали все, Бурлак кинулся к подруге мохнатой молнией, встал на задние лапы, а передние положил на плечи девочке.
За окном хлопнул переливчатыми огнями хохочущий праздник и рассыпался в ночном небе сотнями радужных тайн, новых надежд и ярких мгновений, которые коснулись души каждого теплом.
С Новым Годом!
Посвящается всем, кто любит и умеет
дарить хохочущие праздники другим!
Липецк, 27-е декабря 2016-го
Ёйка!
До этого момента гипермаркет «Ласковая Липушка» несмотря на завлекательное название напоминал тревожный улей, в котором увеличивалось раздражение с каждой минутой приближения Нового года.
Вадим постарался выкинуть из головы не самые приятные ассоциации и оглядел стоящую впереди тётку с перегруженной тележкой – женщина постоянно ворчала и оборачивалась, будто боялась, что кто-то самым наглым образом украдёт банки с икрой, колбасу с аппетитным видом и ещё более аппетитным ценником, окорок, дорогие салаты в аккуратных упаковках и ещё примерно полтонны, как показалось парню, всяческой элитной снеди.
Лицо у тётки, наверное, весило килограмм сорок, а по щекам катились крупные капли пота, дополняя портрет. Вадим перевёл взгляд на свою скромную корзинку с мандаринами и вздохнул.
А ещё эта погода! Пока шёл к магазину, парень успел попасть под дождь и, учитывая надоедливую метеозависимость, к «Липушке» Вадим добрался полный невероятных ощущений.
– Эй! Ну вы скоро там? Скоро, говорю? Чего раскудахталась? – гаркнула женщина худенькой кассирше, которая объясняла высокому мужчине, что помело надо взвешивать прежде чем нести на кассу.
– Извините, но у меня не восемь рук, – девушка выдавила виноватую улыбку. – Так получилось, что сегодня остались две рабочие кассы, поэтому я…
– Да ты юлой должна крутиться! – тётка распалялась всё больше и даже с угрозой громыхнула тележкой, из которой как пушка у танка торчала длинная палка колбасы. – А она мне ещё трындит! Живее, живее! Я тут сварюсь сейчас! Мне домой нужно, а я торчу в этой очереди!
– Женщина, вы не кричите, пожалуйста, – подал голос Вадим, чувствуя, что голова скоро взорвётся от диких воплей.
– Я? Это я кррриичу? Я? – она невероятно проворно для такой комплекции развернулась, толкнув парня квадратным задом так, что он едва не потерял равновесие, налетев на стоявших сзади. – Это я кричу-у-у? Вот хам!
Вадим почувствовал, как внутри всё натянулось, будто струна, в глазах потемнело, а сердце заколотилось бешеным зверьком. Захотелось поставить на место наглую бабу, кинуть в неё мандаринами или хотя бы облить минералкой!
Но вместо этого парень просто вытаращил глаза, понимая, что потерял дар речи от всех воплей. Он не мог знать, чем закончится эпическая разборка в очереди, поэтому просто стоял и моргал.
Неловко. Неуклюже моргал, словно грубость женщины отключила в нём все остальные способности.
Вместо него ответили люди.
– Да что вы разорались, я не пойму?
– Женщина, замолчите, наконец! Всем душно и всем домой!
– Вы чего скандалите тут?
– Давайте эту бабу вытурим отсюда – пусть охолонёт на улице!
– Вот-вот! Все мозги дурью заплыли от ЖРАНЬЯ! ДУРЫНДА ЗАЖРАВШАЯСЯ!
Вадим понял, что сейчас случится что-то жуткое и покрепче схватил корзинку. Лица людей покраснели, кассирша стала лихорадочно стучать по кнопкам аппарата и даже Новогодняя Ёлка, украшенная надписью «Ласковая Липушка – с любовью!» замигала тревожными огнями, будто предупреждая.
Скандалистка, а может быть, даже продуктовая инквизиторша или колбасный олигарх (кто её знает – вон сколько мяса понабрала) угрожающе громыхнула тележкой, крякнула, расставила пошире ноги и, зловеще прищурившись, опустила руку в корзину, оглядев столпившихся людей диким взглядом, будто собиралась всех съесть живьём.
«Ласковая Липушка» содрогнулась в ожидании чего-то жуткого.
В суматохе никто не заметил девушку с малышом, которые пробирались зачем-то к горящему праздничными украшениями залу.
Инквизиторша медленно, будто в кошмарном сне, вытаскивала руку из тележки на глазах у затаивших дыхание посетителей. Никто из них не мог предугадать, что случится затем.
– Ма-а-ама! Ма-а-а-ам! Это же Ёйка-а-а!
Очередь замерла. Люди, готовые к очередному скандалу, драке или даже колбасному апокалипсису, застыли, словно замороженные новогодним волшебством. Кассирша перестала стучать по кнопкам, оглянувшись.
Перед усыпанной шарами и гирляндами лесной красавицей стоял малыш, держа за руку маму и улыбаясь во весь ротик. Огромные глаза ребёнка светились таким торжеством, словно прямо перед ним появились все возможные и невозможные Чудеса Света.
Сначала улыбнулась кассирша, затем Вадим.
– Это Ёйка-а-а! Ёйка-а-а-а!
Никто не понял почему – то ли вид малыша, его пронзительная, искренняя радость или уморительная рожица с сияющими глазами-пуговками задели невидимые струны души, но все вдруг как по команде стали хохотать.
А громче всех смеялась недавняя скандалистка, отчего её танкообразная тележка забавно подпрыгивала, сотрясаясь соблазнительными колбасками, хихикая аппетитными салатами и позвякивая бутылками.
На выходе Вадима кто-то окликнул.
Он увидел ту самую Вредную Бабу (продуктовую инквизиторшу, а может, колбасного олигарха – кто их разберёт?) и вздохнул – всё-таки не отстала от него. Вот откуда такие берутся? Сейчас опять разорётся и поднимет скандал. Как же надоело всё!
– Вы знаете, – она смахнула с широкого лба пот. – У меня от духоты в голове будто что-то отключается. Не могу просто, с ума схожу иногда.
Извините за всё. Хорошо, что вы не стали хамить в ответ – люди и так завелись из-за меня.
– Ну… – Вадим ожидал чего угодно, только не такого поворота, поэтому не мог подобрать слова. – Бывает. Ерунда, не переживайте. Бывает, угу.
– Да как не переживать! Скандал подняла как чумовая – стыдно самой. Простите ещё раз!
Ой, ну мальчишка тот – вы тоже видели, да? Сама не знаю, почему, но смешно до ужаса! Прелесть просто, а не малыш – ой, не могу! Ох, мамочки, лопну сейчас!
Женщина опять расхохоталась так громко, что вся её стотридцатикилограммовая фигура заколыхалась от счастья. Если бы кто-то сказал Вадиму, он не поверил бы, что такая жизнерадостно-добродушная мадам может хоть кого-то обидеть. Никогда. Ни за что в жизни.
Они вышли на улицу, общаясь как старые знакомые.
Белоснежно-пушистыми, крупными хлопьями пошёл снег, постепенно закрывая грязь, лужи и обиды серебристым покрывалом, будто желая объединить людей в ожидании Нового Года.
Липецк, 9 января 2015
Клубника на Марсе
«Всё кажется, что ещё много душевных ран вытерпишь,
а вдруг оглянешься и видишь, что на душе-то
уже места живого нет»
Алексей Иванов «Общага на крови»
Крупные, раздавленные ягоды лежали на полу, напоминая жуткие кровавые следы после сражения. Плетёная корзинка валялась рядом немым свидетелем беды. Надрывно залаяла соседская собака.
Раздался отчаянный крик женщины.
***
В саду царила удивительная гармония света, сочных красок растений и непередаваемого ощущения простого уюта, какой бывает только на участках тружеников старой закалки. Вот сейчас взмахнёшь рукой – и вся эта плодородная махина оживёт радостным гимном труду и преодолению. Покажет пример молодому поколению, властной рукой поднимет страну вместе с её хозяином – во всяком случае, так хотелось верить Бухарову.
Он докажет всем, чего можно добиться на огороде. Докажет и заставит гордиться простыми работягами, а не этими звездульками, поющими трусами и актёришками, не умеющими даже держать лопату. Вдохновенно, с толком и знанием дела – как умеет делать только он, Бухаров, король садовых джунглей и повелитель клубничных грядок.
Скромный труженик. Пример для подражания. Идеальный хозяин идеальной планеты садоводов.
Павел с довольным видом оглядел цветущий мир и счастливое сумасшествие: на ухоженных клумбах алели крупные розы, журчала вода из шланга, поливая помидоры, радостно пели птицы.
Что ещё надо для счастья? У соседей вон – абрикосы градом побило, так пусть теперь без урожая останутся, лентяи! Будут знать, как сериалы смотреть и заниматься ерундой. Хе-хе…
В его вспотевшей от дикой жары голове пустила корни чудесная мысль – есть только два мнения: его и неправильное, а поэтому все, кто не восторгаются достижениями Бухарова, обязаны понести чудовищное наказание за лень, неуважение к старшим и стремление к прогрессу.
Огород – это не заработок, а образ жизни. Тяжёлый, монотонный, часто убыточный, но больше ничего Павел не умел, поэтому искренне верил, что все еретики обязаны проваливать с его личной Планеты Садоводов. Не отравлять её атмосферу радостным смехом, обсуждениями каких-то абсолютно бездарных фильмов (Павел их, разумеется, не смотрел, но как тонкий специалист точно знает – они полная чушь, если не рассказывают про сад и таких как он, одарённых огородников).
Бухаров-старший осмотрел небольшой участок Седовых, заросший сорняками и ухмыльнулся. Лодыри! Только и знают – по кинотеатрам да по пляжам бегают! Разве нормальные люди летом будут гоняться за развлечениями? Разве станут ходить по клубам, играть в проклятые компуктерные игры, веселиться и принимать гостей, таких же тупых бездельников, когда деревья требуют ухода? Тьфу на них сто раз и растереть ботинком в навозе!
Павел присел на скамейку и задумался.
Может, он чего-то не понимает? Упустил какую-то важную нить и теперь застрял в собственном коконе из предрассудков и стереотипов, как его мать? Может, его соседи не такие идиоты, если научились радоваться жизни, заводить друзей и развиваться вместе с ними?
И почему опять такая жарища, кто ей разрешил так издеваться над его личным мирком? Почему не посоветовались с ним?!
***
В тот день стояла страшная духота, но Павлик уже второй час вёл неравный бой с огромным кустом крыжовника. Противник кусался острыми колючками, царапался и старался всячески навредить мальчику за каждую сорванную ягодку, за каждую поломанную ветку! У-у, вот вредный!
На лбу мальчика выступил пот, в глазах потемнело от усталости, но он продолжал героический бой – куст крыжовника напоминал раненого дракона. А каждая крыжовина – это отрубленная голова чудовища. Вот тебе! Получай, зеленомордный, получай! Нравится, вредина? Хочешь ещё, а?!
В ответ куст шелестел листьями, словно насмехаясь над стараниями Павлика. Ничего, сейчас получит! Главное успеть набрать это проклятое ведро побыстрее – а то мамка всыплет так, что все угрозы крыжовенных драконов покажутся бабушкиной сказкой.
Но вконец обнаглевшее чудище совершенно не хотело уважать подвиг Павлика: ведёрко не собиралось наполняться, а на месте каждой оторванной головы вырастали две новые.
И тут в самом центре куста показались чудесные ягоды. Не крыжовины, а целые ягодищи. Наверное, сорвёшь такую – и мир сразу изменится: колючки дракона вспыхнут, исчезая, соседские мальчишки тут же зауважают Павлика и перестанут кидаться в него камнями. Дядя Толя бросит пить и колотить жену, исчезнут длинные очереди и неприветливые, горластые тётки в магазинах. Вместо них появятся симпатичные, культурные девушки. Они будут встречать Павлика с улыбкой, упрашивая взять любые игрушки и товары бесплатно. Хочешь набор крутых солдатиков – пожалуйста! Три порции мороженого? Нет ничего проще! Берите, что хотите! И не забудьте навещать почаще, ведь вы первый, кто не испугался дракона и вырвал его злое, крыжовенное сердце!
Медаль вам, товарищ Павлик. Насчёт Ордена тоже решим, но попозже. Награда такому храбрецу – вопрос времени. За достижения в борьбе с Крыжовенным Драконом вы награждаетесь путёвкой. Станете первым мальчиком, который полетит с Гагариным на Марс. Заведёте дружбу с марсианами и научите их выращивать самую лучшую клубнику. А пока – держите ящик лучшего мороженого за отвагу.
Ура! Ур-ра-а-а! Ур-р-ра-а-а-а!
Ух! Он облизнул пересохшие губы, почувствовав волшебный вкус Советского «Пломбира», растекающийся внутри непередаваемым блаженством и щекотным холодком. Мм-м-м, вкуснотища! Даже духота немного отступила, испугавшись такого вкусного подвига.
Конечно, Павлик не жмот какой-нибудь, поэтому будет делиться со всеми: мамке подарит набор новых инструментов, чтобы она не бегала к соседу каждый раз чинить старую лопату – и не называла Пашку рукожопом. От её крика сердце в груди подскакивало, а в ушах закладывало как от воя сирены. Эх, может, ей новой лопаты не хватает для счастья?
Придётся добывать!
Заветные ягоды маячили в самой колючей чаще. Делать нечего, вспомнив про медаль и ящик мороженого, Павлик бесстрашно сунул руку в пасть дракона, представляя улыбчивых девушек-продавщиц в качестве группы поддержки.
Резкая боль обожгла кожу.
А-а-ай! Он отдёрнул руку, выронив ягоды. На запястье алели глубокие царапины. Чудовище укусило его. От неожиданности Павлик раздавил две крупные ягоды – из них вытекла зеленоватая слизь, похожая на кровь пришельцев из фантастических фильмов.
Уф-ф-ф!
От досады он едва не уронил ведёрко, но тут заметил несколько крупных ягод – они хитрыми полосатыми тигрятами закатились под куст.
Сейча-а-а-ас…
Расчёт был до гениальности прост: мамка увидит на верху самую крупную добычу и не будет ругать за то, что ведро не полное. Ну а вечером Павлик в торжественной обстановке расскажет ей о награде, улыбчивых девушках. И они вместе под музыку откроют ящик наградного мороженого. Угостят соседей, а те будут аплодировать ему громко, с чувством – будто Председателю Партии. Потом, конечно, попросят, чтобы Павлик ходил в магазин вместе с ними.
Он глубоко вздохнёт, почешет порез на руке. Задумчиво поглядит на поверженный куст крыжовника. И не откажет. Герои должны быть щедрыми и благородными как Гагарин.
Павлик сопел, облизывал пересохшие от духоты губы и продолжал рвать мерзкий крыжовник, чтобы выполнить Ответственное Задание.
Прошёл, наверное, целый миллион лет, когда здоровенное вёдро наконец-то наполнилось. Мальчик вздохнул и, зная характер матери, сорвал ещё пару пригоршней, до крови расцарапав правую руку.
Ну, теперь-то его точно отпустят погулять! Ура-а! А если на рынке удастся продать ягоду, то он наконец-то получит Заветную Игрушку – настоящий, самый лучший в мире набор солдатиков, которыми можно будет обмениваться с друзьями. Вот здорово!
В семь лет Павлик уже неплохо считал, поэтому живо представил, что даже если продать крыжовник на рынке по средней цене, то денег хватит на много всякой вкуснятины. Эх, только бы мамка так же решила…
***
Когда мальчик, сопя и обливаясь потом, вошёл в дом, Мария готовила на кухне. Павлик осторожными, крадущимися шагами вошёл и тихонько поставил ведро (вот увидит такую собранную громадину – сразу обрадуется!)
А узнает про награду – совсем подобреет. В последнее время мамка всё чаще вспоминала отца, крича и громыхая посудой.
Но теперь-то всё наладится. Павлик победил дракона, спас город от очередей и даже осчастливил продавщиц – это может подтвердить сам дракон, по совместительству Крыжовенное Чудище.
Только аплодисментов и праздничного фейерверка не случилось. Отряда восхищённых соседей, вдохновлённых героической битвой Павлика – тоже.
На столе лежала курица. Мария профессиональным взглядом оценила её размер и взяла здоровенный разделочный нож.
– И что ты так долго возился? – недовольным тоном спросила она, не поворачивая головы. – Ну? Хочешь сказать, уже всё собрал?
– Ведёрко… – упавшим голосом ответил Павлик, понимая, что с каждой секундой его шансы погулять таяли, как весенний снег. Мальчик поднял руки с исколотыми пальцами, чтобы показать маме, каким тяжким трудом ему далась каждая ягодка, каждая обобранная веточка, каждая пригоршня крыжовника. Между прочим, крыжовины ещё и кусались как настоящие морды дракона. А боль от укусов и героическое преодоление все чудовищных препятствий повышало самооценку. Тем более, его сам Гагарин обещал взять на Марс. Мамка оценит, конечно оценит – это она для вида ворчит. Просто ей жаль несчастную курицу. Кому понравится замахиваться таким жутким ножом на беззащитную птицу?
– Пока все кусты не оберёшь – не пойдёшь на улицу, – рявкнула Мария, не поворачивая головы. Начнёшь жалеть щенка – вырастет таким же козлом как папаша и бросит семью. Лучше сразу поставить на место, сломать его лень и волю, чтобы не смел даже слова поперёк вставить.
– Но мама-а! Можно… можно, я хотя бы клубнику буду собирать? – в глазах Павлика заблестели слёзы, как только он представил, сколько ещё будет мучиться с этими противными кустами. – Мы вместе с Гагариным полетим на Марс! Полетим обязательно, понимаешь? И выведем для марсиан самую вкусную клубнику! А мне за неё медаль дадут!
– Что ещё за чушь? Клубнику любой дурак соберёт. А ты сначала хоть несколько вёдер крыжовника собери, лентяй! Тоже мне – мужик! Ты сопля и раздолбай, а не мужчина! – Мария подняла руку и одним мощным ударом разрубила курицу пополам.
Павлик побелел так, словно это его полоснули ножом. Казалось, расчленённая курица с болью смотрела на него, будто пытаясь сказать что-то важное…
***
Он потёр виски и с явной неприязнью посмотрел на густой куст, который щетинился колючками, словно провоцируя садовника.
Надо будет вырубить его! Вырубить к чертям! Чтобы… место не занимал!
Павла вдруг бросило в пот, сердце гулко забилось. В ушах хрустел звук разрубаемой курицы.
Огород уже не выглядел уютной планетой, его личным островком безопасности. Каждая деталь раздражала и напоминала о чём-то.
Сорняки выглядели жестоким укором его лени – сколько не вкалывай, а трава всё равно остаётся! Как на зло из-за забора послышался беззаботный смех соседей – они праздновали очередной день рождения. Обсуждали какую-то чепуху. А вокруг носились дети, с самым наглым видом стреляя из водных пистолетов.