000
ОтложитьЧитал
Глава 1. Вторжение
«Шла вторая неделя осады. Крепость могла бы продержаться ещё столько же, но пять дней назад предатель, да покарает его всемогущий Сефер, открыл демонам, что явились под городские стены в обличье звероподобных людей, родники, питающие город. Враг не перекрыл источники, он добавил в них яд, медленнодействующую отраву. Люди начали умирать три дня назад. Сейчас уже многих из тех, без кого я не мыслил своей жизни нет в живых. Я тоже пил эту мертвую воду, но остался жив, не знаю почему. Трупы сжигают на площади, в центре города. Воду из центрального фонтана вычерпали и теперь в нём огромное кострище, погребальный костёр. Иногда его, если пламя слишком разгорается, поливают той самой отравленной водой. Вода, дававшая жизнь, теперь стала орудием смерти. Городские алхимики, пытавшиеся сделать горючий состав с примесью воды для атак на неприятеля, открыли, что вода отравлена. Но противоядия так и не изобрели. Самой тяжёлой утратой была смерть наместника города барона Астала. Человек достойный, талантливый, он был первейшим и сильнейшим защитником города. Городской Синклит передал всю власть князю Хайре, городскому стратигу. Сейчас он полноправный правитель города. Но никто не может сказать, сколько он пробудет в этой должности. Он же тоже пил воду. Мы все пили воду, но никак не понять, отчего одни умирают раньше, а другие позже. Князь много времени проводит на городских стенах, руководит обороной, а на стенах у смерти тоже много работы, много жатвы.
Самое страшное, что у города почти нет надежды. Противник, взяв город, убьёт всех. Кочевники всегда так делают. Они не считают нас, живущих в городах, людьми. Они ненавидят нас просто за то, что мы такие. Никто даже не знает, зачем они пришли под стены нашего города, под стены Таирасса. Об их приближении мы узнали не более чем за сутки. Ох, в животе резь… Может, мой черёд настал? Вода, вода, что же такое? Сначала в Таирасс прискакали дальние дозоры с западной границы, сообщили о неприятеле, а потом потянулись жители окрестных сёл, деревень, хуторов, маленьких городков, не имеющих своих стен для защиты. Кочевники специально оставляли людям жизни, чтобы живых в городе стало слишком много, и мы все начали скорее гибнуть от голода. Мне никогда не забыть ужасный момент, когда покойный наместник города закрыть городские ворота перед очередной толпой спасавшихся от смерти. Многие в тот день барона Астала прокляли. Но я считаю, что он поступил верно. Город не может сохранить всех. Иначе, призванный сохранить жизни, он станет могилой. Тогда никто не знал, что город обречен стать могилой. Часть из беженцев с окраин провинции ушла на восток, в горы. Может, нам тоже было лучше уйти в горы? Теперь-то уж, какая разница. Часть из беженцев осталась, кому-то из них даже повезло и некоторые добрые сердцем горожане под страхом изгнания из города подняли их в корзинах на городские стены. Но подавляющее большинство так и не попало в город, встретив кочевников у стен. И началось страшное… Отцы убивали свои семьи, чтоб они не попали в руки к кочевникам, матери душили детей, дети убивали престарелых родителей. Тех, кто не успел проститься с жизнью до их прихода, кочевники мучили под городскими стенами, стараясь, чтобы они громче кричали и дольше страдали. Город был подавлен. Особенно горячие головы, чистые сердцами, но пренебрегавшие разумом, хотели открыть ворота и наказать неприятеля. Слава Творцу, здравомыслие не покинуло стратига и синклит. Самое страшное, что мы даже не знаем, как откупиться от врага, что им дать взамен наших жизней? Кажется, они просто хотят убить всех и оставить от города руины. Несчастный Таирасс! Великолепные сады, площади, богатые рынки, дворцы, библиотеки, полные редчайших сокровищ, чудесные храмы, школы, университет. Чем мы прогневали Создателя, что Он решил снести наш город с лица земли?» – автор записал эти слова и услышал оживление на улице. Топот ног, крики, в сторону городских ворот кто-то проскакал верхом на лошади. Кочевники собирались штурмовать город. Их инженеры построили стенобитные машины, осадные башни, катапульты, несметное количество осадных лестниц, длинных и крепких. Забили в барабаны, тысячи глоток издали крик и обладатели этих глоток, страшные, хищные, двинулись на стены. Казалось, море или какое-то невиданное чудовище хочет взобраться на стены, проломить их и хлынуть через руины в город, смывая, как морские волны смывают песчаные крепости на берегу, всё на своём пути. К стенам подкатили башни, к воротам подкатили огромный крытый таран. На нём был сконцентрирован огонь оборонявшихся. Таран был похож на гигантский, обтянутый кожей, короб на колёсах. Казалось, его тащат не люди, а исполинских размеров волы, находящиеся там же, в коробе, под прикрытием деревянных щитов и дубленых кож, накинутых на крышу тарана. Наконечник его был выполнен в виде железной головы барана. Этот овен должен был расшибить ворота, выломать их. В таран полетели горящие стрелы, камни, копья, но всё было тщетно, он медленно полз к воротам, к своей желанной добыче. Когда таран дополз, стал ровно по центру ворот, так, чтобы бить между левой и правой створкой, на него удалось сбросить большой камень, который пробил крышу короба и позволил поджечь его. Кочевники принялись тушить таран.
Одну из двух осадных башен удалось разрушить из башенной катапульты ещё до того, как она смогла достигнуть стены, а со второй осадной башни был перекинут штурмовой мостик на городскую стену и по нему номады стали сбегать на городскую стену. Защитникам постоянно приходилось отталкивать штурмовые лестницы вместе с карабкающимся по ним врагом. Пока внимание горожан привлекла осадная башня, номады починили таран и начали ломать ворота. Изнутри ворота подпёрли бревнами, укрепили деревянными и железными плитами. Князь Хайре приказал перевести всех горожан в городскую Цитадель. Жрецы-каттавы возносили молитвы днём и ночью, в храмах также собралось много верующих, все молили Сефера о пощаде. Постепенно молитвы о даровании спасения сменились заупокойными молитвами, которые живые возносили о самих себе. Безнадёжность положения была очевидна. Атакующих было в десятки раз больше, чем всего населения осаждённого города, не говоря о количестве солдат гарнизона или горожан, способных держать оружие. Было сформировано даже несколько женских отрядов, которые не уступали в яростном бою мужчинам. Но врага было слишком много. Князь, стоя на верхней площадке главной башни крепостной стены, видел вдалеке большой, высокий шатёр небесного цвета, под которым на мягких подушках сидел Хунхар, каган номадов, который взмахом своей украшенной дорогими перстнями, руки, отправил десятки тысяч человек на штурм. И таким же движением руки он мог прекратить бой.
На площадке башни, где находился князь Хаире, это была башня «двух сестёр», стояла мощная катапульта, она должна была сломать одну из осадных башен номадов. Башня всё реальнее становилась угрозой для успешной обороны города. Нужно было попасть именно в башню, не задев стены, к которой башня приблизилась едва не вплотную. Камнеметатели справились. Хотя башня не была уничтожена полностью, но штурмовой мостик и верхняя площадка были снесены. Накал борьбы в той части стен сразу спал. Но вновь усугубилась ситуация у ворот. Часть стены рядом с воротами была разрушена, кочевники тоже использовали катапульты. Когда на стенах продолжался бой, с внутренней стороны ворот время будто замерло. Существовали только удары тарана в ворота. Ух, ух, ух …. Каждый удар сопровождался скрежетом металла и треском древесины. После шестого удара голова овна пробила все преграды и оказалась за городскими воротами Таирасса, однако ворота не были разрушены до конца. Номады пытались расширить пролом, нанеся ещё три удара по краям бреши в воротах. Вместе с этой работой они начали из луков стрелять в солдат, которых видели через пробоину. А кочевники – одни из лучших стрелков среди тех, кто живёт под солнцем. Защитники города оплели канатами голову овна и не давали раскачивать таран. Тогда номады стали сооружать из обломков короба, который прикрывал таран, навес у самых ворот и стали пытаться своим оружием – мечами, топорами, булавами разрушать ворота. Створки ворот были обиты толстыми листами железа, и мечи не могли причинить им никакого вреда. Видя это, кочевники начали разбивать камни стен в тех местах, где к ним крепились дверные петли, крюками они пытались сорвать листы железа, прикрывавшие деревянное полотно створок ворот. Таирасс находился на плато, что не позволяло противнику атаковать город со всех сторон, а только с нескольких участков. Длинные мощные канаты крепились к воротам, с другой стороны их накинули, на несколько сотен волов и несколько тысяч человек. Погонщики взмахнули плетьми, сотники крикнули на людей, каждый человек и каждое животное напряглись, канаты натянулись едва ли не как струны, правая створка ворот заскрипела, оглушительно заскрежетала. Будто смерть приветствовала горожан. Наконец, ворота не выдержали, упали с грохотом, израненные, под ударами более сильного врага. И враг, торжествующий, ворвался в город. Задолго до этого, когда ворота были пробиты тараном, князь Хаире понял, что внешний город не удержать, и приказал отводить войска в Цитадель, к уже перешедшим туда горожанам. Город тут же начали грабить. Тех, кто не успел укрыться в цитадели, резали на месте. В городе начались пожары. Женские крики, детский плач, крики озверевших мужчин, дым, пламя, ржание лошадей, – это были звуки падения города. |
Цитадель Таирасса представляла собой огромный замок, с множеством уровней внутри, лабиринтом коридоров и залов. Узкие проходы и крутые лестницы позволяли держать оборону даже небольшому количеству осаждённых, тайные ходы позволяли постоянно беспокоить противника боевыми вылазками. Некогда это была скала, на вершине плато, которую люди превратили в неприступную Цитадель. Немного было крепостей, равной этой.
Огромные залы позволяли сохранять тысячи горожан, Цитадель вмещала в себя запасы воды и провианта, городскую сокровищницу и главный храм. Помещения и коридоры были столь обширны, что в городе существовала специальная должность «Ведающего коридорами Великого дома», как иногда называли Цитадель. Самое главное, что внутри было озеро, небольшой запас воды, который какое-то время мог утолять жажду укрывавшимся в Великом доме. К счастью, это озеро питали источники, неизвестные врагу, так что вода там осталась чистой. Её было немного, тем более, что в Цитадели укрылось слишком много людей, но на некоторое время её должно было хватить.
В шести километрах от Цитадели, под красивым голубым шатром, сидящий на подушках молодой мужчина пил зелёный чай из пёстро раскрашенной керамической пиалы и смотрел на город, который был виден через вход в его шатёр. Мужчина был одет в красный халат из шелка, голову его покрывал белый платок, обмотанный так, что открытым оставалось лишь лицо. Когда он улыбался, виднелись жемчужно-белые зубы, чью белизну подчеркивала густая чёрная борода. Кожа мужчины была смуглой от частого пребывания под Солнцем. Широкий лоб был спрятан под платком, небольшой прямой нос и в меру широко посаженные глаза голубого цвета – таким был Хунхар, каган номадов, повелитель тьмы всадников, сотен тысяч человек, которые внимали каждому его слову. К нему подошёл человек, почтительно поклонился и произнёс:
– Повелитель, внешний город взят. Враг укрылся в цитадели.
В ответ Хунхар некоторое время помолчал, затем сделал глоток холодного кумыса и сказал:
– Они продержались несколько дольше, чем я предполагал. Я даже удивлён. Может быть, из них могло бы что-то получиться выбери они степь или пустыню. Пусть воины грабят город, а когда увидят, что грабить уже нечего, пускай разрушают. Инженерам прикажи к утру разработать план атаки на Цитадель. Халгариды должны проникнут внутрь. Наш человек в цитадели должен будет их встретить. Они помогут ему открыть двери изнутри.
– Да, солнцеподобный. Сию минуту будет исполнено.
Король вышел из шатра, слуга последовал за ним. Солнце садилось на Западе, за спиной правителя, и Таирасс медленно погружался во тьму. К моменту, когда Хунхар вышел на улицу, солнце освещало лишь последний, пятый уровень Цитадели. Будь она ближе, каган рассмотрел бы и кроваво-красный стяг князя Хаире и белый, с золотой скалой стяг города Таирасса. Там, рядом с этими флагами стоял князь, руководивший обороной города. Молодой, тридцати лет от роду, в кольчуге, красном княжеском плаще, чуть меньше двух метров ростом, русоволосый и зеленоглазый, он был похож на загнанного в угол тигра. Падение внешнего города стало ударом, пускай даже ожидаемым. И всё же Хаире рассчитывал, что город продержится во время штурма хотя бы двое суток. Нужно было выиграть время, чтобы дождаться помощи из центра соседней, Оринтской провинции, города Оринта, от Великого князя Хаире старшего, который был императорским наместником провинции, комитом. При самых благоприятных условиях, Великий князь мог прийти на помощь городу и своему сыну только спустя семь или восемь дней после того, как из города отправлялся гонец. С вечера первого дня осады нужно было подождать ещё неделю, вернее, продержаться ещё неделю. В цитадели это было сделать проще, чем на стенах внешнего города, но не легко. Тем более что мор от воды продолжался, вопреки всем молитвам священников, порошкам лекарей и специальным составам алхимиков. Люди не верили, что вода в озере Цитадели чиста, так что многих мучила и губила жажда.
Солнце село за горизонт, но Великий дом в ту ночь так и не погрузился во тьму, освещаемый огнём пожарищ Таирасса, города совсем недавно поражавшего своей красотой и богатством.
Глава 2. Начало
Когда в Таирасс начали приходить первые беженцы с окрестных земель, главный библиотекарь городского книгохранилища, хартофилакс Захарта, приказал перенести самые ценные рукописи и документы в Цитадель, где были специальные хранилища на случай опасности. В залах библиотеки сохранялись тексты и изображения на коже, на бумаге, на дереве, на шёлке, на восковых таблицах, на хлопковых тканях, на глиняных и каменных табличках. Хранились фигуры, статуи с надписями. В определённой мере, библиотека была и городским музеем и одним из главным городских храмов. Ибо в Империи письмо почиталось священным. Перенос артефактов продолжался и во время осады, хранители не хотели доверить эту работу кому-то ещё, кроме своих помощников и самих себя.
Наара, любимого ученика Захарты, оставили сторожить манускрипты в залах Цитадели. Для библиотеки там было отведено три больших зала, следовавших поочередно один за другим. Наар не мог видеть, как проходит оборона города и жадно ловил каждое слово, которое удавалось получить от приносивших рукописи друзей, особенно в день, когда пал внешний город:
– Подогнали к стенам осадные башни. Наши дерутся как львы, но врагов много, очень много. – Говорил один.
– Эти твари подкатили таран, бьют по воротам. Солдаты и горожане укрепляют их изнутри. Страшно мне. – Отдышавшись, сообщал другой.
– Таран удалось блокировать, и осадная башня была сломана нашей катапультой. Может, Всемилостивый Сефер напишет ещё пару строк в книге наших жизней. – Бодро проговаривал третий.
Эти и многие другие фразы, иногда просто непонятные крики спешащих людей очень волновали Наара, он буквально не находил себе места. Неожиданно, вместе с младшими учениками, носившими книги, свитки и рукописи пришёл сам Захарта, что удивило Наара, хартафилакс собирался быть в здании библиотеки до последнего, руководить спасением рукописей и других вещей. Это юноша знал точно. Старик, Захарта был не молод, совсем не молод, его книга жизни была уже очень толстой и страницы её мелко исписаны, уверенной походкой подошёл к ученику, взял его за плечо и отвёл в сторону. Из кожаной сумки, в которой у него, главного библиотекаря обычно были принадлежности для письма и с которой он не расставался ни на миг, он достал рукопись и переложил её в сумку Наара, висевшую на плече юноши.
– Возьми её и иди на Восток, к морю, к Белому побережью. Никому не отдавай её и не говори, что она у тебя есть. Не бойся и знай, что ты всё делаешь правильно. – Захарта говорил немного быстрее, чем обычно, но отчеканивал каждое слово, уверенно, твёрдым голосом. – Дойди. Не обещаю, что будет легко. Все ответы ищи внутри себя. Всегда иди на восход большого солнца. Оно укажет тебе путь. Сейчас я открою тебе тайный ход, который выведет тебя за стены Таирасса. Двести метров тебе придется пройти по скалистой тропе. Будь внимателен, там будет очень высоко, но у номадов мощные луки они смогут достать тебя и там, так что не высовывайся, не испытывай Сефера. В конце тропы увидишь вход в пещеру, это будет начало второго тайного хода, он проходит под землёй и выходит на поверхность в горах. Под землёй ты должен будешь идти три дня. Конечно, солнц ты не увидишь, но через равные промежутки пути устроены хранилища припасов, где ты сможешь взять несколько новых факелов и еды.
– Куда вы меня гоните?? Что всё это значит?! Какой подземный ход?! – Наар впервые довольно резко говорил с наставником.
– Наар, у каждого из нас есть предназначение. Но настоящее предназначение о себе человек может постичь только сам. Если я тебе сейчас расскажу, что знаю, то ничего не произойдёт, ты не готов. Ты не справишься. Нужно, чтобы ты сам осознал, что ты должен делать в этом мире в той ситуации, в которой мир оказался. Не думаю, что такой ответ тебя удовлетворил, но другого ответа у меня нет. Ты всегда верил мне, поверь и сейчас. Теперь иди. – Захарта нажал на доску в шкафу с книгами, шкаф уехал в сторону. Нажал затем только ему известные точки на каменной стене, казавшейся монолитной скалой, со скрежетом каменная плита повернулась и в стене появилась щель. Первым в неё просунулся Захарта. Они могли не бояться, что их заметят, в помещении было Гизлемум огня, ведь пожар был реальной угрозой для библиотеки. Он был там из-за крайней необходимости, в другое время использование огня в библиотеке было бы наказано в соответствии с законами Империи. Наар осмотрел то, что мог разглядеть при тусклом свете пары фонарей в большом помещении и пошёл за наставником.
– Это ложный коридор – хартофилакс прикоснулся к каким-то точкам уже на стене этого коридора, и вновь в стене образовалась щель. – А вот это – начало твоего пути.
Наар стоял в полной растерянности:
– Учитель, я Вам верю, но я ничего не понимаю. Я даже не попрощался с родными. Я могу их не увидеть больше.
– Прости меня. Для прощания нет времени. То, что ты делаешь, ты делаешь для всех нас. Я сам всё им передам. Теперь иди. Это то, что ты должен сделать.
Наар хотел ещё поспорить, но в зале стали слышны крики кого-то из младших библиотекарей, искавших хартофилакса. Он буквально втолкнул юношу в коридор:
– С правой стороны в нише в стене найдёшь огниво и факел. Да поможет тебе Создатель.
Плита стала на место. Наар оказался в темноте. Сразу бросился вправо, к стене и через пару шагов действительно нашёл нишу в стене, а в нише кресало, кремень и трут. В пещере было сухо, чтоб трут загорелся, хватило двух ударов кремня о кресало. Тут же было несколько факелов. С зажжённым факелом Наар почувствовал себя увереннее, но страх до конца не ушёл. Юноша пытался открыть дверь в ложный туннель, пытался вернуться. Но как бы он не бил по стенам, на какие бы выступы не нажимал, всё было тщетно. Наар был вынужден идти только вперёд.
Захарта закрыл плитой вход в ложный коридор, нажал рычаг и установил на место деревянный шкаф, огромных размеров, казавшийся столь тяжёлым, что и пятеро крепких ужчин не сдвинули бы его с места. Старик сделал вид, будто рассматривает, перебирает рукописи, в нём хранившиеся. К наставнику подбежал взволнованный младший библиотекарь, тот самый, чьи крики и заставили старца так спешно прекратить беседу с Нааром.
– Учитель, враги пытаются вырвать ворота крюками. Князь Хаире приказал всем укрыться в Цитадели. Мы больше не можем переносить рукописи.
– Закройте здание библиотеки, как можно быстрее завалите все переходы внутри здания и укрывайтесь в Великом доме. – на мгновение старец задумался. – Постой, я пойду с тобой.
Они выбежали из цитадели, бежали так быстро, как только могли, но бежали против толпы горожан, спешащей укрыться в стенах Великого дома. Хартофилакс хотел пробраться к дому Наара, но отбросил эту мысль, едва вышел на улицу. Нужно было спешить в библиотеку, а родных Наара могло просто не оказаться дома. Они могли умереть от воды или укрываться в другом месте, не дома. Вот оно, в конце улицы показалось круглое здание библиотеки. Красивое, облицованное белым мрамором, трёхэтажное строение. На плоской крыше была устроена летняя площадка для занятий. От зноя и дождя учеников защищала открытая беседка, под крышей из красной черепицы, покоящейся на колоннах из розового мрамора. Захарта остановился перед центральным входом.
– Возвращайся. В здании ещё есть кто-нибудь? – он обратился к своему помощнику.
– Не уверен – ответил юноша, опасливо поглядывая в сторону городских ворот. Крики оттуда становились всё громче и всё отчаяние. Было ясно, что они вот-вот будут сломаны. Захарта тоже это увидел.
– Беги в Цитадель. Я пока останусь здесь.
– Но… – ученик в растерянности повернулся в сторону городских ворот, указывая на опасность.
– Я сказал, беги – после этих слов ученик поклонился учителю, поцеловал его правую руку и побежал в убежище. Захарта поднялся по ступеням у входа в Библиотеку, несколько пробегавших мимо окликнули странного старика, который, видимо, не торопился спастись. В ответ хартофилакс только улыбнулся, последний раз оглядел улицу, вошел в здание и закрыл массивные деревянные двери высотой в три человеческих роста. Неспешно пройдя через залы библиотеки и поднявшись по трём лестницам, он оказался на крыше, сел в своё кресло наставника на площадке для летних занятий. Он смотрел на Восток, туда, где сейчас не было солнца, с Востока в то время шла тьма. Он видел городские ворота и защитников Таирасса на его стенах. Вдруг правая сторона ворот покосилась, как бывают косыми двери, сорванные с одной петли. Провисев так меньше минуты створка ворот вывалилась наружу, задев и левую половину ворот. Так они перестали быть преградой для осаждающих. Захарта достал из сумки керамическую бутылочку, величиной с половину ладони, вытащил пробку, закупорившую горлышко, выпил её содержимое, и положил её обратно в сумку. Сделал глубокий вдох через нос и выдохнул ртом. Почувствовал, как начали неметь пальцы рук и ног, холод поднимался всё выше, к коленям и локтям. Тяжелела и кружилась голова, в глазах темнело. Последним усилием облокотил голову на верхний край спинки кресла, мягко выдохнул и перестал дышать. Великий хартофилакс библиотеки Таирасса умер.
Глава 3. Халгариды
Халгариды были хорошо обученными, преданными элитными воинами. Существовали чёрные и серые халгариды. Серые участвовали в битвах, несли вахту у королевского шатра, даже охраняли гарем, хотя и не были евнухами. Чёрные халгариды были незаменимы для выполнения самых сложных задач: они могли пробраться в неприступную крепость, выкрасть или убить кого прикажут, в рукопашном бою без труда победить три десятка обычных вражеских солдат. Их тренировали с детства, они имели поразительно гибкие суставы и могли пролезть в таких местах, где обычный человек не смог бы. И серые и чёрные халгариды были фанатично преданны Хунхару. Халгарид не мог вернуться в стан кочевников с невыполненным заданием. Он должен был либо погибнуть, либо выполнить задание.
Ночью свежие силы кочевников под руководством инженеров стали строить вал из обломков городских зданий, который должен был быть выше первой площадки Цитадели. Так, чтобы с вала можно было захватить эту площадку. К середине следующего дня вал был готов, под прикрытием лучников кочевники начали перебрасывать лестницы на площадку и пытаться захватить её. Бой продолжался до темноты. Как только стемнело, три чёрных халгарида, одетых в лёгкий вариант доспеха защитников Таирасса, пользуясь тем, что осаждённые были заняты отражением атаки, сумели проникнуть в Великий дом и коридорами пройти к нижним залам, где находилось мирное население. Как ранее было условлено, они стали расспрашивать, не видел ли кто длинноволосую женщину с маленьким смуглокожим ребёнком, мальчиком. Это был условный сигнал. И когда один из горожан ответил им: «Я видел ту, которую Вы ищите» им стало ясно, что это тот, кто им был нужен. Это был кочевник, проникший в город под видом местного крестьянина ещё до начала осады. Дело в том, что стены Цитадели были отделаны мрамором и когда ворота Великого дома, также отделанные мрамором, были закрыты, то узнать, где они находятся, было почти невозможно. Стены крепости местами достигали толщины до шести метров, с вставками сверхпрочного камня хазанита. Словом, крепость нужно было нужно брать изнутри, а не снаружи. Осада могла стоить многих жертв и времени. Огуты, советники Хунхара, предложили ему направить в Таирасс человека, который указал бы потом халгаридам двери, чтобы те открыли их изнутри. Халгариды сделали вид, что взяли этого лысого человека под стражу и куда-то ведут. На самом деле, вёл их он. Выйдя к воротам, один из халгаридов закричал офицеру привратников: «скорее, направьте людей на площадку над первым этажом. Враг едва не прорвался внутрь, мы схватили изменника» – и он толкнул в плечо своего проводника, на что тот свирепо огрызнулся. Офицер поверил, отправил наверх двадцать из тридцати человек охраны и только потом спросил: «Зачем вы привели предателя к воротам? Его нужно доставить к центурионам или в тюрьму. Вы теряете бесценное время». – И обвёл взглядом всех четверых. Ответом на испытующий взгляд был удар клинком, столь молниеносный, что офицер даже не успел пошевелить рукой. Близко стоящие охранники были убиты сразу, стоявшие дальше не сразу поняли, что происходит. Им показалось, что пленник пытается сбежать. В итоге, закричать успел только последний охранник. Но это был не громкий крик. Халгариды бросились открывать двери. Сначала сняли нижнее бревно-перекладину, затем верхнее. Снаружи, в разных местах, недалеко от стен цитадели были сосредоточены группы всадников, они следили за тем, в какой части стены откроются ворота, чтобы ворваться в крепость и блокировать доступ к воротам защитникам крепости, когда те попытаются их отбить. Так и произошло. Лишь только ворота отворились, всадники ворвались на первый этаж Цитадели, за ними пошли пешие воины. Этот прорыв видели солдаты с верхних площадок цитадели, среди защитников началась паника. Врага удалось остановить лишь на четвёртом этаже. К тому времени моральный дух защитников был уже сломлен. Таирасс считался первоклассной крепостью и никто не мог даже помыслить, что внешний город продержится меньше двух недель. Но надежда оставалась – Великий дом. Теперь и он не был спасением. Угнетала мысль о предателе, открывшем ворота. Князь Хаире, глава обороны понимал, как и все окружающие, что сопротивление бесполезно и падение последнего его оплота неизбежно. Но у него были запасы воды и пищи, ещё какое-то время он мог отбивать атаки номадов на четвёртый и пятый уровни крепости. Но что ещё было написано в книге судеб? Нет ли предателей среди его ближайшего окружения? Хаире ждал помощи отца, Великого князя, нместника провинции. Заканчивался второй день штурма, по расчётам, через несколько дней, а может и раньше, если Сефер будет благоволить, должны подойти войска под руководством комита провинции Оринт. Если продержаться до этого времени, то есть шанс остаться живым. Правда, в глубине души, там, где мы храним правду и не тешим себя надеждами, князь Хаире младший очень сомневался, что армия провинции сможет сокрушить несметные полчища кочевников, обступивших крепость.
Глава 4. Подземелье
Наар понял, что дверь не открыть, и путь в Таирасс для него закрыт. Он был зол и несколько раз крикнул. Это был крик отчаяния, когда ясно, что изменить что-то нельзя и есть только один способ действовать. Наименее приятный и понятный. На крик ответило лишь эхо. Медленно, шаг за шагом, Наар пошёл вперёд по туннелю. Идти пришлось около получаса, пока впереди не забрезжил свет. Юноша оставил факел у выхода на длинную скалистую тропу, по котрой ему предстояло пройти. Войск кочевников под трапой не было, но небольшие, совсем малочисленные патрули иногда проходили, Захарта предупредил об этом. Стрелой до этой тропы можно было добить, а ловкий человек мог, не без труда, но мог, забраться туда. Словом Наар шёл по тропе бегом, от одного удобного укрытия к другому, несколько раз едва не сорвался, но преодолел тропу. Теперь перед ним было испытание много труднее: подземный тоннель, ведущий в горы, занимавший три дня пути. В городе, среди подростков ходила легенда о таком подземном ходе, но она считалась только страшной историей, неправдой, выдумкой. Теперь давно забытые истории о подземелье вновь воскресали в памяти. Он облокотился на камень у входа в тоннель и достал рукопись, которую ему передал Учитель около полутора часов назад и ничего о ней не сказал. Рукопись не казалась какой-то особенной. Древняя рукопись, переплёт – доски обтянутые кожей, к нижней доске переплёта прикреплён кусок кожи, который полностью закрывал передний обрез кодекса и, как ремень, крепился на верхней крышке. Это был переплёт «в книжку». Листы книги были сделаны из пергамена. Миниатюры не были выполнены очень искусно, в библиотеке были десятки древних рукописей с куда более красивыми заставками и миниатюрами. Наара несколько удивило, что эту рукопись он видит впервые. Ему был двадцать один год, у Захарты он учился с шести лет и был уверен, что просмотрел все стоящие рукописи. Но эту видел впервые. И текст был записан неизвестным юноше письмом. Незнание злило Наара. Это была одна из черт, с которой он пытался бороться, иногда успешно, иногда нет. Он понимал, что такой гнев просто следствие честолюбия, но взять себя в руки мог не всегда. Юноша захотел швырнуть рукопись вниз, он вдруг подумал, что она стала своеобразной причиной его изгнания из города. Но он справился с собой, положил книгу в сумку, осторожно поднялся, напоследок окинул взглядом надземный мир, небо и шагнул в тоннель. С правой стороны, как и в предыдущем тоннеле, он нашёл нишу, а в нише огниво и несколько факелов. Дорога почти сразу начала уходить вниз, иногда встречались довольно крутые ступени, но чаще приходилось идти по крутому спуску вниз, придерживаясь за стены. Самым большим страхом была потеря факела. Огниво Наар взял с собой. Трут сгорал очень быстро, и факел нужно было сразу к нему прикладывать. Ещё очень настораживало, что становилось холодно. Часа через три спуск прекратился, юноша понял, что он вышел из скалы, на которой стоит Таирасс, скалы Основания, как её называли горожане, и теперь, под землёй двигается на восток. В тоннеле стало суше, это позволило передвигаться быстрее. Через какое-то время начал гаснуть факел. Наар приготовился идти вслепую, но, когда факел почти догорел, тоннель расширился и путешественник увидел столы, на которых лежали несколько факелов, кожаные и керамические фляги, пустые, но в пещере тёк подземный ручей с кристально чистой водой, которую Наар сразу набрал в кожаную флягу и повесил себе на пояс. На столах были ещё пара герметично закрытых, щели между крышкой и горлышком были обмазаны глиной, горшков с сухарями и вяленым мясом. Рядом с горшками лежала средних размеров кожаная сумка, в неё юноша переложил содержимое нескольких горшков. Идти стало тяжелее, но это была приятная тяжесть. Наар съел кусок вяленого мяса, благо оно было нарезано маленькими кусками, заел сухарём, запил водой, немного отдохнул и пошёл дальше. Настроение улучшилось. Еда всегда поднимает настроение. Особенно во время путешествия. Конечно, он поверил наставнику в том, что будут такие точки с припасами, но в таких делах всегда хочется самому удостовериться. Три дня под землёй, это долго и чтобы хоть как-то ориентироваться во времени, Наар начал про себя считать. От одного до трёх тысяч шестисот – это один час. Так можно было меньше отвлекаться на мысли, что ты находишься один в подземелье и только Создатель знает, что будет впереди, через сотню метров. Вскоре после пещеры, где стояли столы с провиантом, Наар услышал шум воды. Первой мыслью было, что на встречу ему несётся огромный поток воды, и парень повернул вспять. Отбежав немного, он услышал, что шум воды стал тише. Значит, она не двигалась, по крайней мере, в сторону Наара. Он остановился и неуверенно, как бы крадясь, пошёл обратно, в сторону шума. Шум всё нарастал, становился громче. Так, Наар оказался перед подземной рекой. Она была удивительна и по красоте, и по силе, которой обладали её воды. Но ещё больше удивление вызывал каменный арочный мост, перекинутый через неё. Мост был узким, около полуметра шириной, балансировать, конечно, не приходилось, но концентрация была нужна высокая, чтобы не свалиться в воду. Едва юноша ступил на него, что-то выпрыгнуло из реки по правую сторону моста и упало в воду по левую сторону моста. Затем ещё и ещё раз. Факел не давал достаточно освещения, чтобы разглядеть, что это. Что-то не смогло упасть в воду и упало на берег недалеко от путешественника. Наар подошёл ближе. На камнях билась рыба в сорок-тридцать сантиметров длиной и пятнадцать-двадцать шириной, у неё были крылья с кожаными перепонками, мощная челюсть с острыми зубами, на месте глаз были серые пятна. По всей видимости, рыба была слепой. Путешественник посмотрел на мост, через который, как стало теперь ясно, прыгали такие рыбы. Он решил подождать какое-то время, может быть, эти твари проплывут дальше. Верить в то, что они будут так прыгать всё время не хотелось. Десять минут через мост никто не прыгал и Наар уже решил идти на другой берег. Тут ровно напротив середины моста выпрыгнула такая крылатая рыба, а за ней вдогонку выпрыгнуло что-то раза в три больше и в полёте, над мостом, схватило рыбу. Наар не рассмотрел, что это было, но и желания узнать не почувствовал. С минуту ещё он постоял перед преградой, и, набравшись смелости, с криком пронесся по мосту, прижимая к себе сумку и высоко подняв факел. Когда оказался на противоположном берегу, сам испугался своего крика, эхом разнесшегося по подземелью. Через мост никто не прыгал. Путешественник пошёл дальше.
