Водопад страсти

Глава 1

За любимых стреляют в упор. Да прольются кровавые реки…

Серия «Дьявольские сети», книга четвёртая

Бумеранг всегда возвращается. Он настигает всех – богатых и бедных, больных и здоровых, счастливых и несчастных.

Кто-то скажет, что карма – мстительная сука. А я скажу, что нет её. Есть только выбор и его последствия. Да, Андреа был прав: можно делать что угодно, вопрос лишь в том, что тебе за это будет.

Анхель погиб от моей руки. Он сам виноват, что сдох как скотина. Но по законам мира мафии наша семья за это в ответе. Босса или Дона можно убить только с разрешения совета. В ином случае кровавая бойня неизбежна. Война между кланами. Её начал Анхель, но их семью это не волнует. Его жена стала главой клана и жаждет мести. Кровь за кровь. Свой первый удар она нанесла прямо в сердце: Эдриан не приходит в себя третьи сутки. Андреа тоже досталось, но он уже идёт на поправку. Когда его привезли в клинику, он был без сознания, однако через пару часов очнулся и смог рассказать Дереку в подробностях, что произошло. Именно Андреа позвонил Альберто. Успел нажать кнопку быстрого вызова и сказать кодовое слово до того, как отключиться.

А остальные… мертвы.

Прикасаюсь к холодной коже. Моя названная сестра. Даже сейчас такая красивая. Будто просто уснула. Шелковистые тёмные локоны обрамляют белое лицо. Кажется, что густые ресницы вот-вот взметнутся вверх, и она улыбнётся мне, смотря так ласково. Но этого не случится. Эльза мертва. В решающий момент она закрыла собой Босса, отдала свою жизнь, чтобы Эдриан смог остаться в мире живых. Одна пуля. Всего одна пуля попала в неё. Но угодила прямо в сердце.

Перевожу взгляд в сторону. Копна белокурых кудрей и розовое платье. Изабель так любила розовый. Скольжу глазами чуть дальше, и грудную клетку окончательно разрывает на части. Такой маленький гроб. Лука и не жил толком. Не успел. Изабель пыталась его спасти. Когда их нашли, она обнимала Луку, закрывая его своим телом. Однако шальная пуля решила иначе. Прошла навылет и посмертно застряла в маленьком теле.

Да, их расстреляли по дороге к дому. Всё произошло в точности так же, как с родителями Эдриана и Эльзы. Была засада. Они отстреливались, все сопровождающие их ребята погибли. Все, кроме Андреа. Он прикрывал Изабель, они втроём хотели добраться до леса. Так приказал Босс. Но они не успели. В Андреа попали, он упал на землю. Потом попали в Изабель. Она повалилась прямо на Андреа, прикрывая собой Луку. Только поэтому Андреа жив. Нападавшие просто посчитали, что он мёртв, как и остальные.

«Никто не должен выжить» – видимо, такой приказ получили люди Марии. То, что Эдриан жив – одновременно и чудо, и оплошность нападавших, и жертва, которую принесла его кузина. Наверное, его посчитали мёртвым. Пульс почти не прощупывался. И он был бы мёртв, если бы Эльза не словила последнюю пулю вместо него.

Эльза, ох, Эльза…

Сжимаю её руку, и от потока слёз всё размывается. Не вижу ничего. Перед глазами лишь воспоминания. Чья-то ладонь ложится на спину.

– Пойдём, – тихо произносит Дерек, берёт меня за руку и тянет в сторону выхода.

– Мы не останемся? – удивлённо спрашиваю, дёргая его назад и заставляя остановиться.

– Я не хочу смотреть, как их… Не могу.

Обхватываю его лицо ладонями и разворачиваю к себе.

– Дерек, мы должны. Ты должен. Пока Эдриан не придёт в себя, ты Босс. И ты не можешь уйти. Просто не можешь, ты же знаешь.

Он кивает. Смотрю ему в глаза. Чёрная пустыня. Больше я там не вижу ничего.

Время тянется медленно, а затем пускается галопом. Стучит в висках и замирает где-то в горле. Я уже сталкивалась с этим ощущением потерянности, оторванности от происходящего. Когда теряешь близких, тебя словно вытряхивает из реальности.

Часовня заполнена людьми. Здесь все, кто остался в живых. Вся семья, кроме Эдриана, Андреа и тех парней, что охраняют их сейчас.

Всем больно. Слёзы текут только из женских глаз, но я вижу, чувствую, как всех присутствующих мужчин раздирает на куски от боли. Их костюмы слишком идеальные, а лица слишком пластмассовые, безжизненные. Им больно. Да, я знаю.

Фамильное кладбище находится рядом с часовней, в самом сердце леса. Того самого леса, в котором всё для меня началось. И в котором заканчивается для тех, кто не выжил.

Отрешённо наблюдаю, как гробы опускают в землю. Гул в ушах заглушает шуршание листвы на деревьях, но птиц я слышу. Щебечут так радостно. В этом щебете столько жизни, что он с лихвой компенсирует смерть двенадцати человек, которых мы сейчас хороним. Диссонанс жуткий. Это кажется таким неправильным. Таким нереальным. Но это и есть наша реальность. В ней много боли. Она врезается осколками в сердце и ломает кости изнутри.

Из мира мафии уходят только в гроб. Надеюсь, все они ушли в лучшее место.

– Нам нужно к Эду, – говорит Дерек, а я вздыхаю.

Мы каждый день туда ездим. Проводим там по несколько часов. Дерек мчится туда под предлогом того, что нужно проверить парней и дать им указания. Но я знаю, что на самом деле он просто боится, что Эдриан не выживет. Дерек каждый раз подолгу стоит у его кровати, а я сижу рядом в кресле. Он ни разу не попросил меня выйти, ни разу не произнёс ни слова. Просто стоял и смотрел. Но сегодня первый раз заговорил.

– Их больше нет, Эд. Твоих любимых девочек нет. У тебя больше нет сына. Все, кто был тебе дорог, мертвы. Их убили. Мария объявила нам войну. Ты должен прийти в себя. Должен!

– Дерек, – осторожно беру его за руку.

Он переводит взгляд на меня и цедит:

– Эд очнётся. Он не сдохнет. Он будет жить.

– Дерек, тебе нужно хоть немного поспать. Поехали домой, ладно?

– Да. Да, ты права. Здесь я всё равно никак не помогу. До хрена дел, которыми нужно заняться.

– Сначала ты поспишь, хорошо? Ты вторые сутки на ногах.

– Да, – он кивает. – Ты права. Сначала сон.

Дерек реагирует на всё медленнее, чем обычно. Будто мыслями он совсем не здесь. И он не просто мрачный или расстроенный, скорее, бешеный и какой-то озлобленный. Ему необходимо поспать, иначе последствия бессонницы усугубятся.

Когда мы приезжаем домой, Дерек говорит, что нужно быстро проверить кое-какие бумаги, и скрывается за дверью кабинета. Иду к себе, принимаю душ, надеваю хлопковое платье, затем направляюсь в его комнату, но Дерека там нет. Не нравится мне это. Он не спал больше суток. Ему бы сейчас лежать и мирно посапывать, а не ковыряться в отчётах.

Захожу в кабинет. То, что я вижу, не нравится мне ещё больше. Весь стол завален бумагами, Дерек ходит туда-сюда, в руке у него стакан с виски. Кошусь на бутылку, которая стоит на полке. Дерек выпил больше половины. Учитывая, сколько он уже не спал, вряд ли ему стоит так много пить. Его же накроет моментально, даже несмотря на то, что бутылка полулитровая.

– Дерек, – подхожу к нему. – С тобой всё в порядке?

Он швыряет стакан в стену и орёт. В этом вопле столько боли и отчаяния. Раненый дикий зверь. Ему больно. Эта боль ударяет о мою грудную клетку, пробивая её. Сердце разрывается теперь ещё и за него. Нужно увести его отсюда и уложить в постель. Пусть даже и силой.

Обнимаю его. Должна ли я что-то сказать? Не знаю. Поднимаю голову, обхватываю его лицо ладонями и охаю: оно мокрое от слёз.

– Извини.

– За что?

– Что видишь меня таким.

– Дерек, это нормально. Когда людям больно, они плачут.

– Не я. Мёртвым уже не больно. Такая хрень происходит только с теми, кто ещё не сдох. Но слёзы ничего не изменят. Сожаления ничего не изменят. Они сдохли и уже не воскреснут. Я привык хоронить людей, но сейчас просто не справляюсь. Всё и сразу. Со всех сторон. И ты тоже. Хороша жена, ничего не скажешь.

– Что? Дерек, что ты имеешь в виду?

Он освобождается из объятий, подходит к полке и выпивает оставшееся в бутылке. Это плохо. Дерек и так не был трезв, когда я пришла сюда, а теперь у него и вовсе тормоза откажут. Прекрасно знаю: если он доходит до определённой кондиции, то начинает вливать в себя эту дрянь абсолютно бесконтрольно.

– Прибери, – он указывает на стол.

Подхожу и собираю бумаги в стопку. Какие-то цифры, расчёты, графики и таблицы. Их так много. Как он в этом разбирается? У меня бы точно мозг взорвался.

Кошусь на него и хмурюсь: Дерек открыл вторую бутылку. Ему нельзя. Он и так уже сильно пьян. Пытаюсь уговорить его пойти спать, но Дерек будто не слышит. Продолжает опустошать бутылку, не обращая на меня никакого внимания.

Когда заканчиваются разумные доводы, я замолкаю, а он медленно подходит почти вплотную, затем переводит взгляд на моё лицо. Его глаза затуманены поволокой, а усмешка настолько зловещая, что я понимаю: Дерека понесло. Он сейчас совершенно себя не контролирует. Слишком пьян. Слишком. И я прекрасно знаю, что в таком состоянии он может сделать что угодно.

– Понравилась? – у него заплетается язык.

– Дерек, ты о чём?

– Власть. Власть тебе понравилась? Ты вырубила меня, обманула. Не стоило мне соглашаться. Так и знал, что ты снова подложишь мне свинью. Сразу нужно было вынести на совет, что он домогается моей жены, и убить его. Он тебя лапал, так что я имел право, пусть я и не Босс. Нужно было собрать комиссию, наплевать на его угрозы. Я не сделал этого, потому что у нас был план. Но ты предала меня! – он толкает меня к столу, впечатываюсь в него задницей. Дерек делает шаг ко мне и шипит в лицо: – Унизила. Снова. Теперь все думают, что моя жена мне изменяет. Как была шлюхой, так ей и осталась. Знаешь, кем меня называют за глаза? Рогоносцем. Браво, принцесса. На этот раз ты превзошла саму себя.

– Но это же не так! Я не спала с ним!

– Какая, блять, разница. Ты ослушалась меня, – Дерек ухмыляется. – Тебе придётся столкнуться с последствиями, чтобы запомнила наконец, как нужно себя вести. Эльза столько времени на тебя потратила, – его лицо перекашивает то ли от злобы, то ли от боли. – Но ты же не понимаешь по-хорошему, да?

– Знаю, ты злишься. И тебе больно. Но не нужно вымещать это на мне, ладно? Всем сейчас больно. Мы все не в себе из-за того, что случилось. А на тебя столько всего свалилось. Я не представляю, как ты справляешься. Дерек, тебе нужно поспать. Ты плохо соображаешь сейчас и ведёшь себя неадекватно. Да, я снова сглупила, но я не изменяла тебе. Мы разберёмся с этим.

– Ты больше ни с чем разбираться не будешь. Заткнёшься и станешь послушной. Я всё спускал тебе с рук. Больше не стану. Хватит с меня унижений. Ни одна женщина не смеет так вести себя со мной. Даже ты.

– Дерек, пожалуйста, – заглядываю ему в глаза. – Пойдём в спальню. Тебе нужно поспать.

– Вот как? – он прищуривается. – Разве жена не должна угадывать все желания мужа? Сон – не то, что мне сейчас нужно.

Дерек грубо разворачивает меня, кладёт животом на стол и рывком задирает платье. Хочу выпрямиться, но он снова припечатывает меня к деревянной поверхности.

– Лежать. Или будет хуже.

– Дерек, ты не в себе. Прекрати. Дерек!

Слышу, как звякает пряжка ремня. Неужели он снова это сделает?

– Просто дай мне то, что я хочу, – его голос такой ледяной, такой безжизненный. – Я всё равно возьму. Лучше дай мне это по доброй воле. Ты моя жена. Я имею право брать тебя где хочу и когда хочу, – Дерек елозит членом по моим половым губам. Чувствую, как он крепнет.

– Дерек, – шепчу. – Ты обещал больше никогда не брать меня силой.

– Не хочешь меня сейчас? Я противен тебе таким? – Дерек отстраняется и с размаху бьёт ладонью по моей промежности. – Тебе придётся захотеть. Я всё равно это сделаю. Не хочешь, значит, заставлю. Ты раздвинешь ноги и потечёшь как послушная сука. Впредь ты будешь сосать, раздвигать ноги и кончать, когда я скажу.

Ощущаю, как его губы накрывают клитор. Прикосновение языка к чувствительной горошинке, а затем нежное проникновение. И так много раз. Он прекрасно знает, что нужно делать. Разумеется, моё тело реагирует практически сразу. Дерек трахает меня языком, и я медленно растекаюсь по столу. Мне всё равно, что он оскорбил меня. Отчасти я сама виновата. Всё равно, что он пьян. Прекрасно понимаю, почему Дерек сейчас напился. Он просто не выдержал. Сорвался. Со всеми бывает. Всё равно, что подо мной стол, а не удобная мягкая кровать. Мы не занимались сексом почти неделю. Мне это нужно сейчас не меньше, чем ему. Мне даже всё равно, что он подвёл к этому силой. Я хочу его. Дерек проводит языком по половым губам, впивается в клитор зубами, и желание нарастает.

– Я держу слово, – он вводит в меня два пальца, нежно вращает ими внутри, задевая чувствительное место. Издаю стон, а Дерек усмехается. – Ты меня хочешь. Можно приступать к исполнению супружеского долга.

Он встаёт, его заносит в сторону. Дерек хватается за стол, материт его на чём свет стоит, затем пристраивается сзади и входит в меня. Медленные чувственные проникновения. Мне безумно приятно, но потом он ускоряется. Быстрые грубые толчки, к которым я ещё не вполне готова. Чуть отдаляю бёдра, но Дерек рывком тянет их на себя, впечатываясь в меня со всей дури. Охаю от вспышки боли.

– Стоять, сука, – цедит он.

– Дерек!

Он скручивает мне руки за спиной, почти выходит из меня, а потом засаживает так сильно, что я вскрикиваю отнюдь не от удовольствия. Дерек наваливается на меня и обхватывает ладонью переднюю поверхность шеи. Пальцы одной руки массируют клитор, а вот пальцы другой руки впиваются в моё горло.

– Дерек, – хриплю и дёргаюсь.

Он выпрямляется, утягивая меня за собой. Хватка на горле становится жёстче, а толчки – ещё агрессивнее. Бёдра вжимаются в край стола. Дерек трахает меня стоя, мои руки теперь свободны, но я ими даже пошевелить не могу: у меня столбняк от испуга. Я боюсь, что Дерек может сорваться. Хотя он уже сорвался. Вряд ли он отдаёт себе отчёт в происходящем.

Да, мне страшно. Адреналин чистой воды. И это меня заводит. Я могу дышать, Дерек не перекрывает мне кислород полностью, но сжимает довольно ощутимо. Чёрт побери, я напугана и при этом так сильно возбуждена. Как это сочетается? Дерек не в порядке, но и я тоже. Иначе как объяснить то, что я добровольно вышла замуж за человека, который в любой момент может мне навредить?

Он продолжает ласкать меня пальцами, чувствую, что финал близко.

– Давай, – рычит он мне в ухо и сжимает клитор. – Хочу, чтобы ты кончила. Сейчас.

Взрываюсь от накрывшего оргазма. Цунами, не иначе. Смыло все мысли напрочь. Вскоре Дерек тоже заканчивает. Хватка на шее сначала усиливается, потом слабеет, а затем он вовсе отпускает меня.

Дерек вытаскивает член, застёгивает брюки, берёт бутылку и валится в кресло, а я трогаю шею, пытаясь отдышаться.

– Свободна.

Одёргиваю платье, разворачиваюсь к нему.

– Козёл! – зло сверлю его глазами. – Ты снова душил меня. Это несмешно, мать твою! Дерек! Мне страшно, когда ты так делаешь.

– Вали на хер.

Он припадает к бутылке. Хочу забрать её, но Дерек отталкивает меня.

– Пошла вон. Уйди с глаз.

– Что? – шиплю. – Не можешь теперь в глаза смотреть?

– Свали отсюда.

И правда разумнее всего свалить. За помощью.

Пулей вылетаю из кабинета. Быстро иду по коридору, стучусь в дверь Альберто. Он открывает почти сразу, смотрит на меня пристально и, как мне кажется, долго. Топаю ногой и уже открываю рот, но он опережает меня:

– Что случилось?

– Напился практически в стельку. Помоги мне с ним, одна не справлюсь.

– У тебя на шее следы от пальцев, – Альберто хмурится. – Ты не могла меня раньше позвать? Какого хрена, Нора? Включай мозг хоть иногда.

– Подумала, что смогу его уговорить, хотя он уже был сильно пьян. Знаю, что снова сглупила. Знаю. Мне казалось, я смогу сама с ним справиться.

– Сама?! С ним?!

– Ладно, ладно, я сильно тупанула. Хватит нотаций, просто помоги мне дотащить его до спальни и уложить, хорошо?

На моё счастье Альберто больше не задаёт вопросов и не пытается помочь непрошенными советами. Он вообще не говорит со мной. Просто молча выполняет мою просьбу.

Альберто явно не одобряет моё решение остаться на ночь в одной комнате с мужем, но я шикаю на него и начинаю раздеваться. Он идёт к выходу, останавливается в дверях. Когда я ложусь в постель рядом с Дереком, Альберто оборачивается и тихо произносит:

– Тебе следует думать головой, Нора. Лучше не лезь под горячую руку. Ты же знаешь, что у Дерека бывают проблемы с агрессией. Во время приступов он опасен.

– Он не убьёт меня и не покалечит.

– Откуда такая уверенность?

– Просто знаю.

– Раньше ты была так же уверена, что он вообще никак не навредит тебе. Многие были уверены, что уж тебе-то он не навредит, потому что любит тебя. Думаешь, будешь с ним всегда в безопасности, потому что ты для него особенная? Для таких, как мы, не существует исключений. Он любит тебя, но это не даёт никаких гарантий.

– А, по-моему, даёт.

– Нет, Нора. Дерек потому и не строил ни с кем отношений, чтобы не привязываться. Это выбивает его из равновесия, понимаешь? Эмоции его ломают. Грёбаная любовь. Он с ней справиться не может. Взять под контроль не может. Вот его и клинит из раза в раз. Он привык к тому, что всё поддаётся контролю. А тут постоянно вылетает ошибка, и систему сбоит. Его систему, которую он выстраивал годами.

– Мне казалось, он не одержим желанием всех контролировать.

– Да срать он хотел на остальных. Себя. Он не может контролировать себя, когда ты рядом. Любовь к тебе не сделала его слабым, нет. Она сделала его ещё опаснее, чем он был. Теперь Дерек руководствуется не только здравым смыслом, но и поддаётся влиянию эмоций. А это плохо. Он всегда был импульсивен, однако отлично умел себя сдерживать. Дерек всегда держал свои эмоции в узде, пока не появилась ты.

– Ты преувеличиваешь. Да, бывает, его клинит. Но не смертельно же.

Альберто усмехается.

– Утром, до похорон, мы были на встрече. Один из присутствующих нелестно отозвался о тебе. Дерек ничего не ответил, просто вышиб ему мозги.

– Боже, – прикрываю рот ладонью. – Зачем?

– Его жену, то есть тебя, назвали шлюхой и подстилкой Босса. Ему фактически плюнули в лицо. Он должен был сказать спасибо?

– Но я же больше не работаю на Босса. Оу… Тот человек говорил про другого Босса? Дело в Федэрико?

– Именно в нём. Думай, прежде чем что-то делать. Ты сильно его подставила. Дерек сейчас и так по уши в дерьме, как и мы все. А ещё и это. Если бы он не убил того идиота, это означало бы, что Дерек согласен с ним. Убив его, он показал всем, что станет с теми, кто будет клеветать на него и его жену. Но сплетни всё равно ползут. Уверен, это только начало. За измену убивают, Нора. А все думают, что ты изменила мужу с Боссом другой семьи. Это не просто скандал, это война. У всех назревает вопрос, почему ты ещё жива, а для Федэрико и его семьи всё прошло без последствий. Они не верят, что у вас с Федэрико ничего не было. Им нравится думать, что Дерек бесхребетный осёл, который спустил жене с рук измену. Его никогда не любили, потому что завидовали. А теперь у них есть повод позлорадствовать. Он будет убивать каждого, кто осмелится оскорбить тебя или его, и это не доведёт до добра.

– Но как кто-то мог узнать?! – резко сажусь на постели.

– Спроси лучше у мужа. Я и так задержался здесь.

Альберто закрывает за собой дверь, а я со стоном падаю на подушки. Мой, как мне казалось, идеальный план оказался хреновой идеей. Знать бы только, что пошло не так.

Глава 2

Сижу на постели и смотрю на мужа. Он хрипит, затем стонет и хватается за голову.

– Чёрт возьми, – Дерек щурится. – Сколько я вчера выпил? Почему никто не отобрал у меня выпивку или не вырубил меня? Мне нельзя так напиваться. Нора, – он резко садится и смотрит на мою шею. – Это я сделал?

Киваю.

– Какого хрена я не помню этого? – Дерек касается моей шеи и сразу же отдёргивает руку. – У меня реально с башкой не в порядке.

– Ты просто был пьян. Поэтому не помнишь.

– Нет, остальное я помню. Помню, ты уговаривала меня пойти спать. Помню, что выговаривал тебе за Федэрико. Дальше полный провал в памяти. А потом уже Альберто меня тащит. Чёрт! Я правда так сильно напился? Хотя можешь не отвечать, сам понимаю. Почему ты не позвала его раньше? Если я когда-нибудь ещё раз так напьюсь, держись от меня подальше. Предупреждал же. Погоди-ка. Почему я душил тебя? Мы же не… То есть… Я ни к чему тебя не принуждал?

– Ты не насиловал меня, – кладу ладонь на его руку. – Сделал так, чтобы я захотела.

– То есть принудил тебя к сексу против твоей воли, – он кривится. – Говори, как есть. Про всё.

– Ты очень грубо меня трахал, было больно. Потом ты начал ласкать меня пальцами, и это компенсировало грубость. Я кончила первая. Ты почти следом. А затем снова приложился к бутылке. Тогда я пошла за Альберто. Дальше ты знаешь.

– Я душил тебя во время секса? Снова?

– Да. Видимо, тебя возбуждает моя шея, – усмехаюсь.

– Нора, несмешно. Извиняться за такое глупо, поэтому не буду. Не давай мне больше делать это с тобой. Носи при себе шприц.

– Предлагаешь вырубать тебя? – мои брови ползут вверх.

– Самый безопасный для тебя способ. Я сильнее, по-другому ты со мной не справишься. Либо зови кого-нибудь на помощь. Я всё сказал. Мне пора в душ.

Дерек встаёт с кровати, иду за ним. Он очень зол, я чувствую. Дерек на грани. Ещё немного – и он сорвётся ещё раз. Только в чём причина? Это из-за похорон, Эдриана, Федэрико, слухов или…

– Ты правда убил вчера кого-то?

– Да.

– Поэтому ты такой бешеный сейчас? Дерек, ты не должен убивать каждого, кто нелестно обо мне отзывается.

Чуть не врезаюсь в него, потому что он резко останавливается и поворачивается ко мне.

– Повтори.

– Не нужно стрелять людям в голову, только потому…

– Потому что моя жена подложила мне свинью? Это ты хотела сказать? Ты что, до сих пор не врубаешься?! – он орёт так громко, что я зажмуриваюсь. – Тебе прекрасно объяснили правила. Но ты же у нас особенная! Я оберегал тебя от всех и от всего. В ущерб себе. Видимо, зря. Начинаю припоминать, почему слетел ночью с катушек. Пора преподать тебе урок. На этот раз по-настоящему.

– Дерек, успокойся, пожалуйста, – шепчу.

– Успокоиться?! Ты знаешь правила, но ты срать на них хотела! Я всё спускал тебе с рук. Абсолютно всё! Я жалел тебя! Пытался оградить от этого. Это было моей ошибкой. Моей, блять, грёбаной ошибкой! Ты варишься в этом, значит, должна играть по правилам! Они, мать твою, касаются всех! Но я втрескался как идиот, теперь пожинаю плоды. Ты же была в шоколаде, принцесса. Считай, до этой минуты тебя это вообще не касалось. Хватит! Всему есть предел. Моё терпение лопнуло. И отвечать за свои действия ты будешь, как и все здесь. Правила действуют для всех!

Кажется, я разбудила зверя. На Дерека сейчас даже смотреть страшно. И да, я знаю наизусть «Омерту» – свод основных правил, которых придерживаются все семьи. Можно так сказать, «кодекс чести» мафии. Так же прекрасно знаю внутренние правила, по которым живёт эта семья (у каждой семьи свои законы). Знаю я и то, что часто их нарушала, а мне ничего за это не было. Дерек всегда защищал меня от последствий. Защищал. Но больше не станет, я это вижу. Чувствую.

Начинаю пятиться, но не тут-то было. Железная хватка на запястьях – и я стою как вкопанная.

– Права голоса у тебя нет и никогда не было, даже после того, как ты стала моей женой. Ты говорила и делала что хотела только потому, что я разрешал. Ты, блять, жива и невредима только потому, что я за тебя всегда впрягался! Я столько раз прикрывал тебя. Ты видела запись. Так вот: херня это, принцесса! Эд бы не убил тебя, просто использовал бы. А вот другие хотели твоей смерти. Не из нашей семьи. Тебя бы грохнули на раз-два. Не сразу, но потом – да. Ты была никем! Не принадлежала ни к одной из семей! Чужакам здесь не место! Их устраняют по щелчку пальцев, стоит им сделать что-то не то! Ты дышишь только потому, что я никому не позволял причинять тебе вред! Помнишь, как быстро тебя нашли, когда ты сбежала? А если бы Эд не успел?! Ты была бы мертва, мать твою! Чем ты думала?! Открою маленький секрет: Эд поехал искать тебя только потому, что я попросил. Срать он на тебя хотел! Я с самого начала защищал тебя от всего и всех! Даже от него! Думаешь, я забыл?! А вот ты, похоже, забыла. Плохое ты помнишь. А хорошее? Да ни хрена! По-твоему, это я мудак? Чёрта с два! Напряги память и вспомни, что ты, мать твою, творила! Ты вломилась на совет Боссов и показала мне средний палец. И я спустил тебе это с рук. Разумеется, они смеялись. Пока я их не заткнул. Заткнул всех, кто там был, из-за какой-то суки! Ты хоть представляешь, как я выглядел в их глазах?! «Грёбаный подкаблучник», «прогнулся под шлюху» – вот что я слышал ещё долго. Шёпот за спиной. Ненавижу шёпот. Когда кто-то шепчет, мне хочется убивать. И парочку я убил. Или троих. Возможно, пятерых. Больше никто не шептался.

– Если бы я знала, что тебе придётся из-за меня делать, я бы никогда туда не зашла, – опускаю голову, но он рывком задирает мой подбородок.

– Разве я разрешил говорить?! На меня смотри! Это ведь только один случай из многих. Сколько раз ты выставляла меня дураком перед всеми, принцесса? Не считала? А то я со счёта сбился. Но больше унижать себя я не позволю. Я был готов простить, что ты вырубила меня. Был готов простить, что обманула меня и переиграла план. Даже был готов простить твои игры с Федэрико, если бы никто об этом не узнал. Но ведь узнали. Узнали, мать твою! Не спорю, ты молодец, обвела меня и ребят вокруг пальца. Но ты, блять, тупая овца! Сегодня вечером лично убедишься в этом. Послушаешь шёпот за спиной. Я обеспечу тебе такую возможность.

Моргаю, а глаза жжёт. Мне жутко обидно. И от того, что я снова облажалась. И от того, что опять подставила его. Но больше всего от того, как он говорит сейчас со мной. Ведь я просто хотела, как лучше. Я хотела сделать всё сама, чтобы не подвергать его жизнь опасности. Если бы Дерек сорвался, последствия были бы ужасными. Хотя они и сейчас хуже некуда: пострадала его репутация. Его авторитет. А для этих мужчин нет ничего хуже.

– Как все узнали? – бормочу, борясь с комом в горле. – Ведь никто кроме меня, тебя и Эда не в курсе, что я…

– Неужели? – он отпускает меня и отходит на шаг. – Шлюхи, которыми ты его задабривала, тоже не в курсе? Охрана, которая видела вас вместе в клубе, тоже не в курсе? Его водитель тоже не в курсе? Люди на улице, которые видели, как вы под руку входили в клуб, тоже не в курсе?! И у стен есть уши, принцесса. Больше всего меня злит, что я сам позволил этому случится. Я не мог убить его без одобрения совета, а я не стал собирать комиссию. Я ничего не сделал, потому что у нас был план. План, в который ты внесла свои поправки. Ты не думала, что Федэрико мог прийти не с пустыми руками? Что он тоже мог всё записать? Твой план мог бы сработать, если бы ты продумала всё до мелочей! Или посоветовалась бы со мной. Или просто послушала бы меня. В любом случае уже неважно. Вы оба поимели меня. А теперь все в курсе. Они недоумевают, почему ты ещё жива, почему я не убил тебя, почему не озвучил претензии к Федэрико на совете, почему не потребовал права убить его! Я убил вчера того мудака, чтобы показать, что слухи – ложь! Он оскорбил тебя, значит, и меня тоже. Он был пешкой, за его смерть никто ничего не спросит, потому что он сам напросился. Те, кто там был, слышали, что ублюдок сам попросил вышибить ему мозги. Но я не могу убивать всех без разбора. А ведь все, абсолютно все думают, что ты водишь шашни с Федэрико, будучи замужем за мной! И виноват в этом я. Сам позволил так с собой обращаться. Вся эта хрень о равноправии и доверии, которую ты вливала мне в уши, – он прищуривается. – Это здесь не работает. Ты просрала моё доверие. Нарушила мой приказ. За такое отправляют в ссылку или убивают.

– Ты отошлёшь меня? – слёзы стекают по щекам. – Не убьёшь ведь. Значит, отошлёшь, – всхлипываю. – Я не хочу, Дерек. Пожалуйста. Не хочу без тебя. Лучше накажи по-другому. Можешь избить. Что угодно, но не отсылай.

– Избить?! Думай, что говоришь! – он смотрит на меня так, будто впервые видит. – Я и пальцем тебя не трону. И не отошлю, иначе все решат, что есть за что и слухи правдивы. А ведь есть за что, твою мать! Мне есть за что отослать тебя! Но ты так легко не отделаешься. Пора тебе стать образцовой женой. Ты будешь здесь, в этом доме. Выходить будешь, только когда я разрешу. Будешь делать, что скажу, и даже не пикнешь. Если подставишь, унизишь, опозоришь или ослушаешься меня ещё раз, то пеняй на себя.

– А как же «Альянс желаний»? – спрашиваю еле слышно. – Отель, бар и ресторан должны открыться через три дня. Я должна быть там.

– Снова споришь? Не можешь просто молча принять как данность? Ты не выйдешь из этого дома, пока я не разрешу. Клуб, отель и всё остальное отлично будут работать и без твоего присутствия. Сегодня вечером ты идёшь со мной, а после начнётся твоё заточение. Принцесса в башне, – он усмехается. – Твой сегодняшний выход в свет должны запомнить надолго. Перерыв будет большим. Надень закрытое, но шикарное тёмно-красное платье и что-то роскошное. Хотя, знаешь, не парься насчёт платья. Его тебе принесут. Бриллиантовые серьги к нему подойдут идеально.

– Но у меня нет…

– Есть. Лежат на туалетном столике. Не успел отдать на свидании, нас прервали. Знаешь, я даже рад, что история с Федэрико вскрылась и поползли слухи. Иначе и дальше бы позволял тебе вытирать о меня ноги. Если бы всё прошло гладко и без последствий, я бы забил на это. Влюблённый идиот. Да, такой я и есть. От самого себя тошно.

– Дерек, прости меня. Мне казалось, я всё просчитала, и никто никогда не узнает. Я не хотела, чтобы всё так вышло. Правда. Не хотела…

– Не хотела играть с ним в верную жену? Но ты сыграла. И проиграла. За такое любой другой на моём месте либо забил бы тебя до смерти, либо сходу всадил бы пулю в лоб. Но я снова закрыл на всё глаза. У тебя был важный вечер, мне не хотелось всё портить. Даже злиться на тебя не хотелось. Хотелось быть милым, – он ухмыляется. – Это был последний раз, когда я проглотил дерьмо, которым ты меня из раза в раз поливаешь. Теперь за свои слова и поступки ты будешь отвечать. Ты знаешь правила. Знаешь, что делают с теми, кто их нарушает. Эльза тебе всё объяснила. От жены в нашей семье многого не требуется: не перечить, быть верной, создавать уют. Остальное – на усмотрение мужа. Видимо, ты не запоминаешь теорию, если она не подкреплена практикой. Это я тебе обеспечу. Будь готова к пяти вечера. Ты должна выглядеть идеально и чопорно. Как мой костюм, который тебя так бесит.

Дерек разворачивается и направляется в ванную комнату.

– Но почему красное платье? У нас же траур.

– Твою мать! Я сказал: красное! Значит – красное!

Дверь хлопает, стою посреди пустой комнаты, обхватив себя руками.

Доигралась. Сама виновата. Ведь прекрасно знала, что каждое действие или слово имеет последствия. В их мире женщина не имеет права голоса. По крайней мере, официально. Наедине пара может общаться, как угодно. Но на людях женщина должна беспрекословно подчиняться мужчине. Мы просто красивые вещи. Возможно, любимые вещи. Но о равноправии в их мире и речи нет. Всё решают мужчины. И авторитет мужчины может сильно пострадать, если станет известно, что он слушает женщину или прогибается под неё, или позволяет вытирать о себя ноги, или что жена ему не верна.