Философские исследования

Концепция где «язык как игра» соответственно «жизнь как игра», оказали сильнейшее воздействие на философию и гуманитарные исследования XX столетия. (важно)Книгу взяла ради интереса, возможно меня завлекло «создание теории построения искусственного „идеального“ языка, основанного на языке математической логики»..или ещё один философ. Этим я хочу охарактеризовать себя, как читателя весьма не заурядного и интересующегося дебрями.Книга монотонная, пока вы не подхватываете Игру в логическую цепочку. Примеры весьма просты и последовательны. Наиболее поражает, как (почему, из-за чего, зачем, в чем смысл)) автор решил об этом начать думать. Мы уже живём по языковым правилам, и вот он отматывает назад.. и начинает выяснять откуда взялась А.., затем В+С=D. Как мозг додумывает происходящее, если А и B,C,D.. это общеизвестные понятия, или вещи в нашей жизни. Как мы понимаем последовательность, как доносим другому человеку о своих желаниях, как тот «другой» понимает, что мы именно это имеем ввиду…Интересно. Каждый последующий шаг, с обсуждением вопроса пронумерован. Можно остановиться и обдумать, или перечитать, законченные объяснения. Из минусов верстки: Не хватает визуального разделения пробелами, после каждого вопроса."Рассмотрим иной случай.Когда я говорю: «N мёртв», тогда что-то наподобие следущего может быть связано со значением имени "N": Я верю, что жил некий человек, которого я (1) видел в таких-то и таких-то местах, который (2) выглядел так-то (изображение), (3) делал то-то и то-то и (4) носил имя "N" в общественной жизни.– Если спросят, что я подразумеваю под "N", я должен перечислить всё или часть этих характеристик, причем по разным поводам разные.Таким образом, моё определение "N", возможно, будет «человек о котором верно всё сказанное». – Но если что-то окажется ложным? – Готов ли я признать суждение «N мертв» ложным, пусть ложными, как выяснится, будут лишь второстепенные для меня подробности? Но где пролегают границы второстепенности? -Дай я определение имени в таком случае, мне бы следовало его изменить."Если это не из профессиональной вашей деятельности, то читать постепенно и время от времени, оч полезное занятие. Советую всезнайкам и просто интересным ( и интересующимся) людям.

Знаменитый австрийский философ, представитель аналитической логики, Людвиг Витгенштейн считал, что базовой единицей языка и мышления является не объект, а предложение. Если попытаться описать суть его философии простым предложением, то оно будет выглядеть так: Философии Витгенштейна свойственна парадоксальность. И это неудивительно, поскольку язык и текст отражают картину мира и образ мышления человека. Парадокс – это слово, описывающее не только мышление, но и личность Л. Витгенштейна. Ведь это он – логик, никогда не читавший Аристотеля.Рецензируемая книга относится исследователями к позднему этапу творчества австрийского философа и представляет собой плод многолетних раздумий и рефлексий над собственной философской системой, именуемой аналитической логикой. Здесь Витгенштейн прямо заявляет свое кредо: «Чему я хочу научить – так это переходить от неявной бессмыслицы к бессмыслице явной». В данном случае речь идет о попытке понять и описать «языковую игру», то есть те коммуникативно-понятийные стратегии, которые используют люди для выражения своих мыслей, эмоций, желаний, убеждений и пр. Попробуем и мы разобраться в том, что это такое.Как известно, ни одно понятие или явление не может существовать без своей противоположности, ибо мир, данный человеку в ощущениях, строится на антиномиях. Стало быть, если существует бессмысленность, то существует и смысл, иначе мы не могли понять и определить бессмысленное. Критерием смысла Витгенштейн объявляет логику. Все, что нарушает логические законы или порядок, считается бессмысленным. Но в ходе размышлений и наблюдений над языком Витгенштейн обнаруживает, что большая часть предложений или, в терминах лингвистики, высказываний оказывается бессмыслицей. В книге «Философские исследования» Витгенштейн приходит к пониманию, что язык – система развивающаяся, а значит противоречивая. Понятие «языковой игры» призвано объяснить эту противоречивость и дать пытливому уму инструмент познания структуры языка, а значит, и мира, поскольку в философской системе Витгенштейна язык суть репрезентация мира. Данная книга представляет собой набор методов и приемов, но никак не стройную теорию. Этому способствует и форма книги – записи и рассуждения. Записи, сделанные для себя, несобранные в единое логическое, обдуманное повествование побуждают читателя к со-размышлению, со-творчеству. Витгенштейн приглашает к диалогу, ибо многолетние наблюдения убедили его в том, что языковая игра говорящего и языковая игра воспринимающего сильно различаются. Тем не менее, пометки и записи для себя позволяют следить за ходом мысли австрийского философа, движущейся от внешней невозможности уловить точный смысл предложения до понимания внутренней логики каждой языковой игры и системы.«Совершенно верно, что автомобили не вырастают из земли», – афористично замечает Витгенштейн в одной из своих предыдущих работ. Так же совершенно верно, что из ничего ничто не рождается, и так же верно, что осмысленным высказывание делает не структура, а интенция говорящего, его осознанность. «Если, например, кто-то говорит, что предложение „Это здесь“ (причем показывает на предмет перед собой) имеет для него смысл, то ему следует спросить себя, при каких особых обстоятельствах фактически пользуются этим предложением. При этих обстоятельствах оно и имеет смысл», – пишет Л. Витгенштейн. Пользуясь математической терминологией, можно утверждать, что смысл – это переменная, зависящая от задачи адресанта и условий адресата или реципиента. Все эти понятия включаются Витгенштейном в комплекс языковой игры, объясняющей изменчивость и неустойчивость системы. Своей задачей австрийский философ видит расчистку «почвы языка» от границ заданности и непонимания. На этом пути всякого, в том числе и самого автора, ждут сомнения, которые есть «плод непонимания» (Витгенштейн). Однако теория языковых игр Людвига Витгенштейна оказала большое влияние не только на философию, но и лингвистику, став базой для основы лингвистической философии.Несомненно, что труды выдающегося австрийского философа следует читать уже подготовленному читателю, ибо, как заметил в предисловии сам автор, маловероятно, что книга «внесет ясность в ту или иную голову».

11:53