Иллюстрация на обложке ITA GOTDARK
Винчестер, Лина.
Эскиз нашей любви / Лина Винчестер. – Москва: Эксмо, 2023. – 512 с. – (Young Adult. Молодежная российская проза).
ISBN 978-5-04-179587-0
© Лина Винчестер, 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Глава 1
Кампус. Неподалеку от тату-салона.
28.01.18. Вечер.
На часах девять вечера, а я бегу по улице в пижамных штанах, на которых нарисован Багз Банни, жующий пиццу. Перепрыгиваю через многочисленные лужи, стараясь не намочить белые конверсы; поворачиваю за угол, на ходу застегивая джинсовую куртку, чтобы спрятаться от порывистого весеннего ветра.
Когда твоя сестра звонит в слезах и просит как можно скорее прийти к ней, то времени на выбор наряда совершенно нет. Бросив сериал и теплую комнату в общежитии, я мчусь на помощь, еще не понимая, что именно произошло у Келси.
Миную перекресток, расталкивая компанию студентов, гуляющих в воскресный вечер. Келси сидит на скамейке, темные волосы в беспорядке и растрепаны. Хрупкие плечи содрогаются от частых всхлипов. Утирая слезы, Келси берет бутылку вина, спрятанную в бумажный пакет, и, запрокинув голову, жадно припадает губами к горлышку.
Остановившись рядом с ней, я сгибаюсь от усталости, упираю руки в колени и стараюсь выровнять дыхание после этой пробежки.
– Энди! – Келси радостно всплескивает руками. На ее щеках темные разводы от туши, и они слишком уж контрастируют на фоне счастливой улыбки. – Я думала, что ты уже не придешь.
– Что случилось? – взволнованно спрашиваю я, выпрямляясь и потирая бок, в котором у меня вдруг закололо.
– Погоди, – подняв указательный палец, она прикрывает глаза и, достав из кармана телефон, на ощупь регулирует громкость музыки в наушниках. – Я с самого начала знала, что ты своло-о-о-очь, – пискляво пропевает она.
– Келс, твою мать! – я хватаю пальцами провод от наушников и выдергиваю их. – Какого черта?
Она старше меня всего на три года, но такое ощущение, что сейчас мы поменялись ролями. Хотя такое происходит постоянно. Все считают Келси легкой на подъем, веселой и душой компании, а меня – немного зажатой, тревожной и холодной. Я не то чтобы необщительна, просто мне нужно привыкнуть к человеку, чтобы чувствовать себя с ним комфортно.
– У меня проблема, – Келси предлагает мне вино, но я отказываюсь, мне не терпится узнать, что у нее стряслось. Она делает несколько больших глотков, а затем морщится. – Кислое, зараза.
– Какая проблема, Келс?
– Огромная.
– Оу, – усмехнувшись, я складываю руки на груди, – это многое объясняет. Может, расскажешь?
– Не-а, – прикусив обветренную губу, она мотает головой. – Лучше покажу.
Сделав еще несколько глотков вина, Келси встает и расстегивает кожаную куртку. Ухватив пальцами край белого свитера, она поднимает его, оголяя плоский загорелый живот. Хочу съязвить о бесплатном стриптизе, но мои слова теряются, когда я вижу проблему: сбоку, внизу живота, яркий красный рисунок в виде сердца, а в нем черными витиеватыми буквами написано «Чендлер».
– Какого… – наклонившись, я внимательно рассматриваю рисунок, а затем дотрагиваюсь до него пальцами.
– Ауч! – Келси отпрыгивает, опуская свитер. – Руки холодные!
– Скажи, что это переводная, – прошу я, указывая на ее живот пальцем. – Скажи, что это смывается.
– Нет, Энди, нет.
– Ладно, – сжав пальцами переносицу, делаю глубокий вздох, борясь одновременно с желанием рассмеяться и накричать на Келс. – Как давно ты ее сделала?
– Осенью.
– Осенью?! – почти взвизгиваю я, и сестра вздрагивает от испуга. – И ты говоришь об этом только сейчас?
– Я не могла найти подходящего момента, – пожав плечами, она тянется за бутылкой.
– Хорошо, допустим, ты не могла найти момента. Но кто такой этот, мать его, Чендлер? Я знаю, что ты фанатка сериала «Друзья», но не настолько же.
– Ты сейчас что, – икнув, спрашивает Келси, – серьезно?
– Макс тебя убьет, если увидит. Кстати, как ты объяснила ему это?
– Энди, ну ты чего? – протянув руку, она щелкает пальцами перед моим лицом. – Макс и есть Чендлер.
Приходится напрячь память, чтобы понять, о чем она говорит. Келси начала встречаться с Максом еще в средней школе. Максанс – его фамилия. А знаете, как бывает, когда человека постоянно называют по фамилии, а потом так удобно сокращают ее, что вскоре вовсе забывают его имя? Это тот самый случай. Келси и, как оказалось, Чендлер поступили в разные университеты и поддерживали отношения на расстоянии.
После выпуска из универа Келс устроилась работать в нотариальную контору, а Макс поехал в тур по штатам со своей группой, которая, если честно, звучит очень плохо, да и еще бог знает почему называется «Синие викинги». Выступают «викинги» в полупустых ночных барах, но чувствуют себя новыми «Битлз». Келси тяжело справляется с отношениями на расстоянии, но я еще ни разу не видела, чтобы она плакала из-за сложностей с Максом. Либо сейчас на нее действует вино, либо случилось что-то посерьезней, чем ссоры из-за ревности.
– Келс, в чем дело?
Она молчит несколько долгих секунд, а затем опускает голову.
– Этот урод позвонил мне посреди ночи. Он был пьяный, рыдал. Признался, что изменял мне со своими фанатками. И не раз, – глотнув вина, Келс хмыкает, а в покрасневших глазах поблескивают слезы, но она быстро старается улыбнуться, чтобы скрыть их. – А я, дура, верила, что мы созданы друг для друга. И откуда у его группы вообще взялись фанатки?
– Вот же черт, – шепчу я. – Милая, мне так жаль.
– Мы были помолвлены, а он продолжал спать с какими-то девками и врать мне. Ненавижу! – вскрикивает она, топнув ногой. – Мне нужно избавиться от этого рисунка, потому что у меня такое чувство, что его имя прожигает дыру в моем животе. Пожалуйста, Энди, скажи, что все будет хорошо.
– Конечно. Конечно будет, – я протягиваю руки и крепко обнимаю ее. – Мы все исправим, милая.
– Ублюдок, – бормочет она, прижавшись губами к моему плечу. – Кстати, Энди?
– Да?
– Ты же в курсе, что стоишь посреди улицы в пижамных штанах?
– А у тебя на животе набито имя «Чендлер».
– Ладно, ты выиграла.
– Когда будем исправлять?
– Прямо здесь и сейчас.
Отстранившись от меня, Келси указывает на неоновую вывеску тату-салона «Скетч». Голубой свет букв отражается в лужах на асфальте, квадратные стекла закрыты жалюзи, и за ними мне представляются полуголые курящие байкеры, бьющие друг другу татуировки на спинах и руках.
– Пойдем, – Келси тянет меня к дверям, – набьем мне новую жизнь.
Тату-салон «Скетч» удивил меня с порога. Я ожидала увидеть мрачный интерьер, но зал просторный и светлый. На одной из стен – белые глянцевые полки, на которых расставлены цветные буквы и небольшие розовые светильники-фламинго. Повсюду яркие картины в стиле поп-арт, вроде панно из портретов Мэрилин Монро в разных цветах и консервных банок «Campbell». Парочка белых статуэток с ангелами, на фарфоровых телах которых маркерами нарисованы татуировки. В центре зала стоит ярко-зеленый диван и два фиолетовых кресла напротив него, а между ними – стеклянный журнальный столик.
Из соседнего зала слышится жужжание машинки, и я невольно представляю, как это больно – когда игла впивается в твою кожу и впрыскивает краску. За стойкой сидит девушка. Она увлечена подпиливанием своих ногтей, поэтому даже не обратила на нас внимания, когда мы вошли. У нее ровная челка, темные волосы убраны в пучок, а на голове повязана красная бандана. Черные стрелки, кроваво-красная помада, а на нижней губе, сбоку – пирсинг в виде колечка.
– Привет, девчонки, – наконец, заметив нас, улыбается она. – Меня зовут Мэй, чем могу помочь? Тату или пирсинг?
– Нам бы как можно скорее перебить старую татуировку, – говорю я, подталкивая внезапно оробевшую Келси.
Заинтересовавшись, Мэй откладывает пилочку для ногтей.
– Пьяная ошибка? Или на спор?
– Нечто среднее, – отвечает Келси.
– Со всеми бывает, – закусив металлическое колечко, Мэй заглядывает в открытый ноутбук. – К какому мастеру вас записать?
– Неважно, главное, чтобы здесь и сейчас.
– Не получится, – цокнув языком, она качает головой. – Все мастера заняты, да и на ближайшее время все забито. В конце следующей недели вас устроит?
– Но мне нужно сейчас, – Келси морщит нос и потирает живот, будто тату и правда жжется. – Пожалуйста, я очень хочу от нее избавиться.
– Все настолько плохо?
– Еще хуже, – отвечаю я.
– Покажешь? – с интересом просит Мэй.
Келси передает мне полупустую бутылку с вином, распахивает куртку и поднимает край свитера.
– О, черт! – Мэй со смехом прижимает ладонь к губам. – Плохо дело. Ты, к тому же, сейчас выпила – не думаю, что ребята возьмутся, – прикусив губу, она барабанит пальцами по стойке. – Сейчас позову мастеров, посмотрим, что можно сделать.
Мэй поворачивается на крутящемся стуле и, откинувшись на спинку, громко выкрикивает:
– Кэм, Зейн!
– Что у тебя там? Я не буду снова играть в морской бой, Мэйс, я работаю.
Из проема круглой арки показывается парень. На нем белая футболка, поверх которой надет черный фартук, и это слегка пугает, пробудив в воображении картины иголок и огромных пятен крови.
А еще я знаю этого мастера, но не то чтобы лично. Это Кэмерон Райт. Мы вместе ходим на социологию. Правда, он появляется на занятиях только по праздникам или заглядывает туда от скуки.
Даже несмотря на то, что Кэмерон не отличается спортивным телосложением, не наделен смазливой улыбкой и милыми ямочками на щеках и даже не разъезжает по городу на мотоцикле с загадочным видом, он все же довольно популярен в кампусе.
Кэмерон воплощает в себе идеальную небрежность. Его загорелые руки украшены множеством маленьких татуировок. Природа будто решила поиздеваться над нежными женскими чувствами и наделила этого парня острыми скулами и яркими голубыми глазами. Взъерошенные каштановые волосы выглядят так, словно Кэмерон забыл расчесаться, но, черт возьми, ему это идет.
Эстетичная внешность поп-рок музыканта и широкая открытая улыбка тут же располагают к Кэмерону. Неудивительно, что Кэм – один из самых популярных парней кампуса. Многие девушки мечтают с ним встречаться, постоянно болтают о нем, и я даже пару раз видела на парте его имя, обведенное в сердечко. Девушки любят таких парней, как Кэмерон. Он – нечто вроде прыжка с обрыва. В таких влюбляются сильно, окончательно и бесповоротно.
– Что такое? – спрашивает он у Мэй, разводя руки в стороны.
– У нас тут стандартная ситуация, – она кивает в сторону Келси. – Срочная перебивка. Поможешь?
Кэмерон поправляет спадающие на лоб волосы кончиками пальцев и переводит взгляд на Келс.
– Ну, и что у нас тут? – с улыбкой интересуется он. – Имя бывшего или грязное словечко?
Вздохнув, Келси вновь поднимает свитер. Кэм подходит ближе и наклоняется, чтобы рассмотреть рисунок, а затем издает смешок.
– Серьезно? Умоляю, скажи, что это в честь Чендлера Бинга.[1]
– В честь бывшего.
– Твою мать, – он выпрямляется и, запрокинув голову, тяжело вздыхает. – Когда уже люди поймут, что нельзя набивать имя своей половины, если не хочешь с ней расстаться?
– Можешь сделать с этим что-то? – спрашиваю я, шагнув вперед.
Кэмерон будто только сейчас замечает меня. Он точно узнал мое лицо и теперь вглядывается в него, пытаясь вспомнить, где видел меня. Задерживая взгляд сначала на бутылке вина, зажатой в моих пальцах, а затем на дурацких пижамных штанах с Багзом Банни, Кэм начинает улыбаться, а я, заметив это, вдруг вспоминаю о своем виде и скрещиваю ноги, стараясь хоть как-то спрятать глупые рисунки.
– Могу, но не сегодня.
– Ну пожалуйста, – Келси вновь приподнимает свитер. – Посмотри, я не могу ходить с этим.
– Видимо, придется.
– Пожалуйста-пожалуйста? – хлопая ресницами, она растягивает дрожащие губы в натянутой улыбке.
– Первое, – говорит Кэмерон, указывая на бутылку, – я не работаю с выпившими. Второе – работа будет очень болезненной и займет много времени, потому что этот шедевр тебе бил садист-недоучка и загнал краску под эпидермис. Ну и третье, – он оглядывает Келси с головы до ног, – я очень хочу, чтобы мой друг это увидел. Может, он захочет поработать с тобой.
Он оборачивается и делает глубокий вдох, перед тем как выкрикнуть:
– Зейн!
– Я тут немного занят.
– Поверь, ты не пожалеешь.
Жужжание машинки прерывается, а затем слышатся шаги.
В проеме появляется высокий брюнет с хмурым взглядом. Он опирается плечом о стену. Подтянутый, весь в черном, он привлекателен и напоминает тайного агента. Зейн снимает нитриловые перчатки и, скомкав их, кидает в корзину для мусора рядом со стойкой. В этот момент у Мэй звонит мобильный; она встает и, взяв пачку сигарет, выходит на улицу, бросив парням, что отлучится всего на пару минут.
– Тут девушка хочет перебить тату. Возьмешься?
Зейн удивляется и внимательно смотрит на меня: я держу в руках бутылку вина, которую прижимаю к груди, как плюшевого мишку.
– Не пьяный Багз Банни, а ее подруга.
– Это моя сестра, и я не пьяная.
– Прости, – Кэмерон прикладывает ладонь к груди. – Выпившая сестра Багза Банни хочет перебивку.
– Покажи, – просит Зейн, отходя от стены.
Келси нехотя в очередной раз поднимает свитер.
– Это не Чендлер Бинг, – предупреждает она. – Имя бывшего.
– Черт возьми, – Зейн устало вздыхает и подходит ближе. – Ты у кого набивала? У школьника?
– В тату-салоне рядом с одним баром. За пятнадцать долларов.
Парни усмехаются.
– Дилетанты, – бормочет Кэмерон.
– Татуировка за пятнадцать долларов? Ты же должна была понимать, что, чем дешевле, тем хуже.
Келси переводит взгляд на меня, и я вижу, что она готова расплакаться. Шмыгнув носом, она опускает голову, пряча раскрасневшееся лицо за волосами.
– Так, – Зейн отмахивается, направившись в рабочий зал, – я пошел. Не хватало мне женских слез, у меня там парень набивает бульдога на ступне, и он тоже вот-вот расплачется. Хватит с меня драмы на сегодня.
– Я тоже пошел работать. Удачи вам, девочки, – Кэмерон салютует рукой и идет вслед за другом, но я преграждаю ему путь.
– Пожалуйста, помоги ей. У нее же имя «Чендлер» на животе! Этот урод разбил ей сердце.
– Кажется, – он вскидывает брови, – я уже дал свой ответ.
– Слушай, она совершила ужасную ошибку. Прошу, помоги ей, это твоя работа, в конце концов. А если нет, то я сегодня же оставлю огромный отзыв на вашем сайте и поставлю одну звезду. И друзей попрошу поставить.
По выражению лица Кэма непонятно, хочет ли он сейчас рассмеяться или схватить меня за шкирку и вышвырнуть отсюда. Он внимательно изучает мое лицо, будто пытается прикинуть, насколько я пьяна. Я не отвожу взгляд, чтобы показать, что трезвая даже несмотря на то, что стою в пижаме посреди тату-салона, в обнимку с бутылкой красного вина.
Вместо ответа Кэм подходит к стойке, чтобы взять карамельку из небольшой вазочки.
– Ну, пожалуй, тут я соглашусь. Да, это моя работа, – он закидывает конфету в рот и, кинув фантик на рабочее место Мэй, облокачивается на стойку. – Но твоя сестра пьяна, а наш салон не работает с выпившими людьми, даже если у них набиты такие жуткие партаки[2].
– Хочешь сказать, – поставив бутылку на стойку, указываю на кучу мелких дурацких рисунков, вроде хартограммы и переломанного скейта на его руках, – что все эти татуировки ты набивал трезвым?
– Отличная попытка, мисс «Я-хожу-в-неглиже». Твоя сестра выпила, а это значит, что ее давление поднялось и кровь стала более жидкой. Это приведет к излишнему кровотечению и помешает прорисовывать тени и детали. Над предыдущей тату работал мясник, придется изрядно постараться, чтобы скрыть этот ужас. Сейчас я не буду за это браться, и Зейн тоже.
Кэмерон внимательно смотрит на испуганную Келси, и я замечаю, что он едва сдерживается от желания широко улыбнуться.
– Эй, бывшая Чендлера, ты хочешь залить здесь все кровью? Буквально все будет в ней, как в финале любого фильма Тарантино, чистого места не останется.
Побледневшая Келси трясет головой из стороны в сторону. Меня злит, что Кэм издевается над ней, и, прикусив губу, я едва сдерживаюсь от того, чтобы не выругаться вслух.
– Очень умно накручивать пьяного и без того испуганного человека.
– Очень умно подкалывать кого-то, когда ты стоишь в пижамных штанах.
Вдруг на стойке зазвонил телефон, и я вздрогнула. Он сделан на старый лад: с клавишами и спиральным проводом, а полностью прозрачный корпус при каждом звонке подсвечивается разноцветными огоньками.
– Может, возьмешь? – неуверенно спрашиваю я, потому что Кэмерон слишком долго и увлеченно разглядывает мои пижамные штаны, не обращая внимания на звонок.
– Это не моя работа. Что он ест? Это пицца?
Перевожу взгляд на свои штаны.
– Да, – со вздохом отвечаю я.
– Забавно.
– Не могу передать, как счастлива от того, что ты оценил их.
В ответ Кэмерон лишь усмехается. В салон возвращается Мэй и с недоумением смотрит на звонящий телефон.
– Почему не ответишь? – спрашивает она Кэма.
– Потому что я не администратор.
Скорчив недовольную гримасу, она обходит стойку и берет трубку. Кэмерон еще раз осматривает нас и поворачивается к Мэй:
– Запиши бывшую Чендлера на ближайшее свободное время.
– К кому именно записать? – спрашивает она, прикрывая ладонью трубку.
– К тому, кто посимпатичнее.
Кэм берет из вазочки еще одну конфету и протягивает ее мне.
– Ты тоже приходи, набьем что-нибудь взрослое в стиле волшебного мира Диснея.
– Спасибо, – я складываю руки на груди, – обойдусь.
Он держит конфету перед моим носом, а я продолжаю молча смотреть на него с раздражением. Напугал мою сестру, а теперь сладостями угощает. Просто не парень, а ведьма из пряничного домика.
Усмехнувшись, Кэм протягивает ко мне руку. Я хочу отстраниться, но он успевает поймать пальцами медную пуговицу на верхнем кармане моей куртки и, раскрыв его, кладет туда маленькую карамельку. А затем подходит еще ближе, чтобы застегнуть карман. Хочу отпрянуть, но мои ноги будто приросли к полу.
– До встречи, – говорит Кэм, и, похлопав ладонью по стойке, пятится к рабочему залу. – И обещайте быть трезвыми. Обе.
– Непременно.
– Если что, пиво – тоже алкоголь.
– Мы постараемся запомнить, мистер Райт.
Кэмерон замирает, а затем его лицо озаряет та самая широкая и притягательная улыбка. Этим выражением он словно говорит: «Ты одна из моих поклонниц, я знаю».
– Мы вместе ходим на социологию, – быстро бросаю я, чтобы прогнать придуманный им образ его фанатки, – а преподаватель каждый раз аплодирует, когда ты там появляешься.
– Люблю эффектно появляться.
Глава 2
Университет.
29.01.18. Утро.
День не задался с самого утра. Я проспала первую пару, потому что большую часть ночи мы с Келси провели в ее однокомнатной квартирке, разговаривая о Максе, который на самом деле оказался Чендлером.
На социологию я, к счастью, успеваю, прихожу даже на десять минут раньше звонка. Вход в эту аудиторию находится в конце зала, поэтому я прохожу по нескольким ступеням, чтобы проскользнуть на предпоследний ряд амфитеатра и занять свое место.
– Привет, – говорю я, плюхаясь рядом с Джин.
Перекинув копну светлых волос с одного плеча на другое, Вирджиния прищуривается, и ее голубых глаз становится почти не видно за густыми наращенными ресницами.
– Ты пропустила тест, – недовольно бормочет она. – Разве мы не договаривались прогуливать вместе?
– Прости, ночевала у сестры, – я кладу тетрадь на парту и откидываюсь на спинку стула. – Телефон разрядился, так что будильник не сработал, и я проспала.
Спустя десять минут в нашей огромной аудитории слышится голос мистера Гарднера, и мы с Джин перестаем болтать. Я почти не слушаю преподавателя и, вырисовывая на полях витиеватые узоры, думаю о Келси, предательстве Максанса и о том, как она вообще решилась на такую татуировку.
Двери за моей спиной раскрываются, входят опоздавшие студенты, но я оборачиваюсь лишь тогда, когда мистер Гарднер начинает звонко аплодировать. И я даже знаю, кому именно.
Кэмерон поднимает зажатую в пальцах тетрадь и салютует ею преподавателю.
– Какая честь, – прислонившись бедром к краю стола, мистер Гарднер складывает руки на груди. – Чем обязаны, мистер Райт?
– Я просто соскучился по вам, – отвечает тот, и в аудитории слышатся смешки. – Сосед по комнате разбудил меня, потому что я повторял ваше имя во сне.
– А татуировку с моим лицом случайно не набили?
– Конечно же набил, только не спрашивайте где.
У Вирджинии звонит телефон, и дурацкий рингтон «Крейзи Фрог», который должен был давным-давно вымереть, раздается в кабинете.
Кэмерон смотрит на Джин, а затем замечает и меня. Улыбнувшись, он подмигивает, и я тут же отворачиваюсь. Спустя несколько секунд слышу приближающиеся к нам шаги, а затем – как позади меня отодвигается стул. Кэм сел прямо за мной, и мне почему-то сразу хочется пересесть.
– Ладно, – мистер Гарднер хлопает в ладоши, привлекая внимание студентов. – Напоминаю вам, что я уже давно не надеюсь на то, что вы выключите телефоны на занятиях, но прошу хотя бы убрать звук. Поскольку сегодня сам господин Удача посетил мою лекцию, думаю, что все пройдет хорошо.
– Всенепременно, – откликается господин Удача за моей спиной.
Мой затылок буквально горит: я чувствую, как Кэм на меня пялится. Из-за этого ощущения мне почему-то сложно сосредоточиться на теме лекции, своих мыслях и даже на дыхании.
– Эй, Багз Банни, – слышу я тихий голос.
Принципиально не отвечаю, потому что не хочу, чтобы он продолжал называть меня так.
– Банни, – повторяет он.
– Мне кажется, – шепчет Джин, наклонившись ко мне, – или тебя зовет Кэмерон?
– Тебе кажется, – бормочу я.
– Сомелье.
Как только я думаю, что попытки Кэма выдумать для меня еще более унизительное прозвище заканчиваются, он продолжает:
– Пьянчужка.
Я не реагирую на призывы, но вздрагиваю, когда он тычет мне в спину. Прикрыв глаза, делаю медленный вдох, пытаясь успокоиться, и оборачиваюсь.
Опустив локти на парту, Кэм подается вперед, но ничего не говорит. Посмотрев на него пару секунд, киваю, спрашивая, чего он хотел.
– Я тебя звал, – поясняет он.
– Правда? А я не слышала.
– Да ладно, у меня уже заканчивается фантазия. Если бы ты не обернулась, то в ход бы пошла «забулдыга».
– Меня зовут Энди.
– Кажется, я так и сказал, милая.
Я отворачиваюсь от него. Но как только это делаю, в спину вновь тыкают пальцем. Крепко сжав ручку, оборачиваюсь.
– Ну что? – нервно шепчу я.
– Не одолжишь лишнюю ручку? – спрашивает он. – Пожалуйста.
Лезу в сумку, нахожу там ручку, и, не оборачиваясь, протягиваю ее. Кэмерон забирает ее и тыкает мне в спину уже ею.
– Спасибо, – широко улыбаясь, он начинает щелкать кнопкой авторучки, – Банни.
Отлично, ему скучно, и он решил вывести меня из себя.
– Не за что, Коди, – натянув улыбку, отворачиваюсь.
По тому, как участились тычки в спину, понимаю, что провокация удалась: я задела Кэмерона, назвав его другим именем. Продолжаю игнорировать его, надеясь, что он отвлечется на кого-нибудь еще, но вдруг слышу, как стул позади меня отодвигается со скрипом.
Кэм садится на свободное место рядом со мной. Не реагируя, я усердно делаю вид, что полностью сосредоточена на конспекте. Джин следит за происходящим, не скрывая любопытства; я чувствую, как ей не терпится задать уйму вопросов, но взглядом прошу ее не делать этого.
– Ты же знаешь, – шепчет Кэм, склоняясь ко мне, – что меня зовут не Коди.
– А ты теперь знаешь, – отвечаю я, не отрывая взгляда от тетради, – что меня зовут не Банни и не Пьянчужка, и уж точно не Сомелье, – откладываю ручку и наконец поднимаю голову. – Обидно, когда тебя называют чужим именем, не так ли, Ксавьер?
По тому, как Кэмерон поджимает губы, понимаю, что он старается спрятать улыбку. Тут, будто перестав меня замечать, он нагибается через меня к Вирджинии. А мне, тем временем, приходится вжаться в спинку стула, потому что Кэм нагло нарушает мое личное пространство.
– Она всегда такая злюка? Или просто с похмелья?
– Ну, – Джин подпирает щеку рукой, – она становится злой только когда в нее тыкают разными предметами.
У меня тут же вспыхивают щеки и появляется желание биться головой о парту. А еще я хочу убить Джин за эту неоднозначную шутку.
– Ты понял, – поспешно добавляет она, – что я имела в виду.
– О, разумеется, – он протягивает ей руку и представляется, глядя на меня. – Кэмерон.
– Джин.
– Так у тебя даже подруга носит имя, связанное с алкоголем, да?
– Да. А меня называют сумасшедшей матерью-текилой, теперь все?
– Все, – закинув руки за голову, Кэм откидывается на спинку стула. – Теперь мне все с тобой ясно.
Он даже не думает возвращаться на свое место и продолжает сидеть, глядя на мистера Гарднера с видом самого заинтересованного студента. Проходит пара минут, а в моей голове до сих пор крутится фраза: «Мне все с тобой ясно».
Что именно ему ясно?
Эти слова, как зудящий комариный укус, не дают мне покоя. Искоса посматриваю на Кэма, но теперь уже он делает вид, что очень увлечен конспектом.
– И что тебе ясно? – шепчу я.
Он не отвечает, хотя услышал меня. Разозлившись, тыкаю его ручкой в предплечье. Когда и это остается без внимания, мне приходится сделать именно то, чего он добивается – позвать по имени:
– Кэмерон.
– Что такое? – поправив челку кончиком ручки, удивляется он.
– Что именно тебе со мной ясно?
– А, ты об этом, – усмехнувшись, кивает он. – Ну, твоя подруга Джин сказала, что ты злишься, когда в тебя тыкают разными предметами. Еще вчера я узнал, что ты любишь прикладываться к бутылке, – прикусив кончик ручки, он ненадолго замолкает. – Значит, ты просто фригидная пьяница.
Меня разозлили его слова, но вместо возмущений я лишь усмехаюсь.
– Ладно, что тебе от меня нужно? – спрашиваю я и, кажется, этот вопрос удивляет Кэмерона.
Но я действительно не понимаю, почему он сел сюда, устроил игру с дурацкими прозвищами и шутками.
Я бы не была удивлена тому, что парень проявил симпатию по отношению ко мне, потому что не считаю себя серой мышью или замухрышкой. Я вполне обычная студентка, которая ходит на вечеринки, успевает учиться и подрабатывать официанткой в местной закусочной. Но обычно парни не подкатывают к девушкам со словами: «Ты фригидная пьяница». Или это я что-то не понимаю в современных ухаживаниях?
– На твоем месте я бы не был так самонадеян, – говорит он, будто отвечая на мои мысли. – Просто хотел одолжить ручку, а затем ты нарочно назвала меня другим именем, и меня это взбесило. Но, к слову, – он пожимает плечами, – мне нравятся фригидные пьяницы.
– Ты ведь знаешь, что я не пила вчера.
Кэмерон смотрит на меня, улыбаясь, а затем склоняется к моему уху. Теплое дыхание щекочет кожу, и по шее ползут мурашки, когда он шепчет:
– Спасибо за ручку, Энди.
Наверное, даже Джонни Депп, так сексуально рекламирующий парфюм, не смог бы поблагодарить меня за одолженную ручку таким же привлекательным полушепотом. Кэмерон отстраняется и вновь увлекается темой занятия, а мне с того момента сосредоточиться стало гораздо сложнее.
Все оставшееся время Кэм не произносит ни слова, если не считать пары колких комментариев, предназначенных для мистера Гарднера. Когда звенит звонок, парень потягивается, а затем не спеша поднимается с места.
– Еще увидимся, Банни, – подмигнув, он протягивает мне одолженную ручку.
Джин молча провожает Кэмерона взглядом до тех пор, пока он не скрывается за дверями аудитории, а затем в восторге обращается ко мне и толкает меня в плечо.
– Мне нужны подробности.
– Ничего интересного, – бормочу я, вытаскивая из волос карандаш, который служит заколкой.
– А что он там говорил о том, что вчера ты прикладывалась к бутылке? Где ты пересеклась с Кэмом?
– Мы с Келси вчера заходили в «Скетч», – отвечаю я. Закинув сумку на плечо, иду вдоль светлого коридора, не оборачиваясь, потому что знаю, что Джин идет следом за мной и внимательно слушает. – Она хотела перебить старое тату, но была пьяна, поэтому они не взялись.
– Ты так покраснела, когда он подсел к тебе.
– Замолчи, не было такого.
Я толкаю стеклянную дверь, которая ведет на улицу, и яркий свет солнца заставляет меня щуриться.
– Мне туда, – указываю на библиотеку.
– А мне в большой корпус. Пока, Банни, – приторным голосом щебечет она, прижав ладонь к груди.
Не скрывая раздражения, корчу в ответ недовольную гримасу и отмахиваюсь. Срезаю путь через парковку и бреду вдоль машин. Не проходит и пары минут после нашего расставания, как Джин уже звонит мне.
– Ты ведь хочешь? – с первого слова спрашивает она.
– Чего? – спрашиваю я и останавливаюсь, пока ищу в сумке библиотечную карточку, на которой уже висит долг за несколько взятых книг.
– Чтобы Кэм поработал с тобой своей тату-машинкой.
– Заткнись.
– Ну признайся, ведь хочешь.
– Да, сплю и вижу. Приду в салон и выкрикну: «Давай же, Кэм, забей меня с головы до ног! Я очень хочу, – войдя в роль, прикладываю ладонь к груди и поднимаю взгляд к небу, – твою татуировку». А потом лягу на кресло и скажу: «У меня такого еще никогда не было. Ты у меня первый… татуировщик».
– И добавишь томным голосом: «Забей мне такую, чтобы я неделю сидеть не могла».
Я смеюсь, пока не слышу позади низкий голос:
– Это будет очень дорогая татуировка.
Моя спина мгновенно холодеет, ладони потеют, и мне уже хочется провалиться сквозь землю, сгорая от стыда.
Крепко зажмурившись, делаю глубокий вздох и оборачиваюсь. Кэмерон стоит в двух метрах от меня. Бормочу в трубку, что перезвоню и прячу телефон в карман. Что я могу теперь ему сказать? Или лучше просто собрать вещи и уехать за два штата отсюда?
– Ты что, – произношу я наконец, – следишь за мной?
Лучшая защита – это нападение, решила я.
Кэмерон не перестает улыбаться, а мне хочется понять, почему при разговоре со мной на его лице постоянно появляется это выражение удивления и желание рассмеяться.
– То же самое хотел спросить у тебя.
– Очень умно переводить стрелки.
Кэм молчит. Не отрывая взгляда от моих глаз, он медленно достает из кармана джинсовой куртки ключи с брелоком и, вытянув руку, нажимает на кнопку. Прямо за моей спиной раздается короткий писк сигнализации, а затем и щелчок разблокированных дверей автомобиля. Отныне это звук моего позора в квадрате.
– В данный момент это ты стоишь у моей машины и мечтаешь, чтобы я набил тебе тату.
– Это была всего лишь шутка.
– Я так и понял.
– Просто хочу прояснить, мне не нужны никакие татуировки.
Кэмерон делает несколько шагов и останавливается совсем близко. Легкий ветерок касается его растрепанных каштановых волос. Мыски наших кед упираются друг в друга, и я едва борюсь с желанием униженно извиниться и сбежать.
– Я понял тебя с первого раза, Энди. Иногда нужно уметь вовремя остановиться.
Кэм наклоняется еще ближе, так, что между нашими лицами остается не больше десяти сантиметров. Я мысленно отмечаю, что этот парень уже не в первый раз нарушает мое личное пространство, а я почему-то и шагу в сторону не могу ступить.