bannerbannerbanner
Название книги:

Последний день на Земле

Автор:
Диана Викторовна Покормяк
Последний день на Земле

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Я – патриот Земли. Для меня не имеет значения, в каком месте на ее поверхности живет тот или иной человек. Мне не приятны игрища властолюбивых политиков и мне наплевать, в каких отношениях находятся наши с тобой страны. Мы все люди, человечество один биологический вид. Мы населяем самую лучшую из известных нам планет – Землю. Мы одни из тысячи световых лет вокруг. Ресурсы этой синей точки – все, что у нас есть. Я не вижу важности в том, кто владеет каким-либо кусочком этой планеты, если мы уничтожим ее ядерным взрывом или просто израсходуем все жизненно важные запасы, пытаясь доказать свою мнимую правоту. Я люблю свой дом – свою планету Земля.

Жак Фреско

10 марта

Утро начиналось, как обычно. Я позавтракала яичницей и выпила чашку кофе. Не без сожаления я посмотрела на свои истощающиеся запасы чая и кофе, припрятанные в шкафу – логистические цепочки поставок из Бразилии, Вьетнама, Колумбии, Шри-Ланки и Индии уже разорваны из-за постоянных землетрясений и наводнений. Остатки кофе и чая в супермаркетах выросли в цене и стали не всем по карману.

Обязательный каждодневный ритуал после завтрака – выход на балкон (живу я в девятиэтажке на последнем этаже). Так я улавливаю настроение погоды. Я смотрю на небо, протягиваю руки вперед и начинаю водить ими по воздуху, в очередной раз удивляясь, что март может быть таким теплым. Потом мой пытливый взгляд скользит вниз – к прохожим и к их нарядам. Все они одеты довольно легко, в ненавязчивые легкие кофточки и футболки, в летние джинсы или бриджи – именно так одевались мы раньше в начале мая. Раньше… много лет назад, когда март был еще снежным и морозным, а апрель – промозгло-слякотным и деликатно пробуждающим почки на спящих деревьях.

Я зашла в зал, распахнула шкаф и достала оттуда вязаный кардиган, сшитый из ярких разноцветных нитей, песочную футболку и черные джинсы. Облачившись во все это, захлопнула дверцы шкафа и уже собралась идти в коридор, как вдруг почувствовала легкую вибрацию стен. Потом задрожала люстра и, будто в фильме ужасов, стали сами по себе открываться дверцы шкафов – оттуда вывалилась часть одежды, которая лежала на краю ровными стопками. Я от страха села на пол и обняла руками свое массивное зеленое кресло. Но потом все так же резко стихло. Я еще пару минут продолжала с изумлением смотреть на распахнутые дверцы, а когда самообладание ко мне вернулось, я поспешила на лестничную площадку. У меня были кое-какие подозрения насчет того, что произошло, но я чувствовала себя глупым дилетантом, и мне хотелось узнать мнение профессионала.

Постучав в дверь своей соседки, я прислушалась. Да, она была еще дома – в коридоре слышалась возня и тихое бормотание. Спустя несколько секунд дверь открылась и на пороге предстала Марина.

– Начинается? – всего лишь одно слово проронила я, но она прекрасно поняла меня и кивнула головой.

– Да, Вера… это было землетрясение, – моя соседка произнесла вслух это страшное слово, которое тут же вызвало у меня дрожь в теле. Она схватила ключи с тумбочки, вышла на площадку и закрыла дверь. Потом снова подняла на меня свои умные серые глаза и сказала угрюмо: – Пошли на работу. Через месяц, скорее всего, мы уже не будем работать, но… – она резко смолкла и вздохнула. Она не смогла подобрать нужные слова в этой ситуации, да и никто не смог бы.

Я по привычке подошла к лифту, но она тут же покачала головой и строго сказала:

– Теперь никаких лифтов, только лестница.

– Это какое было землетрясение? – спросила я, пока мы торопливо сбегали по ступенькам к выходу. Толчки могли повториться, но на этот раз сильнее. Теперь мы были полностью во власти природы.

– Не более двух баллов, – без промедления заявила Марина и добавила: – Уверена, что на первых этажах его даже не почувствовали.

Выбежав на улицу, я ожидала увидеть толпу испуганных людей, панику, хаос и крики, но внешне все по-прежнему оставалось неизменным: по дорогам колесил городской транспорт, на автобусной остановке люди с сонными лицами высматривали вдали свой маршрут, щуря глаза. Рядом с нашим домом находился детский сад – мамаши спокойно вели своих детей за руку к парадному крыльцу, где их ждали воспитатели. Возле сигаретного ларька толпились люди, мечтающие выкурить сигарету перед работой. Юная девушка в умопомрачительном персиковом платье стояла у продуктового магазина и жевала зеленое яблоко, а напротив нее, у стен химчистки таксист с сигаретой в зубах, высунувшись из окошка своего автомобиля, пожирал ее глазами. Рядом с нашим подъездом дама с высокой прической непринужденно выгуливала белого пуделя.

Я с удивлением посмотрела на Марину.

– Запомни все это, – произнесла многозначительно она и прибавила: – Последние картины нашей безмятежной жизни…

Мы пожелали друг другу удачи и разошлись в разные стороны. До моей работы было рукой подать, так что можно было пройтись пешком, а Марина поспешила на остановку – ей нужно было в другой конец города. Она работала геофизиком в правительственной научно-исследовательской организации и много раз выезжала в экспедиции в те места, где вулканы проявляли подозрительную активность.

На улице хозяйничала весна – она настойчиво позвала вместо марта месяц май (она уже давно так делала, плутовка!) и приступила к выполнению своих священных обязанностей: на деревьях распустились листья – юные и светло-зеленые, и сирень не дремлет – посмотрев на утреннее солнце, пробуждается, раскрывая свои маленькие фиолетовые цветы, а на клумбах пестреют алым пламенем красные тюльпаны. Между ними жемчужным перламутром светятся колокольчики, которые слегка подрагивают от легкого ветра.

Но в это утро я не смотрела на пробуждение растений; семеня неуклюжими шагами в сторону работы, я рассеянно наблюдала за семнадцатиэтажным жилым зданием – единственным исполином в нашем районе. Марина ранее говорила мне, что при первых вибрациях, предупреждающих о начале толчков, именно по высоткам станет заметно – они начнут дрожать и раскачиваться. Когда я приблизилась к этому дому, то увидела на балконе второго этажа женщину, которая с аппетитом что-то ела из тарелки и глазела на прохожих. Этажом выше, в нарядном окне, украшенном белыми кружевными занавесками, я разглядела пожилого мужчину в синей футболке. Он возился с комнатным цветком – отодвинув небрежно растение в сторону, он распахнул створку и высунулся в окно, затем зажег сигарету и с упоением сделал затяжку. Еще выше – на четвертом, девочка лет десяти на подоконнике читала книгу. У нее были длинные русые волосы и светло-розовая пижама. Школьных каникул не было: вероятно она устроила бойкот и заверила мать в том, что у нее пищевое отравление. Со мной такое было пару раз – я притворялась больной, для пущей достоверности все время бегала в туалет и воспроизводила соответствующие звуки, которые должны были убедить мать в том, что меня жутко тошнит. И мать каждый раз верила мне, лезла в аптечку, доставала сорбенты; а я, стоило мне выпроводить ее за дверь на работу, тут же с радостью принималась скакать по квартире и начинала строить грандиозные планы – день свободы, такой выстраданный и вырванный у скучного системного распорядка школы, не должен пройти напрасно. Сначала я с упоением копалась в маминой тетради, где были заботливо записаны кулинарные рецепты, находила какое-нибудь незамысловатое блюдо, пыталась воспроизвести его, но оно, как обычно, горелое и пересоленное, отправлялось безжалостно в мусорное ведро. Провал на кухне меня совсем не расстраивал: я переключалась на еще более интересное занятие – на исследование маминой косметики и бижутерии. Примерив перед зеркалом мамины вещи, включая ее туфли на высоком каблуке, я протестировала на своем юном розовощеком лице все палитры маминых теней, все помады и карандаши. А потом было еще более увлекательное событие – копание в библиотеке. Я разыскивала книгу по душе и вот так же, как эта русоволосая девочка, садилась на подоконник и читала.

Наблюдая за высоткой и ее беззаботными жителями, я совсем забыла о том, что уже опаздываю на работу. Ну и пусть! Я продолжила присматриваться к людям – они радовались весне, занимались приятными обыденными мелочами, а ведь впереди у всех нас будут нелегкие времена. То, что я увидела на их лицах – отсутствие страха и безмятежность. Они еще ни о чем не подозревали. Конечно же, кое-что слышали, но не придавали этому значения. Конец света пророчили чуть ли не каждое десятилетие, и каждый раз пророчество не сбывалось: люди решили, что и в этот раз это пустая болтовня и попытка ими манипулировать. Правда, сейчас апокалипсис предсказывался не шарлатанами, утверждающими, что они видят будущее, а учеными, в основном, учеными-вулканологами и геофизиками. И это будет не тот апокалипсис, про который кричали эко-активисты. Защитники природы настаивали на том, что к изменению климата и к гибели планеты нас подталкивает вырубка лесов, уничтожение экосистемы и использование природных ископаемых.

Да, мы действительно изрядно приложили руку к загаживанию своей планеты, но она по-прежнему настолько сильна и независима, что смотрит на наши мерзкие выходки, как на действия назойливых муравьев, которых нужно смахнуть со своей кожи. Вскоре она именно это и сделает с нами.

Я вспомнила событие годовалой давности, которое перевернуло мой привычный мир с ног на голову. В одно весеннее утро, зайдя в свой подъезд, я увидела Марину – она ждала лифт. Меня поразил ее вид. Прежде, веселая и жизнерадостная, она вдруг стала бледной и молчаливой – лучезарный взгляд темно-серых глаз потух, будто умирающее пламя в костре, а некогда улыбающиеся полные губы теперь были плотно сжаты. Она невероятно похудела и отнюдь не из-за диеты – во всех ее нервозных движениях и выпадах, вроде грубого нажатия кнопки вызова лифта или царапания ногтем по крашеным стенам подъезда, сквозил стресс от понимания происходящего и от собственного бессилия. Она была высокой и статной красавицей, с идеальной осанкой, но теперь безобразно сутулилась, будто ей навалили камней на плечи.

 

Не все умеют читать жесты и взгляды – баба Надя, зайдя в подъезд и заметив, что Марина своим ногтем уже проделала дыру в стене, возмутилась и начала читать мораль:

– Ты что, совсем рехнулась?.. Чтобы к вечеру привела стену в порядок, иначе я выломаю тебе дверь! Поняла? – она просверлила мою соседку гневным взором, давая понять, что выполнит свою угрозу в случае неповиновения.

Марина подняла на бабу Надю свои потухшие серые глаза и… посмотрела сквозь нее. Всегда приветливая, она даже не удосужилась попросить прощения за свою выходку. До бабы Нади вдруг дошло, что с этой девушкой происходит нечто ужасное; она притронулась к ее тонкой руке и спросила уже более сдержанным голосом:

– У тебя что-то случилось?

Марина горько усмехнулась и ответила:

– Не у меня, а у нас! – она подразумевала человечество. Но тогда я еще не подозревала об этом.

В этот самый момент распахнулся лифт, и она зашла в него следом за мной, оставив бабу Надю с разинутым от удивления ртом.

– Что ты имеешь в виду? – рассерженно пробормотала женщина, но дверцы уже закрылись и мы устремились на свой девятый этаж.

Я, как человек, который понимал, что она единственная моя знакомая, которая разбирается в том, что происходит с природой по всему миру, дала волю эмоциям и, не утруждая себя этикетом и манерами приличия, спросила прямо в лоб:

– Сколько нам осталось?

Марина вздрогнула и посмотрела на меня пристальным взглядом – должно быть оценивала, смогу ли я выдержать правду или рухну в обморок, когда мне откроется жуткая истина? Увидев мои упрямые и хладнокровные глаза, которыми наградил меня мой отец, она поняла, что может говорить и произнесла четко:

– Чуть больше года… Пару лет назад почти все ученые давали планете куда больший срок, но потом все понеслось галопом и все наши прогнозы не оправдались. Мы – геофизики, наивно полагали, что обладаем полными знаниями о вулканах, но потом нам срочно пришлось пересмотреть всю систему мониторинга вулканической активности для более точного прогнозирования предстоящей разрушительной деятельности пробуждающихся супер-вулканов.

– Пробуждающихся? – с изумлением спросила я.

– Именно так… – кивнула она головой и добавила рассеянно: – На нас свалилась страшная реальность, но мы были к ней… не готовы. И та сумасшедшая скорость, с которой эти вулканы просыпаются и активизируются, ни кем из нас ранее не предсказывалась. Прежде все геофизики мира заверяли правительства – беспокоиться не о чем. Теперь нам приходится молчать о том, о чем хочется кричать во всеуслышание – нам приказали помалкивать, чтобы не поднимать панику среди людей.

Я плотно сжала сумку в своих руках, но внешне осталась невозмутимой.

– И это нельзя изменить? – поинтересовалась я. Чутье подсказывало мне отрицательный ответ, но душа требовала маленькой надежды.

– Нельзя, – покачала она головой. – Когда еще был шанс хотя бы попытаться сделать это, политики и ученые, работающие на правительство, были заняты другим. Хотя… даже если бы они и опомнились, кто знает, смогли бы мы переломить всю эту ситуацию? Представь себе, даже среди моих коллег до сих пор не утихают яростные споры по поводу причины происходящего. Ученые во всем мире поделились на три лагеря: одни утверждают, что грядущий апокалипсис – это возмездие за нашу бурную деятельность, за антропогенный СО2, другие уверяют, что главная причина неблагоприятного для нас исхода – в том, что некоторые умалишенные политические деятели доигрались с подземными ядерными взрывами и тем самым нарушили функционирование нашего планетарного ядра, а третьи обвиняют в надвигающейся катастрофе неизученное космическое излучение, которое дестабилизирует наше ядро.

– А ты в каком лагере? – спросила я.

Марина махнула рукой и ответила раздраженно:

– Уже ни в каком. Все наши споры теперь бессмысленны – нам все равно долго не протянуть и от того, будут ученые дальше спорить или нет по поводу причины грядущей климатической катастрофы, ничего не изменится для нас, к сожалению. Очень скоро мы не сможем ходить на работу, не сможем заниматься обычными вещами – покупками, прогулками, перемещениями. Климатические изменения усложнят нам жизнь до неузнаваемости…

– И нет уголка на планете, где есть хоть малейший шанс выжить? – слабая надежда промелькнула в моем голосе, но она тут же исчезла, когда я снова посмотрела в глаза своей печальной прорицательницы.

Марина, выйдя из лифта, ответила:

– Ни один здравомыслящий ученый не будет категорично утверждать, что все потеряно, и не предскажет конец света день в день, но сейчас даже оптимисты увидели, что мы катимся в ад, катимся и не можем остановиться.

Мы задержались у моей двери – она была ближе всего к лифту, и я задала последний вопрос:

– Каков будет твой совет?

Марина, облокотившись на стену, почесала подбородок – признак глубокого раздумья у нее – я поняла, что она взвешивает каждое слово в голове, прежде чем произнести его вслух. Я заметила – она перестала краситься, запустила свою некогда элегантную короткую стрижку: отросшие темно-русые волосы теперь были неряшливо зачесаны за уши и, должно быть, давно не видели шампуня. Она убрала руку от лица и произнесла пылко:

– Вера… если у тебя есть близкие люди, проведи оставшееся время с ними… С теми, кто будет с тобой до конца вопреки всему… Есть у тебя такие? – она знала о том, что я уже пару лет, как одного за другим похоронила своих горячо любимых родителей, но была в курсе того, что несколько верных друзей у меня имеется.

Я качнула головой и с рассеянностью начала шарить в сумке в поисках ключа. Марина, кинув на прощание «еще увидимся!», направилась к своей двери, а я все не могла разыскать ключ. Среди косметички, расчески, заколки, мобильного телефона, блокнота и прочей атрибутики любой женской сумки приметный золотистый ключ неожиданно стал невидимкой, и это взбесило меня. Когда Марина скрылась за дверью, я нервозно вытряхнула все содержимое сумки прямо на пол и стала на колени, будто молящийся, желающий искупить свои грехи. Уткнувшись пустым взглядом в предметы, разбросанные на полу, я вдруг вспомнила, что ключ находится в кармане моего шерстяного платья. Такая забывчивость – результат той неутешительной новости, которой поделилась со мной Марина. Это и не удивительно! Не всякий стойко выдержит вердикт суда нашей Вселенной, который он не в состоянии опротестовать.

Прошел год с момента того памятного разговора и все, что предрекла Марина, теперь происходит наяву. Экономика потерпела глобальный крах, мировой ВВП не смог покрыть убытки из-за климатических катастроф. Произошел одновременный обвал продовольственных систем сразу на нескольких континентах. Жизнь стала практически невыносимой. Но… мы все еще держимся. Наш регион пока в относительном спокойствии, но у других дела обстоят плачевно. Жителей прибрежных районов, умудрившихся выжить при землетрясении, добивало цунами. В Индийском океане произошел сдвиг тектонической плиты, приведший к образованию гигантской волны. Цунами обрушилось на побережья Индонезии, Малайзии, Таиланда, Шри-Ланки и Индии. Погибли миллионы людей. Раньше разрушительные землетрясения происходили по краям тектонических плит и линий разломов, но теперь они случаются даже в Австралии, единственном континенте, который не находится в зоне литосферных стыков. Сейчас и в нашем краю, который располагается далеко от сейсмически активных зон, стали происходить первые толчки. Пока еще слабо ощутимые, но все равно пугающие. И с Антарктиды, где находятся пять тысяч ученых со всего мира, приходят мрачные новости. Раньше там насчитывалось не более шестидесяти спящих под ледяным щитом вулканов. Но потом ученые с помощью радаров обнаружили больше ста новых вулканов и шокировали общественность – теперь именно Антарктида превратилась в самый большой вулканический регион на Земле. Многие из этих вулканов начали проявлять активность, стали пробуждаться, будто их кто-то пнул гигантской ногой и приказал: «Пора покончить с людьми!». Ученые, которые были в это время заняты в других опасных зонах планеты, теперь пытались предугадать – откуда ждать беды?

Пару месяцев назад Марина провела со мной эксперимент – насколько быстро я смогу добраться при землетрясении в коридор? Задача моя проста, на первый взгляд: я ложусь на кровать в спальне, притворяюсь спящей и вдруг чувствую первый толчок. Именно с него начинается отсчет ценного времени. Я быстро вскакиваю с кровати, но вокруг темнота – эксперимент мы проводим ночью. Наощупь я бреду к коридору, в зале больно бьюсь коленкой об уголок дивана, потом натыкаюсь на табурет и ойкаю (это Марина мне поставила препятствие), а еще цепляюсь ногой за коврик, чуть не падаю, иду дальше и вот заветная дверь! Я нащупываю замок и прокручиваю его, но тут же слышу возглас Марины:

– Стоп! – она включает в коридоре свет и недовольно морщится, глядя на секундомер, потом выносит мне вердикт: – Тебе незачет!

Я не удивлена, потому как в темноте я действительно двигалась, как неуклюжая курица. Она стала объяснять:

– Ты должна вложиться в десять секунд, ну… максимум в пятнадцать. Именно за такое время ты обязана добраться в коридор, открыть дверь и встать под дверной проем (в этом месте, по ее словам, находился так называемый пояс сейсмобезопасности).

– И как мне это сделать? – спросила я.

– Необходимо заранее расчистить проход от всяких мелких предметов, от тумбочек и стульев, которые могут при толчке упасть и перегородить путь к выходу, нужно закрепить к полу все коврики – если они съедутся в гармошку, ты можешь поскользнуться на них. Из коридора убери всю обувь, все то, что может помешать тебе беспрепятственно добраться до двери. Замок открываешь слишком медленно – тебе нужно довести все действия до автоматизма. И отодвинь диван подальше от прохода, чтобы не натыкаться на него. А еще спрячь подальше вон тот столик на колесиках, – она ткнула пальцем в сторону зала.

Я все внимательно выслушала и… ограничилась тем, что выкинула на балкон столик на колесах. Мне до сих пор казалось, что все это нереально и через некоторое время ученые опровергнут свои страшные прогнозы.

С мыслями о грядущей катастрофе я пришла на работу, но уже не думала о своих должностных обязанностях. Я работала администратором в магазине мягких игрушек. И кому они теперь нужны? Совсем скоро людям будут необходимы только две вещи – вода и продукты. Все стало бессмысленным. Я до последнего надеялась на то, что прогнозы Марины не оправдаются, но это первое землетрясение развеяло все мои иллюзии.

Несмотря на мои внутренние переживания, день прошел спокойно. И несколько последующих дней тоже. Что же будет с нами дальше?


Издательство:
Автор