000
ОтложитьЧитал
– Ладно, а что за гадость ты вколола в вену профессору? Меня чуть не стошнило, когда я за этим наблюдал.
– Да это просто слабый раствор глюкозы и тонизирующих добавок, – улыбнулась Дана.
– Что же этот раствор выглядел так омерзительно? – брезгливо поморщился Олег.
– Это наши фармацевты замутили, специально чтобы страшнее было, – весело сказала девушка. – Я, когда протирала профессору руку спиртом, сделала ему специальный знак, с которым знакомят всех путешественников во времени, чтобы они могли распознать агента Службы Времени, поэтому он особо и не рыпался во время укола…
– Неплохо придумано, – одобрил Олег. – А куда ты сплавила профессора в церкви?
– Эта церковь является одной из старейших в Париже и расположена очень удобно для наших целей, в малолюдном районе и далеко от туристских маршрутов, поэтому еще в раннем средневековье в ней оборудовали ТП, то есть Точку Перемещения…
– А что такое Точка Перемещения и как вообще происходит это самое перемещение?
– Ну, вдаваться в технические подробности я не могу, да ты их и не поймешь без соответствующей теоретической подготовки, поэтому постараюсь объяснить, так сказать, на пальцах… Перемещение может происходить тремя основными способами. Во-первых, если в точке назначения никого из путешественников во времени еще никогда не было, то для перемещения используют главную установку, находящуюся в нашем времени. Этот способ требует огромных затрат энергии, поэтому применяют его редко и только при крайней необходимости, причем посылают в прошлое не абы кого, а только агентов, прошедших специальную подготовку. Эти агенты берут в первое путешествие так называемое стационарное устройство перемещения, представляющее собой сложное техническое устройство, выполненное в виде круга диаметром около метра, и монтируют его в точке назначения в подходящем месте. Если это путешествие осуществляется в доисторическую эпоху, которую мы между собой называем "безлюдными временами", то найти подходящее место проще – нужно лишь смонтировать стационарное устройство в какой-нибудь сейсмически безопасной точке. Если же перемещение производится в уже более менее цивилизованное время, то устройство монтируют в таких местах или зданиях, которые имеют шанс продержаться без изменения достаточно долгое время, например, в церквях, как ты это только что видел, потому что церкви редко подвергаются полному разрушению…
– Ну да, а как же с церквями, которые в России крушили без разбора после революции?
– Правильное замечание, – подтвердила Дана. – Именно с точками перемещения в России после революции 1917 года у нас возникло много проблем, в результате чего мы потеряли несколько точек, находившихся в православных храмах. К сожалению, для ТП мы не можем использовать монастыри, хоть они в основном и остались в сохранности даже после революции, так как монастыри – организации закрытые, а к точкам перемещения у путешественников должен быть свободный доступ.
– И как же вы решили эту проблему в России? – с любопытством спросил Олег.
– В России осталось несколько ТП в церквях, не подвергшихся разрушению, например, в Москве в соборе Василия Блаженного, где ТП действовала с середины XVI века, или в храме Воскресения Словущего, построенного в XVII веке, но пользоваться этими точками стало проблематично, поэтому в Москве мы в последнее время в основном используем точку, оборудованную в 1896 году в здании ГУМа…
– А как же вы используете эту точку в ГУМе? – удивился Олег. – Там же всегда столько народа, а если оказаться там ночью, то из здания не выберешься, да еще и внимание к себе привлечешь, сигнализация, например, сработает…
– Все правильно, мы не пользуемся ГУМом ночью, а только когда там есть посетители, в основном сразу после открытия или перед закрытием магазина. Дело в том, что в ГУМе точка перемещения оборудована в главном туалете, находящемся в полуподвальном помещении на второй линии…
– В туалете?! – изумился Олег, почему-то эта идея показалась ему забавной.
– Да, именно в туалете, и ничего смешного в этом нет… Сам подумай, где еще человек может на некоторое время скрыться от посторонних глаз, и даже от видеокамер, и при этом незаметно исчезнуть или появиться в кабинке так, чтобы это не бросалось в глаза…
– Ну, вообще-то может ты и права… – согласился Олег, немного подумав. – А как же вы осуществляете это на практике, ведь в кабинке может кто-то находиться, а тут вдруг откуда ни возьмись пришелец…
– Это-то как раз не проблема, для ТП используется крайняя кабинка около стены как в мужском, так и в женском туалете, а в стене между мужским и женским туалетами была в свое время сделана крохотная потайная комната, в пол которой вмонтировано стационарное устройство, и больше там ничего нет. Если путешественник прибыл в эту комнату, то он ждет, пока соответствующая кабинка освободится, если там кто-то есть, а потом специальное устройство блокирует дверь, типа кабинка вообще закрыта, и открывает замаскированный проход между кабинкой и комнатой, после чего прибывший переходит из комнаты в кабинку и через некоторое время спокойно выходит оттуда. А если путешественник отбывает, то это еще проще. Он переходит из кабинки в комнату, при этом дверь кабинки тоже блокируется специальным устройством, а потом это устройство через некоторое время, достаточное чтобы в туалете сменились посетители, в автономном режиме разблокирует дверь, типа кабинка не занята. Кстати, аналогичным образом работает и точка перемещения в Питере, в туалете Эрмитажа…
– Здорово, – восхитился Олег. – А зачем вам нужны точки перемещения и в Москве, и в Питере? Разве нельзя при перемещении просто указать, какая точка прибытия тебе нужна?
– К сожалению, перемещаться можно только в одной и той же точке пространства, то есть в прошлое ты можешь попасть только в ту же самую точку, откуда стартовал из своего времени. Дело в том, что перемещение во времени и перемещение в пространстве – это совершенно разные процессы с точки зрения физики… А здорово было бы, если бы можно было перемещаться из одной ТП в другую, это типа как телепортация в ваших фантастических произведениях… – добавила Дана мечтательно.
– Ну ладно, я понял. Первый способ перемещения – это когда в какое-нибудь место прибывают в первый раз и там еще не оборудована ТП. Второй способ, если я правильно понимаю, это перемещение с помощью уже существующих ТП…
– Да, и это основной способ, потому что он самый безопасный и не требует большой энергии, так что им пользуются не только подготовленные агенты, но и простые путешественники, "чайники" по вашему…
– А какой третий способ?
– Третий – это с помощью мобильного устройства перемещения, которое путешественник все время имеет при себе. Это тоже весьма затратный способ, хотя энергии потребляет гораздо меньше, чем первоначальное путешествие, так как при этом можно частично использовать возможности имеющихся по близости ТП. Мобильными устройствами разрешено пользоваться только сотрудникам СЭВ, потому что у них, как правило, нет времени перемещаться в какую-либо ТП, а потом добираться оттуда в то место, где потребовалось их вмешательство.
– Ясно, – подытожил Олег. – Максимум, до чего дошли технологии в наше время – это мобильные телефоны, а у вас, вон, мобильные устройства перемещения есть… А как у вас решается главная проблема – чтобы путешественник во времени ничего не напортачил и не сделал чего-либо, что изменит будущее?
– Ой, Олег, – взмолилась девушка. – Это совершенно другая тема и я тебе обязательно об этом расскажу, раз уж ты так интересуешься, но только давай в другой раз, к тому же мы уже пришли, вон там вход в метро…
Молодые люди действительно уже дошли до метро и решили в качестве первого пункта осмотра Парижа посетить Собор Парижской Богоматери, для чего нужно было доехать до станции "Ситэ".
Парижское метро Олегу в целом понравилось, особенно когда они пересели на линию, ведущую в Ситэ, станции там были представительнее и почище, хотя до величественных станций старой части московского метро им было далеко. Удивило, что при пересадке на другую линию опять пришлось использовать билеты и опять проходить через турникеты, что для москвича было непривычно. Метро было не такое шумное, как в Москве, а вот контингент пассажиров показался Олегу тоже не очень привычным, потому что был, мягко говоря, не слишком европейским. На станции "Ситэ" они вышли в город и Олег увидел воочию собор Нотр-Дам-де-Пари. Здание было хорошо знакомо ему по фотографиям, но в реальности оно оказалось выше и более впечатляющим, чем Олег ожидал. Около входа растянулась длинная очередь и Олег испугался, что придется всю ее отстоять, чтобы войти внутрь, но Дана успокоила, что это очередь, чтобы подняться на смотровую площадку на крыше и что лучше этого не делать, так как для этого нужно не только потратить уйму времени на очередь, но еще и лезть вверх по более чем четырем сотням ступенек и что вид с крыши собора этого не стоит. Вместо этого молодые люди проследовали внутрь собора, где народа тоже хватало. Сводчатый потолок находился на какой-то невообразимой высоте, но в целом вид собора изнутри производил ощущение какой-то пустоты, может по сравнению с православными храмами, к которым Олег привык больше. Смотреть внутри было особо нечего, а может Олег просто не знал, что там можно посмотреть. В это время как раз началась очередная служба, и они с Даной постояли немного у одной из боковых колонн, слушая органную музыку, а потом вышли из собора обратно на улицу. В общем, посещение первого пункта парижской экскурсии не заняло у них много времени и они решили перейти ко второму пункту, а именно к Лувру. Дана сообщила, что метро можно не пользоваться, так как дойти до Лувра пешком не слишком далеко, поэтому они перешли через Сену по мосту, находившемуся слева метрах в ста перед собором, и пошли по набережной вдоль реки.
Лувр оказался действительно достаточно близко. На П-образной площади, посередине которой возвышалась небольшая стеклянная пирамида, служившая входом в музей, тоже оказалась очередь, но не слишком длинная и идущая довольно быстро. Наверно в канун Рождества основная масса туристов была занята посещением знаменитых парижских магазинов, а не музеев, и в этом ребятам повезло. Пока они стояли в очереди, Олег повернулся в противоположную от пирамиды сторону и вдруг увидел на некотором удалении с левой стороны Эйфелеву башню, которая при предыдущих перемещениях по Парижу ему на глаза не попадалась, и только в этот момент, наконец, осознал, что действительно находится в Париже и что все это происходит наяву…
Единственная экспозиция в Лувре, про которую Олегу было известно – это Джоконда, то есть портрет кисти Леонардо да Винчи "Мона Лиза", супруги флорентийского торговца шелком Франческо Джокондо, написанный в начале XVI века. Туда они и отправились в первую очередь. Комната, в которой находился портрет, была довольно большой для всего лишь одной картины, но недостаточно большой для всех желающих туда попасть. Картину окружало дугообразное ограждение с полированными коричневыми перилами, вдоль которого столпились туристы. Олег с Даной с трудом протиснулись к этому ограждению с правой стороны от картины и попытались ее рассмотреть. К сожалению, картина находилась под стеклом и почти половину картины они вообще не видели, потому что в стекле отражался окружающий интерьер. Тогда они предприняли титанические усилия, чтобы сменить угол обзора, и пробились к ограждению с другой стороны. Ничего не изменилось, кроме того, что теперь из-за отсвета на стекле была не видна другая часть картины. В конце концов, они решили, что уже достаточно ознакомились с Моной Лизой и перешли в другие залы. Пройдя через несколько залов с картинами, Олег решил для себя, что Лувр ему не очень-то и нравится. Наверно все дело было в освещении. Что касалось картинных галерей, то Олег привык к залам с хорошим освещением и белоснежными стенами, как, например, в музее имени Пушкина в Москве или в Русском музее в Питере, да и в Эрмитаже тоже. А в Лувре освещение экспозиций было каким-то странным. Нельзя сказать, что света не хватало, но он был распределен как-то неправильно, в результате чего в верхней части стен и на потолке скапливались тени, да и стены во многих комнатах были не белыми, а самых разных цветов, иногда даже довольно мрачных, типа красно-серого оттенка. Все это давило на психику и не очень ассоциировалось в восприятии Олега с тем, каким должен быть интерьер картинной галереи. Потратив больше часа на хождение по залам Лувра, Дана, наконец, обратила внимание, что Олегу все это не очень нравится.
– Дорогой, я вижу, что от Лувра ты почему-то не в восторге, – заметила она. – Давай тогда хотя бы здесь пообедаем, может это улучшит твое настроение…
Девушка провела его к кафе, которое находилось на втором этаже на галерее, выходящей во внутренний двор, посередине которого возвышалась стеклянная пирамида-вход. Галерея эта сама была произведением искусства, с лепным потолком, высокими окнами, доходящими почти до потолка, и атласными портьерами, собранными в складки по бокам окон. Меню выгодно отличалось от таких же музейных кафе в Москве или Петербурге, где предлагались только всякие пирожные и кофе с чаем, потому что здесь можно было пообедать по-настоящему, что они и сделали, а после обеда решили, что достаточно уже посмотрели Лувр и можно перейти к следующему пункту программы, то есть посетить Эйфелеву башню. Олег, со стыдом для себя, подумал, что от Лувра у него останется самое приятное впечатление не от картин, а именно от этого обеда и этого кафе на уникальной галерее.
Дана посетовала, что сейчас зима, потому что удобнее всего было бы добраться до Эйфелевой башни по Сене, но особого выбора не было и недалеко от музея они опять спустились в метро, проехали по линии №1 несколько остановок до станции, названой в честь президента Рузвельта, что Олега несколько удивило, так как он не мог даже предположить, что французы захотят назвать одну из центральных станций своего метро в честь американского президента, и пересели там на линию №9. По ней они проехали еще три коротких остановки и на станции Трокадеро опять сделали пересадку, на этот раз на линию №6. Вообще, когда Олег посмотрел на схему парижского метро, то ему показалось, что станции, по крайней мере в центральной части города, находятся буквально через каждые 200 метров, а различных линий огромное множество. На самом деле этих линий оказалось всего на пару больше, чем в Москве, но расположены они были не по радиусам, а переплетались друг с другом по всему городу, поэтому и пересадок иногда приходилось делать много. По линии №6 они проехали одну остановку до Пасси, а потом поезд выехал на мост через Сену. Олег заметил в окне кусок Эйфелевой башни, и они, чтобы лучше видеть башню, переместились на сиденье слева, которое, к счастью, освободилось на предыдущей станции. Уже давно наступил вечер, небо стало совсем темным, а на его фоне сияла в лучах прожекторов всеми своими ажурными переплетениями Эйфелева башня…
Сразу за мостом находилась станция, к которой они и направлялись и которая оказалась очень необычной, потому что располагалась не под, а над землей, на втором ярусе на уровне моста. Станция вообще была похожа на небольшой железнодорожный вокзал с типичной двускатной крышей, а название станции показалось Олегу более уместным для Израиля, чем для Парижа – "Бир Хакейм", о чем он и не преминул сказать своей спутнице. Однако Дана с самым серьезным видом объяснила, что станция эта названа в память о битве, произошедшей в Северной Африке в местечке с этим названием между французской Свободной армией и войсками под командованием генерала Роммеля в 1942 году и, что хоть французы эту битву и проиграли, но память о ней очень важна для свободолюбивого французского народа.
– Ты что, всю эту информацию из каких-то туристических буклетов берешь? – удивился Олег.
– Нет, – не без гордости ответила девушка. – Я же говорила, что моей специализацией в Академии был XX и XXI век, так что у меня своих знаний хватает.
"Это ж сколько надо всего изучить и помнить, – подумал Олег. – Наверно они там в XXII веке сильно нас опережают, если Дана не только все это знает про наше время, но еще и безупречно разговаривает на разных языках… Кстати, надо будет при случае спросить, сколько вообще языков она знает…"
Выйдя из метро, молодые люди вернулись немного в обратную сторону по направлению к Сене, потом повернули направо и прошли еще некоторое расстояние вдоль набережной, а потом свернули на какую-то узкую улицу с односторонним движением, идущую под углом в противоположную от реки сторону. Пока они шли, Олег решил задать вопрос, который занимал его со времени посещения французской разведки.
– Слушай, Дана, а что будет, когда к французам приедут настоящие агенты ЦРУ забирать пленника, а его уже кто-то другой перехватил. Наверно, большой скандал поднимется…
– Да уж будь уверен, естественно, поднимется…
– И что с этим делать?
– А ничего не делать, – спокойно ответила девушка. – Наша Служба запустит в среде ЦРУ сегодня или завтра дезинформацию, что пленника у них из-под носа увели агенты АНБ, то есть Агентства Национальной Безопасности – в Штатах это главный конкурент ЦРУ, и подобные ситуации там возникают не редко. А потом след пленника бесследно затеряется в анналах АНБ и постепенно история забудется…
– Здорово, – искренне восхитился Олег. – У вас, я смотрю, все продумано и просчитано заранее…
– Конечно, у нас же профессионалы этим занимаются. Подразделение 4 осуществляет планирование и поддержку всех миссий, которые проводят агенты нашего Подразделения.
Тем временем они довольно быстро вышли на открытое пространство. Справа находилось Марсово поле, освещенное разбросанными то тут, то там огнями, а с левой стороны в свете прожекторов возвышалась Эйфелева башня. Вопреки ожиданиям Олега, огромной очереди около башни не оказалось. Когда они подошли ближе, Олег понял почему – касса была закрыта и на ней виднелась табличка, что свободная продажа билетов откроется только завтра.
– Что же нам делать? – обескуражено спросил он Дану, но та вдруг захлопала в ладоши.
– Сюрприз, сюрприз! – радостно объявила девушка. – Пока ты в кафе Лувра ходил мыть руки, я за три месяца заранее заказала нам он-лайн билеты на Эйфелеву башню…
Глаза девушки светились такой неподдельной радостью от удавшегося сюрприза, что она показалась Олегу не многоопытным агентом с супер подготовкой, а просто маленькой девочкой, и это было особенно трогательно.
– Причем я заказала билеты на третий этаж… – продолжила Дана.
– Хм, на третий этаж? – решил пошутить Олег. – Мне это сооружение казалось более высоким, чем трехэтажное…
– Глупый, третий этаж – это верх Эйфелевой башни. Видел такое как бы утолщение на самом верху?..
– Видел, конечно, но я думал там находится аппаратура для телевизионной антенны, по крайней мере это помещение не выглядит слишком большим.
– Это с земли так кажется, а на самом деле там находится смотровая площадка, на которой могут одновременно поместиться несколько сотен человек.
С билетами все оказалось в порядке и молодых людей пропустили внутрь. Сначала они задержались на площадке второго этажа, которая располагалась не очень высоко, там где четыре великанские лапы башни, опиравшиеся нижней частью на землю, смыкались в единый ажурный ствол. Со смотровой площадки открывался шикарный вид на вечерний Париж. Дана настояла, чтобы они сначала осмотрели Париж именно со второго этажа, потому что с него лучше воспринимается специфика города, а с большой высоты все города выглядят примерно одинаково, и наверно она была в этом права. Особенно Олегу понравился вид с той стороны башни, которая выходила на Сену. Внизу, прямо под башней находился ярко освещенный широкий мост, а на другой стороне реки виднелся так же ярко освещенный то ли парк, то ли какое-то сооружение типа стадиона, Олег не мог разглядеть издали. А на противоположной стороне площадки они постояли немного, любуясь видом Марсова поля с хорошо подсвеченной центральной полосой и кругом посередине, причем Олегу почему-то показалось, что оно похоже на взлетно-посадочную полосу аэродрома, тем более что в конце поля стояло освещенное прожекторами здание, напоминающее аэровокзал. В общем, они обошли смотровую площадку по периметру два раза, не спеша и пытаясь запомнить вид вечернего города как можно лучше, а потом поехали на самый верх башни, на третий этаж. Лифты на башне вызывали у Олега чувство внутренней дрожи. Он привык, что лифт должен ездить внутри своей шахты, а на башне лифты прилепились снаружи и ползали вверх и вниз по вертикальным рельсам, словно букашки по поверхности стебля, причем даже когда лифты скрывались внутри ажурного плетения ствола башни, все равно казалось, что какой-нибудь лифт вот-вот отлепится и рухнет вниз.
Смотровая площадка на третьем этаже также шла по периметру вокруг центральной части башни и оказалась намного меньше по размеру, чем на втором этаже. Все пространство над перилами было закрыто ромбовидной сеткой, но от ветра и холода это не спасало, а холод на высоте чувствовался заметно сильнее. Ребята обошли по периметру всю площадку и остановились на той стороне, которая выходила на Сену, потому что ветра там почти не было. Впереди, на заметном удалении привлекала внимание группа высотных домов, типа местных небоскребов, светившихся разными огнями от желто-коричневого, до голубого и зеленого. Олег обратил внимание, что вообще-то небоскребов в Париже особо видно не было, лишь в разных частях города с башни просматривались отдельно стоящие высотные здания, а тут обнаружился целый микрорайон с небоскребами.
– Смотри, Дана, – обратился он к девушке. – Видишь впереди группу высотных домов? Мне что, кажется, что они сделаны как у нас Москва-Сити или это не так?..
– Скорее Москва-Сити сделана по их подобию… Это парижский район Дефанс, и его начали строить еще в конце 60-х годов ХХ века. Сейчас там располагается основной деловой центр Парижа и, так же как в Москве, этот район находится вне исторического центра города, так что не исключено, что район Москва-Сити спланировали по примеру района Дефанс. Кстати, там есть на что посмотреть и много красивых современных зданий, но съездить туда у нас времени точно не хватит…
Олег стоял, обняв сзади девушку за плечи, чтобы ей было теплее, а потом она вдруг повернулась к Олегу лицом и он увидел ее сияющие глаза и слегка приоткрытый, словно в ожидании, рот. Каким-то шестым чувством Олег понял, что момент настал… Их первый поцелуй был таким долгим, что Олег не смог бы даже приблизительно сказать, сколько он длился. Впервые в жизни у него по-настоящему закружилась голова, причем явно не от высоты, на которой они находились…
Спустившись с третьего этажа на нижний ярус, они немного отогрелись и с удовольствием походили по стеклянным полам, наблюдая, как прямо у них под ногами внизу двигаются маленькие фигурки. Дана спросила не хочет ли Олег посидеть здесь в кафе, но молодой человек был уже полностью удовлетворен визитом, поэтому они спустились к выходу и покинули башню, пройдя между мощными лапами-опорами к мосту через Сену. Мост оказался еще шире, чем при виде сверху, и на нем было много гуляющей публики. В начале моста, по обеим сторонам стояли скульптуры атлетически сложенных и почти обнаженных мужчин, держащих в узде ретивых коней. В конце моста виднелись еще две подобные статуи.
– Это что, клодтовские кони, как на Аничковом мосту в Питере? – не удержался от вопроса Олег, почему-то он был уверен, что Дана знает ответ и на это.
– Нет, это не кони Клодта, хотя и похожи, – уверенно ответила девушка. – Это фигуры античных воинов, если не ошибаюсь: греческого, римского, галльского и арабского, а авторы у каждой скульптуры разные…
По мосту они переправились на другой берег Сены, постояв в середине моста и полюбовавшись еще раз Эйфелевой башней, вонзившейся в темное небо Парижа словно световой клинок, а потом пошли к тому месту, которое Олег с башни принял за парк или за стадион. На самом деле это был не совсем парк и уж точно не стадион. Дана сказала, что это место называется Сады Трокадеро. То, что Олег издали не смог разглядеть, оказалось длинным фонтаном с закругленными концами, оформленным в виде небольшого искусственного озера и находящимся в углублении с наклонными пологими склонами. Летом, наверно, это все было очень красиво, но сейчас фонтан, естественно, не работал. Молодые люди прошли вдоль всего этого фонтана и, поднявшись наверх по одной из двух боковых лестниц, замыкавших нижнюю площадку, оказались перед проходом между двумя необычными и красиво освещенными зданиями, большими дугами охватывающими этот конец садов. Боковые части зданий, выходящие в проход, были украшены золочеными статуями на высоких круглых постаментах, по внешнему виду античными. Пройдя через проход, Олег и Дана оказались на площади, посередине которой возвышался какой-то памятник с конным всадником, а вокруг была лужайка, огражденная деревьями. Ребята обошли площадь по кругу до противоположной стороны, где и обнаружили вход в метро на станцию "Трокадеро", причем, если бы не Дана, Олег принял бы его за вход в подземный туалет, такой он был узкий и незаметный.
– Слушай, – вдруг сообразил Олег. – А мы же уже были сегодня на этой станции, пересадку делали. Почему же мы не прошли к Эйфелевой башне прямо отсюда?..
– Ну, во-первых, я не люблю ходить два раза по одному и тому же месту, – наморщила носик Дана. – А во-вторых, на башню открывается красивый вид из поезда метро, когда он переезжает через Сену, я хотела тебе это показать…
На этот раз они доехали без пересадок до площади де Голля и вышли наружу, оказавшись напротив Триумфальной арки. В реальности арка впечатляла своей монументальностью и высотой и выглядела гораздо внушительнее, чем в кинофильмах или на фотографиях.
"Интересно, – подумал Олег. – А как же к ней подойти? Машины идут по площади сплошным потоком в несколько рядов, а никаких зебр или переходов не заметно. Опять, видно, без помощи Даны не обойтись…".
Действительно, с помощью девушки подземный переход обнаружился, только до него пришлось немного пройти, так как он находился в начале улицы со знаменитым названием "Елисейские поля". Ребята перешли к Триумфальной арке и походили немного вокруг нее, но это оказалось как-то не очень интересно, потому что вблизи саму арку было невозможно разглядеть, даже задрав голову, такая она была высокая, поэтому они вернулись по подземному переходу на Елисейские поля.
– Ну что, не очень еще устал? – поинтересовалась Дана. – Пройдем по всем Елисейским полям, это меньше двух километров?
– Пройдем, конечно, – согласился Олег.
Елисейские поля показались Олегу немного похожими на Невский проспект, особенно в районе Казанского собора, только на Невском почти не было деревьев, а здесь по обеим сторонам улицы стоял ровный ряд деревьев одинаковой высоты и все деревья были украшены гирляндами огней,
напоминающих по форме бокал на тонкой ножке. Вся улица была также залита морем света и по ней неспешно прогуливались прохожие – это тоже отличало Елисейские поля от наших, особенно московских, улиц, потому что там люди не прогуливались бы, а неслись куда-то сломя голову. Олег с Даной тоже шли не спеша, с удовольствием разглядывая бесчисленные магазины, кафе и рестораны. Уже в самом конце улицы, перед площадью Конкорд, они проходили мимо какого-то кафе и оттуда пахнуло ароматом свежесмолотого кофе. Устоять было невозможно, и они решили посидеть немного в этом кафе. Взяли по большой чашке кофе и набрали разных парижских пирожных… Кофе пах так ароматно, кафе было таким уютным, а рядом с Даной Олег чувствовал себя так легко и спокойно, что ему захотелось буквально захрюкать от удовольствия, чего он делать, естественно, не стал…
От Конкорда они как-то слишком быстро вышли на Вандомскую площадь и оказались перед своим отелем. Нагулялись они с избытком, поэтому решили никуда больше не ходить и вернуться в свой номер. Раздевшись и умывшись, Олег запрыгнул на их широченную кровать, ощутив всем телом ее упругость и, одновременно, мягкость.
– Дана, кровать здесь потрясающая, – сообщил он. – Давай полежим немного и отдохнем…
Девушка не возражала и пристроилась на кровати рядом с ним. Только вот отдохнуть им не удалось. Они лежали в одной кровати фактически в первый раз, ночь в гостинице "Украина" была не в счет, потому что они, во-первых, были изрядно пьяны, а во-вторых, спали порознь, так что в этот раз ситуация привела к вполне естественным последствиям и вместо отдыха они занялись в постели совсем другими делами… К середине ночи Олег чувствовал себя полностью изможденным, но при этом абсолютно счастливым.
– Вас что там в XXII веке Кама Сутре со школы, что ли, обучают?.. – пролепетал он слабым голосом.
– Нет, – засмеялась девушка. – Считай, что это факультативный курс…
В общем, заснули они уже под утро и времени на сон осталось совсем мало.