000
ОтложитьЧитал
Глава 1. "Ты богоизбранный"
"Лес верни нам. Возьми свой город, полный шума и дымной мглы.
Забери свой камень, железо, поваленные стволы.
Современная цивилизация! Пожирательница души!
Возврати нам тень и прохладу в священной лесной тиши.
Эти купанья вечерние, над рекою закатный свет,
Коров пасущихся стадо, тихие песни вед,
Пригоршни зёрен, травы, из кoры одежды верни,
Разговор о великих истинах, что всегда мы в душе вели,
Эти дни, что мы проводили, в размышленья погружены.
Даже царские наслаждения мне в тюрьме твоей не нужны.
Я свободы хочу. Хочу я снова чувствовать, что лечу,
Чтобы снова вернулись силы в сердце моё, хочу…"
– Дорогой, ЧТО ЭТО? – отвлекая своего единственного сына от полета мысли, спросила мама.
– Мам, это Рабиндранат Тагор.
– Мне все равно на него! Почему у тебя в руках книга? Отец, иди сюда!
Ему было 13 лет, когда родители впервые увидели его с книгой в руках. Виктора всегда интересовала литература, её история и её глубокие замысловатые миры. В них от наслаждения трепетала душа и перед ним открывались блаженные километры фантазии в чистом виде.
– Что случилось? – серьезно озадаченный, отец догадывался что произошло.
– Ты посмотри, у него книга!
– Милая, успокойся, уже полночь, нас точно никто не увидит.
– Да мне плевать, сделай что-нибудь, я тебя прошу, – гневно ответила мать.
Ее звали Натали. Поседевшие волосы возле макушки, отчетливые морщины на лбу и отсутствие чувства вкуса в одежде напоминали, что ей далеко за 45. Но, как и каждой девушке, скажи про ее возраст, как тут же на лице появится недовольство и легкая обида. В этой истории не было исключений и Натали всеми силами старалась выглядеть хоть чуть-чуть моложе. У нее уже не было сил, она просто хотела спокойной жизни. Материнская любовь никогда бы не позволила так черство выражаться со своим сыном. Но страх иногда бывает сильнее любви.
– Сын, – твердо начал отец. – Отдай это мне.
– Почему, Пап?
– Просто делай то, что я говорю.
– Я не хочу, отец, – на его лице заметно начали проявляться слезы.
– Я СКАЗАЛ, ДАЙ ЕЕ СЮДА, – сильная отцовская рука ударила сына по лицу, оставив красный отпечаток.
– ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? – мать начала рыдать и бросилась на отца, хватая его руки.
– Дорогая, прости, я… я….
– Что я вам сделал? – заплаканным голосом, заикаясь начал бедный ребенок, – Это они вам сказали так со мной обращаться? Я все знаю, они вас заставили вчера обыскать мою комнату. Вы думали, я не замечу? Вы меня не любите, вы отвратительные родители, убирайтесь из моей комнаты!
Эмоции всегда берут вверх над разумом, в особенности, когда забирают последнюю ценность, последнюю любовь, которая приносит хоть какое-то счастье в этом сером, механичном мире. За окнами можно было видеть лишь мерцающие фонари соседних небоскребов и летающих дропов. Воздушная полиция или как их называют в народе "дропы". Виктор всегда смотрел за окна в надежде, что хоть где-то он увидит живое дерево между стальными металлическими стенами высотных башен. В книгах только и говорится о живых растениях, но в школе уверяют его, будто это фантастика. Но Виктор верил и после брошенных слов в адрес родителей, он отвел взгляд в окно.
– Сынок…. Прости меня, я не хотел тебя ударить. Ты просто не понимаешь….
– Забирайте книгу. Я больше не хочу вас видеть, – он озлобился. Еще никогда ранее Виктор себя таким не показывал.
– Сынок, мы любим тебя, ты просто не знаешь, что происходит на самом деле.... Нас могут забрать, и ты нас больше не увидишь… – по щекам матери скатилась слеза. – Я знала, что ты читаешь книги, но я тебя всегда просила, читай их на своем телефоне, пожалуйста.
– В телефоне их нет, там отвратительная литература!
– Сынок…. Пришло время тебе рассказать. Нас все равно скоро заберут…. Посмотри на свою левую ладонь, что на ней написано?
– Эмм. Это похоже на букву "В.П.".
– Всем говорят, что это наша природная особенность, но это не так. Я видела, как ученые выжигают краской эти буквы на наших ладонях. Происходит массовый перерасчет населения и эта буква значит, кем ты будешь в этой жизни. На генном уровне нас модифицируют и настраивают. Мы все продукт, и мы созданы, чтобы служить в соответствии, какая у нас буква. Это штамп. Я видела это, но мне нельзя было это видеть…. Мне было это слишком важно, и я допустила самую большую ошибку…
– Дорогая, я думаю, они уже все знают. Помнишь, как мы проходили вакцинацию? – в его голосе было легкое сожаление.
– Помню.
– А ты знаешь, что она делает вообще?
– Ну, – неуверенно сказала Наталья, – она защищает нас от….
– НЕТ! – грубо перебил ее отец. – Она убивает воспоминания. Эти твари настроили вакцину так, что мы бы не помнили ничего в кругу нашей семьи, да что уж там, мы как выходим с работы, мы все забываем. Умирают эмоции, симпатия, любовь, абсолютно все! Они заметили, что наша система вышла из строя….
– Но. Но я же все помню, – в недоумении ответила Натали.
– Я позаботился над этим.
– Ты что сделал?! – она взглянула мужу в глаза, и тот почувствовал упрек.
– Любимая, я не хотел тебя забывать. Я не хотел забывать нашего единственного сына. Я не хочу жить как машина.
– Роман, любимый….
– Нет, дорогая. Нам нужно сказать сыну то, что он должен знать здесь и сейчас, – стиснув зубы, Роман изменился в лице.
– Сынок. Ты богоизбранный.
.
.
.
– Черт, Витек, просыпайся живее, – донесся голос откуда-то изнутри комнаты. – Витек, твою мать, дропы летят, просыпайся, черт!
Что происходило в этот момент, не мог понять и сам Виктор. Он только что наблюдал картину, как первый раз в жизни ссорятся его родители. Такого еще никогда не было. Все было более чем реально, красочнее, чем в любых сновидениях. Чувства, эмоции, первые слезы. Это был последний момент, когда Виктор видел своих настоящих родителей. Это был последний шанс обнять их на прощание, пожелать доброго пути, перед тем, как они исчезнут. Навсегда исчезнут из его жизни. Словами нельзя было передать ту боль, которая глубоко засела в сердце юного мальчишки в ту ночь. Последний путь, в котором хотелось жить вновь и вновь. Последний взгляд, который напоминал Виктору, что в этой жизни он еще кому-то нужен. Реальность это была или бурная фантазия, любовь или выдумка не знал даже сам Виктор. Он ничего не помнил с тех пор, как ему исполнилось 18. И вернувшись в прошлое, окунувшись с головой в дикое пламя, которое теплыми языками грело душу, но тут же, вмиг, обжигало все тело. Он хотел остаться. Его жизнь была в одном моменте, в одной капле с кисло-соленым привкусом. Это была слеза, нежно щекочущая его юные щеки. Она приторным вкусом осела на его губах и таяла так же медленно, как постепенно темнела комната, в которой Виктор мог почувствовать последние касания своих родственных душ. Он хотел остаться. Казалось, что даже гнев и ярость не могли остановить его, но голос откуда-то вдали перебил воспоминания. Этот голос становился все четче, все громче, все ближе. Тяжело было поверить, однако случилось непредвиденное.
– Витёк, твою мать, бежим скорее!
Виктор открыл глаза и понял, что приторный кисло-соленый вкус на его губах – это мокрый полуметаллический асфальт. Он лежал на трассе. Руки тут же уперлись в пол, ноги вдавили в землю, и Виктор вскочил, побежав за силуэтом с голосом из той комнаты. Эти двое мчались сломя голову, пока на их куртки капали летние грезы. Вдоль, расстилалась тысяча километров четырёх полосной трассы где-то на окраине большого урбанистического города. Друзья свернули на обочину, где от металлической коричнево-серой земли тянулась неизвестного происхождения железная стена, больше напоминающая рекламный щит. Высокая прямоугольная ограда не зря там стояла, и Виктору показалось, что это автоматический пропускной пункт для машин. Что-то наподобие большего сканера.
"Экс нейшон", – мысль, которая пронеслась по закоулкам разума Виктор. Он где-то уже слышал эти слова. Но что они означают, сейчас не было позволено знать. И тут резко, вдали той самой трассы, вспыхнула маленькая искорка белого света, подобная миражу в пустыне. Чуть ближе, практически над ней, появились два силуэта. Металлические, отражающие лучи ночного света, камеры блестели как новогодние ленточки. Летающая машина, чем-то похожая на пчелу, с двумя выпученными линзами, которые летели навстречу. И за ней, другая такая же машина. Тяжело было в спешке разобрать габариты. К счастью, высокая от земли стальная рекламная вывеска скрыла обзор машинам и двум беглецам.
– Что это мать его было? – все тот же знакомый голос заговорил. После короткого молчания продолжил с тем же недоумением. – Какого хрена ты творишь? Ты что забыл, что эти, чертовы дропы, ощущают вибрацию. Мы же, твою мать, на магистрали. Тридцати километровая трасса на выезд из города. И тебе как-то удалось вырубиться прям на этой дороге, на которой не первый раз уже ходим. Этот город сплошь и рядом следит за нами и это наше единственное место, где можно хоть немного почувствовать себя свободным. Мне об этом Себастьяна рассказывала, что новые технологии наших дорог позволяют отслеживать вибрации на дороге. Наше тело, когда мы спим или без сознания, издают другие вибрации и это сразу переносится в штаб.
– Тут полиция жаждет крови, а ты нашел время на поговорить и померяться знаниями? – немного придя в себя, Виктор вновь приобрел осознанность. Ему было немного не по себе и его тело выражало легкое беспокойство.
– Вообще-то это важно, – его тембр голоса немного понизился.
– Тише, ВэЛ, по звуку тоже вибрации ходят, – прислоняя палец к губам, чуть ли не шепотом ответил Виктор.
ВэЛ и Виктор давние друзья. Их дружбе позавидует любой. Преданность и открытость – самый важный принцип, которым они руководствуются с раннего возраста. Это была не первая ситуация, где один из приятелей попадает в опасную ситуацию. Но они всегда вместе и в любую минуту готовы прийти друг другу на помощь.
– Чшшш – зашипел Виктор, когда почувствовал приближение металлических стражей.
Пролетев 5 километров меньше чем за одну минуту, дропы приблизились к месту, где лежал Виктор. Они провисели над местом около 10 секунд, отсканировав поверхность ультрафиолетовым лучом, таким широким и ярким светом как от прожекторов. Закончив сканирование, он улетели обратно с той же скоростью.
– Брат, ты спас мне жизнь, без шуток, – Виктор глубоко вздохнул и искренне взглянул в глаза Вэлу.
– Дружище, никаких проблем. Мы же братья.
– Но как ты так быстро среагировал на дропов?
– Статика, друг мой, статика. У них разные полюса с дорогой, и когда они вылетают, видно легкий импульс. Что-то молнии только точечно и на дороге. Потом второй раз, когда набирают пик своей скорости, он снова меняет полярность. Поверь, у них такие олухи работают, что мой дроп оказался бы в тысячи раз лучше. Кстати, ты мог видеть последний разряд. Да, я уверен, видел.
– Да, это я заметить успел. ВэЛ, ты не перестаешь меня удивлять, – с восхищением ответил Виктор.
– Тяга к знаниям, разве не это нас так сильно сплотило? – Вэл улыбнулся.
Ответа не последовало. Только широко растянутая улыбка и мельком пробегающие зайчики в глазах.
– Эм, ВэЛ, как бы это странно не звучало, – Виктор замялся.
– Что такое, дружище? Ты про то, почему ты так резко свалился?
ВэЛ и Виктор понимали друг друга с полу слова.
– Да, проясни этот момент, будь добр. Я подобной выходкой мог втянуть тебя в неприятности. А законы у нас тут жесткие, сам знаешь. Что уж вспомнить тот момент с Милой. Из-за какой-то мелочи попалась. Уже несколько лет ее здесь не видно. Сам не знаю, но говорят, что ее институализировали.
– Согласен, случай не из лучших. Жаль мне эту подругу. Выглядела она не плохо, даже нравилась мне когда-то. В любом случае, слухи тут расходятся быстро, так что даже недавно ввели штрафы за ложь.
– Это я заметил, – в его голосе была доля сожаления и Виктор с ВэЛом переглянулись. – Открытый разум и чуткий слух, заменяют слова и свободные помыслы. Ну ладно, рассказывай, а то мы отошли от темы, – губы Виктора сменились в улыбку.
– Как обычно, брат, – ВэЛ улыбнулся в ответ. – Тут и рассказывать нечего. Мы просто шли вдоль дороги, если ты помнишь, конечно, и ты просто свалился. Ты помнишь последнее, о чем мы разговаривали?
– Эм. Ну, вроде про…. – Виктор немного замялся.
– Та ладно, забудь.
– Забыл бы, если бы помнил, – насмешливый ответ прозвучал в сторону ВэЛа.
– Угу.
Повисло тихое молчание. Они сидели под светло-коричневой стеной и просто молчали. Виктор всегда ощущал подобные моменты и всегда мог отличить обычную неловкую паузу от малейшего изменения в настроении. Но Виктор умел не только это, он бесподобно знал психологию и мог изменять ход событий в любой ситуации. Конечно, его умения не доходили до вселенских масштабов и в пределах общения или спора – он был бесподобен. И первая уловка, которой решил воспользоваться юный психотерапевт – это ходьба. Виктор ненавязчиво поднялся и ступил вдоль трассы, когда его друг, машинально пошел за ним. Спокойная ходьба вызывает легкий транс и приятная усталость. Это было его козырем в данный момент. Когда человек идет спокойным шагом его обычная чистота волн в мозгу меняется, и человек будто попадает в легкий транс. Такая чистота была разрешенная для трассы, так что дропы не будут их беспокоить. Эти, чертовы машины, слетаются, когда мозг работает на чистоте от 0-8 герц, где 0 это покойник, а 8 это спящий человек. Удачная установка правительства для контроля порядка на дорогах.
– Таак, что завтра будем делать?
– Не знаю, – грубо и без какого-либо интереса ответил ВэЛ.
"Сейчас я его растормошу" – подумал Виктор. Но тут произошла совсем жуткая и необъяснимая ситуация.
– Что это вдали, ВэЛ? – с недоумением подметил Виктор.
– Хрень какая-то.
– Я вижу, что хрень. Объясни нормально своими научными штучками.
– Эммм. Ладно. Хм, – задумался ВэЛ. – Очень похоже на шаровую молнию…
– В смысле? Ливень закончил пока мы прятались за стеной, так что это нереально, – уверенно ответил Виктор.
– Нет. Не в том дело. Она образуется, когда сталкиваются два электрополя… – не успел закончить мысль ВэЛ, как его перебили.
– Черт, она увеличивается!
Все произошло спонтанно. Яркий луч света шарообразной формы словно взорвался и поглотил лучших друзей в неизведанность. Из одной маленькой точки вдали образовался огромный шар, который мигом направился к друзьям. Свето-белая, даже сливочно-небесная, неизвестная аномалия обхватила их с головы до пяти и легким дымным покрывалом украла тела полностью. В такие моменты перестаешь верить в то, что тебя сейчас окружает, в то, что ты находишься в реальности. Ощущения были больше чем реально. Страх, волнение и легкая, щекочущая живот неуверенность перед приключениями – неподдельные чувства. Но в реальном мире ведь нет больших пятен, которые поедают людей, верно? Все эти мысли были у Виктора на уме, когда его тело с неистовой скоростью мчалось вглубь нескончаемой пропасти. Такого чувства паники перед неизведанным у Виктора не было никогда. Его тело словно трепетало, ожидая твердой поверхности бесконечного тоннеля. И вот, он уже близко, совсем немного. Вдали виднелась черная точка. С каждым метром и с каждой секундой она становился все больше, она заполонила все пространство и… И Виктор влетел в нее, вскочил как ненормальный. Тут же все стало ясно… Холодные капли пота стекали с его лба, с плеч и груди. Вокруг начали прорисовываться детали. Это его комната и ему приснился ужасный сон. Виктор облизал губы и почувствовал вкус железа, такой приторно кисло-соленый вкус. Его душа словно падая с высоты, проникла под воду, где черта – это легкий морской штиль между сном и реальностью.
– Что… – по его щекам текли слезы. Парню было 18 лет, когда он впервые заплакал от страха.
– Что только что произошло…? Это был сон? Я надеюсь, что это был сон.
Оставив свои вопросы где-то не в этой реальности, Виктор дико сжал свою подушку, обняв почти всем своим дрожащим телом, и попытался уснуть…
Глава 2
Эпизод 1
. "Все или ничего"
Утро понедельника. День начался как всегда. Но что-то в нем было другое, что-то, что уже никогда не станет прежним. Это была ссора родителей, которая разбудила юношу раньше будильника.
Семь утра, шесть минут и пятьдесят шесть секунд. Полуголое тело мальчика сгорбилось и мертвым взглядом примкнуло в пол. Времени на тот момент просто не существовало, и в комнату Виктора вошла его мать, что было очень странно, ведь она всегда желает только удачи и тут же испаряется.
– Дорогой, я уехала. Люблю тебя, – взгляд матери был пустой. Она смотрела на затылок сына с минуту, так и не дождавшись ответа.
– Ну, ты идешь? – спросил муж.
– Иду, дай мне еще минутку…
– Никакой минутки, твою мать, или нам впаяют такой штраф, который ты год отрабатывать будешь. – Его голос стал агрессивнее, но по-прежнему холодным.
Мать немедленно покинула комнату, чтобы успокоить мужа и решить разгоревшийся конфликт. В это время Виктор вскочил из-за кровати и прослушал их разговор.
– Дорогой, успокойся, прошу тебя.
– Заткнись. От тебя толку и так нет. Только лелеешь малого. Ему уже 18, не маленький, пусть идет работать и помогает нам, чертов засранец. От него одни хлопоты.
– Как ты можешь так говорить? – По его дрожащему голосу было слышно, что она хотела заплакать, но не могла….
– Мне плевать, я за свою шкуру ручаюсь, что так, что так, нас когда-то посадят. Ему 18 уже четыре месяца, а он не подал документы на трудоустройство. Мне один штраф такой выписали, что 3 месяца отдавал, а тебе говорил, что задерживают.
– Да как ты так можешь, – через дверь был слышан удар ладонью по лицу.
– Чертовка, – тихо, но злостным холодным голосом ответил отец. – Я жёсткий, грубый, но справедливый. Уже несколько лет его дерьмо расхлебываю, а ты даже ничего не знаешь. А если скажу, то разревешься как девчонка. Еще раз увидят, что я покрываю сына от книгострастия или укрытия от трудовых, то меня повезут на плаху, твою мать. А ты знала, что мозг еще 8 секунд будет ощущать агонию всего моего отрубленного тела, когда моя бошка будет в помойном ведре. Эти суки внедряют чип в мозг и все мои нейроны будут танцевать последнее танго боли и страдания. Издеваться они так решили. Пойми же, он "В.П", мы с тобой "Р". Ему чертовски повезло, но он не хочет и каплю помочь нам, все изучает какое-то старье. Достаточно болтовни, пошли на работу.
Странно, но Виктору ни капли не стало грустно или обидно за слова отца. Громкий стук входной двери немного растормошил его мысли, и мальчишка начал собираться, попутно раздумывая все, что он услышал. Дурной сон, потом снова "В.П". "Что она значит? Зря я все время сидел дома и читал, так бы, может уже узнал, что у меня на ладони."
Виктор быстро собрался, перекусил первое, что попалось в руки и пошел на учебу. Не проверяя, закрыл ли он дверь от дома, обратно погрузился в мысли. Вокруг была какая-то не привычная суета. Серые высотные башни, которые всегда закрывали солнечные лучи, мигающие баннеры, в окнах офисных зданий, дисплейные стены остановки без конца крутящую рекламу и модульные телефоны, которые проецировали 3д картинку прямо с фронтальной камеры. Виктор стоял на месте и смотрел на все вокруг как в первый раз. Технологический прогресс, до которого цивилизация стремилась тысячу лет, отвращала Виктора и даже немного пугала. Он не чувствовал себя своим, он не мог поверить, что это именно тот мир, в котором он родился. Странное чувство, словно тебя забрали с цветущих бесконечных полей и закинули в центр действия, где от технологий нету спаса. Чувство, будто ты не в своей тарелке, будто это не твой мир, не твоя жизнь. Все эти мысли глубоко осели на дно сознания Виктора, и он оглянуться не успел, как прозвенел первый звонок на перемену. Даже школьный звонок не смог разбудить его, пока к нему не подошел ВэЛ.
– Мда, дружище, а я не знал, что значила моя буква на ладони. Наконец-то сегодня все стало ясно. Ну, это, знаешь, как, цвет глаз, например. Ты их не замечаешь, это что-то врожденное, привычное, а потом тебе открывают глаза и рассказывают о твоем предназначении, – с облегчением выдохнул ВэЛ и приглянулся к ладони Виктора.
– Я все прослушал, летал в мыслях, – признался Виктор и машинально засунул левую руку с надписью на ладони в карман.
– Ты серьезно? Ха-ха. Как ты работать будешь-то? – усмехнулся приятель и в секунду его лицо сменилось на более грустное. -Тебе же 18 и 6 месяцев, точно. Как тебя еще не отправили в ссылку, не верится, счастливчик, ей Богу.
Виктор задумался и резко вспомнил ночной кошмар. Его лицо приняло такую форму, будто он увидел монстра, воплоти. Его легкие набрались воздуха в полном объеме так, как если бы держались без дыхания больше двух минут. ВэЛ уловил мысль о том, что ему хотят сказать что-то важное, как к друзьям подошел учитель.
– Виктор, ты уже нашел работу? Тебе уже шесть месяцев как восемнадцать! – требовательным тоном спросила Себастьяна – классный руководитель, который вел только что урок. – Ты талантливый парень, – продолжила она, – нельзя, чтоб тебя отправили в ссылку.
– Он даже не знает значения своей буквы, – вмешался в разговор ВэЛ и тут же понял, что совершил ошибку. Он закрыл рот рукой.
– Что?! Как ты мог пропустить эту тему?! Ты ведь всегда отличался отличной эрудицией и тягой к знаниям, и ты пропустил эту тему? Ну, ничего уже не поделаешь. Гениальные люди по натуре своей слегка неряшливы и рассеяны. Я вижу в тебе этот дар, но не знаю, откуда ты этому научился, надеюсь, не книгострастием занимался?
ВэЛ прищурился и внимательно посмотрел на друга.
– Ладно, этим занимаются отдельные органы, я не должна в это лезть, но, прошу, будь осторожен. – Себастьяна оглянулась вокруг. Она решила задеть очень важную и запретную тему, так как класс опустел.
– Виктор, мне нужно сказать тебе кое-что. Это связано с твоей семьей и твоим прошлым!
Виктор уловил серьезность темы и прищурил глаза, внимательно слушая классную руководительницу. Но тут, неожиданно для него самого, вокруг начали вибрировать стены и стекла. Он словно начал чувствовать, как они шепчутся друг с другом. Повис легкий гул и тихий звон в ушах, медленно перерастающий в шипение, как от сломанного радио. Этот звук мельком пронесся в голове Виктора, но такое чувство, что он длился не меньше минуты. И где-то под конец назойливому звуку были далекие очертания знакомого слова. Что-то похожее на "воффремя" или "фффремя", Виктору самому было тяжело это понять.
– Ты слышал это? – обернувшись к ВэЛу, с недоумевающим лицом спросил Виктор?
– Что? Что слышал?
– Мальчишки, нет времени! Мы должны поговорить, немедленно. Но не здесь. Встретимся сегодня в 6 часов вечера в пабе "Ветошь". Это будет безопасное для такого разговора место… но, прошу, будьте предельно аккуратны там. А пока, мне нужно идти. Извини, Виктор, я не смогу тебе сейчас рассказать, что значит твоя буква. Время урока вышло, а вне урока я тебе сказать не могу. Мои уста закрыты.
– Что это значит? – перебил Виктор.
– Извини, я не могу.... Мои уста закрыты. Я пошла на следующий урок. Завтра жду без опозданий! – ответила Себастьяна и тут же испарилась из кабинета.
– Странно это все как-то, – заметил ВэЛ.
– Согласен, дружище. Так что мне делать с моей буквой? Может, ты мне ответишь, что у меня на руке? – Виктор достал руку из кармана и протянул ее в направлении ВэЛа ладонью вперед.
– Извини, Вить, но мои уста закрыты, – ВэЛ опустил глаза вниз и немного замялся.
– Это шутка такая, я не понимаю?
– Дружище, не нервничай.
– Да как тут не нервничать, если это не день, а пытка!
– В каком смысле пытка? – ВэЛ удивился и немного насторожился.
– Та у меня никак из головы не выходит наш вчерашний вечер. Что-то происходит за моей спиной, а я не знаю что это. Все твердят о моем каком-то даре, о предназначении, но ничего мне не рассказывают. Они смеются надо мной, что-то скрывают, будто это спектакль, блин.
– Стоп. А что было вчера?
– Ага, скажи еще, что забыл, как мы от дропов прятались. – Виктор наигранно усмехнулся.
– Ты о чем вообще сейчас? – напряженно ответил ВэЛ, словно его расспрашивают в суде.
Их разговор перебил громкий звонок на урок.
– Черт, твою мать, еще одно опоздание и нас отправят в ссылку. Черт, черт, черт, скорее пошли, Виктор. Надеюсь, прокатит и на нас не доложат. И быстрее приходи в себя, а то ты бредишь. Не узнаю тебя, – впопыхах ответил ВэЛ, быстро собрал чемоданы и рванул к двери. – Ало, ты идешь, черт возьми?
– Иди без меня, мне нужно проветриться, – тихим недоумевающим голосом ответил Виктор.
– Ты совсем с ума сошел, Виктор или ты вчера головой ударился?
– Я тебе сказал, иди без меня, туго доходит? – грубо ответил Виктор и его сердце начало биться в такт часам, которые висели в метре от его головы сзади на стене.
– Ты иногда такой подонок. Если меня отправят в ссылку, это твоя вина, понял? – лицо ВэЛа напряглось, и он почувствовал запах крови под носом, как тут же свалился на пол.
– Черт, ВэЛ, – вскричал Виктор.
Последующие несколько секунд ВэЛ лежал без сознания, но как только пришел в себя, его как будто подменили. Его лицо вздрогнуло и глаза налились дикостью, будто ему только что вкололи бешеную дозу адреналина.
– Валим отсюда, живее, – он вытер кровавые пятна рукавом и помчался к окну в конце класса.
– Что с тобой, все в порядке?
– Не в порядке, у нас минута, пока сюда не зайдет контролер…
– Откуда ты знаешь? – озадачено спросил Виктор. На минуту, он подумал, что ВэЛ бредит, но вспомнив свой кошмар, решил следовать указаниям.
ВэЛ ткнул пальцем в направление часов, которые висели над головой Виктора, и между этим открывал окно.
– Смотри, часы остановятся через три… две… одну… – один момент и часы правду остановились.
– Что? Как…?
– Нет времени, потом все объясню, полезай первый. – ВэЛ широко открыл окно и пропустил друга вперед, оглядываясь во все стороны.
Виктор выпрыгнул из окна первого этажа, и перед ним раскрылась промышленная индустрия во всей красе. Фабрики этого города плавят только тяжелые металлы и железо в таких количествах, что атмосфера потеряла большую часть озонового слоя. Глобальные потепления, климат, флора и фауна – это никогда не волновало правительство, так как самая главная цель заключалась в деньгах. Человечество не видело бумажные деньги несколько десятков лет назад, но теперь их нет. Золотой фонд уже не хранился в золоте, теперь это даже не золотой фонд. На место бумажных денег пришли циферки на банковских картах, а золотой фонд измеряется в драгоценных камнях – бриллиантах. Но еще этими камнями можно расплатиться за услуги на черных рынках или пабах, на окраине города. Виктор знал все это, он глубоко в душе ненавидел то место, в котором находится. Но как только он посмотрит на свой золотой с крупным бриллиантом перстень на правом безымянном пальце, который подарил ему его отец, в душе снова появится сила. Он надевает его очень редко, но сегодняшний день был исключением.
Со спины Виктора прозвучал стук закрывшегося окна и ВэЛ поторопился:
– Не спи, нам нужно к Михаэлю.
– Зачем? И вообще, что случилось, расскажи мне уже.
Друзья ускорились, шагая возле стен школы, и завернули в более скрытное место, на заднем дворе. Проходя через врата заднего двора, они увидели охранника, который ходил возле черного выхода по территории школы. Немедленно укрывшись, школьники услышали громкие стуки туфель и ускоренный темп ходьбы. ВэЛ слегка высунул голову:
– Здравствуйте, господин…
– Закрой рот и слушай, – вульгарно перебил охранника контролер школы, – два мальчишки сбежали, ВэЛ и Виктор. Я хочу, чтоб ты их привел через час в мой кабинет.
– Но как они выглядят?
– Мне плевать, я хочу их видеть у себя или ты уволен. А ты знаешь, что в твою трудовую книжку я это обязательно внесу. Работай! – Контролер ткнул в него указательным пальцем и немедленно скрылся.
– Ты это слышал? – поинтересовался ВэЛ?
– Слышал. Нужно бежать через парадный вход.
– Ты с ума сошел? Там же камеры.
– А ты хочешь, чтобы в тебя охранник 60 вольт пустил?
– Какой же ты урод… – глубоко выдохнул ВэЛ и продолжил. – Какой план?
– Смотри, мы сначала… – как только Виктор хотел что-то сказать, его боковое зрение заметило темный силуэт, по цвету, очень напоминающий униформу охранников их школы.
– Черт, бежим! – Вскрикнул Виктор и помчался по направление к парадному входу и лишь вдогонку услышал предупредительное "Эй, стоять, я буду стрелять!"
Друзья бежали сломя голову, так быстро, будто их жизни висели на волоске, будто за ними гонится сама смерть, которая вот-вот утащит их в преисподнюю. Пятки сверкали под выстрелами электрических снарядов, дыхание подводило и в глазах, с каждым шагом, постепенно тускнело. ВэЛ и Виктор мчали со всех ног, и у них складывалось такое впечатление, что это их последний забег в жизни, особенно, когда вспышки света от выстрелов сверкали прямо возле ног. Заворачивая за последний угол перед финишной чертой, сердцебиение стало ощущаться сильнее и четче, как будто вся грудь сжималась и разжималась в такт сердцу, а кровь, пульсирующая в венах, повеяла холодом.
– Ах, гхх, еще немного, – прокричал Виктор напарнику.
– Впереди забор, агх, придется прыгать, – отвечая вдогонку ВэЛ.
ВэЛ бежал первый, поэтому тут же присел под трехметровым забором, выставив руки в замок для подсадки, зная, что Виктор плохо взбирается на стены. В паре шагов бежал Виктор, который тут же сориентировался и оттолкнулся от рук друга. Вмиг он уже лежал на заборе, вытянув руку для помощи. ВэЛ потянул руку как случилось ужасное. Охранник выстрелил электрическим снарядом, но попал в стену в миллиметрах от лица. Осколки разлетелись, и самый крупный осколок вонзился прямо в левый глаз ВэЛу.
– Аааааа, твою мать, черт, – ВэЛ схватился за лицо и сквозь его пальцы начала струиться кровь. Она текла по рукам, протекая сквозь пальцы, с такой же скоростью, как нарастала агония и дикая боль.
– ДАЙ РУКУ, ВЭЛ, – закричал Виктор и его глаза наполнились слезами.
– Черт, иди без меня, – он еле произнес это, так как кровь заливала все его лицо и даже рот.
– НЕТ, Я НЕ ПОЙДУ БЕЗ ТЕБЯ, – Виктор повысил тон и его глаза заметно намокли. Он не мог сдерживаться.
– Твою мать, иди без меня или тебе крышка, – разъяренно ответил ВэЛ.
В то время охранник со всех сил торопился к своей жертве, не замечая ничего вокруг, не замечая даже то, что он лишил человека зрения и, возможно даже, друга.
– Уходи! Место встречи изменить нельзя!
– Мес-с-с-то встречи изменить нельзя! – ответил весь в слезах Виктор.
Он спрыгнул с забора по ту сторону школы, скатился спиной на пол и сел. Его лицо было пустым, все его тело выражало апатичное состояние. "Сзади меня, за моей спиной, истекает кровью мой лучший друг.... Я больше никогда не увижу его.... Я ВИНОВАТ В ЭТОМ, Я ОТОМЩУ" подумал Виктор, резко встал, покрепче сжал скулы и побежал куда-то вдаль, подальше от этой чертовой школы.