000
ОтложитьЧитал
–Джесси…– начал я, голосом, совсем не похожим на мой, – я жив, Джесси, я все еще с тобой… -попытался успокоить ее. Мои слова не помогали, она продолжала плакать, еще сильнее сжав мою руку, что причиняло мне адскую боль. Спустя довольно продолжительный период времени, Джесси немного успокоилась, время от времени всхлипывая.
– Как Виктория? – спросил я
– С ней все… – Джесси снова всхлипнула, – …все хорошо, у нее был шок и отравление, она сейчас в соседней палате, скоро ее выпишут… – ответила Джесси и снова заплакала.
Перед уходом она наклонилась и поцеловала меня в забинтованный лоб. В следующие ее приходы ко мне, она была уже более радостной, она приносила мне цветы, и прочие подарки. Когда я смог хоть немного шевелиться, она начала приносить мне книги, особенно мне понравились книги про Средние века, и Джесси стала приносить мне только их. Джесси была рядом, когда меня посадили на инвалидную коляску, она прокатила меня по саду, который я видел из окна своего номера, мы с ней много разговаривали, она много смеялась, я тоже время от времени улыбался. Через несколько часов она отвезла меня обратно в мою палату, я сказал, что хочу еще немного посидеть в кресле и попросил ее почитать мне. Джесси улеглась на мою койку и начала читать, через несколько глав, в дверь постучали. Вошла медсестра следившая за мной и сказал что через полчаса придут менять бинты, их меняли мне каждые два дня, но я еще ни разу не видел свое лицо, ни разу за полтора месяца, прошедшего после того пожара. Медсестра вышла, Джесси продолжила читать, я слушал и смотрел в окно, солнце было высоко в небе, но там были тучи, и одна из них через несколько минут заслонила его. В окне стало видно мое тусклое отражение, белое пятно с двумя темными пятнами вместо глаз. Я должен был увидеть свое лицо! Со всей своей возможной скоростью, я закрутил колеса инвалидного кресла и покатился в ванну, где было зеркало. Я начал аккуратно снимать с себя бинты слой за слоем, пока, наконец, не остался последний слой. Джесси стояла в проходе и наблюдала за мной. Я, повернувшись к ней, стянул с себя последний слой бинтов, и дернулся от боли. Джесси выронила книгу и заплакала, ее лицо показало мне все лучшего любого зеркала, тем не менее, я все же повернулся к нему.
– Дерьмо! – выдохнув, сказал я. – ну что за дерьмо… Вся левая часть лица была оплавлена, ожог начинался с конца брови, проходил по всей щеке, почти до самого носа, и заканчивался внизу шеи, там, где начиналась моя куртка. Волос на голове почти не было, не считая не большой щетины, на макушке и правой стороне головы. Правая часть лица осталась практически не сожжённой, но на правом виске, был шрам, длинною около 5 см, слегка заезжавший за ухо. Я осматривал свое лицо несколько минут, когда же выносить этого больше не было сил, я отъехал назад и проблевался. Когда я закончил Джесси уже ушла.. и не приходила в течении недели.
Врачи, пытаясь приободрить меня, сказали, что со временем, мое лицо приобретет более привычный для меня вид, но по их голосу было понятно, что это просто слова.
Через неделю ко мне снова зашла Джесси, на этот раз она была не одна, вместе с ней пришла Виктория. Она долго благодарила меня, мы все говорили и смеялись. Позже Виктория ушла, и Джесси повезла меня в сад, так продолжалось еще несколько недель, пока меня не выписали из больницы. Я все еще должен был ходить забинтованным, вернее ездить, ходить я не мог, хотя врачи уверяли меня, что в ближайшем будущем я снова встану на ноги.
Джесси вывозила меня из больницы, на новеньком, купленным ею специально на заказ, инвалидном кресле, оно было куда мягче и удобнее больничного. Не успев вывезти меня из больницы, нас встретили несколько десятков репортеров, засыпавших меня вопросами, на некоторые я отвечал, некоторые игнорировал. Оказалось, что мой ''героический поступок'' по спасению молодой особы, не остался незамеченным, и тысячи людей ожидали моего скорейшего выздоровления.
К нам подошли двое мужчин в классических костюмах и пригласили к ним в просторный джип. Нас отвезли на главную площадь города, где мне вручили какую-то медальку и грамоту, с которыми меня сфотографировали, мэр и какой-то мужик в пожарной форме, высказали мне свою благодарность за заслуги перед городом и по очереди пожали мне руку. В конце этой церемонии мне дали билеты на двоих в какой-то реабилитационный центр, в котором я и прожил несколько месяцев. Джесси навещала меня периодически, она не могла постоянно быть со мной, да я и не хотел, чтобы она каждый день видела, как я своей изуродованной рожей выхлебываю бутылку за бутылку каждый день.
'' Я – чудовище, лучше бы я сдох там…'' – думал я, просыпаясь и засыпая каждый день. – '' Лучше бы я сдох…''
Глава 7.
Сегодняшнее утро ничем не отличалось от прошлого, они все были одинаковыми. Я проснулся, накинул халат и пошел умываться. Поначалу я не любил смотреть на свое лицо, меня тянуло блевать, но постепенно я к нему привык, ожоги стали более телесного цвета, более гладкими. Я уже не выглядел так, словно раскаленной теркой повозили по моему лицу. По крайней мере, теперь, люди, которых я встречал на улице, не пялились на меня слишком долго, теперь они ограничивались лишь короткими взглядами, брошенными исподлобья.
После того как я вдоволь насмотрелся на свое обезображенное лицо, я быстро умывался, открывал новую бутылку вина и шел на балкон.
Сегодняшний день отличался, пожалуй, лишь тем, что сегодня вечером ко мне должна была приехать Джесси и остаться со мной на все выходные.
Добив бутылку до конца, я улегся на кровать и продолжил читать очередную книгу. За последние полгода я прочитал уже несколько дюжин, и сейчас заканчивал еще одну. Где-то часа через два я дочитал свою книгу и решил позвонить Джесси. Я попросил ее привезти мне еще пару книг, но она сказала, что я прочитал уже все книги, которые были у нее в доме. Я немного расстроился, не представляя, чем я буду заниматься еще целый месяц в этом центре. Я был полностью здоров, здоров как бык, но не хотел уезжать отсюда, мне нравилось здесь. Я вылечился здесь физически, и планировал за последний месяц вылечиться духовно и морально, основным моим лекарством без сомнений была выпивка. Каждый день я наблюдал за солнцем, читал книги, гулял в саду, ходил на различные процедуры и занимался прочей фигней, которая начинала нравиться мне все больше и больше пропорционально тому насколько я был близок к окончанию моего пребывания здесь.
Джесси должна была приехать около 6 часов вечера. Я начал наводить в комнате порядок, выкинул весь мусор, убрал ненужные вещи в шкаф, грязные вещи отнес в стирку, располагавшуюся на цокольном этаже, заправил кровать и начал сервировать стол. К приезду Джесси в моей комнате был идеальный порядок, и стол с морем еды, закусок, фруктов, несколькими бутылками вина и скотчем.
Я встречал Джесси у дверей на первом этаже. На мне мой любимый темный бархатный пиджак, широкие темные джинсы, и белая футболка с эмблемой местной футбольной команды. Из-за ноги, проткнутой обломком, я был вынужден ходить с тростью, это казалось мне глупым, я долго сопротивлялся и отказывался ходить с тростью, из-за чего не мог ходить дольше нескольких минут, но Джесси в доме моих родителей нашла трость, с которой еще ходил мой дед, получивший пулю в ногу на войне. Его трость мне очень нравилась, она была из прочного черного дерева с набалдашником в форме волка, вырезанного из кости.
Джесси приехала на такси, у нее было несколько сумок и увесистый чемодан, который я с трудом, но поднял к себе на этаж.
– Что в нем? -поинтересовался я, обтирая пропотевшее лицо полотенцем.
– Это подарок для тебя! – радостно хихикнула Джесси и открыла чемодан. В нем была старая печатная машинка.
– Я знаю, как тебе последнее время нравится читать книги, и я подумала, может ты захочешь написать что-нибудь сам, раз ты все равно большую часть времени проводишь тут, – говорила Джесси, а я уже думал о том, как буду сидеть на своем балконе и писать… – но если она тебе не нужна, я могу увезти ее обратно
–Нет, что ты, я очень хочу написать что-нибудь. – попытался убедить ее я, -Я люблю тебя, спасибо!
–Джесси улыбнулась и поцеловала меня.
Глава 8 .
Я отлично провел выходные с Джесси. Каждый ее приезд был для меня чем-то особенным, чем-то удивительным. Солнце светило ярче, воздух был чище, все вокруг было лучше, несмотря на то, то большую часть времени мы проводили с ней в номере. Джесси уехала пару часов назад, и я, посадив ее в такси, лежал в пустом номере. У меня оставалась еще половина бутылки, и я наслаждался ею в течение следующих двух часов, после чего отрубился и проснулся уже около часа дня. Ночь была полной противоположностью выходных, она была ужасной. Отвратительной. Мерзкой. Грязной. Такой же какой была моя жизнь примерно год назад, собственно говоря она мне и снилась, моя жизнь с Джесси до того, как я в первый раз попал в больницу…
Сон первый.
'' – Джееесси!! -орал я на весь дом, – Где, блять, моя бутылка? – с криками вбежал я в комнату, где сидела Джесси.
– Я ее выкинула. – без тени страха ответила Джесси, переключая телевизионные программы.
– Ты совсем с катушек слетела? – накинулся на нее я. – Куда ты ее выкинула?
– В мусорное ведро за домом. Я надеюсь ты не полезешь за ней в мусорку. – усмехнулась Джесси, – это уже третья за сегодня, а ведь еще нету и шести часов вечера.
– Тупая сука! – бросил я и пошел за дом искать бутылку. Я несколько минут шарился в грязном и вонючем бачке, разгребая руками двухдневные отходы. Бутылку я не нашел…
– Я убью тебя, ты шутки, блять, вздумала шутить, я сейчас покажу тебе такую шутку, обхохочешься. – орал я, пока бежал в комнату. Я задел плечом дверь так, что она немного покосилась, на столе стояла бутылка моего недопитого виски. Джесси в комнате уже не было. Я взял бутылку сделал пару глотков и начал искать ее по всему дому, выкрикивая что-то невнятное. Обойдя весь дом несколько раз, я добил бутылку, но так и не нашел Джесси. Уставший я завалился на диван, вылил себе в рот последние капли и, проорав во весь голос.
–Ты вернешься! Ты всегда возвращаешься… – я уснул.
-Ебанутый сон! – проснулся я. Голова жутко болела, я сходил проблевался, в надежде что это поможет мне уснуть, и снова завалился на кровать. Сны продолжались.
Сон второй.
Мы с Джесси гуляли вечером в парке, но все равно было довольно жарко. На сцене играл духовой оркестр, исполняющий популярную в то время Джаз музыку. Я сел на скамейку напротив сцены, Джесси пошла за напитками для нас. Через пару песен ко мне подсела довольно милая девушка.
– Красиво играют, вам нравится? – спросила она.
На вид ей было двадцать с небольшим лет, у нее было приятное лицо и милая фигурка.
– Я не особо разбираюсь в музыке. – с улыбкой ответил я.
– А что тут разбираться то? Музыка либо нравится, либо нет. – засмеялась она.
Я просто улыбнулся ей и продолжил слушать музыку.
– Вы ждете кого-то? – поинтересовалась она.
– Да, свою жену, Джесси. – ответил я ей. – Должно быть она красивая, раз вы даже не обращаете на меня внимание.
Я повернулся и посмотрел на нее.
–Вы очень красивая, но… – начала было я, но увидел возвращавшуюся Джесси.
– Но? – переспросила она
– Но моя любимая уже здесь. – ответил я и указал на Джесси.
Джесси подошла к нам, грубо сунула мне в руки стакан, расплескав часть его содержимого мне на штаны.
–Я Лиза, – представилась девушка. Джесси сухо посмотрела на нее.
– Это моя жена, Джесси, – попытался я разрядить обстановку, – но мы уже уходим. -я поднялся, но Джесси меня остановила.
– Мне нужно сходить кое-куда, я скоро вернусь. – сказала Джесси и, развернувшись на пятках, направилась в противоположную сторону от сцены.
Я просидел с Лизой уже где-то десять минут, она не переставала разговаривать, постоянно спрашивала что-то у меня, если я не отвечал, то она начинала рассказывать о себе. Затем прошло еще десять, я узнал еще множество интересных вещей о Лизе, она придвигалась ко мне все ближе и ближе. Спустя еще несколько минут она сидела вплотную ко мне, а ее рука лежала у меня на колене. Я медленно поднялся, попрощался с Лизой и пошел искать Джесси. Она сидела в соседней аллейке, с каким-то гавнюком. Высоким пареньком, примерно моего возраста, в бежевых бриджах, и отвратительной синей рубашке. Этот обсос держал одну руку на колене у моей Джесси, а второй, обнял ее за плечо. Джесси увидев меня, еще сильнее прижалась к нему.
– Привет – Джесси весело помахала мне рукой.
Мое лицо перекосило от злости, я подошел к ним.