000
ОтложитьЧитал
Он провел большим пальцем по нижней губе, ладони его показались горячими, словно оставляли след ожога, затем оттянул ее вниз, заставляя приоткрыть рот. Кончиком языка я провела по подушечке его пальца и слегка прикусила, заставив прикрыть веки и глубоко втянуть воздух. Я смотрела на него ошарашенно и не узнавала себя.
– Я для чего дал тебе плед, Лисёнок? Или тебе не говорили, что рядом с большими мальчиками разгуливать в таких рубашках опасно?
Эти слова он прошептал мне уже на ушко, а я почувствовала только то, что трусики становятся жутко мокрыми и возникает желание подарить ему себя. Именно тогда я и поняла, что значит хотеть мужчину до безумия, до головокружения. Просто сходить с ума только от его бархатного голоса и от того, что он рядом и держит в своих крепких объятиях.
Я осмелела настолько, что коснулась пальчиками его мощной груди, почувствовала, как он замер, а его горячее дыхание обжигает мою шею. Забыв о каких-либо предостережениях, я поцеловала ямку на его ключице и слегка укусила. В этот же миг его сильные руки оказались под рубашкой и настойчиво начали гладить ягодицы, едва касаясь кожи, поднимались выше и выше, пересчитывая кончиками пальцев позвонки. Не спеша, он задирал рубашку вверх, чтобы после ее стянуть и откинуть в сторону.
Я не помню, как мы оказались в комнате, это как-то прошло мимо. Но четко помню, как он навис надо мной, как мы смотрели друг на друга, пока еще осознавая, что сейчас произойдет. Я предвкушала что-то необычное, прекрасное, дикое и страстное. Мое тело горело и ждало разрядки, но он медлил, смаковал каждое мгновение, каждый мой вздох и движение. Мне дико хотелось, чтобы на моем теле остались следы его любви.
Он сжал мои руки и поднял их над моей головой, не давая свободы. Я пыталась вывернуться, мне надо было прикоснуться к нему, убедиться, что это все не сон. Но он не позволил, лишь усмехнулся, наклонился и накрыл мои губы глубоким, чувственным поцелуем, выбивая сомнения прочь.
Горячими ладонями он провел по моим рукам, плавно поднимаясь к плечам. Не спеша, расстегивал пуговицы на рубашке одну за другой, касаясь моей кожи кончиками пальцев и вызывая сладкую дрожь в теле. Я позволила стянуть с себя рубашку и с нескрываемым восхищением наблюдала за тем, как он снимал трико и отбрасывал его в сторону, оставшись в одних лишь боксерах. Мой восхищенный взгляд быстро сменился голодным. Марк снова навис надо мной и прильнул в сладостном поцелуе, позволяя кончиками пальцев исследовать его напряженную спину. Постепенно поцелуй становился более глубоким, более страстным, внизу живота я начала чувствовать легкую пульсацию. Оторвавшись от моих губ, он принялся прокладывать дорожку поцелуев к груди и, спустив немного чашечки лифа, дразнить языком затвердевшие соски. Я рвано хватала воздух, сладко стонала и выгибалась еще сильнее, требуя немедленной разрядки. Продолжая ласкать мою грудь, он просунул руки под спину и расстегнул застежку лифчика, затем отбросил его куда-то в сторону. Мне было уже все равно, я думала только о нем и его руках, что творили невероятные вещи. Горячими ладонями Марк провел по изгибам моей талии, стянул кружевные трусики, развел мои ноги. Я обняла его за шею и прижалась, думая только о нем. Мне необходимо было чувствовать жар его тела. Он вновь припал к моим губам страстным, безумным поцелуем, а я с удовольствием отвечала. Затем обвила его ногами, мне не терпелось слиться с ним воедино.
Я хотела его чувствовать душой и телом.
Капелька пота скатилась по виску Марка на мои разгоряченные щеки. Я чувствовала, как сильно он был возбужден, и понимала, что он сдерживал себя из последних сил.
– Марк… – еле слышно прошептала, выгибаясь дугой, касаясь сосками его мужественного тела.
Его стон прокатился по комнате, отзываясь во мне музыкой. Пальцами одной руки он начал творить невероятные вещи, знакомить меня с другим миром. Я почувствовала, как мышцы внизу живота сокращаются, будто все приятные ощущения, которые только может испытывать тело, сосредотачиваются в одной точке. По телу пробежала дрожь, заставляя вцепиться руками в простыню и отпустить себя. Мой стон был сладок от нахлынувшего удовольствия.
Не дав мне прийти в себя после крышесносного оргазма, Марк накрыл меня своим телом и, смотря в глаза, резко вошел, навсегда сделав своей женщиной. Я думала, что будет больно, но оказалось все не так, как пишут в книгах и медицинской литературе. Это было совсем не больно, ну, может, чуть-чуть…
Он двигался медленно, все так же смотря в мои глаза, будто выискивая сожаления о содеянном или испуг. От нехватки воздуха я тихо застонала и вцепилась руками в его плечи, оставляя следы от ногтей. С каждым нашим движением я испытывала неведомые ранее ощущения, вызывающие приятную тягу внизу живота. Мне хотелось скорейшей разрядки, я подалась ему навстречу и впилась страстным поцелуем в его медовые губы. Забывшись, он вошел в меня до упора, заставляя тело взорваться миллионами ярких фейерверков. Его взгляд был безумен. Он покрывал мое тело поцелуями, нежно кусал, потом зализывал укусы, словно извиняясь. Я выгибалась и стонала от удовольствия снова и снова… снова и снова.
Наши тела блестели от пота, мы тяжело дышали, но продолжали двигаться в бешеном темпе. Марк, покрывая мои ноги поцелуями, положил их к себе на плечи, делая ощущения еще острее. Я сходила с ума, ожидая повторной разрядки, мне до безумия снова хотелось улететь. Улететь вместе с ним…
Сил не оставалось. Я выгнулась в сладкой судороге, в руках сжала простынь и улетела. Марк зарычал мне в шею и в несколько мощных, глубоких толчков догнал меня.
Я помню, как он смотрел на меня с нежностью, с безграничной любовью.
Нам было очень хорошо вместе. Хорошо, когда мы просто лежали в обнимку, и он гладил мою обнаженную спину, уделяя внимание ягодицам. Хорошо, когда вместе стояли под горячим душем и страстно целовались, забывая обо всем на свете. Хорошо, когда сидели на кухне и ели заказанную пиццу, разговаривали и смеялись. Нам было хорошо всегда.
Таких моментов множество, их можно вспоминать до бесконечности…
И я бы с радостью, да боюсь, что чистых листов твоих, мой милый друг, не хватит.
Вот такие вот приятные воспоминания, дорогой дневник, посетили меня этой ночью.
Знаешь, я безумно счастлива! Я жива и любима, что может быть лучше и прекрасней?!
Говорят, что бумага будет молча хранить все секреты, что ей доверит хозяин, так будь добр, сохрани мои мысли и береги их как зеницу ока!
Не знаю, когда мы вновь встретимся и встретимся ли мы вообще. Но клятвенно обещаю, что к этому моменту буду самой любимой женой и счастливой мамой!
Пожелай мне удачи, мой друг!
Прощай».
ЭПИЛОГ
7 лет спустя
Дубай – город сказка, расположенный на окраине пустыни, который способен воплотить в жизнь необычные фантазии и исполнить любые мечты. И мечта моего любимого мужа сбылась еще семь лет назад.
После той ночи я переехала к нему, и он, наконец-то, смотря прямо мне в глаза и не моргая, сознался, что мы до сих пор женаты. «Я просто не мог тебя отпустить…» – часто вспоминаю фразу, сказанную им тогда, и улыбаюсь.
Я тоже не смогла его отпустить.
Конечно, на тот момент я была безгранично счастлива, ведь наш семейный быт налаживался, в доме вновь стало тепло и уютно. А спустя неделю он улетал в Дубай на собеседование в одну авиакомпанию, которая занимала лидирующее место среди авиаперевозчиков в мире. Еще через месяц он переехал в чужую страну, через два – я отправилась к нему.
На сегодняшний день мой муж капитан «Королевы неба». Его мечта сбылась, и я безумно им горжусь.
Живем мы в шикарном небоскребе на сорок третьем этаже с видом на башню Бурдж-Халифа. Апартаменты здесь стоят немало, но компания дорожит хорошими сотрудниками и предоставляет жилье с потрясающими видами. Первое время я не работала, только изредка получала мелкие заказы через интернет. К сожалению, мои познания в английском были ничтожны, и я не могла найти достойную работу. В один из дней, когда Марк находился в пятидневной командировке, я решила попробовать себя в роли стюардессы. Признаться честно, мне удалось удивить мужа. Помню, как он помогал мне изучать материал, объяснял что-то из того, что сам знал и понимал, а я пыталась запомнить все, что он говорил. Через год я была уже летной птичкой. И, знаете, побывав в кокпите во время взлета или посадки или даже просто посмотрев закат с высоты птичьего полета, меняешься навсегда. Первое, я до безумия полюбила небо. Второе, стала лучше понимать мужа и его любовь к этим прекрасным железным птицам. А еще стабильно раз в месяц мы попадали на один рейс, не знаю, как он это делал, но мне это нравилось.
Страхи прошлого наконец-то меня отпустили. Хирург и интерн находятся в местах лишения свободы и, судя по всему, очень-очень надолго. Я долго думала, что было бы лучше: исчезли бы они насовсем, или четыре холодные стены на долгие годы.
Мне пришлось многое пережить, многому научить и стать еще сильнее, чем была. И виноваты во всем они… Тот, кто работал над новым видом наркотика, и тот, кто попался на очередном изнасиловании девушки.
Но это прошлое, сейчас все не так…
Я лежу на шезлонге, прячусь от палящего солнца под зонтиком и наблюдаю за своими мужчинами со счастливой улыбкой на лице. Да-да, мужчинами. Нашему с Марком сыну полтора годика, и я с уверенностью могу сказать, что ребенок зачат в безграничной любви. Ведь мы так о нем мечтали…
Я проходила курс лечения в разных клиниках, в России и Дубае. И вот счастье случилось, долгожданные две полоски спустя пять лет. Марк до сих пор с меня пылинки сдувает и с сыном помогает постоянно, даже несмотря на то, что сам загружен работой.
Наблюдаю с улыбкой, как они не спеша направляются в мою сторону и о чем-то переговариваются. Стас – маленькая копия своего отца, мои у него только глаза. Он уже бровки хмурит, как папа, когда чем-то недоволен, правда, у него это получается пока что смешно.
Марк садится рядом со мной, а сынишка отправляется под зонтик строить замок из песка. Я чувствую, как на мое плечо ложится мокрая рука мужа, он притягивает меня себе, заставляя вздрогнуть от прикосновения.
– Лисенок, а я тебе сегодня говорил, что люблю тебя? – еле слышно шепчет мне на ушко мой муж.
– Говорил. Но будь уверен, сегодня ты превысишь свой лимит.
– Отчего это? – Он смотрит на меня нежно, с толикой любопытства на дне глаз.
– Оттого, – улыбаюсь и кладу его руку себе на живот. Сказать, что Марк ошеломлен, ничего не сказать. Я вижу, как проясняется его лицо, от улыбки собираются морщинки в уголках любимых глаз.
– Сколько? – Он смотрит не на меня, а на мой еще плоский живот.
– Пять недель.
– Спасибо, любимая.
P.S. Через восемь месяцев на свет появилась Алиса Воскресенская – с мамиными глазами и папиным характером.