Боги и архетипы древних славян. Колесо Сварога в современной трактовке

© Верклова Ю., текст

© ООО Издательство АСТ»

Предисловие

Мне тяжело давалась эта книга. Сначала думала, просто сяду и напишу. Но просто не получилось.

Я, видите ли, в ноябре 2021 года предсказала события 2022. Как обычно, готовясь к Новому году, купила себе новый календарь и села его перекраивать с учетом солнцеворотов и лунных фаз. Я всегда так делаю. Этот лунно-солярный календарь я лет 12 назад назвала «Коло Сварога» и по нему живу. По нему составляю себе режим питания и график рабочих нагрузок на год… Собственно, о нем и книгу хотела делать. Она бы – та гипотетическая книжка – даже вписалась бы в рамки доказательной медицины, ибо хронобиология, сезонные изменения микробиоты и фоточувствительность – вполне прогрессивные научные понятия.

Я как раз в том же 2021 году получила литературную премию «Здравомыслие» – ее дают за хорошие тексты о медицине… Ясно дело, издательства от меня никакой эзотерики не ждали. Медицинский журналист должен писать о достижениях мировой науки.

Но тут я смотрю в календарь на 2022 год – а там очень большой срок Перуна. Прямо очень! Предельный из всех возможных.

А Перун, как известно, бог войны и воинов. И Ярила большой – это жертвы и голод. А Лада (любовь) – маленькая совсем.

Конечно, в ноябре 2021-го в это еще невозможно было поверить, поэтому у себя, в тогда еще разрешенном «Инстаграме»^[1], я написала: «Это значит, что любви будет мало, а агрессии – много. И что трудная упорная работа не приведет к желанному результату и не позволит сделать накоплений. Говоря газетным языком, ожидается стремительное падение уровня жизни и рост агрессии в обществе. Я бы с моей склонностью к панике вообще предположила бы страшное».

Как вскоре выяснилось, это была не склонность к панике. И я, разумеется, тут же почувствовала себя миссионером и захотела написать книгу о славянских богах и о предопределенности исторических событий. Сочинить новый миф (потому что, будем честны, базы для реставрации старого нет) и все на свете объяснять через него.

Но тут мне стало неловко: как так – из доказательной медицины в откровенное мифотворчество. Совесть зудела и требовала подо все подтаскивать доказательства и обоснования…

Потом я прочитала у кого-то из родноверов: «Современные язычники так озабочены доказательной базой, что совсем утратили веру». Цитата не дословная, но смысл передан верно. Так вот, я тут все время пытаюсь балансировать между верой и доказательной базой. Разъезжаюсь враскоряку – и книга получается соответственной.

Вам будет странно ее читать. Поэтому давайте начнем с главы знакомства. Она будет длинная. И вы по ней поймете, готовы ли продираться через всю книгу целиком или лучше потратить время и эмоции на что-нибудь более привычное.

Глава-знакомство (нулевая)

Ну, снова здравствуйте. Меня зовут Юлия Верклова, я медицинский журналист, кандидат философских наук, призер литературной премии «Здравомыслие» – 2021, московская язычница. Но, чтоб сразу было понятно: не жрица, не ведьма, даже не этнограф. Просто слежу за Колесом года.

Двадцать два года я вела рубрику «Здоровье» в крупнейших российских СМИ – сначала в АиФ, потом в журнале Cosmopolitan, потом в издательстве Rambler. И все эти годы транслировала в мир не только истории медицинских открытий и рекомендации ВОЗ, но и идеи каких-нибудь западных диетологов типа Аткинса или Дюкана, а заодно восточные оздоровительные системы типа йоги и аюрведы. Самым «доказательным» во всем этом импорте была, пожалуй, средиземноморская диета, признанная и одобренная Всемирной организацией здравоохранения… Некоторое время я пыталась ее соблюдать, но, по счастью, вовремя уловила новые веяния: локальная кухня и сезонная диета. Тема модная, но довольно трудно внедряется в наших широтах. Нашему человеку под любую систему питания, которая не гарантирует «минус 10 кг за две недели», хочется подвести духовную основу – потому в нулевых народ ударился в йогу. Но, не видя результата (видя мало результатов, видя не тот результат, на который рассчитывал), многие предпочли искать новые практики. Ну, и я тоже.

Почему появилась эта книга

Будучи не только редактором глянцевого журнала, но и кандидатом философских наук, я не готова была сбросить со счетов тот признанный факт, что у каждого народа были свои боги. И диктовали они свои заповеди не просто так, а исходя из условий обитания этого самого народа. Вот мне просто интересно, чем бы питались индийские брахманы, попав в наши леса в середине нашего же января? Трава никакая не растет, зато мясо бродит тут и там… Им-то, конечно, в Индии мясо во вред только: жара же постоянно – всякая убойная пища тут же тухнет. Поэтому в качестве природного консерванта во все добавляется жгучий перец и имбирь в неимоверных дозах. А у нас в качестве природного консерванта – мороз. И от перца в аюрведических пропорциях лесному человеку может стать некомфортно.

Опять же, хорошо проповедовать непротивление, когда ты живешь на окраине мира близ океана; и если у тебя есть враги, то они наверняка из своих же – сородичи. А когда ты живешь на перекрестке путей с востока на запад и севера на юг? Когда слева и справа твой лес то и дело палят посторонние люди, а в лесу бродят дикие звери? Право же, долго в позе йоги не усидишь – тут нужна либо маятниковая тактика кривичей, либо прямолинейная и недюжинная сила полян.

Даже эти исходные данные (хотя было множество и иных, дополнительных) привели к тому, что потомки славян очень-очень сильно отличаются по комплекции от потомков индусов. Не буду уверять, что у нас разный обмен веществ – ни один доктор меня в этом не поддержит… Хотя микробиомы-то разные!^[2] И комплекции действительно разные! Спортивно-диетические установки, подходящие для тонкокостных, низкорослых и врожденно очень гибких людей, мало пригодны для высоких, ширококостных особей с большой мышечной массой. Не говоря уже о том, что кожа индуса значительно лучше защищена от инсоляции, чем кожа славянина. Зато иммунная система славян гораздо более адаптирована к контрасту температур.

В то же время класть в основу системы питания дифференциацию приправ и пряностей русскому человеку, прямо скажем, не по карману. Это в Индии (в иной для нас стране) 50 сортов перца и 20 сортов шафрана. А у нас только хрен редьки не слаще. Потому диетические установки древних славян основаны не на выборе вкусов и запахов, как того требует аюрведа, а на идее калорийности (плотности) и животности/растительности. Современная европейская диетология, надо отметить, недалеко ушла от этих древних идей, разве что терминология немного сменилась.

Мое погружение в славянское язычество началось не на уровне религии, а на уровне нутрицевтики и этнолингвистики. Я, как обычно, выкидывала из дома бумажные книги (время от времени провожу такую зачистку, надеясь к пенсии полностью перейти на электронный формат). Обнаружила библиотеку русского фольклора (неполную, 8 томов) – и не выкинула. Села читать сказки и обрядовую поэзию – и провалилась в миф.

Когда нет письменных источников и сгнили все артефакты, языковые феномены – это все, что нам остается для анализа. Полюс кулинарные традиции и пищевые привычки. В эпоху ускоренной и интенсивной глобализации, правда, затерлось и то и другое, обтесалось под «мировой стандарт». Но будем расчищать.

Я вообще считаю, что история любого народа – это в первую очередь история его еды. И весь так называемый «фольклор» – это поэтизированное добывание пищи. Или в трудных случаях эпические поучения о том, как самому не стать едой.

Известная тема: человек научился говорить благодаря приручению огня. Стал пищу готовить, она помягчала, для ее перемалывания уже не надо было отращивать мощные тяжелые челюсти… Ну и облегченный челюстной аппарат начали приспосабливать для более гуманитарных целей. Двигали им по-всякому, пока не получилась членораздельная речь.

Вы будете смеяться, но британские ученые^[3] (правда британские – из Манчестера) пришли к выводу, что Homo sapiens не только говорить научился, но и вообще начал себе отращивать мозг за счет энергии, сэкономленной на жевании.

Эта занятная история, на первый взгляд, не имеет отношения к теме моей книги. Но на самом деле в ней вся суть.

Сначала исследователи путем подсчетов, опросов и прямой несанкционированной слежки выяснили, что человек культурный тратит на жевание в среднем 36 минут в день (если не давать ему жвачку). Иногда ему хватает семи минут: забросился йогуртом и доволен. Иногда он жует часа полтора в сутки (это, наверное, если семечки грызет). Но в среднем – 36 минут. А ближайшие наши родственники гориллы жуют часов по шесть-семь в день, то есть почти половину всего времени, которое у них уходит не на сон. Поэтому они все еще гориллы, а мы уже умеем книги писать на компьютере.

Потом эти звери (в смысле, британские ученые, а не гориллы, конечно) заперли добровольцев в специальных камерах, велели им жевать жвачку и следили, сколько энергии на это расходуется. Жвачка была без вкуса и запаха – чтобы учитывать только расходы на жевание, а не на всякие там нервные возбуждения, выделение пищеварительных соков и т. п. И оказалось, что, когда человек жует что-нибудь достаточно жесткое, у него 15 % калорий, необходимых для базового обмена, тратится вот на этот процесс. Теоретически это может означать, что, когда вы едите морковку или там фундук, вы худеете уже в процессе жевания. Но британские ученые были антропологи, а не диетологи, поэтому они не стали высчитывать, как скорректировать индекс массы тела при помощи жевательной резинки. Они стали строить графики вероятностей и пришли к выводу, что древние люди, которые грызли жесткие корешки и рвали мясо зубами не могли стать гомо саппиенсами: энергия, необходимая для развития мозгов, тупо тратилась на перемалывание пищи в ротовой полости.

История превращения обезьяны в человека началась не с изобретения копья и погони за мамонтом, а с заточки ножа для разделки мамонтовой туши на карпаччо. И с адаптации каменного топора под молоточек для отбивных. И с запекания этих отбивных на углях…

Сэкономленная таким образом энергия пошла на рост, прямохождение и формирование извилин в мозгу. А история любой цивилизации – это, на самом деле, история ее кулинарии. Поэтому я, даже рассказывая о богах и хтонических чудовищах, все равно буду постоянно поминать еду.

Этимологией я увлекалась с первого курса. Я и в аспирантуру-то собиралась на филфак… Но академик Кирабаев лично позвал меня на кафедру истории философии – кто б отказался? Когда у тебя в голове замес из этимологии и герменевтики, то ты непременно рано или поздно попробуешь постигать историю через миф. Вот и я начала. Сначала – только для себя. Но в феврале 2022-го случилось то, что случилось. Во-первых, закрылись привычные соцсети и наработанные темы. А во-вторых, народ заметался в поисках смыслов и, предсказуемо, начал уходить в архаику.

Язычество для чайников – так в соцсетях назвали мой способ рассказывать о славянских богах и народном календаре. Пожалуй, так оно и есть. Я не ведьма и не жрица. Я даже не профессиональный исследователь-этнограф. Я просто московская язычница.

Человек рождается при поддержке богов – и не просто с верой в них, а с абсолютным знанием, что они есть и они рядом. А потом его на протяжении жизни переучивают. И вернуться к своим бывает… Нет, не то чтобы трудно. Но стыдно. Почти каждый в самой глубине, в сердцевине себя верит, что боги любят и хранят его. Но каждый же боится в этом признаться, пока не окажется у последней черты.

Развести богов по землям и эпохам, увидеть в ритуале миф – долгое время это было для меня увлечением и развлечением. Пока, как говорится, гром не грянул… Когда мой муж осенью 2014 года лежал в реанимации, я молилась своим прямо в коридоре Боткинской больницы. Не могу сказать, что люди на меня «смотрели странно» – меня вообще не заботило, смотрят ли.

Не веря, развлекаясь и рационализируя, я разбудила богов. И они пришли, когда было нужно. Я видела, как большой бурый медведь (я знала, что это Велес) оттолкнул моего мужа от Кромки и разрешил мне его забрать… Я знаю, что в глубоком стрессе человек входит в измененное состояние сознания, и понимаю, что это было оно. Но мое сознание осенью 2014 года изменилось навсегда.

Я долго зрела, чтобы начать об этом рассказывать. Спасибо, что читаете!

На что я опираюсь

Люди, которые покупают книгу о язычестве, обычно уже имеют какие-то представления о предмете и очень огорчаются, даже злятся, если обнаруживают, что их представления расходятся с авторскими. Считаю важным коротко рассказать, на что я опираюсь (а вернее, на что не опираюсь), чтобы вы вовремя могли уйти, не поранив чувств. Смотрите:

1. «Книгу Велеса» за основу не беру, на нее не ссылаюсь, пантеон на ее основе не реставрирую, но понятиями Навь – Явь – Правь оперирую, потому что представление о «трех мирах» так или иначе все равно просматривается в большинстве древних мифов – и надо же их как-то называть. Я верю Сергею Лесному – историку-белоэмигранту, который переводил дощечки Изенбека (деревянные дощечки с вырезанным текстом на неизвестном языке, найденные офицером белой армии Федором Изенбеком при отступлении в одной из разоренных дворянских усадеб). А это значит, что подлинность «Велесовой книги» я допускаю от силы странички на две и то не безусловно. Изенбек не давал сами дощечки Миролюбову, Миролюбов присылал Лесному, не все из тех списков и оттисков, что получал (или нет?) от Изенбека… Лишь одна из дощечек (которую Лесной вроде бы видел живьем и констатировал ее сохранность) вызывает во мне доверие: он ее цитирует в своих исследованиях дословно. Почему бы не поверить в существование одной-единственной дощечки? По сути, это список имен. Лесной считает их перечнем младших «божков», я, скорее, склонна видеть в нем названия седмиц года – и мне лично это помогает ориентироваться во времени. Подробнее расскажу в главе про календарь.

А саму толстую «Книгу Велеса» я считаю не реставрацией, даже не реконструкцией древних текстов, а сочинением русского поэта Миролюбова с позднейшими надстройками его последователей. Новый миф. Я его не придерживаюсь. Идея арийства мне не близка. Но разоблачениями и контрпропагандой заниматься я тоже не собираюсь.

2. В подлинность «Славяно-арийских Вед» Хиневича не верю совсем. Инглиизм, соответственно, всерьез не воспринимаю. Но попытка инглингов объявить половину русских слов аббревиатурами иногда подбешивает. Абырвалг какой-то, прости господи!

3. К народной этимологии отношусь с большой осторожностью. В целом, я убеждена, что языковые феномены – это действительно основные нити, связующие нас с прошлым. Во всяком случае, в тех культурах, от которых не осталось письменных источников и сохранился минимум артефактов (русская и восточнославянская к таковым и относятся). Этимологические словари и есть мои основные «источники». Но упражнения типа «ведьма – ведающая мать», «клизма – кличущая мать», «проблема – мать, блеющая пророчества» – не спортивно. Поиск египетского бога Ра во всех русских словах – тем более (к Михаилу Задорнову отношусь с большой симпатией, но не как к лингвисту и историку).

4. Так называемую «кабинетную», а тем более сравнительную, мифологию принимаю и одобряю. Ибо см. п. 3. Ну нет у нас более надежных источников, чем языковые феномены и сохранившиеся ритуалы! Всякий, взявшийся копать через них, непременно в конце концов нарисует Коло Сварога. Назовет, может, по-своему (в зависимости от того, с каких традиций и языков начал), но суть проявится неизменно. Поэтому викку тоже принимаю – в части календаря. Впрочем, тоже небезусловно.

Копать люблю по В.Я. Проппу: через сказку к мифу, через миф – к обряду, через обряд – к исходному смыслу бытовых и исторических событий. И по К.Г. Юнгу: от мифа к архетипу, от психологических проекций к participation mystuque и, соответственно, обратно.

5. Мое приобщение к язычеству и этнолингвистике началось со стороны кухни. Есть такой раздел в языке «глюттония», или «глюттоническая номинация», – изучение лексических единиц, обозначающих еду и все, что с ней связано (добывание, возделывание, обработка, приготовление пищи). По этим феноменам в языке с учетом волн переселения народов отслеживаются и стороннее культурное влияние, и даже научно-технические революции, не говоря уж о народных праздниках, традициях. Любое переселение народов – это поиски еды и новых ее источников, когда старые исчерпались. Любой уровень эволюции – это изменение способа питания… Человек и говорить-то начал, потому что научился готовить пищу на огне: стало можно расслабить челюсти.

Так что не удивляйтесь, что я все время, даже тут, пишу о еде. Это не потому, что я вечно голодная, а потому что без еды вообще ничего в этом мире не понять.

6. Не отношу себя к «Северной традиции» (чисто территориально) и не отмечаю «скандинавские», «кельтские» и «кологодные» праздники по викканскому календарю, ибо не согласна с идеей закрепления языческих и аграрных праздников «в числе». Считаю, что они должны быть привязаны к солнечным точкам перехода и к фазам Луны. Так, например, День мертвых (Морена, Самайн, Хеллоуин) – это второе полнолуние после осеннего равноденствия. Иногда действительно выпадает на 31 октября, но разброс +/–10 дней. Белтайн – наша Лада – второе полнолуние после весеннего равноденствия. Действительно, как правило, где-то около 1 мая, но не в числе. Тем не менее должна признать, что именно русский Север – от Архангельска и выше – это и есть наш «естественный холодильник», где хорошо сохранялись не только продукты и древние аграрные методики, но и культурные традиции. Севера не коснулся ни Глад Велик в начале XVII века, ни крепостничество при первых Романовых. Поэтому если мы что-то еще знаем о дохристианском отношении человека с природой, то только оттуда – от северных традиций. Они – в силу климатических особенностей – конечно, не абсолютно совпадают с традициями условной Московии, а тем более Южной Руси, но только они нам сейчас дают четкие вехи и ориентиры.

7. Этногенез Л.Н. Гумилева исповедую. Считаю, что «национальные характеры» определяются особенностями климата и ландшафта. В тему пассионарности просто не лезу.

8. Эзотерики и оккультизма сторонюсь. Я готова поболтать о домовых, русалках и леших, о Яви, Нави и Прави – в чисто этнографическом и культурологическом плане. Но не об эгрегорах, духах и тонких мирах. Объяснять мне что-то через эзотерическую или оккультную терминологию совершенно бессмысленно: я не пойму. Равно бессмысленно ждать от меня подобных объяснений. Хотя, если договориться о терминах, то вполне может оказаться, что у нас с эзотериками нет серьезных разногласий.

9. В анамнезе и по основному (пока) роду деятельности я медицинский журналист. Поэтому для большинства религиозных норм и предписаний стараюсь найти медицинское (или иное научное, или просто рационально-бытовое) обоснование. Довольно часто мне это удается. Если не удалось, это не значит, что обоснований нет. Это лишь значит, что либо никто еще не копал в нужном направлении, либо полученные результаты противоречат на момент генеральной линии ВОЗ, а потому не публикуются. Так что, помимо основного и базового списка литературы (он в конце книги), вы обнаружите еще и подборку ссылок на медицинские исследования, а иногда – на публикации в СМИ.

Если вы каких-то терминов или имен собственных из этого отчета не поняли – это даже хорошо. Кое-что объясню по ходу книги, а в основном даже этого делать не буду: если у вас нет априорной привязки к неким авторитетам и теориям, то не будет и разочарования, что вот эта книга написана «не по канону». Если вы заглянули в список литературы в конце книги, то, возможно, его эклектичность вас ужаснула. Но это все – следствие пп. 4–5.

Что будет в этой книге

У меня, конечно, была грандиозная идея сделать вообще большую книгу обо всем, с точки зрения язычества. Но, во-первых, на большие форматы у меня вечно не хватает времени и азарта. Я лучше потом еще одну напишу. Или две. А во-вторых, после книги «ЗОЖ: оно вам надо?» – я же прекрасно понимаю, что от меня чего-то на ту же зожную тему и ждут. Так что, в общем и целом, это будет книга про ЗОЖ. В конце концов, все религиозные установки этнических (привязанных к месту) религий создавались для того, чтобы обеспечить выживание человека в предлагаемых природных условиях. Мировые религии формировались вместе с городами и государствами: мы все меньше зависели от природы (по крайней мере, нам так казалось), все больше – от социальных институтов. И мировые религии необходимы были как раз для укрепления этих институтов и унифицирования социальных норм.

Собственно, теперь, наверное, понятно, почему в последние лет пять человечество сломя голову рвануло в архаику? Природа нам выразительно продемонстрировала, кто здесь главный (сначала пандемия, потом стихийные бедствия), а социальные пирамиды, эти вавилонские башни, выстраиваемые веками, рушатся. И вот-вот, как в библейском мифе, все народы станут говорить на разных языках и не смогут согласовывать свои действия… Разумеется, в этих условиях вопрос выживания – чисто физического – опять становится ведущим. И многим уже понятно, что в разных условиях и на разных территориях методы выживания тоже будут отличаться.

Язычество – это религиозная и философская система, способ мировосприятия. Его базовый постулат формулируется примерно так: «На каждом небе свои боги, на каждой земле свои законы».

Все остальное – производные этой установки. Все люди разные. «Национальные особенности» определяются особенностями ландшафта, климата и способов адаптации. Надо жить в гармонии с природой, учитывая сезонные и циркадные ритмы… И прочая, и прочая. Отсюда, по идее, должно быть очевидно, что в землях, где по полгода день, по полгода ночь, проблемы иные, чем в краях, где солнце всходит и заходит круглый год в одно и то же время. В зонах вечной мерзлоты (если уж кто решился) надо жить иначе, чем на экваторе. И даже у Белого моря – иначе, чем у Черного. Все так называемые «заповеди богов» – это доступно изложенные инструкции по адаптации и выживанию в данных конкретных условиях. И они не могут быть общими для всех, хотя ритуальные праздники людей, живущих на одной широте, во многом совпадают.

Последнюю пару тысяч лет человечество пыталось с помощью мировых религий унифицироваться – перейти всем миром на средиземноморскую диету, компенсировать влияние природных факторов технологическими достижениями и насильно устанавливать «общемировой порядок» на территориях, которые не вписываются в систему…

Видимо, в этом направлении предел достигнут, и апокалипсис, который мы сейчас переживаем, – это не конец света вообще, а конец эпохи. У многих умных людей, кстати, читаю, что во времена больших потрясений человечество пытается откатиться в архаику… Так и есть. Но это не деградация. Это интуиция: люди видят, куда катится мир (в слове «катится» нет отрицательных коннотаций), и стараются побыстрее оказаться в конечной точке, минуя ухабистую дорогу.

Вот уходу в архаику и посвящена первая часть книги.

Здесь будут короткие рассказы о древних богах и иногда не вполне стандартные трактовки их имен и функций. Надеюсь, этот краткий мифологический экскурс поможет читателю легче понять суть солярно-лунных календарей, праздников и постов, допущений и ограничений.

Вторая часть книги – обобщающая и многообещающая. Она о том, что язычество – это не просто набор разрозненных этнических религий, это система, охватывающая буквально все сферы жизни. У разных народов эта система проявляется в разных именах, и правила могут смещаться по календарю или проявляться в несопоставимых, на первый взгляд, традициях (ибо на каждом небе свои боги), но сам принцип согласования человеческих ритмов с природными – основа язычества как философской системы. И, пожалуй, как медицинского направления.

Третья часть книги – это подробное описание крестьянского солнечно-лунного календаря с его основными вехами. Он поделен на 8 сроков, каждый из которых находился под покровительством своего бога – и каждый бог в свой срок предъявлял к человеку свои требования.

Третья часть книги посвящена этим требованиям, нормам и ритуалам, которые на самом деле нужны не для того, чтобы усложнять нам жизнь, а наоборот – для того, чтобы облегчить адаптацию к климатическим и ландшафтным особенностям определенной местности.

Вообще, эта книга представляет собой попытку собрать и систематизировать представления о правильном, то есть ведущем к счастью и долголетию образе жизни. Такой ЗОЖ раннего Средневековья.