000
ОтложитьЧитал
II
Обозревая физико-географические условия существования человека в европейской России, мы видим, что эти условия вообще менее выгодны, чем те, которые представляет западная Европа. Отсюда тот вывод, что борьба за существование для русского труднее, чем, напр., для француза, и что для добывания себе равных или, по крайней мере, подходящих к французским средств к жизни русский должен, во 1-х, работать, лично или посредством машин, более, чем француз, и, во 2-х, располагать большим количеством почвы, чем этот последний. Достижение первого условия очень возможно: были бы запасы угля для получения механического двигателя и знание законов механики, физики и химии, чтобы этого двигателя направлять наивыгоднейшим для себя образом. Но одно размножение механических и химических производств недостаточно для обеспечения экономической судьбы нации, потому что они приложимы лишь в переработке готового сырья, а само сырье доставляется все же природою, т. е. фактором, от нас пока очень мало зависящим. Вот почему, желая, чтобы русский народ жил в экономическом отношении (т. е. ел, пил, одевался, помещался, перемещался и пр.) не хуже западо-европейцев, мы должны обратить еще раз взгляд наш на отношения его к территории. Для этого вспомним то, что уже было замечено относительно средней производительности русской почвы. Одна десятина её приносит владельцу лишь 40 % того, что десятина французская; следовательно, если бургундцу или туреньцу достаточно для достижения известной доли благосостояния пять десятин, то рязанцу или орловцу их нужно не менее 12-ти или даже 15-ты. И в самом деле, наблюдения показывают, что только та средняя русская семья (5 душ: муж, жена, двое детей и старик или старуха) живет довольно обеспеченно, в пользовании которой есть 12–15 десятин огорода, пашни, луга, выгона и леса, при чем она содержит одну корову, 1–2 лошади, 2–3 овцы, свинью и несколько кур. Если же чего-либо из исчисленного здесь не достает, то начинаются лишения, или, как говорят в народе, нужда, которая заставляет главу семьи или одного из членов её, иногда даже нескольких, нарушить семейные связи и идти на сторону искать работы, вознаграждаемой поденною платою, те. сделаться из независимого человека подначальным наемником, что в иных случаях равносильно нисхождению на степень машины или скота. Но много ли русских людей находится ныне в завидном положении обладателей 12–15 десятин? – Раскрыв труды Васильчикова, Янсона, Вильсона или документы, обнародованные министерством государственных имуществ, мы увидим, что очень немногие. Какие же затем средства может употребить и действительно употребляет крестьянин-земледелец для поднятия своего благосостояния хоть на столько, чтобы питаться, быть одетым по климату и кое-как поддерживать дом? – Ответ дают исследования Чаславского, Гацисского и др. об отхожих промыслах, книга Флеровского о положении рабочего класса в России и многочисленные статьи в ваших ежемесячных и ежедневных изданиях. Эти исследования и статьи прямо говорят, что положение среднего русского человека, не смотря на то, что он – землевладелец, нередко бывает хуже положения европейского безземельного бобыля и что наилучший исход для него из этого печального состояния есть оставление родного жилища и переселение в места, где еще свободных земель довольно. Само правительство в последнее время стало разделять это мнение и уже не так стесняет переселение, как кто было в первые 15–16 лет по уничтожении крепостного права. Стало-быть, колонизация есть очередной исторический вопрос для современного русского поколения[11]. Но чтобы переселения были не разрушительны для благосостояния колонистов, а плодотворны, нужно прежде всего знать, куда выгодно переселяться, где есть свободные производительные земли и какие физико-географические и экономические условия ожидают переселенцев на новых местах. Это, как известно, нашими статистиками и экономистами оставлено почти в совершенном небрежении, и во всей русской литературе нельзя найти ничего хотя бы только подходящего к «Отчетам северо-американского эмиграционного бюро», дающим превосходные указания для переселенцев в Соединенные Штаты. Мы, разумеется, не можем и думать о пополнении пробела в настоящем случае; во чтобы все-таки внести известную долю света в обсуждаемый предмет, попробуем характеризовать те земли, которые составляют как бы запасный экономический фонд русской нации и лежит преимущественно в Азии. Начнем с ближайшей страны, с Кавказа.
Кавказский перешеек, завоевание которого стоило русскому народу столько жертв кровью и деньгами, представляет, без сомнения, благодатнейшую часть русских владений. По крайней мере, это безусловно можно сказать про западную его половину, от меридиана Владикавказа и Тифлиса до Черного моря. После Андалузии и Ломбардии это, быть может, лучшая часть Европы по климатическим и почвенным условиям. И если доселе, напр., черноморское прибрежье пользуется репутацией страны нездоровой, лихорадочной, то это лишь потому, что она не возделана, что лесистые болота, находящиеся в речных долинах, не осушены и что новые пришельцы, незнакомые со страною, селятся именно в этих долинах, а не на откловах гор. Изучив лично топографию и физическую географию Европы от Тахо до Урала, от Лондона и Стокгольма до Мессины и Матапана, я смело утверждаю, что если в России есть местность, способная вмещать столь же густое население, как, напр., долины Роны, среднего Рейна или даже По, то это, конечно, западный Кавказ. Между тем, мы видим, что в нем, на пространстве 4000 кв. миль, живет лишь два с половиною миллиона людей, т. е. менее, чем в Альзасе и Бадене, занимающих в совокупности едва 650 кн. миль. Если для сравнения возьмем страну, сходную по топографическим свойствам, хотя и худшую по климату, именно Швейцарию, то увидим, что в этой последней на протяжении 750 кн. миль живет именно столько народа, сколько его есть теперь на 4000 кв. милях западного Кавказа. Стало-быть, можно допустить, что население в 10 или даже 12 миллионов душ не будет обременительным для совокупности областей, орошаемых Кубанью, Рионом, Чароком, верхними Араксом, Курою и Тереком. А если это так, то можно только желать, чтобы эта цифра населения была достигнута как можно скорее, хотя бы с временным ослаблением населенности бассейнов окского, донского и отчасти днепровского (по левому берегу) и волжского (в верхних и средних его частях). У нас нетрудно найти экономистов и администраторов, которые тотчас возразят, что это значит желать разорения средоточия государства; но мы скажем, что, напротив, это значит желать обогащения именно средней России и людей, ныне её населяющих. Оставление переселенцами земель, истощенных культурою, даст возможность последним отдохнуть, приобрести вновь плодородие, а, главное, даст в руки людям, остающимся на местах, большие против нынешнего наделы, приблизит среднюю русскую крестьянскую семью к обладанию теми 15 десятинами, которые недостижимы для неё теперь. Переселенцы же в богатом от природы западно-кавказском крае быстро приобретут все нужное для их благосостояния, лишь бы они не были подчинены военно-подьяческому управлению, как казаки.