Ножик Сережи Довлатова

Здесь надо сказать, что я не большой знаток творчества Михаила Веллера. До этого я читал всего лишь одну его книгу – «Легенды Невского проспекта», и эта книга мне очень понравилась. Как и всякий человек своего времени, я был в восторге от ярких и интереснейших историй времени, на несколько десятков лет раннего и, как водится, практически во всем различного с нашим. Красочные персонажи, живейшие их истории, богатый задний план, состоящий из прекраснейшего на мой взгляд города… Все это не могла оставить меня равнодушным, и я сказал себе: «Вот автор, у которого я обязательно прочитаю если не все, то хотя бы многое». И вот, наконец, волею случая, мне досталось прочитать сборник рассказов Михаила Веллера «Ножик Сережи Довлатова». Что из этого получилось? Сейчас я вам все расскажу!Начнем с того, что книга с таким названием не могла меня не заинтересовать. Сергей Довлатов уже много лет привлекает меня своей личностью и своим творчеством. Как-нибудь, при личной встрече, спросите меня и я расскажу, как и почему я ставлю Довлатова в один ряд не только с набившим оскомину Буковски (имеется в виду оскомина от сравнения Довлатов – Буковски, а не сам старина Чарльз!), но и со Стефаном Цвейгом, Эрихом Марией Ремарком, Мишелем Уэльбеком и Алексеем Ивановым. История жизни Довлатова известна мне пока что отрывочно, до нескольких томиков его жизнеописаний из моей библиотеки я пока что не добрался, поэтому возможность хотя бы вскользь узнать о любомом авторе чуть больше, меня очень обрадовала. Плюс ко всему, я с большим удовольствием читаю малую прозу современных российских (или в случае с Веллером, скорее, позднесоветских) автором. То есть сборник рассказов Михаила Веллера «Ножик Сережи Довлатова» обещал быть преинтереснейшим времяпрепровождением, не меньше… И вот сейчас, перевернув последнюю страницу сборника, я вполне могу свои впечатления уложить в одно слово, вернее, в одну характеристику – разочарование. Почему, спросите вы? Позвольте, сейчас я вам все объясню!Титульный рассказ сборника («Ножик Сережи Довлатова») – история о том, как автор на протяжении большей части своего творческого пути так или иначе сталкивался с именем Довлатова. Сергей Донатович, родившись на несколько лет раньше Веллера, свой творческий путь в Советском Союзе проходил точно такой, какой в последствие выпал и Веллеру. Не печатали Довлатова – спустя несколько лет так же не печатали Веллера, Довлатову не давал жить проклятый пятый пункт, спустя немного времени то же постигло и Веллера, Довлатову не удавалось писать только для души, а приходилось размениваться по мелочам в средней паршивости газетах, у Веллера то же самое. С одной только поправкой. Довлатову во многих местах был этаким «первопроходцем», когда Веллеру всегда приходилось быть лишь вторым после Довлатова. И, если сейчас выражение «второй после Довлатова» не может вызвать ничего кроме уважения (ну или равнодушия у тех, кто не знает, кто такой Довлатов), то Веллеру пришлось действительно нелегко. Дело в том, что Эстония – маленькая страна, такой человек, как Сергей Донатович, не мог «пройти бесследно». И не прошел, собственно говоря. Михаил Веллер, например, долгое время не мог устроиться на работу в Эстонии именно благодаря Довлатову. Тут вышло все достаточно смешно (это нам, это уже сейчас) – Довлатов приехал из Ленинграда – Веллер из Ленинграда, Довлатов был евреем – Веллер тоже еврей, Довлатов – журналист и писатель – и Веллер туда же. Такая вот цепочка аналогий приводила рассуждающих к еще одному заключению – раз Довлатов был героем такого громкого скандала с участием КГБ и в итоге эмигрировал, то Веллер не заставит себя ждать и тоже уедет, если не в Америку, то в Израиль уж точно!!! В произведении «Ножик Сережи Довлатова» еще много-много таких вот случаев, когда Веллер оказывался именно вторым и именно после Довлатова. Плюс еще и довольно натянутые отношения между двумя этими авторами, всякие недомолвки, взаимное расшаркивание при личных беседах и острые шпильки друг в друга за глаза… И, если сложный характер Сергея Донатовича был притчей во языцех, то Михаилу Веллеру стоило бы пойти единственным достойным и благородным путем – постараться быть выше этого. Вместо этого он действительно стал «вторым Довлатовым». Тут я прошу меня простить тем поклонникам Веллера, которые в гневе начали топать ногами и громко говорить: «Алиханыч, что ты несешь!» Несу я лишь то, что извлек своим скудным умом из этого сборника рассказов и не более. Почти все рассказы из этого сборника лично у меня вызвали стойкое ощущение déjà vu, очень трудно было отделаться от впечатления, что я где-то это все уже читал, что-то такое уже видел. А читал и видел я это все у того же самого Довлатова. «Рандеву со знаменитостью», «Положение во гроб», «Борьба с редактором» – типично Довлатовские повествования на тему литературного мира Советского Союза. Вот именно про то, что печатаются полные ничтожества и бездарности, а писателей настоящих не пишут и гонят взашей. Про то, что, чтобы стать знаменитым советским писателем, нужно быть лжецом и подлецом, говоря и делая не то, что кажется правильным и честным тебе, а то, чего от тебя требует общество и твое собственное положение в нем. «Кухня и кулуары» – еще более Довлатовский «сборник высказываний». Здесь Веллер острословит, разбирая чье-то произведение за несколько абзацев, умело и по-злому снимая с разных нашумевших произведений и авторов налет восторга и почитания, оставляя лишь недоумение и сомнение. Что очень, опять же, по-Довлатовски. Кажется, он, конечно, этим не занимался, но, поживи он подольше, кто знает, кто знает…Рассказ «Гуру» – вообще отдельный случай. Веллер рассказывает почти что шаолиньскую историю про обучение у великого и всеми забытого мастера литературы. Как настоящий седовласый мастер тот обучает юного неопытного главного героя всем премудростям изящной словестности почти что по правилам BDSM – унижение, подавление и моральные «побои». Главный герой же, пройдя сквозь все эти муки, обучение заканчивает и перед самым занавесом уже хоронит забытого всем миром Мастера, одиноко бредя за его гробом, как Николай I за катафалком бедного офицера(!). В общем-то мне рассказ понравился, но что-то все же есть в нем нехорошее. Дело в том, что в таких шаолиньских историях для меня кроется грех излишнего самолюбования и нарциссизма. Может быть это не так, но ведь повествование ведется от первого лица, поэтому невольно ассоциируешь главного героя с автором. А после такой истории уже не можешь не искать заслуги Веллера и не удивляться отсутствию у него Нобелевской премии в области литературы!!Закончу я рецензию, еще раз сказав, что Веллера я читал очень мало, практически ничего не читал. И, учитывая его богатое представление на полках книжных магазинов, я обязательно прочитаю что-нибудь еще из его произведений, особенно учитывая настойчивые советы моих друзей. Прочитаю, по крайне мере, чтобы понять, что же вы в нем нашли, и что смогу найти я.

СЕРГЕЙ ДОВЛАТОВ И МИХАИЛ ВЕЛЛЕР"Ножик Серёжи Довлатова" был написан Веллером в 1994 г.; книга появилась в печати в 2006. К тому времени Веллер стал известным писателем, а Довлатова уже не было в живых. В «Ножике» Веллер вспоминает своё первое знакомство с именем Довлатова. Он приехал в 1972г. в Таллин, пытаясь издать там свою первую книгу. Доватов сделал то же самое и с той же целью на 7 лет раньше, а потом эмигрировал в США. Веллер вспоминает, как в Таллине имя Довлатова всё время стояло на его пути. Его, Веллера, не могли зачислить в штат газеты, потому что и Довлатов работал в таллинской газете, а потом «сбежал в Америку». С изданием книги у Веллера тоже не получалось, т.к. в райкоме сказали:"Довлатова мы тоже собирались издавать, а он «сбежал в Америку». И Веллер говорит, что в Таллине он «влип в след Довлатова». «Много лет Довлатов был кошмаром моей жизни».Похоже, у Веллера на всю жизнь осталась неприязнь к Довлатову. Он считает, что ему, Веллеру, пробивать свои книги в печать было гораздо труднее, чем Довлатову. По его мнению, у Довлатова было полно всяких связей, литературных родственников и друзей, а за него, Веллера, слово замолвить было некому. И Веллер гордится собой. «Довлатов пил, загуливал, а я многие годы писал и писал…Не знаю, положил ли кто-либо в своё время столько труда, сколько я, чтобы учить себя писать хорошо». И ещё: «Это я ходил нищим по ленинградским улицам. Я бился лбом о стены. Но у меня была хорошая гарнизонная школа. И я не спился, не повесился и не эмигрировал…Довлатов провалил в СССР всё, а я в конце концов издал здесь свою первую книгу».Дальше – больше. Веллер не верит в талант Довлатова. Он считает, что "такую прозу, как у Довлатова, можно писать погонными метрами. Просто Довлатову помогли и сделали ему имя, так считает Веллер.Прочитав «Ножик», я перечитала и прозу Довлатова. У меня были его книжки, выпущенные «Азбукой» в 2001-2009 годах: «Представление», «Наши», «Филиал», «Компромисс» и др. А затем я познакомилась и с произведениями Веллера: «Легенды Невского проспекта», «Легенды Арбата»,"Великий последний шанс", «Огонь и агония», «Веритофобия». При таком почти одновременном чтении я поняла, что сравнивать Довлатова с Веллером как-то оскорбительно для Довлатова. Они, выражаясь спортивным языком – в разных весовых категориях. Или – точнее: это всё равно. что сравнивать мастера живописи с рисовальщиком-газетчиком.Основа прозы Веллера – язвительная насмешка. Он идевается над историей, прошлой и настоящей, над властью, литературой, политиками и – над людьми. Довлатов всегда пишет о людях добродушно: о родственниках, знакомых ( иногда просто случайных), о коллегах-журналистах. Веллер как Бог смотрит сверху вниз на людишек: жадных, трусливых, глупых, ничтожных. Довлатов всегда вместе со своими героями и смотрит на них как бы изнутри. Он наблюдает, беседует, выпивает с ними, удивляется, сочуствует, иногда смеётся. Но больше всего он смеётся над самим собой. Веллер над собой не смеётся никогда.Веллера вообще мало интересуют люди. Его интересуют события, ситуации. Он так и говорит: в прозе главное – факт. В прозе Веллера нет запоминающихся характеров. Читатель, вспоминая его «Легенды», прежде всего вспомнит анекдотические ситуации, в которые попадают его герои. Книги Веллера, написанные уже в 21 веке, это вообще в чистом виде газетная публицистика.У Довлатова основа его рассказов – это всегда люди. Смешные, нелепые, беспечные, хитрые, спивающиеся, глупые – неважно! Это живые и яркие характеры. Довлатов вовлекает читателя в мир своих героев и в их жизнь. Это настоящая художественная литература.Проза писателя – это его характер. Трудно найти большее различие характеров, чем у Довлатова и Веллера. Веллер – волевой человек, в 18 лет поставивший себе цель стать писателем и «писать лучшую в мире прозу». И он пишет, много пишет. В 90-ые годы начинает издаваться, становится известным писателем. Плодовитость его – потрясающая: уже издано 317 книг! Он всё знает, обо всём рассуждает, многое – клеймит. В своём сборнике «Не ножик не Сергея не Довлатова» он нападает на литераторов, политиков, художников. Нападает грубо, резко – до неприличия! Он не боится оскорблять известных людей. Он не стесняется – ведь у него гарнизонная выучка! И всё это – с потрясающей самоуверенностью. Как он сам говорит, самомнение было внедрено в его сознание бабушкой, которая часто называла его «гениальным ребёнком».Довлатова нельзя назвать волевым человеком. Но цель жизни у него была всегда – писательство. Чтобы понять характер Довлатова, можно послушать, что говорят о нём его герои. Таллинская подруга («Представление») упрекает его: «Ты совершенно безответственный. Как жаворонок… У тебя нет имущества, нет цели…Нет глубоких привязанностей.» Но это не совсем правда. У Довлатова есть привязанность – любовь к литературе. И он очень ответственно относится к своему делу. Меня поразило, например, что в своём завещании Довлатов запретил наследникам издавать многие его произведения, написанные в 1960 – 1978 годах, считая их слабыми и недостойными печати.Процитирую ещё разговоры Довлатова с редактором ( «Фииал»). Редактор спрашивает:– Скажи, что ты думаешь о будущем России. Только откровенно.– Откровенно? Ничего…Я ещё с прошлым не разобрался… И вообще, что тут думать? Поживём – увидим.Редактор интересуется:– Есть у тебя какие-нибудь политические идеалы?– Не думаю.– А какое-нибудь самое захудалое мировоззрение?– Мировоззрения нет.– Что же у тебя есть?– Миросозерцание.То, о чём спрашивает редактор и чего нет у Довлатова, в избытке есть у Веллера. Он давно разобрался с идиотизмом советской власти, он знает, какой должна быть Россия в будущем, и не только Россия, но и Европа, он за диктатуру и за власть народа («Великий последний шанс»). У Веллера есть не только мировоззрение, но и собственная философия – энергоэволюционизм.Что это такое – миросозерцание Довлатова? Бродский писал:"Писатель создаёт тип мироощущения, дотоле не существовавший или не описанный". Я думаю, что довлатовское миросозерцание – это понимание людей и сочуствие к ним. Довлатов говорит: "Из всех библейских заповедей: «Не кради, не лги, не прлюбодействуй, самая трудная – не судите».Герои Довлатова – часто люди «неправильные», с изломанной судьбой и странными поступками. Таков его двоюродный брат Боря («Наши»), Мария Татарович («Иностранка»), Эрнст Буш («Жизнь коротка»). Такие характеры всегда были в русской, да и в зарубежной литературе: вспомним, например, «Живой труп» Л.Толстого или рассказы Колдуэлла. Но Довлатов никогда не осуждает их. Как пишет А.Арьев: «Довлатов скорее сочуствует людским порокам, чем бичует их». В прозе Довлатова есть какая-то грустная мудрость: «мир несовершенен и людям непросто жить в этом мире».Миросозерцание Довлатова – смотреть на жизнь с юмором и с улыбкой. Даже его рассказы о газетной работе, где ложь была на каждом шагу, очень смешны, и читатель хохочет («Юбилейный мальчик»,"Интервью с капитаном"). Юмор был спасением от идиотизма и вранья журналистской работы. И ещё – увы! – был алкоголь. Довлатов пишет: «Алкоголь на время примирял меня с действительностью». Работа в таллинской газете и запрет на издание его книги в Таллине были тяжелы для Довлатова, но он не клеймит газетных и райкомовских начальников. Тут можно вспомнить, как Веллер издевался над советскими редакторами :"Даже лучшие из редакторов были сволочи по своей профессиональной принадлежности"(«Не ножик не Сергея не Довлатова»). А Довлатов с иронией говорит: «Я имею лёгкую неприязнь к газетной работе».Довлатов вообще не любит громких слов и патетики. Веллер где-то, кажется в «Великом последнем слове», сказал: «Я как порядочный человек с обострённым чувством справедливости…». Немыслимо, чтобы Довлатов так сказал о себе. Помните эпизод из рассказа «Куртка Фернара Леже»: он случайно встретился со старой знакомой, которую не видел много лет, и она спросила:"Говорят, ты стал писателем?". Довлатову назвать себя писателем оказалось трудно. Он ответил :"Пишу кое-что для забавы". Иногда ирония к самому себе и лёгкий цинизм помогали Довлатову избегать высоких слов. Вот, например, журналист спрашивает его: «Для кого вы пишете?». И вот ответ Довлатова: «Лично я писал для моей бывшей жены, пытаясь доказать, какого сокровища она лишилась».В США Довлатов был удивлён, что он понравился американской публике. Ему объяснили: «Большинство русских авторов любит поучать читателя, воспитывать его. Причём иногда в довольно резкой, требовательной форме. Черты непрошенного мессианства раздражают западную аудиторию. Здесь этого не любят.»Обьяснять, требовать, вбивать свои мысли – так ведь это про Веллера! Если вы прочитаете его последние книги – это чуть ли не проповеди нового Мессии. В последние годы Веллер много выступает на радио, ТВ и различных площадках. В этих выступлениях он часто повторяет мысли из своих книг, повторяет уверенно, настойчиво. Как будто он один знает абсолютную истину. Поучающий Довлатов – немыслим. Он где то сказал: «Воспитывать людей я не осмеливаюсь».Теперь сравним литературное качество прозы этих двух авторов. И Довлатов, и Веллер пишут простым разговорным языком. Но как различна эта простота! У Веллера – это язык писателя, выступающего перед публикой, публикой грубой, готовой свистеть и аплодировать одновременно. В своих книгах Веллер многословен, часто повторяется, такое впечатление, что он вообще не редактирует свой текст.Довлатов писал, что мысли, идеи и сюжет интересуют его в литературе меньше всего. Более всего ему дорога в прозе её звуковая и фонетическая структура. Бродский, оценивая мастерство Довлатова, говорит: «Довлатов – стилист, и в его прозе есть ритм». А я восхищаюсь диалогами в рассказах Довлатова. Лаконичность, яркость и точность каждой реплики. каждой фразы просто поразительны. В диалогах сразу, как под рентгеном, высвечивается человек и его характер. Как это удаётся Довлатову? Это талант писателя или упорный труд?Довлатов чётко определил своё место в литературе: «Есть высший класс в литературе – это сочинительство, создание новых собственных миров и героев. И есть ещё описательство, рассказывание того, что было в жизни. Вот писателем в первом смысле я никогда не был – я бы назвал себя рассказывателем».В 2012 г. были опубликованы записные книжки Довлатова. Там есть наброски, житейские случаи, анекоты, разговоры – из такого «сора» рождались его рассказы. Конечно, Довлатов «досочинял» их. Преображал ситуации, характеры, диалоги, услышанные и увиденные в компаниях, на улицах, в барах, и делал их произведениями искусства. Он преображал и самого себя. В его рассказах главный герой и рассказчик (alter ego писателя) – добродушный, снисходительный, всёпонимающий. В дневниковых записках Довлатов жёстче, грубее, ироничнее. Наверное, знаменитый довлатовский юмор – это не просто запись жизненных наблюдений, а результат большого писательского труда.Когда вы заканчиваете читать книжку Сергея Довлатова и ещё держите её в руках, у вас на губах улыбка, часто грустная. И хочеся читать его ещё и ещё. И как грустно, что он написал так мало!

Стиль изложения в данном произведении Веллера можно охарактеризовать его же цитатой: «Есть у меня раздражающая привычка выражать простую мысль заходом столь дальним, как стратегический бомбер за 200 км входит в посадочную глиссаду, целясь на полосу.» Автор на протяжении этой небольшой книги рассуждает о советской литературе и советских писателях. Во всяком случае, мне так показалось. Но вообще уловить её суть достаточно сложно, ибо Веллер растекается мыслью по древу, чем не только усложняет чтение и понимание текста, но и вызывает раздражение, что есть то есть. И в этих рассуждениях частенько всплывает Сергей Довлатов, но непохоже, что Веллер считает его героем того времени, лишь сокрушается, что и литература уже не та, да и требования читателя уже не те, обмельчал читатель.Кажется, что я что-то упустила, не смогла уловить во время прочтения. Это оставляет неприятный осадок от книги. Но философские размышления Веллера, которые можно печатать погонными километрами, произвели на меня благоприятное впечатление. Автор же не виноват, что я не смогла разглядеть ту умную мысль, которую он хотел до меня донести. 4 из 5.