Сей труд посвящаю моим одноклассникам, выпускникам Черемновской средней школы Называевского района Омской области: Бакулиной Галине, Беловой Нине, Глуховой Любови, Гордееву Анатолию, Гузь Любови, Дергуновой Галине, Земсковой Анне, Зиминой Марии, Зотовой Галине, Кайгородову Александру,
Какоткиной Любови, Касаткину Александру, Клюкину Юрию, Коза Владимиру, Кузьминой Антониде, Лесковой Любови, Лифанову Александру, Макорину Николаю, Пятковой Татьяне, Сорокиной Лидии, Сорокину Валерию, Сорокоумовой Марии, Степахину Анатолию, Фаломеевой Нине, Филимоновой Людмиле, Чемшиной Валентине, Шакиной Любови, Шушакову Михаилу.
Глава первая.
Нежданная
Дарья Аксенова родилась в небольшой деревушке Назаровка, в Сибири. Родилась вопреки желанию родителей. Мария
забеременела от Авдея случайно, «пролетела». До этого все шло нормально, по плану. Сын Виктор родился через год после свадьбы. У супругов могло дальше идти, как у большинства селян. Иметь от трех до пяти детей. Аксеновы не хотели следовать примеру земляков, особенно муж. Его жена же, не кривила душой, она хотела иметь помощницу по дому. О своем желании она несколько раз заикалась. Высокого роста мужчина с копной черных волос и карими глазами не одобрял ее затею. Мало того. Он сильно ее колотил, когда ее тошнило от запахов кухни. Несчастная сразу же кидалась к повитухе бабке Надежде…
Подслеповатая старуха жила на окраине деревни, доживала свой век. Хозяйства, как такового, она не держала. Сил уже не было. Муж погиб в годы Великой Отечественной войны, сложил голову на польской земле, очищая ее от немецких захватчиков. Вдова многие годы работала на ферме. От тяжелого физического труда часто болела. К врачам не обращалась. Надеялась, что все пронесет, утрясется с Божьей помощью. Да и времени для визитов не было. С раннего утра до позднего вечера она пропадала на ферме. Коров доили в три смены. Едва хватало времени для приготовления пищи или для стирки. Полунина, в большинстве своем, занималась самолечением, также пила всевозможные настои трав. Следовала советам матери, которая, будучи медсестрой, погибла в Гражданскую войну… Пару лет назад в Назаровке создали амбулаторный пункт. Об его открытии написали в районной газете. Люди заметно оживились. Но, увы… Эмоции исчезли быстро, как и появились.
Молоденькая медсестра Катюша едва приехала, как тут же у крестьян доверие потеряла. Не только как специалист, но и как женщина. Смазливая блондинка то и дело пропадала в городе Омске, областном центре. В Назаровку приезжала очень редко, приезжала с хахалем. Откуда он был родом и кем он ей приходился, никто не знал, да и не интересовался. Не интересовалась и деревенская знахарка. Одно она знала, что повеса с «сикельком», так она называла небольшой пучок жирных волос на его лысой голове, нечист на руку. В этом она убеждалась, когда он приходил к ней за самогоном. Самогоноварением Надежда стала заниматься после ухода на пенсию. Мизерного пособия не хватало. За первач рассчитывались по-разному. Одни давали деньги, другие приносили то, что было на подворье или одежду. Женское она брала, малое и большое. Позже меняла на продукты питания. От мужского категорически отказывалась, брезговала. Было и другое. Ее душа чувствовала, что шмотки у кого-то уворованы. Не брала грех на душу.
Грехом считала повитуха и брать деньги с тех людей, которые обращались к ней за помощью. Травы и настойки, которые она собирала и готовила лично сама, давало бесплатно. Не обходились без нее и роды. Земляки старухе доверяли. Не доверял ей лишь директор восьмилетней школы Николай Нилович Евдокимов. Недавний выпускник педагогического института за месяц до родов увез свою жену в Омск. Потом она вообще не появилась в деревне. Небольшого роста худощавый мужчина с плешиной на голове при встрече с повивальной бабкой не здоровался. Проходил мимо, как петух. Она на это нисколько не обижалась. Считала, что это в какой-то мере и правильно. Власть наказывала тех, кто занимался знахарством, переступал черту закона. Полунина вообще сторонилась начальников, которых часто видела во сне. Страх нередко отступал, когда она получала теплые слова благодарности от сельчан, которых излечивала от многих болезней. Помогала и женщинам, жаждущих избавиться от неожиданной беременности. «Запоздалых» не принимала, боялась накликать на себя беду…
Авдей Петрович Аксенов, тридцатилетний мужчина, которого многие боялись не только из-за его высокого роста, но и огромной физической силы, воспрянул духом, когда в сельпо появились презервативы. До этого он, как и его земляки, вообще не имел понятия, что такое чудо техники или медицины есть на земле. О появлении «резинки» Аксеновы узнали от Александры Гулиной, технички в школе. Соседи большой дружбы не водили, но гулянки были совместные. Семейная чета посетила магазин во время обеденного перерыва. Скотник и доярка работали в одном животноводческом комплексе. Сын Виктор находился под присмотром бабушки Елены. Она овдовела очень рано. Машеньке шел второй годик, когда она осталась без отца. Иван погиб совершенно нелепо, по пьянке. После обильного застолья устроил разборки с бывшим однополчаниным. Друг уступал ему не только по силе, но и был на две головы его ниже. Однако бывший командир танка оказался нахрапистее и хитрее. Едва победитель пригубил стакан самогона, он тут же получил поленом по голове. Удар оказался смертельным…
Аксеновы в этот вечер долго не спали. Все рассматривали несколько продолговатое резиновое изделие белого цвета, чем-то напоминавшее воздушный шар. Решили его опробовать. Жена с улыбкой на лице очень старательно натянула презерватив на маленький член мужа. Авдей с полузакрытыми глазами некоторое время наблюдал за женщиной, затем еле слышно произнес:
─ Маня, для всякой верности натяни еще один… ─ Слегка ударив рукой по тощей заднице нагой, лениво добавил. ─ Я все еще не доверяю этому шарику… А вдруг он лопнет? Опять к бабке Надежке?
Мария еле слышно хихикнула и с серьезным видом исполнила указание мужа. В эту ночь супруги были на вершине секса. Авдей трижды заканчивал половой акт. Преследовавший его доселе страх, что жена забеременет, отступил на задний план. Подобное удовольствие испытала и его партнерша. Она впервые после рождения сына дала волю своим чувствам и страстям. Она то и дело громко вскрикивала, когда пенис входил в ее влагалище. Сейчас ее нисколько не тревожило, что у Авдея член был не такой длинный и толстый, как у некоторых мужиков. Например, у тракториста Ивана Прохорова. Стриптиз она увидела во время празднования его тридцатилетия. Пьяный именинник под самый занавес торжества вышел нагим и стал благодарить гостей за их присутствие и подарки. Несмотря на пелену сивушного тумана, который господствовал в голове гостьи, член коренастого мужчины ее просто поразил. Он был не только большой, но и страшно кривой. Чем-то напоминал половой орган у жеребца Пегого, на котором Авдей пас коров в летнее время. «Испытатели» презерватива не заметили, как быстро пролетела ночь. Да и ночью это было трудно назвать. Они уходили на работу в четыре часа утра, приходили домой в десять часов вечера. Спать ложились далеко за полночь. Дел по дому хватало. Как хозяину, так и хозяйке большого крестьянского подворья.
До самого обеда Авдей пребывал в тяжелых раздумьях. Переживал о прошедшей ночи. Он все еще не верил, что презерватив выдержал его непомерную страсть. Он до появления резинки сдерживал себя. Перед эрекцией вынимал член из влагалища жены и «опорожнялся» в ее старые трусы, которые лежали под его подушкой. Свои не пачкал, да и женские трусы, в какой-то мере его возбуждали. Его «мучения» Мария замечала и ценила. Она нередко чмокала его в макушку, когда он заканчивал не туда, куда хотел. Только поэтому она смиренно шла к небольшой избушке повитухи, когда «пролетала». Полунина тяжело вздыхала и назначала курс лечения. Беременная слегка вздрагивала, когда в ее влагалище из большой прорезиновой груши выливалась теплая жидкость темного цвета. На этом лечение не заканчивалось. «Пострадавшая» ходила в баню последней. До иссупления парилась, затем садилась в металлическую ванну с горячей водой.
На пятом году замужества, несмотря на резинку, Мария забеременела. К повитухе не пошла, надеялась, что сама справится. Потом она страшно сожалела. Авдей, узнав об этом, сильно рассердился. После секса в бане, которым они всегда занимались по субботам, он сильно избил непутевую. Она не сопротивлялась, воспринимала как должное. Жилистый великан в этот вечер не на шутку взбеленился. Увидев кровь на губах жены, еще больше озверел. Он по-дикому закричал:
─ Ты, чудо назаровское, хочешь меня под монастырь подвести? Хочешь меня нищим из-за кучи детей сделать? ─ Ударив кулаком по голове женщины, с иссуплением продолжил. ─ Ты, Манька… Скажи мне, кто должен за твоей… следить? Ты или я? ─ Мария, едва удержавшись на ногах от увесистого кулака мужа, утвердительно кивнула головой и тихо произнесла. ─ Кончено, я… Только я в этом виновата…
Эту ночь «преступница» не спала. Во время раздумий она то и дело смотрела на спящего мужчину. Он сильно храпел, изредка что-то бубнил себе под нос. Во внезапной беременности она его не винила. Знала, что ее Авдейка, так она порою ласково прозывала своего суженого, делал все для приумножения их хозяйства. Он с самого детства звезд с неба не хватал. Ему было пятнадцать лет, когда умер его отец. Через год умерла его мать. Бывшие жители Семипалатинской области умерли от малокровия. Паренек не понимал, что это означало. Внезапная смерть родителей его сильно озлобила. Не повезло ему и позже. В Омский строительный техникум он не прошел по конкурсу. Трудоустроиться ему в городе также не удалось. Он вернулся в родную деревню Петушки. И здесь его ожидало полнейшее разочарование. Небольшая избушка, которая досталась ему от родителей, от сильного ветра иногда шаталась. Зимой в ней было страшно холодно. Заработать приличные деньги на ферме юноше не удалось. За тяжелый физический труд платили копейки, свободного времени у круглого сироты практически не было. Не было и любимой девушки.
С Машей Слюньковой Авдей Аксенов встретился в г. Называевске, когда проходил медицинскую комиссию, на пригодность службы в Советской Армии. Высокого роста парень сильно переживал, когда его забраковали. У него признали плоскостопие. Ему было стыдно не только за себя, но и перед своими сверстниками. Он сразу же бросился за помощью к симпатичной медсестре, надеялся, что она изменит его судьбу. Не получилось. Председатель медицинской комиссии настоял на своем. Армия нуждалась в здоровых защитниках первого в мире социалистического государства.
Слухи о «хилом», так прозывали тех, кто по тем или иным причинам не служил в армии, дошли до односельчан мгновенно. В этом он убедился в тот же вечер, в клубе. Его две бывшие одноклассницы, приехавшие из Омска, почему-то с ним не поздоровались. Не замечала его и учительница математики Нина Ивановна Старикова. Во время просмотра кинофильма хилый сидел на самой последней скамейке, неподалеку от киномеханика, который то и дело клевал носом. Сидел он очень смиренно, словно чужой. Из его глаз текли слезы. Через два дня Аксенов уехал из деревни, не перенес позора, который свалился на его плечи. Жилье оставил под присмотр соседей. В электричке ему неслыханно повезло. Он встретил группу мужчин, они ехали на заработки на Север. Он без всяких обиняков принял их предложение. Один из напарников заболел, нужна была замена. Через два года Аксенов вновь вернулся в Петушки. Земляки не узнавали некогда «хилого», он сильно возмужал, раздался в плечах, на целый десяток сантиметров подрос. Еще сильнее было их удивление, когда он в соседней Назаровке купил сосновый дом, единственный в деревне, в нем жил депутат районного совета. Он переезжал о Омск. Еще через год Авдей привел в свой дом и молодую жену Марию. Так в деревне появилась семейная чета Аксеновых.
Дарья Аксенова свое имя получила от отца, хотя оно ему раньше вообще не нравилось. Оно чем-то напоминало ему жизнь из старины, давно минувшее время. Изменил свое мнение он совсем недавно. Перед рождением дочери он неожиданно загулял. Стал страдать по Дарье Новиковой, которая появилась в деревне. Она жила раньше с мужем в городе Тюмени. Три года у супругов было без проблем. Он работал водителем в автоколонне, она – на овощной базе. Денежный «дебит» у них был небольшой, но они нередко «химичили». Он делал левые рейсы: привозил людям мебель или перегной на дачные участки. Она приносила домой овощи и фрукты, воровала. Детей у них не было. Не было по обоюдному согласию. Они копили деньги на собственный дом. Грезили также приусадебным участком, хотели выращивать овощи и разводить поросят. Через год-другой мечты молодых людей могли бы стать реальностью. Но, увы, не повезло.
Начальник автоколонны поймал «левака» во время приработка, поймал среди белого дня. Его мольба о пощаде, как и старухи, которой он привез два мешка комбикорма для поросенка, на седовласого мужчину не подействовала. Через месяц Василия уволили. Его настойчивые попытки трудоустроиться по специальности в других организациях были без успеха. Кадровики звонили на его прежнее место работы, там ему давали отрицательную характеристику. Мужчина не выдержал, ударился в запой, притом основательно. Для спиртного денег у него не было, воровал домашние вещи и продавал. Вскоре он также прокутил и сбережения, которые вместе с женой копил на жилье. У Дарьи терпение лопнуло. Она собрала свои немудреные пожитки и ушла к подруге. Затем подала на развод.
К матери Новикова приехала по очень простой причине, ей некуда было деваться. Через неделю ее пригласил управляющий фермой, просил подменить заболевшую доярку. Сначала она в прямом смысле маялась с коровами. Она впервые в жизни прикоснулась к их соскам. Дабы не опростоволоситься перед местными женщинами, на дойку она приходила раньше всех, позже всех уходила. В один из поздних вечеров она познакомилась с пастухом Аксеновым. Кое-кто из доярок, особенно, незамужних, был от него без ума. Не исключением стала и новенькая. Молодой мужчина, от которого исходила не только исполинская сила, но запах травы, очаровал ее в один миг. Через день они оказались в объятиях друг друга. Произошло это случайно, возможно, и нет. Авдей в тот день подменял бригадира дойного гурта, он уехал на похороны отца. После вечерней дойки мужчина загрузил два десятка фляг с молоком на прицеп, которое отвозили в соседнюю деревню Проскуровку, на маслозавод. В помощницы он взял новенькую, она в отличие от остальных женщин, была не только самой молодой, но и самой красивой. Дарья зарделалась, когда великан взял ее на руки и очень легко перенес через борт тележки. Затем сам молодцевато в нее запрыгнул. Тут же раздался голос тракториста:
─ Начальники, мы поехали… Будьте осторожны и взаимно вежливы…
Старенький «Беларусь» резко дернул с места и под громкий смех представительниц слабого пола потянул за собою повозку. Места для новенькой в кабине не нашлось. Рядом с водителем сидел его внук Иван, он был на каникулах.
Авдей и Дарья, едва трактор тронулся, стали разглядывать друг друга. Особенно преуспевал в этом мужчина. Он глазел на новенькую, словно баран на новые ворота и загадочно улыбался. Стройная женщина, на которой был темно-синий халат, своеобразная форма для всех тех, кто работал на сотнях тысяч ферм огромной страны, все больше и больше его привлекала. Ему без ума нравились ее несколько полные губы, нравилась и ее улыбка, которой она изредка одаривала своего попутчика. Сдали они молоко очень быстро.
Дальше получилось веселое происшествие. Во время приемки тракторист каким-то образом умудрился «остограммиться», притом довольно сильно. Затем, едва отъехав от завода, он тележкой зацепил мотоцикл с коляской, стоявший на обочине дороги. Через пару минут, откуда не возьмись, появилась ватага парней, они были в стельку пьяные. Увидев их, пожилой мужчина от страха оставил самоходную машину и бросился в близлежавший березовый колок. Они кинулись за ним. Авдей и Дарья не стали втягиваться в предстоявшую потасовку. Заведомо знали, это к хорошему не приведет. Они спрыгнули с тележки и двинулись к проселочной дороге, ведущей в Назаровку. Пошли они самым коротким путем. Шли они неспеша, шли молча. Перед самой деревней заночевали в стогу сена. Благовонье свежескошенной травы их пьянило. Пьянило их и от неожиданной любви…
Аксенов пришел домой рано утром, первые лучи летнего солнца только что опускались на сибирскую землю. Мария, увидев слегка осунувшегося мужа, с некоторым испугом его спросила:
─ Авдейка, что случилось? Я сильно переживала… Думала, что тебя пьяные мужики исколотили… ─ Мужчина, сделав удивленное лицо по поводу уже просочившейся информации о проказах пьяного тракториста, слегка чмокнул жену в щечку и еле слышно прошептал. ─ Маша, у меня все нормально… Ты ведь знаешь этого придурка Колбасина… Без него ни одно дело, будь оно хорошее или плохое, не обходится…
Доверительная улыбка мужа в один миг успокоила беременную женщину. Она погладила рукой свой живот и с радостью произнесла:
─ Авдюша, наш ребеночек, как мне сегодня показалось, ворочался… Ему сейчас не надо нервничать… ─ Затем она серьезно добавила. ─ На днях поеду в Называевск. Наша местная брехаловка писала, что там появилась специальная аппаратура для беременных… ─ Аксенов утвердительно кивнул головой и быстро ринулся на кухню. Он не только страшно проголодался, но и устал.
И в этот день, поздним вечером Авдей и Дарья вновь окунулись в море любви. На этот раз их ложем был сеновал, неподалеку от животноводческого комплекса. Запах женских духов приятно шекотал нос мужчины, страстно целовавшего нежное тело женщины, которое при свете луны, было не то темно-коричневое, не то слишком смуглое…
Дарья Аксенова родилась в мае, 26 числа. Лучи весеннего солнца настойчиво пробивались через полузатемненное окно родильного отделения районной больницы города Называевска, когда раздался ее громкий крик. Акушерка, пожилая женщина, увидев младенца, внимательно посмотрев на роженицу, которая лежала с закрытыми глазами, радостно произнесла:
─ Мария, у тебя помощница появилась… Не сомневаюсь, вырастет красавица… ─ Молодая мама, у которой были тяжелые роды, слегка приоткрыла глаза и едва заметно прошевелила губами. ─ Дай же Бог… ─ И тут же заплакала от радости.
Молодой папа, стоявший за дверью отделения, появление дочери воспринял без особой радости. Он сильно себя костил, что не настоял на своем, не отправил жену к повитухе. Достаточно было одного Виктора, «подскребыша». Он не понимал земляков, у которых было по пять, а то и более детей. Многие из них еле-еле сводили концы с концами. Спасало то, что они имели свое хозяйство, живность. Однако этого, как правило, им не хватало. Он страшно злился, особенно летом, когда из его подворья исчезали куры или гуси. В их семье за домашней живностью приглядывать было некому. Виктор был еще маленький, он не мог уследить за десятками птиц. Не была помощницей и мать Марии, она с каждым днем угасала. Елена жаловалась на боли в сердце. Ежели беременная жена в какой-то мере Аксенова злила, то любовница стократ приподнимала его жизненный тонус. Она все больше и больше затягивала его в свои сети. Он уже не замечал свою законную жену, не было у него и желания что-либо делать по хозяйству. Узнав о рождении дочери, он слегка покачал головой и с убитым видом направился к выходу.
В ресторане «Льдинка» Авдей Аксенов просидел до вечера. За это время он осушил бутылку водки и скушал три порции котлет с картофелем. Они были его любимым блюдом во все времена. Он тяжело вздыхал, когда вспоминал свое нерадостное детство и мать. Приготовленное ею блюдо, как ему казалось, и сейчас приятно щекотало ему нос. Домой он приехал на попутной машине. Сначала он сказал сыну, что его мама купила ему сестричку. Мальчик на это не прореагировал. Он был на седьмом небе от радости, папа привез ему пистолет, который стрелял пистонами. Елена, лежавшая в постели, узнав о рождении внучки, слегка улыбнулась и вновь спрятала голову под одеяло. Эту ночь полупьяный отец новорожденной впервые спал в избушке своей любовницы. Екатерина, ее мать умерла неделю назад.
Дарья уже знала, что у Аксеновых появилось пополнение. Поэтому сообщение Авдея о рождении дочери, пропустила мимо ушей. Лишь после того, как она им насытилась, она очень спокойно произнесла:
─ Авдюша, поздравляю тебя с дочерью… ─ Затем, прильнув к губам нагого, еле слышно прошептала. ─ А что будет, если я тебе такой подарок сделаю? ─ Неожиданный вопрос застал мужчину врасплох. Он быстро выскочил из кровати и стал одеваться. Его поведение Дарью рассмешило. Она слегка привстала и с упреком выпалила. ─ Эх, ты, мужичонка трусливый… Ты такой же, как и все остальные… Сразу же в кусты, как только узнают, что женщины беременные… ─ Тяжело вздохнув, она продолжила. ─ Ты, Авдеюшка, сильно не переживай… У меня все на мази… ─ Потом через силу из себя выдавила. ─ С этого момента, мой дорогой, я тебе больше не подруга и не любовница…
Нагая встала с кровати, плотно задернула шторы и включила свет. На какое-то время она замерла, словно хотела в последний раз посмотреть на того, кому она все это время дарила свою любовь. Смотрел на нагую и высокого роста мужчина. Смотрел с некоторым недоумением. Он все еще не понимал, что случилось с Дарьей. За дюжину сиеминутных встреч она никогда не говорила ему о своих семейных проблемах, не говоря уже о совместном ребенке. Даже смерть своей матери она восприняла спокойно, как должное, что происходило и происходит со всеми живущими на этой земле. Новикова первой нарушила молчание. Она, все еще нагая, вплотную подошла к мужчине и с некоторой болью в голосе произнесла:
─ Ты, Авдей, все еще меня не понял… Почему я, молодая женщина оказалась в твоих объятиях, в объятиях женатого… ─ Заметив недоуменный взгляд Аксенова, она спокойно продолжила. ─ Я, как и тысячи женщин в этой стране, хочу любви, любви настоящей… ─ Затем тяжело вздохнула и с патетическим тоном воскликнула. ─ А где она, эта любовь? Где настоящие мужчины, о которых я читала в романах или в школьных учебниках? ─ Затем слегка наклонилась вперед и с досадой в голосе ответила на свой же вопрос. ─ Да нет их… Ты, мужичок, понимаешь ли это? Они все пьяницы и тупые, подонки и… ─ Сказать что-либо еще она уже была не в силах. Слезы душили ее. Она бросилась в постель, укрылась с ног до головы одеялом. Ее плечи сильно вздрагивали. Адвей некоторое время стоял в нерешительности, затем тяжело вздохнул и вышел вон…
Дарья Новикова уехала из Назаровки через три недели, уехала навсегда. Свою избушку она продала за бесценок жителю Омска. Аксенов специально напросился у управляющего подменить Колбасина, он опять находился в пьяном угаре. Средством транспортировки двух небольших чемоданов уезжавшей и ее самой, был тот же прицеп и тот же старенький «Беларусь». Дарья сидела на этот раз в кабине вместе с водителем, который ехал очень медленно. Он не спешил расставаться с женщиной, которую любил. Любил по-своему, пусть даже по-деревенски. Он многое за это время передумал. Желание уйти от жены, матери двух детей у него то появлялось, то улетучивалось. Ежели бы не дети, он перешел на противоположную сторону улицы, к своей любовнице. Дарья нравилась ему не только как женщина, но и как мыслящее существо. Да и души в ней было куда больше. Марии всего этого порою не хватало.
Прощание было обычным, словно никто из некогда влюбленных и не разлучался. Новикова слегка чмокнула мужчину в щечку и со вздохом произнесла:
─ Авдейка, честно скажу… Еду к своему знакомому мужчину по принуждению… Он начальник, правда, небольшой… ─ Сжав губы, боялась расплакаться, она вновь сказала. ─ Он легочник, часто болеет… Он меня любит… ─ Затем уже сквозь слезы продолжила. ─ Он все-таки меня нашел…
Аксенов крепко обнял свою любимую, затем слегка оттолкнул ее от себя и внимательно посмотрел на ее лицо. Оно было бледным, почти безжизненным. Затем он покачал головой, развернулся и стремительно направился к трактору. Лишь после того, как электропоезд скрылся за лесом, он остановился и ничком упал на землю. Она была холодной, словно недавно освободилась от снега. Он с силой рвал обеими руками молодую траву, из его глаз катились слезы…
Дарья Аксенова впервые по-настоящему почувствовала неравнодушие мужчин к своей персоне в девятом классе. Произошло это совершенно случайно, во время контрольной работы по математике. Она на этот раз вообще не взяла в руки авторучку. Задание для нее было очень сложным. Не помог ей и Петька Скалкин. Он, решив все три уравнения, то и дело оглядывался на красивую одноклассницу и скалил зубы. Она подобных ребят не переваривала. Презирала она и Петьку, который все время строил из себя Лобачевского. Она нередко удивлялась его математическим способностям несмотря на то, что его родители были животноводами. Отталкивал ее и внешний вид юноши. Нос у него был большой и слегка приплюснутый. К тому же он был маленького роста, в строю стоял последним.
Во время большой перемены к Дарье подошел Николай Иванович Лобов, учитель математики. Это был мужчина лет тридцати, тридцати пяти, среднего роста, с короткими вихрами черных волос на голове. Старшеклассники знали, что у него роман с пионервожатой школы Аллой Петровной. Котеночкина была чуть выше ростом своего друга. Был у нее и небольшой изъян на лице. На подбородке у нее почему-то росли волосы. Кое-кто за глаза называл ее «бородатой». Математик внимательно посмотрел на слегка удрученную девушку и очень загадочно произнес:
─ Аксенова … Если мне память не изменяет, ты ни одного уравнения не решила. ─ Заметив явное расстройство подопечной, он оживился и с некоторой укоризной продолжил. ─ Дарьюшка, у тебя есть возможность все исправить…
Ученица с явным непониманием уставилась на своего наставника. Ее лицо было розовым, словно спелый помидор. Еще несколько мгновений неординарной ситуации и она, без всякого сомнения, расплакалась бы. Слез удалось избежать. Лобов слегка положил свою руку на ее плечо и с улыбкой подытожил. – Дарьюшка, пойдем в учительскую… Не хочу, чтобы такое очаровательное создание имело неуд по такой мудрой и очень сложной науке…
Дальнейшее поведение учителя школьницу несколько шокировало. Сначала он усадил ее за стол. Затем присел рядом с нею и на отдельном листе бумаге написал все решения. Аксенова переписала их в свою незавершенную работу и неспеша покинула учительскую. Итоги контрольной работы объявили через два дня. Дарья получила отличную оценку. Она этому нисколько не удивилась, удивился ее сосед. Скалкин почти всю перемену ходил возле «Ковалевской» и то и дело крутил пальцем вокруг своего виска. Развязка для слабоуспевающей по математике наступила после занятий. Она уходила из школы одной из последних. Она ни с кем из одноклассников дружбы не водила. И на этот раз она шла одна.
На улице было уже темно, когда по дороге ее догнал Лобов. Он слегка наклонился к девушке и чмокнул ее в губы. Дарья от неожиданности вздрогнула и резко отпрянула. Ее физиономия извергала явное непонимание. Мужчина заразительно засмеялся, затем крепко сжал ее руку и очень серьезно произнес:
─ Дарьюшка, долг платежом красен… Я тебе отличную оценку, а ты мне поцелуй… Идет? ─ Аксенова, непонятно почему, заразительно рассмеялась, затем наклонилась к учителю и чмокнула его в губы. В тот же миг она почувствовала запах жареного лука…
Игра в поцелуйчики ей была знакома еще с детства. Ребята и девчата часто это делали, когда играли в глухой телефон или прыгали через скакалку. Подобное какой-либо проблемы у них не вызывало, кроме одного ─ смеха…
В этот вечер Дарья Аксенова вернулась домой очень поздно. Прогулка по лесу с мужчиной, который был значительно ее старше, удалась. За очень короткий отрезок времени она многому научилась. И не только по-настоящему целоваться. Она познала и почувствовала также и неизведанное, которое раньше для нее было запретным, табу. К ее телу впервые в жизни прикоснулись мужские руки, которые чуть-чуть дрожали. Не то от страха, не то от волнения. Она свою девственность сохранила, не отдалась мужчине. Несмотря на то, что желание сделать это, у нее лилось через край. Тормозом прелюбодеяния был сам любовник. За совращение несовершеннолетней ему грозила тюрьма. Осыпая страстными поцелуями нагую девушку, он через некоторое время слегка вскрикнул и стал издавать носом свистящие звуки. Дарья из-за темноты не видела его лицо, но знала, что подобное сопение нередко исходило из комнаты ее родителей. Лобов проводил ее до дома. Он на прощание ей сказал:
─ Дарьюшка, скоро я уеду в Омск, на повышение… Тебе же, скажу одно… К сожалению, в нашем обществе ум человеческий не стал престижным… ─ Слегка вздохнув, он продолжил. ─ Для подобных тебе, Дарьюшка, ум и не требуется. Ты очень красивая… Используй эту козырную карту на всю катушку… У твоих ног будут многие мужчины, да и карьера придет…
Школьница на умозаключения наставника не реагировала. Она стояла словно истукан. Лишь иногда ее хрупкие плечики слегка вздрагивали. Кое-где ее тело испытывало зуд, не то от опавшей осенней листвы, не то от поцелуев несостоявшегося совратителя.
В эту ночь Дарья Аксенова долго не спала. Она впервые в жизни по-настоящему раздумывала о своем предназначении на этой земле, в первую очередь, как красивая женщина. Кое-какие эпизоды из прошлой жизни ей уже стали нравиться. Еще в первом классе классный руководитель Татьяна Ивановна, представив ее перед сверстниками, обратила внимание на ее красоту. Положив руку на плечико Даши, она с нескрываемой радостью проворковала:
─ Уважаемые детки! Дашенька самая красивая в нашем классе, она будет представлять нас в президиуме… Она станет одной из ударниц в учебе и поведении…
Маленькая девочка не обращала внимания на то, что лилось из уст очень пожилой женщины. Как и вообще не понимала, что означал на деле «президиум» или «ударничество». Она лишь крутила по сторонам своей маленькой головкой с темно-русыми, каштановыми волосами и улыбалась. Пророчество наставницы не оправдалось. Аксенова училась посредственно, хотя была и не без таланта. Об этом говорили не только ее учителя, но и родители. Она могла читать наизусть большое стихотворение и тут же не решить простейшую арифметическую задачу. Почему так происходило, взрослеющая особа и сама не понимала. Возможно, ей не хватало усидчивости… Была и еще одна причина, по которой она нередко получала неудовлетворительные оценки. Ее отец за время учебы детей, сменил три места жительства. Он не уживался с местными начальниками. Аксеновы сначала жили в Назаровке, затем переехали в Стрелковку, потом в Фомиху и вновь оказались в Назаровке. Были у девушки и личные соображения по поводу учебы, они шли вразрез с тем, что писали в газетах или говорили с трибуны. Она все больше и больше приходила к выводу. Ученость в стране, особенно, на селе, никому не нужна. Большинство ее сверстников или чуть постарше, как правило, оседали в деревне. Оседали не по собственной воле. Лишь единицы поступали в техникумы или институты. Она не хотела впустую грызть гранит науки или болтать о том, во что никто не верил…
