Широкую просторную комнату, мастерскую живописца с темными холстами на серых стенах, обнимало чудесное утро. Разгорался ясный и жаркий день середины лета. Молодой художник, легко одетый высокий и стройный мужчина со связанными сзади длинными черными волосами стоял у мольберта напротив распахнутого окна. Тем временем в комнату вошла русоволосая девушка двадцати трех лет в летнем платье. Весь облик ее был светлым, а вот миловидное личико хмурилось, как неприветливая осень.
Постояв у двери, девушка позвала живописца:
– Артур!
Молодой человек нехотя обернулся:
– Аля! Что-то еще случилось?
– Да. Твоему другу Виталию стало хуже.
– Он мне не друг, просто знакомый.
– Не важно! Он гость. Ему все хуже, а скорой нет. Артур! Давай сами отвезем Виталика в больницу!
– Ну, вот еще! Если вызвали скорую, то она скоро и приедет. Ира проводит врачей. Тебе, Аля, вообще незачем заниматься этим. Ты лучше сядь и позируй мне.
На мольберте красовался как раз портрет вошедшей девушки. Ее вполне можно было узнать, хотя на холсте она выглядела не лучшим образом. Нарисованная особа сидела в сером платье на блеклой скамье, под колонной, и всю ее фигуру окутывал белесый туман. На зрителей печально смотрело безжизненное лицо.
Критически осмотрев произведение, Алина вздохнула и честно высказала свое мнение:
– Артур! Извини, но картине ничего не поможет. Она… не слишком хороша.
– Нехороша?!
– Да, Артур, она даже слишком нехороша. Просто ужасна.
С досадой отложив кисть, молодой человек сделал пару шагов в сторону и почти упал в мягкое кресло.
– Ты говоришь так просто, чтобы позлить меня! – отогнав назойливую мошкару, раздраженно заявил он.
Артуру недавно исполнилось тридцать лет. В нем соединилось все, что могут дать человеку молодость и успех. Он отлично смотрелся в легкой красной тунике, нешироких темных штанах и плетеных сандалиях на босу ногу. Прилегающая одежда подчеркивала гибкость тонкой в поясе и широкой в плечах фигуры. Яркость рубашки оттеняла белую кожу. Пушистые черные с синим отливом кудри привольно струились вдоль тонкого, гармоничного и черноокого лица.
Эффектная внешность художника заслуживала искреннего восхищения, но дама взирала на него недружелюбно.
– Артур, вовсе нет! На мой взгляд, картина вышла чересчур мрачной. Ты бы добавил в нее больше света, и все получилось бы хорошо.
– Аля! – поджал губы непризнанный автор. – Хочу кое-что напомнить тебе. Ты моя невеста и уже два месяца живешь у меня дома без забот и хлопот. Я думал, ты с каждым днем будешь становиться все лучше. Но ты начала делать все так, что мне самому хочется уехать отсюда. Подумать только! Из-за кого у нас ссора?! Из-за случайного пришлого человека. Он никто и звать его никак. Отвратительно! Не в правилах моего дома! Моя подруга должна любить и уважать меня и всегда быть на моей стороне. Если ты хочешь, чтобы все наладилось, подумай над своим поведением и сделай правильный выбор!
– Я подумаю, – поморщившись, Алина отвернулась.
– Я отпустил тебя? Куда ты идешь? – сдвинул брови молодой человек.
– К нашему гостю. Проверить, как он. Может быть, что-то нужно.
– Зачем?!
– Артур! – резко ответила девушка. – Я уже все сказала тебе! Ему хуже, и мне надо к нему!
– Ну, ладно, Аля! – махнул рукой собеседник, сменив гнев на милость. – Чем бы дитя не тешилось… Иди. Скажи, чтобы мне принесли кофе.
– Хорошо, – согласие прозвучало холодно, и беззвучно затворилась массивная дверь.
Выйдя из расположенной в мансарде мастерской, Алина спустилась по внутренней лестнице, прошла в пустой коридор и остановилась у большого окна. Ее окружал третий этаж добротного каменного особняка, практически маленького замка, принадлежащего семье Артура и являющегося достопримечательностью в предместье областного города Энск. Плоскую крышу помпезной постройки по углам венчало четыре островерхие башенки. Внизу стелились причудливые тени. Вымощенная камнем часть двора переходила в обширный ухоженный сад, обнесенный оградой. Сверху пленяло зрелище пышных кустов, небольших деревьев и разнообразных цветов.
Цветы… Артур почему-то редко дарил букеты. Алина же скучала по таким знакам внимания: она частенько получала цветы от поклонников в прежние времена. Сожаления особенно давали знать о себе, когда невеста слышала нелицеприятные отзывы о семье жениха или смотрела на его мрачные рисунки. Иногда от этого становилось настолько тоскливо, что даже лето казалось далеко не лучшей порой…
Поежившись, Алина увидела появившуюся внизу горничную Анну. Цветущая жительница замка с лейкой в руках вразвалку выбралась на затененный асфальт. Вымощенная дорога вела от крыльца дома через сад к воротам. Немного пройдя вперед, Аня сошла на траву. Мимо женщины проехала долгожданная медицинская помощь. За машиной вышагивал старший охранник Павел, крепкий мужчина средних лет, сохраняющий приверженность камуфляжу даже в жару. Встрепенувшись и совершенно забыв про кофе для Артура, его подруга устремилась к главной лестнице и побежала вниз навстречу врачам.
Приехавших докторов уже «поймали» две главные обитательницы замка: двоюродная сестра художника, миниатюрная темноволосая Ирина, ухоженная дама двадцати восьми лет, и гораздо более простая и строгая с виду сорокалетняя экономка Светлана. Стоя перед врачом и двумя санитарами с носилками в просторном холле, они в унисон распевали: «Здесь дом художника Артура Илонского. Без разрешения хозяина сюда нельзя». Интеллигентный парень в очках и его дюжие помощники в белой форме удивленно топтались на месте, не зная, как поступить.
– Добрый день! Спасибо, что приехали! Меня зовут Алина. Больной на втором этаже. Идите за мной! – сходу вмешалась девушка, и врачи последовали за нею.
Ирина удалилась, а Светлана двинулась в хвосте процессии контролирующим эскортом. Ее черные глаза сверлили возмутительницу спокойствия и гостей так, что чувствовалось со спины. Алина распахнула дверь комнаты, соседствующей с ее собственными «покоями».
– Входите, пожалуйста! – пригласила она.
В комнате на кровати ничком, что-то тихо бормоча, раскинулся молодой человек, сверстник Артура. Рядом с больным дежурила девочка десяти лет Маруся – сирота, находящаяся на попечении горничной и помогающая ей по работе. При появлении врачей Маруся смущенно поздоровалась и ушла. Любезно попросив экономку немного подождать снаружи, девушка аккуратно закрыла перед ней дверь.
Избавившись от помех и сразу приступив к осмотру больного, доктор одновременно сосредоточенно обратился к Але:
– Расскажите, пожалуйста, что произошло!
– Предполагаю, отравление. Хозяин дома – Артур Илонский. Наш больной его знакомый. Приехал к нам вчера. Назвался Виталием Мариновым. Мы поужинали вместе. Потом ребята остались внизу на веранде, а я ушла к себе. Ночью проснулась оттого, что кто-то стонал в коридоре, около моей двери. Вышла – а там Виталий. Видно, он шел к себе, споткнулся в темноте и упал. Его тошнило. Я позвала на помощь. Мы устроили его здесь, недалеко от моих комнат. Ухаживали за ним. Утром ему стало хуже. Поэтому вызвали вас.
Осуждающе покачав головой, врач поднес шприц к больному, и после укола произошло неожиданное. Приподнявшись, Виталий завопил:
– Черная смерть! Она снова уколола меня!
– Кто уколол Вас? Черная смерть?! – пытливо осведомился доктор.
– Да! Вчера ночью! В коридоре! А потом второй раз в этой комнате! И сейчас!
– Сейчас укол сделал я! А ночью – был кто-то другой?
– Да! Черная смерть!! Такая здоровая, в черном плаще и маске!
– А как она напала на тебя в этой комнате?! Вошла сюда?
– Нет! Она вылезла вон оттуда! – больной ткнул пальцем на коврик в углу.
Его глаза расширились, и испарина заблестела на лбу.
Подойдя к коврику, Алина отодвинула его в сторону. Девушка ожидала увидеть под ковриком просто пол, но там оказался люк! В центре его массивной крышки красовался нарисованный серебряный круг. Задумчиво осмотрев и люк, и знак, девица встрепенулась, предупредила присутствующих, что вернется через несколько минут, и выбежала прочь.
Порадовавшись тому, что Светлана оставила наблюдательный пост у комнаты больного и удалилась, Алина вприпрыжку примчалась на первый этаж, в полутемную галерею, заставленную статуэтками языческих богов. Среди статуй виднелось большое панно, которое девушка раньше считала размещенным «до кучи». И только теперь она обратила внимание на то, что на панно красовалось не что-нибудь, а серебряный круг, такой же, как и на люке в комнате больного. Прямо в его центре выдавался вперед небольшой бугорок.
Рассматривая его, Алина словно во сне увидела, что этот выступ начал вращаться сам по себе и повернулся трижды по часовой стрелке. Раздался слабый щелчок, и в ту же минуту, как подхваченная ветром, девушка на цыпочках унеслась за полуоткрытую дверь соседней комнатушки. Дверь так и осталась незакрытой, и через щель Алина с замиранием сердца обнаружила, что мимо нее плавно прошла Ирина. Значит, панно, которое девушка считала украшением, на самом деле, являлось дверью, только что выпустившей сестру художника! Итак, в доме Илонского скрывался потайной ход. Люк и панно являлись выходами и входами в него, и, может быть, не единственными. Судя по всему, Черная смерть имела шанс на существование. Ее роль вполне могла сыграть Ирина, коль скоро она бродила в этих местах.
Озадаченная подобными умозаключениями Алина выбралась из мрачноватой галереи и побрела на второй этаж. Этому маневру не сопутствовал особый успех, так как она лицом к лицу столкнулась с Артуром.
– Послушай, Аля, где ты ходишь? – недовольно выговорил он. – И где же кофе?!
– Ой, дорогой, извини! Я совсем забыла про него. Обязательно принесу тебе, после. Сейчас у нас скорая.
– Какая скорая! Иди за кофе! – возмутился молодой человек, и его слова неприятно задели девушку.
– Послушай, Артур! Сходи за кофе сам! А мне нужно к больному и врачам, – холодно сообщила она и демонстративно прошла мимо хозяина дома
.
Алина вернулась вовремя. Санитары уже переложили Виталия, успокоенного лекарствами, на носилки. Подойдя к вернувшейся девушке, доктор представился:
– Меня зовут Константин. Вот моя визитка. Вы можете связаться через некоторое время с больницей или со мной, чтобы выяснить состояние пациента. Должен сказать, что вы вовремя вызвали нас. Спасли ему жизнь! А теперь проводите нас, пожалуйста.
– Идемте, – как можно бодрее откликнулась невеста хозяина.
Упав на визитку, ее взгляд зацепил дописанный ручкой контакт и фразу: «Позвоните». Спрятав инструкцию, девушка занялась прощанием с больным и врачами.
После их отъезда Алина постаралась уединиться, чтобы побыстрее связаться с Константином, но не тут-то было. Наступил традиционный час обеда, и Артур, Алина, Ирина и Светлана собрались в зале на первом этаже. Обед проходил за большим столом в окружении живописных натюрмортов. Горничная расставила нарядный сервиз, а добродушная повариха тетушка Вера принесла сначала супницу, а затем и жаркое. Посторонний человек мог бы предположить, что за едой посочувствуют больному Виталию, но во время трапез действовало табу на обсуждение неприятных моментов.
Выбрав нейтральную тему, Ирина прощебетала:
– Артур, ты ездишь в Энск один. Давай съездим как-нибудь вместе!
Братец не отказался:
– Давайте выберемся! – судя по тону, он не хотел продолжать начавшийся утром конфликт.
Аля согласилась на поездку. Сразу же был намечен день совместной вылазки – воскресенье. Развлечение намечалось через четыре дня. Пока родственники по-светски обсуждали, какие места в областном центре им стоит посетить, Алина в очередной раз присматривалась к Ирине и Светлане. Але не нравилась ни первая, ни вторая. Ира, молодая, умная, образованная, была слишком себе на уме и напоминала скрытого врага. Что же касается Светы, то та, наоборот, являлась чересчур недалекой и одинаково ревностно выполняла как полезные, так и неполезные поручения. Невеста Илонского была бы рада не видеть в доме ни одну из них.
Вслед за обедом наступил час отдыха, что оказалось на руку Алине. Воспользовавшись тем, что Артур и Ирина по традиции удалились в свои комнаты, она тоже заперлась у себя. Алине не приходилось замечать, чтобы за ней следили, но следовало перестраховаться. Заперев входную дверь, Аля пошла в ванную, включила воду и только потом позвонила врачу.
Поприветствовав собеседницу, Константин сам повел беседу.
– Аля, Вы говорите со своего телефона? Отвечайте мне односложно, лучше да или нет. Вас могут подслушать. Я постараюсь короче. Должен предупредить, что Вы в опасности. Можете повторить судьбу Виталия. Он выживет, но порядочно отравлен каким-то ядом. На плече и руке есть несколько небольших ранок. Возможно, рассказ о Черной смерти совсем не галлюцинация, или галлюцинация не совсем. Про дом ваш давно ходят дурные слухи. У господина Артура уже была парочка невест, но он до сих пор не женат. С последней девушкой порвал недавно. Она была из нашего города и пропала. До сих пор не могут найти. Посмотрите на картины нашего автора. Все они черные, красные и болотные. Намалевана боль. Алин, сможете поскорее уехать оттуда?
– Не знаю.
– Сегодня же сообщу, куда следует, что на Маринова было покушение. Вас, скорее всего, навестит полиция. Алин, если патруль наведается, постарайтесь уехать с ним. Получится – позвоните мне из отделения. У меня есть кое-какие связи. Думаю, заберу тебя оттуда.
– Хорошо, попробую, – подтвердила девушка.
Закончив разговор, она сохранила мобильный телефон Кости и аккуратно разорвала и положила в карман его визитку. Подвесив телефон на пояс, заговорщица спустилась в сад полюбоваться благоухающими розами и во время этой прогулки незаметно предала бумажные обрывки земле.
Избавившись от свидетельств тайных переговоров, Аля собиралась вернуться в замок, но ее отвлекли усилившиеся неподалеку голоса, и она с любопытством прошла к воротам. Там стояли старик-сторож Василич, охранник Жорик и только что появившийся в усадьбе лесник по прозвищу Леший, рослый, крепкий и видный мужчина за сорок лет, в пятнистом зеленом комбинезоне и башмаках-вездеходах. Крепкая рука Лешего вытащила из сумки зайца. Огромные злобные сторожевые собаки, привязанные Василичем к деревцу, зарычали и потянулись к тушке. Жадно трепетали их ноздри, вдыхая запах крови. Таким же возбужденным выглядел и Василич. Он и Леший походили друг на друга: оба широкоплечие, коренастые. Но и разница между ними была велика, и не только в возрасте. Служитель дома казался покорным, а в новом госте чувствовалась большая сила.
– Сейчас, Лешак, позову Аньку, зайца принять! – сказал Василич, вперевалку удаляясь к дому.
Подвесив зайца на дерево, лесник шутливо обратился к Алине:
– Привет, царевна! Давно я не был у вас.
– А где ж Вы были? – подыграла ему она
.
– Далековато отсюда. Бродил в глуби лесов.
– И что увидели?
– Большого пегого волка и стаю людей-оборотней вокруг него.
– Да разве ж бывают пегие волки?
– Конечно, да. Вот расскажу я тебе, царевна, сказ про них, что слышал я сам. Давным-давно на месте нашего города стояли сплошные леса, – тягуче начал Леший. – Но были и открытые места, и туда потихоньку приходили переселенцы. А в этих лесах жил один колдун. Он поселился там, когда людей рядом еще не было, и принялся ждать их. И вот когда люди появились, обустроили поселения, распахали поля, стал приходить к ним пегий волк, раза в два, а то и три больше обычного волка. Появлялся он редко, но каждый раз непременно утаскивал какого-нибудь ребенка с собой. Люди, естественно, думали, что он детей ест, а на самом деле он уносил их в лес. Это и был чародей, оборачивавшийся пегим волком. Украденных детей он растил и воспитывал. Причем магия его была такова, что дети становились оборотнями, как и их воспитатель. Они не были пегими, эти волки-оборотни. Они были как бы обычными волками. Покрупнее обычных волков, но не пегие. И считали эти дети-оборотни себя семьей колдуна. Среди них выросли и женщины, и мужчины. У них была долгая жизнь, много дольше, чем у людей. Дети у них появлялись редко. И поэтому чародей, пока был жив, продолжал время от времени приносить из человечьих деревень новых детей. Долго поддерживал он свое племя, но вот пришлось ему умирать. Позвал он одного из приемных сыновей и попросил держать его за руки, когда умирать будет. И вот так вот, держась за руки одного из юношей, он отошел. Люди-оборотни, как им было велено колдуном перед смертью, отнесли тело в лес, в заветное место, положили и ушли: он велел к нему не возвращаться. А когда собрались они все вместе справить тризну о нем, обратились в волков, чтобы взвыть печально, увидели, что шкура того самого юноши, который держал чародея за руки, стала пегой. И опять пегий волк появился в окрестных лесах, и передался ему дар колдуна: ребенок, которого он похищал, становился оборотнем, так что оборотни продолжали жить в лесах. Долго это продолжалось. Никто не знает, как долго, никто не может сказать, сколько пегих волков сменило друг друга. Людей вокруг становилось больше, люди расчищали место под поля, лес потихоньку отступал, уходила и нежить вместе с лесом. А потом они пропали вовсе. Но еще долгое время после того, здесь жило предание о пегом волке. А потом забылось. Но где-то до сих пор прячется этот народ, и где-то до сих пор бродит пегий волк. Время от времени он забирает себе детей, чтобы те стали оборотнями, чтобы жило колдовское племя. А если окрепнет оно, то и пойдет в наступление на людей. А остановить пегого волка может только особая, серебряная пуля, царевна. Сможешь ты, дома сидючи, картинки рисуючи, такую найти?
– Ха-ха! Если к нам придет пегий волк, наши придумают что-нибудь, – возразила Алина.
– Царевна! А ты видала ли самого Артура в полнолунную ночь?!
На этих словах разговор прервался: пришли Василич и Аня и завязалась общая беседа. Смущенная байкой гостя девушка ушла.
Вечера Алина обычно проводила в обществе Артура. Однако в тот день ей не хотелось пересекаться с ним. После заката домочадцы пили чай на веранде, но Алина отказалась, пожаловавшись на головную боль. Вместо выхода девушка собрала самые важные вещи в небольшую сумку, спрятала ее в шкафу и села на диван с книгой. Невеста художника понадеялась, что после жалобы на недомогание ее оставят в покое, но вслед за окончанием посиделок на веранде раздался звонок в дверь.
Едва затих этот звук, откуда-то из ближайшего леса донесся звериный вой. Судя по тому, что Алина услышала его при закрытом окне, вой сотрясал округу. «Пегий волк», – с нежданной тоской подумала девушка, и ей стало не по себе, как и тогда, когда она наткнулась на Виталия, лежащего на полу. Не отвечая на звонок, Алина подошла к окну. На сумрачном небе ярко выделялась луна, вернее, полумесяц. Ночное светило блистало, царствуя в вышине, но его холодного света не хватало, чтобы осветить округу. Внезапно дверь скрипнула, и вошел Артур. Конечно, он мог войти, ведь он был хозяином дома и у него имелись ключи от комнат. Но девушка вскрикнула от страха и прижалась к стене. «Ты что? Перестань!» – с досадой воскликнул молодой человек, подойдя к подруге. И руки, и губы у него были теплыми, и девушке стало спокойней.
Устроившись на коленях у друга, Аля прижалась к нему.
– Я так люблю тебя, а ты так неласкова со мной целый день! – сокрушался Артур. – Даже не смотришь на меня.
– Ой, как-то грустно. Скажи: если бы мне стало плохо, ты бы тоже не вызвал ко мне врача? Не отвез бы меня в больницу?
– Перестань! Ты совсем не то, что Виталий. Ты гораздо слабее и не должна терпеть!
Молодой человек перешел на горячий и обволакивающий шепот. Тонкие девичьи пальцы запутались в пушистых кудрях. Свежий ветерок распахнул неплотно закрытое окошко. Вместе с ночной свежестью в комнатку влетел сладкий морок, чтобы заполонить собой все и очень нескоро превратиться в покой.
Новый день оказался таким же беспокойным, как предыдущий. Начался он довольно хорошо. После завтрака Артур удалился в свою студию, а Алина пошла к себе. Для девушки оборудовали небольшую художественную мастерскую, примыкающую к ее комнатам. У Али живопись давно превратилась в хобби. Девушке хорошо удавались солнечные пейзажи и натюрморты. В своем родном городе она состояла в клубе художниов, который как-то проездом посетил Артур. Именно там произошло их знакомство.
Молодые люди одновременно и приступили к работе, и закончили ее. Еще до полудня во дворе усадьбы объявилась внушительная полицейская машина. Не пожелав задержаться у ворот, автомобиль подскочил к самому крыльцу и развернулся, едва не задев газон. Ирина и Светлана снова направились делегацией принимать незваных гостей, но те не ограничились общением с «дипмиссией» замка. Немного спустя у парадного входа собрались по тревоге обитатели дома. Помимо Светланы и Ирины, явились и сам хозяин, и его невеста, и горничная Анна, и уборщица Клавдия, и охранники Павел и Жорик, и сторож Василич, и повариха Вера, и приходящий персонал. Все переглядывались с удивлением, так как едва ли не в первый раз удостоились столь пристального внимания стражей порядка.